Цикл С самим собой придя к согласью

***
Все мы разные как тучи,
Ветром все одним гонимы;
Он нас рвёт,
Сбирает в кучи;
Кого к солнцу подтолкнёт,
А кого протащит мимо.
Или, искры высекая,
Он столкнёт нас лбами –
Мы друг в друга громыхаем,
А он тешится над нами.
Чтоб не быть ему потехой,
Поменяемся ролями,
И удержимся ль от смеха,
Коль друг друга мы поняли?!
(1970 г.)

О счастье

Тускло-жёлтые в ночи фонари
Освещают пустую землю.
Если хочешь, вскочи, заори –
Никто твоему зову не внемлет.
Растворишься ты во мраке пустом,
Затеряешься, как иголка в сене.
Никто и не вспомнит потом –
Ведь ты не Есенин.
Так, жизнь хватай руками и ртом -
Она такая короткая...
Жизнь, братан, а счастье – потом,
С "любимой" работкою.
А может и есть оно, счастье, в том
(простое без идеалов),
Что лежишь ты, с набитым ртом,
С девчонкой под одеялом?
А может быть нет?
Какое счастье от пухлых бёдер и зыбких сисек?
От того, что хочется в туалет
После пива вёдер и груды сосисок?
Пожалуй, счастье – это миг
Исполнения желаний.
Это и вскрик
Убитой тобой лани,
И стон
Подруги твоей в постели,
И свет окон,
Что ты разглядел в метели.
Его повторить невозможно,
А возвратить – это будет ложно.
Это будет не то,
Как перелицованное пальто.
(1970 г.)

Я никогда не одинок

Осенним дождём расстреляны
Листья берёз и клёнов,
Я бреду с ней рассеянно
Мимо серых домов,
Мимо серых газонов.
В витрине – картофель,
Прочие дары осени.
Гляжу на её профиль:
За ухом искры проседи.
Макси пестрое – ног нет;
Локоток острый - в бок мне.
Ни слова... Идём,
Взгляд ползёт по стене...
Мы снова вдвоём,
Чего ещё мне?!
И она идёт букой бука,
Но, хочу признаться:
Чудесная спутница Скука,
Приятно с ней прогуляться.
(1976 г.)

Дождь за окном
       
Мне в лени праздной размышление мило.
Какое, право, наслаждение
Глядеть сквозь мокрое стекло;
Следя путь капли прихотливый,
Былых смятений не стыдясь,
Отыскать умом строптивым
С восторгами их связь.
В этом находя поддержку,
Махну рукой на серебро,
Здоровья не учту издержки –
Лишь бескорыстное добро!
(1978 г.)

***
Я понял: есть такой рубеж,
Откуда каждый, кто родится,
В болото ль скатится несбыточных надежд,
К сиюминутным благам ли стремится,
По сухой дороге торной.
Их мало -  тех, кто самой чёрной
Не гнушается работы.
В ГСВГ их меньше роты.
Не прельщусь авантюрой Весны,
Не прельщусь сонным зноем Лета,
Бражной Oceни простив вины,
Уйду в Зиму рабочим - не поэтом.
(1980 г.)
               
***
Ах, как много ночей
Я не тратил на сон!
Я бежал как ручей,
Не поняв, - под уклон…
Объяснить бы теперь,
Хоть себе самому,
Неизбежность потерь,
Без укора уму.
(1984 г.)    

Монодиалог
             
-  Да, просто, ты боишься умереть!
- Нет, смерти не страшусь,
Но страшно то, что быть я перестану
Не узнав: зачем я был…
- А может, для того, мой сумасброд,
Чтоб выдох твой последний, вместе с рвотой,
Деревьями переведённый в кислород,
Стал первым вдохом для кого-то?
- А что? Здесь мысль! Мозгами не скрипя,
Не потому ль не жалуют самоубийц живые,
Особенно петлю надевших на себя,
Что из них – ни капли в минуты роковые?..
- Ты получил ответ. Доволен ли ты им?
О нет, нет, нет. Я был любим…
Так память о любви тебя хранит, пиит?
Эх, память… Я помню всех, кого любил:
Отца и мать, сестру, друзей…
- Ещё кого ты не забыл?
- Не перебивай! Всех милых женщин и детей...
- И много у тебя детей?
- Пока один. Один, но – сын!
- Ты прав, сказав –  "детей", добавить надо: матерей.
- О нет, я разных видел...
Но  никого я не обидел. Судья – детей их совесть, а не я.
И, вообще, довольно рифм. Мне трудно говорить,
Ведь, мысль, как молния  - мгновенна,
А ты, дурак, лишь те колена
Молнии моей словами озвучишь,
Что у тебя не гром, пшик…
- А ты му – жи – ик,мой друг.
- Genug...
- На чём остановились?
- На памяти.
- Что память? Это допинг, наркотик, дурманящий тебя.
- Да, ты верно говоришь, меня...
- Ну, а последняя война?..
- Не тронь святое!
- А, что такое?! Что память о войне,
Летящая пулей в те годы..,
Что, с трудом, как в непогоду,
Через болото похмелья, добредшая
До места вчерашней попойки, память -
Всё  - "память"! Как помойка,
Хоть мусоропровод – "помойка".
- Не совершенно слово! Я тебе об этом говорил,
Иль ты забыл?
И потому не тот поэт,
У кого перо скользит за мыслью вслед,
А тот, у кого они работают синхронно.
- Что ж резонно,
А потому закрой тетрадь –
Два ночи, - пора спать.
(1985 г.)

***
Распахнул июнь синеву небес,
В знойном мареве млеют тополи;
Разметав их пух далеко окрест,
Напевает им ветер шёпотом:
"Тополя, тополя, тополя зелёные,
Ваше семя земля приняла влюблённая".
Кутерьма пушинок, скерцо...
Семян-то сколько сгинет втуне...
Отозвались болью в сердце
Те феврали в этом июне.
Нет, не с жизнью своей
Я ищу здесь сравнение;
Я люблю сыновей
И ... с т и х о т в о р е н и е.
(1995 г.)
      
Колыбельная
         
Из-за туч дремучих
Льётся лунный лучик,
Льётся к нам в окошко;
Ляг, поспи немножко.

Баю, баю, баю, бай…
Поскорее засыпай.
Засыпай, сыночек мой,
Баю, баю, я с тобой.
            
Прожит день до вечера,
Прожит не напрасно он,
И тропой извечною
К тебе идёт прекрасный сон.
            
Баю, баю, баю, бай…
Поскорее засыпай,
Засыпай, сыночек мой,
Баю, баю, я с тобой.
            
Пусть тебе приснится
Сиреневая птица,
А я тебе ещё спою:
"Баю, баюшки баю".
            
Баю, баю, баю, бай…
Поскорее засыпай,
Засыпай, сыночек мой,
Баю, баю, я с тобой.
(1992 г.)
         
***
Шелестя дождя подолом,
Пятная серым неба просинь,
По крутогорам и по долам
Сквозь октябрь плетётся осень.
С ней дойдя до перекрёстка
Трёх извилистых дорог,
Вижу я как на берёзке
Редеет жёлтенький платок.
У той берёзы – камня глыба
С былинным текстом приговоров…
Сколь завяло здесь улыбок?
Сколь голов там на заборах?
Кто-то позже, кто-то рано –
Выбор должен сделать каждый;
Один лениво, другой рьяно –
В свой путь отправится однажды.
Небольшое "но" при этом:
Обратно нет уже дороги...
А мне, рождённому поэтом,
Дал Господь больные ноги.
Но, дойдя до перекрёстка
Трёх извилистых дорог,
Я не жду, когда с берёзки
Опадёт её платок.
Любовь и дружба – вот гаранты
В пути успешного финала;
Они меня, как мачту ванты,
Страхуют от любого шквала.
Осень отстанет в пушистых снегах.
Зима освежит лицо мне и грудь.
Не внемля боли в усталых ногах,
Я с честью пройду этот путь.
И знаю, что на перекрёстке
Трёх извилистых дорог
Увидит сын на той берёзке
Зелёный шёлковый платок.
(1993 г.)

***
Мотыльком вспорхнул и сгинул огонёк свечи:
В окошко хлынула луна;
Шуршат, прогорая, дрова в печи,
Крадётся робко тишина.

Безбрежность мира, бренность тела
Так очевидны в этот час...
Протест уму души несмелой
Сочит бессилье в углах глаз.

Сон далеко, но сонм видений
Вокруг меня;
Былого, будущего тени
Зовут, манят...

И, понимая изначально
Фиктивность разума викторий,
Душа (в который раз) печально
Объявляет мораторий.

Былая горечь пораженья,
Былые радости побед
Претерпевают измененья,
По истечению ряда лет.

И вижу я теперь иначе,
Где явь была, а где был бред.
Злато счастья разменяв на медь удачи,
Диктует мразь нам свой приоритет.

Но жизнь кончается не смертью
Живущих ныне на Земле,
А догм, как мод, любых поветрие –
Пылинка в завтрашней золе.

Не прячь, друг, золото в кубышке,
Нищим раздай его в ночи;
Ведь знаю я не понаслышке:
Вспорхнёт и сгинет мотылёк свечи.
(1995 г.)
               
***
Я в падших ангелов когорту
Не гожусь, поверь, братишка.
Взаимоотношения с чёртом
Коротки, но без излишков.
Как и с Богом, между прочим.
Не потому ль всегда порочим
Я  ближайшим окруженьем,
Что с Богом, с чёртом отношенья
Строю сам, от них в отличии
И тех, кто в полном безразличии
Ломает, строит храм Христа?
Им всё равно – душа пуста,
Как в России производство,
А похлёбка из чечевицы
Им важнее первородства.
По примеру бонз столицы
Они "Всегда готовы!", "Радикально..."
Того, кто выше хоть анально
Удовлетворять, взамен имея
Тех, кто ниже -  панацея!
Прости мне, будущий читатель,
Сквозь слёзы хохот, смех до слёз;
Я лишь сторонний наблюдатель
Этих реформ – метаморфоз.
Поэт, с рождения до века
Был, есть и буду человеком!
А на моральных изуверов
Мне плевать, как на их веру
В то, что Россия лишь кормушка
Для их бездонной требухи;
Что не кому уже стихи
В ней не нужны, как погремушка
Ночному татю, тот старушку
Удавить готов за рубль...
Старой сцены новый дубль
Готов ли отыграть народ?
Никто сейчас не разберет…
Но коль сановные матроны*
(Иль их бесценный парикмахер)
Тысячелетние каноны
(Важней прическа, ну их на хер)
Сломали в юбилей Христа рождения,
Являя яркое знамение
О левославном торжестве,
Значит – быть в убожестве
Еще лет семьдесят стране.
А с нею и тебе, и мне...
Плевать!
Пусть мои крылья перебиты,
Их не сменяю на копыта.
(2000 г.)
* На Рождество 2000 года жена Путина присутствовала в храме Христа Спасителя с непокрытой головой, как и её подружка. Это транслировалось в прямом эфире по НТВ.
            
***
Февральский день сегодня ярок,
Сосульки светятся на крыше…
Лучей букетище в подарок
Посылает солнце Грише.
Прикорнул мороз в сугробе;
Спрятав нос свой в рукавице,
Он буркнул что-то об учёбе,
Мол, хорошо тебе учиться...
В классе тоже, непременно,
Все поздравят нынче Гришу;
Он, чуть важный и степенный,
Много хорошего услышит.
Дома же, когда чуть схлынет
Суматохи предостаток,
Он поймёт: большой отныне,
Коль разменял второй десяток!
И впервые пожалеет,
Что теперь уж не к лицу
Усесться к маме на колени
Ему, такому молодцу.
(2003 г.)
       
***
       
Опять стучит по подоконнику
Очередной осенний дождь;
Ветра всхлип, как по покойнику,
Сеет меж лопаток дрожь.

Давит в кресло сумрак вечера
Моё измотанное тело;
Отражатель лампы кречетом
Над листом навис, сплошь белым.

Предвосхищая появление
Нужной рифмы – невтерпеж -
Гонит, гонит вдохновение
Стадо слов под мысли нож.

Рука, храня опыт привычек,
Права она иль не права,
Воспроизводит без кавычек
То, что диктует голова.

Всегда жизнь – цельная картина;
В ней любой мазок, став лишним,
Исчезнет волей исполина –
Как Христос исчез, как Вишну...

А насыщенность мазка,
Другим даря свой колорит,
Как горстка мокрого песка -
Пустыни цвет  не изменит.

Давит в кресло сумрак вечера
За день измотанное тело;
Я всё равно, пусть опрометчиво,
Над листом склоняюсь белым!
(2003 г.)

***
Я звать с собою не готов...
Звать в никуда – подлейшее занятие -
Воров прельщает и попов,
Партийных лжепророков братию.

Они мне говорят: "Ты сам кузнец
Своего..." - на деле - их, лишь, счастья.
Да, буду я последнийший подлец,
Коль из тепла кого-то позову в ненастье!

Я альфа и омега лишь себе.
И сам себе я ипсилон.
Потому в моей судьбе
Доминирует закон:
Не имитируй жизнь, гонясь за счастьем;
Смотри вокруг, раскрывши оба...
С самим  собой, придя к согласию,
Стань столяром своего гроба.
(2002 г.)

Юбилейная
 
Пусть бегут чередою
Дни борьбы, дни покоя
И года, как сквозь пальцы песок...
Соберёмся мы вместе
И споём свои песни,
И ослабим душе поясок.
Я играю на кларнете,
Солнце щуриться вверху;
К сожаленью полстолетье
Лишь дважды на веку.
Прилетит, запыхавшись,
Кто-то наш, запоздавший,
"За здоровье!" поднимет свой тост;
С Днем рожденья поздравит
И серьезно заявит, -
Этот стол, он, как в молодость мост!
Я играю, эх, гитара,
Как у походного костра.
Четвертей гнедая пара
Мчится во вчера.
Поседевший дружочек,
Что ты сел в уголочек,
В рюмку нос опустил свой опять?
Долго ждать до столетья?
Не горюй, мы отметим,
Когда будет мне семьдесят пять!
Я стучу по барабану
И по дереву стучу;
И в полста пять, без обмана,
Видеть всех хочу!
Пусть бегут чередою
Дни борьбы, дни покоя
И года, как сквозь пальцы вода...
Соберёмся вновь вместе
И споём свои песни
И так будет, как было всегда.
Я стучу по барабану
И по дереву стучу,
То ль сболтнул чего я спьяну,
То ли так, шучу.
(2001г.)
            
Спутник
В иллюзорном лунном свете,
Зимней ночью стынет лес;
На еловом эполете
Жемчужных нитей перехлест.
Сквозь серебристые вуали
Берёз озябших, тишина,
Пронзив космические дали,
Звёзд каратами видна.
Между звёзд, как искра жизни
И свидетельство прогресса,
Приоритет моей отчизны - 
Спутник движется над лесом. 
Концентрат ума и веры
Людей, народов, поколений,
Он очевиднейшим примером
Влечёт к работе нас от лени.   
(2003 г.)

***
Жизнь – это лишь фрагмент стремления
субстанций к абсолюту, как к венцу,
в двухстороннем их движении
вдоль по мёбиуса кольцу.
И каждый – лишь фрагмент ПРОЦЕССА,
и каждый – сам такой процесс,
что неизбежностью эксцессов
направлен под отбора пресс.
Хоть молот он, хоть наковальня,
хоть деталь в процессе ковки –
он из воска, он буквально:
м е т а м о р ф о з а в р о к и р о в к е .
(2007 г.)               


Есть страна

Я знаю – есть страна, где люди вечно юны,
И старожилам в ней лет около ...дцати.
Я знаю - есть страна... Серебряные струны
Певали мне о ней раз около ...дцати.
Я жил когда-то там, любил её гражданок;
Был ими сам любим, раз, примерно, ...дцать.
Проснувшись, по утрам бежал я спозаранок
К прозрачнейшей реке, широкой  - метров ...дцать.
Потом был длинный день, и солнечный зайчишка
(Он был на то горазд) играл со мной в лапту;
Иль я садился в тень с чудеснейшею книжкой,
А мимо, правда раз, – Том Сойер… на плоту…
Я знаю – есть страна, но я оттуда сгинул
Давным-давно: назад, лет около ...дцати.
Я знаю – есть страна ... И благодарен сыну,
Что брал меня туда, раз около ...дцати.
В висках пусть седина, но если звучат струны
В душе, хотя б один аккорд, а лучше всё же три,
Знай, ждёт тебя страна, где люди вечно юны,
Ты лишь за горизонт внимательней смотри.
(2007 г.)               

***
Я жизнь люблю побольше многих;
жизнь, а не себя в её пределах,
как те, чей свод законов строгих
диктует быт в подвластных им уделах.
И тех, чей опыт волчье-черепаший,
"испражнённый" в манифестах, 
для человека день вчерашний,
употребим лишь на насестах.
Не моя беда, что многим,
я, как дальтоник, не угоден;
что понимаю жизнь иначе,
чем те, кто ей не озадачен;
что бисер, якобы, мечу;
что на соседей не "стучу";
что не способен на кульбиты:
к тому, кто бьёт – от тех, кто биты;
что страусиные повадки –
башку в песок - мне крайне гадки;
что ответ держу за тех,
кто не понимает в чём их грех.
(2000 г.)
               
Кредо

Не раз удача, выгнув спину,
Предо мной стелила хвост павлина,
Но всегда милей был мне
Клик журавлиный в вышине.
Мне церемоний мишура
Противна с кожи до нутра.
Сродни тотемам, амулетам
Вся фальшь дворцовых этикетов.
Я водку в разовом стакане,
"За углом" иль на поляне,
Средь интересных мне людей,
Предпочту, вот ей-же-ей,
"Клико" старушке, в хрустале,
Что пришлось бы пить в Кремле.
Дворцы с кунсткамерами схожи,
Не в колбах лишь, - в костюмах рожи;
Из глаз, чей свет давно потушен,
Сквозят, купированы, души.
Рабле был, безусловно, прав:
Стена воспитывает нрав...
Дворец - питомник мерзких тварей,
И чувств, и мыслей абортарий.
А потому милее мне
Клин журавлиный в вышине,
Чем павлины меж столами
С халявой, добытой ворами.
Пардон, друзья мои, пардон,
Не я сказал это, - Прудон.
Читатель, друг, не обессудь:
Когда-нибудь и где-нибудь
Не спутай счастье и удачу.
Иль этим ты не озадачен!?
(2007 г.)

Зимний вечер
      
Зимний сиреневый вечер
Ветром заскрёбся в окно,
И на детском наречии
Зовёт, – мол, ещё не темно…
Где же старые мамины валенки
(Кожей обшиты их пятки)?
Найду, натяну и – к завалинке, 
Играть с ребятами в прятки.
Ишь, память-то как коротка;
Забыл, брат, тужи – не тужи:
Охотой увлёкшись слегка,
Изрубил ты их сам на пыжи!
Да, охота... Весёлые дни,
С ночёвкой, порой, у костра;
Звёзд в небе сентябрьском огни;
И грусть – невнятной любви сестра…
Такое забудешь едва ли,
Хоть память, как рваное сито:
Ту, первую, на сеновале,
Звали  -  Русинова Рита...
Ну, вот! Все к одному мысли-речи,
Хоть с земли начинаешь, хоть с неба…
Зимний сиреневый вечер,
И надо сходить за хлебом. 
(2008 г.)

Замкнутый цикл
          
Мчатся маршрутки по кругу,
Пассажиров перебирая;
И по кольцу, друг за другом,
Грохочут на рельсах трамваи.

Замкнуто всё и циклично,
Потому и возможны прогнозы,
Типа: "Станьте приличней,
Не-то - зимой будут морозы"!

Самолёты взлетают и снова
Возвращаются к аэродрому,
И "Шатлы", как в стойло корова
С пастбища, прутся до дому.

Всё циклично, всё замкнуто, братцы.
Хоть свободы радиус разный,
Кто сумел в верхний круг перебраться –
Зря старался: он более грязный.

Поводырь их Данте* Усамин**,
Искушённый в ходьбе порожней,
Споткнувшись на третьем стакане***,
Вергилинскому**** вмазал по роже.
       
Всё циклично, всё замкнуто глухо,
И периметр опутан "колючкой";
Лишь с косой на плече старуха
Уведёт нас отсюда, под ручку.

Пусть же мчатся такси и трамваи,
Пусть взлетают "Шатлы", "Бураны",
Пусть все катятся на Х-Гаваи
Или в ж-жаркие прочие страны.

Ведь, коль замкнуто всё и циклично,
Не стоит махать кулаками:
Отпетые в храмах столичных
Нам долг отдадут… Угольками. 
(2008 г.)
*Данте - знающий дорогу в ад.
** Усамин - Усвма Бен Ладан.
*** Имеются в виду две взорванные нью-йоркские башни-близнецы и Пентагон.
**** Имеется в виду Бжезинский, такой же наставник Усамы, как Вергилий - Данте.

К трёхсотлетнему юбилею горно-металлургического (техникума) колледжа.

В широкой долине, у Нейвы реки,
Где когда-то оленей пасли остяки,
Где вогул соболями платил за посуду
Обнаружил Демидов железные руды.

Из железа того был откован топор,
А уж тем топором обеспечен простор
Для России на Балтике: прежде строптивый,
Разбит Карл ХХ11 – викинг спесивый.

В Европу «окно» прорубив для начала,
Свет ученья царь Пётр направил к Уралу.
В Невьянске, строительством школы цифирной
Был заложен фундамент учёбы настырной.

Вёрст тридцать на север, не так уж далёко,
Железную гору, что звали Высокой,
Нашли рудознатцы у речки Тагила.
Лет триста минуло с тех пор, как то было.

На крутом берегу, средь лесов хвойно-тёмных
Встали тагильские первые домны.
Завод рос и город, и школа при нём,
Где ребята дружить учились с огнём.

Чтоб, огонь покорив, дать металл для страны,
Толковые люди заводам нужны;
Техникум горный таких отбирал,
Учил их, готовил – кадры ковал.

Геолог, маркшейдер, доменщик ли –
Профессии эти в основу легли,
Важного столь, горнорудного дела.
Сталеваров, прокатчиков готовил умело
Техникум тот много лет, много зим…
И ныне тот опыт незаменим.

Но коль требует время, если нужно стране –
Основное звено управленцев, вполне,
Колледж наш обеспечить готов,
Приняв эстафету из глуби веков.

Теперь, на пороге четвёртого века,
В металлургии он важная веха.
Он достойный приемник традиций и славы,
Он опора Тагила, Урала, державы!
(2008 г.)

Снег
Обесценены листья злачёные клёнов –
Завистью втоптаны в глину в тупом кураже;
Суть утрачена истин, гламуром червлёных,
А Иуд не дождутся осины, дрожа неглиже.
 
Я на улицы снег призову, на дороги:
Канут пороки в девственности чистоты.
Будь умницей, снег, и судьёю  нестрогим –
Не исчерпаны сроки свершенья мечты.

На плечо мне, как друг, снег положит ладошку,
Белозубой улыбкой одобрит мой путь,
И, подумав, не вдруг, скажет не понарошку:
"В кутерьме этой зыбкой тебе помогу не свернуть".

Я снегу доверюсь – давно его знаю:
Выручал он не раз – и в пургу, и в пиру...
Снег, надеюсь, проводишь меня ты к трамваю,
Нашептав те из фраз, что взлетят на ветру:

"Смотри вперёд и никогда не вешай носа!
И будет, и бывало потрудней…
Решать тебе, не Гамлету, извечные вопросы;
Ты вышел в жизнь, - что ж пасовать пред ней?!"
(2008 г.)
 
Пацан

Ах ты, улица, улица, улица -
Витрин и рекламы огни...
Пацан с девчонкой целуются,
Как будто они тут одни.       

Я обычный пацан, я – уличный -
Прям и в жизни, и в песне вполне;
И от Магадана до Углича
Много таких нас в нашей стране.

Гром и молнии на дискотеках –
Рэп с попсою там правят бал;
На ущербных умом и душевных калеках
Свой, гламурный, растят капитал.
    
В клубах снобы с лакейскими душами,
В кабаках всё – барыги, шпана.
Только, улица, ты отдушина
Для нормальнейшего пацана.

Не терплю кабаков, кабинетов
(Клаустрофобии нет и азов),
Там шестёрки косят под валетов,
А валеты косят под тузов.

Ничего нет честнее, чем улица:
Вспорет ложь и затопчет спесь,
Пацанам не позволит скурвиться,
И девчонкам продать свою честь.

Я обычный пацан, я – уличный -
Прям и в жизни, и в песне вполне;
И от Магадана до Углича
Много таких нас в нашей стране.
(2008 г.)