О Российских Поэтах и Моей Публикации

Мной опубликованное «За девять миллионов шагов до Весны» в 1м томе Альманаха «Российские Поэты»….Действительно,  я счёл  нелишним поместить свои стихи на страницах этой книги, к тому же издание выполнено и вправду недурно в предлагаемом варианте, этак если соотнести сие стандартным образцам современной книго-продукции. - /Говорю это объективно, закрывая глаза аж и на случайную ошибку, допущенную редактором в моём именно тексте; увы, это чуть-чуть грустно;- надеюсь, однако, будут и исправления.. /. Таки ж, от дня обсуждения Альманаха (12 марта), к сегодняшнему времени столкнувшись с большой долей критики в адрес своего произведения, я и взялся написать эту статью.
      В этакой расстановке всех предполагаемых, т.ск., точек над….- Я ли должен в том поддаться тому опасно-враждебному вдруг представлению, - навязываемому мне безусловно извне, -в каком моему Произведению будет изначально отказано в праве на совершенство, и каковое будет порождать по себе лишь второсортную, второумно ляповатую критику, - и так, что и сам фактор устремлённости поэтики  тогда  к совершенствованию себя  внутри  произведения  окажется незаметным, а потому безбудущным? (Безбудущность искусства в корне своём)…Я думаю, что на это не согласится ни один из настоящих творцов поэзии, находясь сколько-то ещё в свободном и не сгубленном публичной ложью уме. Вера в поэзию, в искусство, - да, правда, то моё искреннее мнение, - сие есть сокровенное и безобъяснительное Поэзии, заложенной Автором между строк, сие есть сама душа произведения – вера (автора) в  несомненную будущность его, вера не столько даже в отдельно-взятый образ его, но в само произведение, неизменённое и запечатлённое в синтетике увековеченных чувств, так и их настроений , - сие есть сакральная вера в то, что оному изначально возможно быть соделанно в себе совершенным. – Ибо если сие сопередаётся, - пусть даже и непостижимым образом!- слуху и зрению другого, - это…Именно ЭТО и есть то, что побуждает по нескольку раз вслушиваться, вчитываться в стихотворение, подобно тому как коротко сыгранная иль оборвавшаяся музыкальная вещь всегда длится чуть дольше в уме, и оттого просто хочется, чтоб таковая зазвучала занова, - не так ли?..- /…Немного из того было подмечено Р.Э.Ромом в его прежде-вышедшей статье «В защиту…», что также и более питает теперь моё настроение, тем самым  побуждая меня в этой статье к особенному раскрытию момента всяк-остающегося недопонимания между Автором и читающим Критиком./ - (И , ведь, сколь часто мы говорим о границах поэзии, об их раскрытии, (касаясь вопросов «верлибрических» или «вопросов однострочности»: - всяких, каких бы то ни было вопросов текстуально-стилистического рода; - и однако, О, сколь много реже мы говорим с тем о расширении границ  восприятия поэзии в Читателе, так и непредугаданно для нас новой поэзии!)…Таки ж, вернёмся к теме.
      Я вижу себя снова, с раскрытой книгой стоящим пред критикующим столом в Союзе Литераторов. «О…Всё здесь будто бы и…красиво, и музыкально, и стройно, но…совершенно отсутствует логика и смысл…Всякий смысл.» - (Г-н Гений Геньич), Поэтический Арбитр, обращает ко мне свой пристальный взгляд…-
      «Вы позволите мне узнать, что Вам особенно непонятно в моём Произведении? Я хочу оправдать…» - отвечая этак,  в своих мыслях  я уж было готовлюсь к достойно-аргументированной критике в мой адрес, в том  …(О, сие оправдание, оправданность, оправдательность! Я не знаю ещё как это выразить вполне..: - я только лишь вижу вновь глаза поэтов, исполненные умолчного сентимента, устремлённые ко мне силой той эмоции, каковую вызвало  именно прочтение моего стиха.  Разве ль это не есть как раз та самая, истинная оправданность его, «само-оправдательность»?! Этакое, т.н. «вне логики и смысла» случившееся быть воздействие моих строк на публику…)
      - Непонятно абсолютно всё, всякая фраза;  -  надо заметить, однако так, что диалог наш, и вправду, стал тогда замечателен.
      - Ну, к примеру? Одним словом. Кстати то, что кому-то оное слышится как стихотворение, наредкость математическое,  я понял.)) Выложу формулы точных расчётов для неверящих в короткие сноски.
      - Да что там…Вы ещё спорите! Вот – это ваше «привычное злато», к примеру, в первом абзаце.
      - Разве что-то не так, г-н Арбитр?
      - Надумываете чушь. «Привычное злато» - это бессмысленно.
      - Вот как?
      - Да. Бессмысленно и,  причём  - абсолютно. Скажите, когда это злато, т.е. золото, т.е. драгоценный металл, т.е. общепризнанная драгоценность, т.е. в конце концов, материально-вещественная редкая ценность, как приз или дар, - когда это может сделаться для Человека столь уж  привычным?
       («Вы зарываетесь!» - мне так и слышалось от него в своей голове, - к моему, однако, недоумению.)

«…Но здесь, в жизни поэмы, в пространствах,  где суще внутреннее время её (в сезонах и красках), - увы, здесь ещё не началась весна; бульвары Города совсем ещё не цветущи; - птицы далеко не всегда внимательны к людям, и когда они собираются в малые стаи, мы смотрим им вслед, чуть-чуть одинокими оставаясь на этой ещё, совсем не весенней земле, - и это так, как то, что  всегда… И вместе, Мы привычно бредём по этим бульварам и улицам, как когда-то давно; мы идём раскованно и бесконечно, как это бывает в настоящих друзьях, вдруг загулявшихся абсолютно «нелогично», абсолютно «без смысла»; миллионы шагов мы можем идти этак вместе, различая цвета на земле и вокруг, когда всё,- о, да, - этак привычно, когда Весна далеко ещё в мыслях, и когда всюду так много жёлто-золотой листвы, что всякий раз под ногами..; -…то самое «привычное злато»» - этак мне было ему оппонировать.

      - Но это же красиво. Как же тогда привычно?
      - Сколько-то красиво, в своей привычности.            
      - Я думаю, что это самый вычурный подход.

                (мне тогда  нельзя было не улыбнуться, на миг восприняв суть контекста, применительно к теме.)

       После разговор коснулся вопросов, аж и более щепетильных. Правда, весьма ненадолго.
Ещё две-три строки из моих «Миллионов…», выделенных поневоле раздражающимся Арбитром: -               

        {  -К примеру,  вот ещё ваше «Вочеловечиться» – что это за слово такое? –
           -Восчеловечиться» - слово, изобретённое Л.В.Володарским, переводчиком Дж.Оруэлла в романе «1984», каковое нахожу достойным быть в русском лексиконе.
           - Ах, вот как.  } –

…Так и ещё число поэтических образов, мной пред Трибуналом Поэзии отстаиваемых, и тогда уж вслед сему: -
      - Хорошо. Вы утверждаете, что это – грамотный русский язык. Пусть так. Скажите, вы для кого пишите, для себя или…для людей, в конце концов?
      - Я не совсем понимаю вашу претензию, г-н Арбитр…(пауза)… Вот, позвольте зачитать вам,  избранные места из классически-основопологающих манифестов Поэзии.
      - Поэзии? Какой поэзии?
      - Поэзия – это говорящая картина, имеющая целью наставлять иль ублажать, - я быстро трактую Ф.Сидни*.
      - *****, - (я оставляю здесь незапечатлёнными ответы критикующей стороны, поскольку они не содержали в себе никакой аргументированной более ясности)
      - ..Ибо стих – только украшение, а не признак поэзии…(я продолжаю оттуда же)…Ибо рифма и стих создают поэта не более, нежели длинная тога – адвоката, который защищай он и в кольчуге, всё же должен быть адвокатом, а не воином.       
      - А, ну это вообще западничество.
      - Это основы  поэзии вообще. И отношения к ней.
      - Это нас не касается.

    …Думаю, что после всего,  мне уж нет более смысла изображать подобный диалог с тем, кто столь мало поэтичен в себе, чтоб оказаться сколько-то компетентным в расстановке поэтических именно акцентов. Мне не без приязни было отметить, конечно, то сколь всерьёз убедительным было моё мнение в глазах других поэтов, - так и тех из них, кто вначале был на стороне вконец уж тогда разозлившегося Г.Г….Вообще, из всего сказанного против меня, пожалуй так, что пара лишь возражений  была, т.ск., заслуженна и уместна, а именно: - a) касательно того, что текст моего Произведения требует к себе скорее «внимание глаз, нежели ушей», а оттого в нём и необходимые сноски, и знаки препинания; - я, однако, и рассчитывал изначально сей стих подготовить к печати, а не к одноразовому только прочтению в Конференц-Зале ЦДЛ; и - b) касательно вопроса некоей замкнутости/герметичности/ стихотворного образа, поелику подчас недоступного широкому кругу потенциально-восприемлющих; - к чему замечу только то, что сей род поэзии относится к поэтическим посвящениям, в первом своём замысле, а потому образы сколько-то субъективно обращены, конечно же, к пониманию того человека, кому посвящено сие Произведение ( прежде всего!),- / что, кстати, никоим образом не препятствовало идее его  публикации в Альманахе/; - То было в воле Автора, То да пребудет в истории.
        Оные все аргументы и доводы взвесив, я полагаю, что отдельным вариантом мной будет опубликовано подробное раскрытие образов моего «За девять миллионов шагов до Весны», - так и  во времени скором.
        К концу сего, Я выражаю своё уважение потдерживающим меня поэтам, -  в особенности, Р.Э.Ром’у,  к дням сией публикации отклик кого явился быть для меня своего рода «запалом». Или лучше, это - «шнур битфордов»?

                /18/03/2010 – Мoscow /
               

        СНОСКА: - Филип Сидни(1554-1586), королевский придворный, дипломат, военачальник, учёный и поэт. Имя его открывает новую страницу в истории английской литературы; сочинённое им "В защиту поэзии" по-праву считается одним из манифестов Классицизма.