Песни, написанные в Афгане

Полевая почта.

Наш адрес – почта полевая, здесь мы от Родины вдали
Свой долг нелегкий выполняем на маленьком клочке земли.
Здесь край прекрасный и суровый,
в любую даль кидаешь взор,
Как мир стары, и вечно новы – повсюду лишь вершины гор.
И солнца шар висит над нами, и до луны – рукой подать,
И здесь, за этими горами два года смерть нас будет ждать.
Но ничего тут не попишешь, таков тяжелый наш удел,
Спокойно не сидеть под крышей, когда погоны ты надел.
Страна контрастов. Здесь в соседстве – МИ-6,
 верблюдов караван,
Мул с бороной и Панасоник. И это все Афганистан.
И хоть экзотики хватает, но это далеко не рай,
Когда фугасы на дорогах, и с «буром» на горах «бабай»!
Мы помним все, не позабыли: Вакжан, Ургун и Алихейль,
Где крепко мы душманов били, где наших множество потерь.
Как позабыть ребят погибших, друзей-товарищей своих,
Для нашей жизни совершивших свой подвиг в рейдах боевых.
Вот так живем мы и воюем. Гардез нам на два года – дом.
А срок придет, коль живы будем, его в Союзе помянем.

декабрь 1983 г.
 
Обелиск.

Вот стоит обелиск среди скал неприступных,
Неизвестно поставленный кем и кому.
Но в потоке колонн, среди встречных, попутных,
Только в мыслях я смог поклониться ему.
Кто он был не узнать, и откуда был родом.
Пехотинец, десантник, и земляк может быть.
Знаю, послан сюда он советским народом,
Чтоб афганцам помочь их страну защитить.
Знаю, был он мужчиной, хоть молод годами,
Ведь под пулями парни мужают быстрей.
Это старый закон, он проверен годами
Лихолетий военный России моей.
Верю, жить он хотел. На войне жизни цену
Знают все, как один: генерал, рядовой.
На афганской земле увольненье, замену,
Каждый ждет, каждый хочет вернуться домой.
И стоит обелиск на нерусских просторах,
И нерусские ветры ему что-то шумят.
О жестоких боях, про афганские горы.
Про таких же, как этот, здесь погибших ребят.

май 1984 г.
 
Кабул – Гардез.
(на мотив песни В. Высоцкого «Москва – Одесса»).

Который раз лечу я из Кабула,
Опять меня вертушка не берет.
И выбрав уголок в комендатуре, чтоб не дуло.
Я жду, ну может, все же, повезет.
Ну а вокруг, ни туч, ни облаков,
И приглашают до Жделалабада,
Там апельсинов море и цветов,
И пальмы есть, но мне туда не надо!
Сказали мне, сегодня не надейся,
Ушли в Гардез назад уж три часа.
А днем, ты понимаешь, не бывает больше рейса,
Ведь с десяти закрыта полоса.
Ну, что ж, сегодня все, и корку в рот,
Запив ее водою из бутылки.
Сидеть теперь до самых до 16-ти часов,
А после топать, аж до пересылки.
Я вижу, кандагарцы улетают,
А мне в бригаду надо позарез,
А тут сиди – лови, когда на почтари сажают,
Чтоб улететь в любимый свой Гардез!
Ведь надо мне, сквозь множество преград,
Где завтра и колонна и засада,
Летят в Кундуз, Герат и Файзабад,
В Ургун летят, но мне туда не надо!
Я прав, хоть плачь, хоть смейся,
Но опять не будет рейса,
Замена вертолетчикам идет.
А это означает, что сегодня все гуляют,
В какой уж тут полет и кто возьмет!
И вот закрыт аэропорт Кабул!
ИЛ-76 лишь только выпускают.
В отчаяньи рукою я махнул,
Лечу в Ташкент, туда – где принимают!

июль 1984 г.
 
Афганские страсти.
(на мотив песни В. Высоцкого)

На высоких и туманных на афганских на горах,
Всюду бегают душманы и в порезжих сеют страх.
Быстро делают из них упокойников,
Ведь не зря душманы – значит разбойники.
Страшно, аж жуть!
А в соседнем Пакистане тем душманам просто рай!
Сотня баз для подготовки, хоть любую выбирай.
Чтоб ужасней творить сове зло потом,
В Пакистан они едут за опытом. Страшно, аж жуть!
И в страну эту забитую слеталось воронье,
Так, как есть здесь лазуриты, и уран, и мумие.
 И богатства все эти совсем,
Заграбастать решил дядя Сэм! Страшно, аж жуть!
Но революция в апреле, и монархии – конец!
Разобрались, оказалось, что чилийский образец.
А в итоге у власти один,
Как вампир кровожадный Амин. Страшно, аж жуть!
И пошла неразбериха, кто здесь друг,
а кто здесь враг,
Половина за Амина, у оставшихся – Бабрак.
Перессорились все, передралися,
И страною чуть не прокидалися! Страшно, аж жуть!
А янки тутже объявили, что для них Афганистан,
Это зона интересов, и сослались на Коран.
Тут вообще началося ужасное,
Для соседей афганских опасное! Страшно, аж жуть!
А, чтоб быстренько закончить эту грязную игру,
Белый Дом в Афган направил лучших кадров ЦРУ.
Они долго и нудно старалися,
Но, в конце-то-концов просчиталися!
Причем страшно, аж жуть!
Тут сосед афганский с севера решил не оплошать.
Да, к тому ж, американцев нужно было наказать.
Как декабрь только снегом подул,
Шурави приземлились в Кабул! Страшно, аж жуть!
С пылу с жару захватили и Амина и дворец,
Пока янки разобрались, где начало, где конец.
Через речку по горной дали
По Афгану идут шурави! Страшно, аж жуть!
А в их числе вошла бригада с Чирчика и на Гардез,
Но признать ее душманы отказались на отрез!
Так и долбят 5-ть лет по горам
Они – нас, а мы – их, тут и там!
 Причем, страшно, аж жуть!

сентябрь 1984 г.

Письма из дома.

А в Гардезе вновь нелетная погода,
Значит, почты  и сегодня не видать.
Ох, как нелегко два долгих-долгих года,
 Письма из Союза ожидать.
Ждут солдаты строчки от своих любимых,
Офицеры ждут от жен и матерей.
Ну а, сколько сразу нежных и красивых,
Можно видеть лиц над письмами детей!
И летят конверты, словно птичья стая,
Сквозь огонь и дым, сквозь горные хребты.
И несут приветы из родного края,
Где так ждем их каждый день и я и ты!
В мире нет войны суровее закона,
Здесь теряют жизнь здоровье и друзей.
Потому-то эти весточки из дома,
На земле афганской ближе и родней.
На погоду и судьбу роптать не будем,
Ведь приходит солнце следом за дождем.
Лишь бы ждали нас все те, кого мы любим,
И писали те, чьи письма так мы ждем!

декабрь 1984 г.
 
Операция «Ракета».

На днях воздушная разведка,
Что с ней случалось крайне редко, узрела караван.
Там ДШК и ЗГУшки, ну и влупили им с горушки,
Так, сперепугу эти «чушки» ракету «усекли».
Что это была за ракета, ни кто не знал про дело это.
Ни член Военного Совета, ни даже командарм.
Но генерал ведь он недаром,
наш старый, мудрый командарм.
И он решительным ударом решил ракету взять.
Лишь не учел, что за горою,
по данным ХАД и Царандоя,
Душманов скопище такое, что, в пору, убегать.
И вот, для подвига такого,
комбриг полковника Блинова,
Своего зама боевого, решил туда послать.
А. чтобы было веселее, и дело кончить побыстрее,
Тот батальон, две батареи решил с собою взять.
Мы вышли рано на рассвете,
будь прокляты дороги эти.
Что километр, то в кювете то танк, от БМД.
Но вот, дошли до перевала, броня внизу заночевала,
А мы, потопавши немало, к вершинам поднялись.
Чуть горы солнцем озарились,
тут вертолеты появились.
И, кстати, точно отбомбились. Попали прямо в нас.
Гора окрасилась дымами, и грея землю животами
Совсем не лестными словами помянут был тот асс…
Но мы дожили до рассвета,
и вновь вперед, а где ж ракета?

Стихотворение так и осталось недописанным, так как ни какой ракеты на самом деле не было, а вместо нее был ог-ромный (около 20 метров) обтесанный кедр. Куда и зачем та-щили его душманы через границу, так и осталось не известно. (Вертолетчики же утверждали, что с высоты этот кедр выгля-дел, как ракета).

21-23 февраля 1985 г.
 
     Зеленые зоны.

Деревья шумят здесь и птицы щебечут,
И в лес за грибами здесь бегают дети.
Туристской тропою идут робинзоны.
Безбрежны России зеленые зоны.
Другие есть страны, другие законы.
И в каждой свои есть зеленые зоны.
И девственный лес Амазонки и Конго,
 И дикие джунгли в долине Меконга.
Но есть уголок на огромной планете,
Где горы и солнце палящее светит.
Где символом стал автомат на коране,
В израненном, взорванном Афганистане!
Здесь горные реки, буравя каньоны,
Несут свои воды в зеленые зоны.
Но зона зеленая черною стала,
От пепла пожарищ и груды металла.
Кто здесь по Афгану колонны гоняет,
Тот знает, зеленая зона бывает,
То красной от крови, от пороха серой,
Проедь Чарикар и ущелье Пандшера.
Уж так получилось, мы стали в ответе,
За то, чтоб смеялись афганские дети.
Советские парни другому народу
В жестоких боях добывают свободу!

апрель 1985 г.
 
      Солдаты афганской войны.
(На мотив песни из кинофильма «офицеры»).

Мы героев поршедших дней
Видим в пламени вечных огней,
Тех, что шли на смертельный бой
В жарких битвах 2-ой Мировой.
Продолжаем мы дело их,
Здесь в афганских горах крутых.
Долг пред павшим бойцом,
Нашим дедом и отцом,
С честью мы несем.
Посмотри на моих бойцов,
Желторотых, безусых юнцов,
Что имеют немало ран,
За свободу афганских декхан.
Хоть им нету и двадцати,
Но немало пришлось им пройти
И колонн и засад, и боев кровавый ад,
Все пронес солдат!

май 1985 г.
 

Афганистан. 20 лет спустя.

Ты радио слушаешь, или глядишь в голубой экран,
Последние новости в мире – талибы, Афганистан,
Как будто невидимый кто-то время вспять повернул.
И, как на старом фото – Кундуз, Кандагар, Кабул.
             Припев:
Ну, что ж тебе не спится дружище ветеран,
Никак не отпускает тебя Афганистан.
               
А в памяти оживают горячие ленты дорог,
Когда из засад стреляют, ты выжил, а друг не смог,
Сколько их там осталось навечно в огне и дыму,
Тебе ж по ночам не спалось, и било в мозг «почему?»
             Припев:
10 лет воевали, но Кремль не выдержал груз,
Штаты нас обыграли, и развалили Союз.
Радовались, как дети, что погиб коммунизм,
Попали в свои же сети, с названием – терроризм.
             Припев:
Аль-Каида и Бен Ладен, возникли ведь не сейчас,
Готовило в 80-десятых их ЦРУ против нас.
Доллары и автоматы шли через Пакистан.
И вот через годы Штатам аукнулся наш Афган!
            Припев:
Седыми с тобою стали, и больно от старых ран,
За что же мы воевали, зачем нам Афганистан?
История расставляет все по своим местам.
Кабул «шурави» встречает, и «Илы» летят в Баграм!
            Припев:

Октябрь 2003 г.