Сны и видения. Ч. 14. Монашек и Солнечный Гладиато

Ч.14. Монашек и Солнечный Гладиатор

   Прошло полгода. Отец не возвращался. Я давно понял: его исчезновение – дело рук министров. И они каким-то чутьем понимали, что я подозреваю их, хоть и не выказываю явно своих подозрений. Через некоторое время они вернули мою мать обратно в храм. Она проплакала всю ночь, но утром безропотно села в экипаж. Ее лицо окаменело. Прощаясь, она провела рукой по моим волосам и сказала только: «будь мудрым!». Больше я ее не видел. Позже мне сказали, что она внезапно умерла после трапезы в кельях другой служительницы. Я слонялся по длинным, каменным коридорам замка, ночевал то в одной, то в другой комнате. Много времени проводил в библиотеке, листая книги, изучая заклинания, открывающие порталы в другие миры и читая описания путешествий различных исследователей. Я был уверен, что мой отец жив и готовился отправиться на его поиски. Я понимал: как только я достигну совершеннолетия – мои дни сочтены. Министры не допустят меня к власти, а я имел все права на трон, даже в этот период власти узурпаторов - министров. Я знал, что армия Черных Рыцарей выступит на моей стороне. Мне нужно было только разбудить их. Черные Рыцари после исчезновения короля пребывали в состоянии сна в усыпальницах, глубоко, в катакомбах под городом. Никто точно не знал где. Все строители и архитекторы, создавшие эти залы, были перенесены в другие миры по окончании работ, а их имена стерты из памяти народа. Черные Рыцари грезили о своей истории, переосмысляя ее и корректируя в прошлом. Они ждали возвращения своего главы. Так проходили годы.
   Мне исполнилось 18 лет. Я был готов. Мое сознание уже обладало достаточной силой для того, чтобы перемещаться в другие измерения, я владел максимальным количеством заклинаний и формул для моего возраста, с успехом сдал все необходимые экзамены по владению различным оружием – как духовным, так и материальным. И хоть мне не хватало концентрации и сосредоточенности – я больше не мог ждать. Однажды ночью я зашел в библиотеку, открыл наугад книгу – и начал читать. Знаки и символы сливались, образуя смысл, смысл возбуждал воображение, воображение рождало формы и образы. Я сделал усилие – и открыл портал.
   Передо мной открылся двумерный, плоский мир. Четкая картинка была черно-белой, я ощущал себя рисунком на плотной, белой бумаге, сделанным карандашом или углем. Передо мной простиралась равнина, вся усеянная дюнами. Где-то вдалеке виделись развалины какой-то замысловатой многоэтажной постройки, покосившейся вбок и напрасно искавшей поддержки. Небо было абсолютно белым и скашивалось куда-то вправо. Слева виднелся жалкий, низенький корявый кустик, на нем не было листьев, узловатые ветви жалобно тянулись ко мне, словно взывая о пощаде. Другой растительности я не видел. То, что могло быть горизонтом, напоминало заштрихованный куб, занимавший все обозримое пространство и я глядел внутрь его. Прилетала странная птица и села на ветку кустика, которая даже не шелохнулась. Птица была маленькой и округлой, состоящей из геометрических фигур – эллипсов и треугольников. Она глянула на меня круглым, черным глазом и предупреждающе распахнула крылья за спиной. Крылья были перепончатые, словно у дракона и удивительно длинные. Они закрыли весь мир, а когда она их вновь сложила – ко мне приближался издалека мальчик в монашеской рясе с капюшоном. Он подошел вплотную и остановившись, доверчиво поглядел на меня большими, синими глазами. Его волосы были черными и блестящими. Руки были сложены в приветствии. Он низко поклонился.
- Ты сын короля из Пустыни? – он взглянул снизу вверх, не разгибаясь.
- Да. Кроме нас здесь никого нет. Может быть, ты согласишься сопровождать меня? – сказал я.
- Почту за честь! – он улыбнулся.
Время повернулось к нам другой стороной. Мы шли по белому листу бумаги, из нижнего левого угла в правый, порой налетал ветер, штрихуя нас и почти превращая в темные треугольные фигуры. Птица улетела, и стало одиноко. Куст продолжал оставаться слева, хотя мы прошли бесконечное расстояние. Вверху возникла точка. Она начала расти, из нее закрутилась спираль и распространилась на все небо. Тонкие линии дюн вспыхнули черным и вытянулись далеко влево и вниз. Под ногами небыло ничего. Иногда картина становилась прозрачной – мы видели сквозь графику этого мира цвета и объемные образы других миров. Мы ползли по ним, как мухи по стеклу. Монашек достал книгу. Она была маленькой и черной, напоминала блокнот для записей. И еще она была живой. На кожаной, чешуйчатой обложке были золотые, сложные, переплетающиеся письмена, они начинались там, где мы стояли и продолжались в другие миры. Книга дышала и притягивала взгляд. Монашек начал писать, приговаривая: «я рисую наш поход. Все останется и все исчезнет». Он записывал все, что происходило с нами по дороге. Однажды горизонт стал черным и ровным. Это напоминало рамку рисунка. Белый лист закончился. Я сконцентрировался на переходе в другое пространство. Перед нами вновь была желтая пустыня, над нами – пять ярких светил, но теперь они все были белыми и занимали почти все небо. Ветер поднял песок и швырнул его нам в лица, завывая, словно огромная бамбуковая флейта.
   Через два месяца пути я заметил, что песок под ногами спекшийся и расплавленный. Чем дальше мы шли, тем толще была корка стекла. Скоро ноги уже не проваливались, ломая ее. Почва стала очень скользкой и блестящей. Так мы шли еще месяц, и я заметил, что поверхность пустыни начала понижаться все больше, с каждой неделей пути. Мы продвигались внутрь воронки от взрыва, центр которой находился где-то бесконечно далеко. Песок приобрел темный цвет, со временем – серый, а затем – почернел. Далеко – далеко впереди начали раздаваться глухие, пульсирующие звуки. Чем дальше мы шли, тем  громче они становились. Наконец мы поняли, что это мощные удары о землю, Мы продолжали путь. Удары становились все реже, но и сильнее вместе с тем. Земля сотрясалась, они становилсь все мощнее, подобные шагам гигантского существа. Однажды я увидел яркую вспышку белого пламени, залившего горизонт, и по рисунку, оставленному на небе протуберанцем, понял все. Это был Солнечный Гладиатор. Он был явно обессилен и, похоже,  умирал, но для нас он был несомненно опасен. Это был тот самый Гладиатор, которого смог в длительной битве одолеть мой отец-король, когда приближался к пустынному городу. Я понял, что мы пропали. Нам оставалось только двигаться вперед, надеясь быстро пройти мимо эпицентра и миновать внимание Гладиатора. Вся надежда была на то, что он слишком обессилел и его внимание направлено лишь на то, чтобы сберечь свою энергию. Через некоторое время земля стала абсолютно черной, покрытой копотью. Впереди разверзлась гигантская пропасть с сияющей белой точкой на дне, в центре. Присмотревшись, я увидел шарик белого цвета, размером с мой кулак, который дрожа и пульсируя, пытался взлететь – и тут же падал вниз, с грохотом ударяя в землю своей неимоверной массой. С каждым прыжком он подскакивал все ниже, а удары от падения звучали все громче, он становился тяжелее. И тут он заметил меня, и посмотрел мне прямо в глаза. Я ощутил, что все мои представления о материи выворачиваются наизнанку. То, что до сих пор в моей памяти выглядело большим – становилось маленьким, еще меньше, микроскопическим. То, что было мягким, как пух – приобрело каменную твердость и титанический вес. Моя память – то, что составляло сущность и наибольшую ценность моего народа, насильнически извращалось и уничтожалось во мне. Я ощутил внутри меня жжение, потом огонь в середине тела, который сжигал меня изнутри. Пытаясь творить заклинания, я открыл все силы своего сознания, но мысли падали на землю камнями и тут же сгорали, слова плавились и улетучивались с ветром, как пепел. Я терял силы. Монашек стоял сбоку, справа от меня и чуть сзади. Я видел, как он лихорадочно рылся в котомке, потом достал из нее свою черную книгу и распахнул ее. Все провалилось в яркое, белое пламя.

(продолжение следует)