Семьдесят лет. Мысли в прозе

Часть первая.

люди иногда злятся. и иногда злятся без причины. и бывает, что те, кто злятся без причины, вдруг понимают это, и им становиться даже неловко за свою беспричинную злость, но они почти ничего не могут с собой поделать... и часто беспричинно разозлившийся человек может абсолютно точно и ясно выразить на словах своё состояние, но при этом для него остаётся совершенно недосягаем смысл им самим произнесённой фразы: "Меня бесит!"

Часть вторая.

- тьфу ты!!!! и даже не говори мне ничего - ничего не хочу слышать!!!! фу, ненавижу всю эту мерзкую поповщину и всех этих замоленых старух!!!! куда ж, етиш, деваться, а?! семьдесят лет жили безо всякой церкви, ни в какого бога не верили, и на те! все прям уж такими верующими стали!!!......

"Великий пост. Нельзя скандалить... Промолчу... Господи, Ты - мир и покой, Ты прииди и коснись этого сердца... Кто, кроме Тебя, знает слово, которое это сердце способно услышать и принять?... Прииди, и Сам всё устрой..."


А услышанные слова застряли в голове. "Семьдесят лет жили..." Застряли. Застряли потому, что голова любит думать, и ей надо это обдумать. Надо во что бы то ни стало решить это уравнение и получить ответ. Решить, найти самому решение и получить ответ - какая это радость для головы, которая имеет неоценимый дар разумения и которая до головокруженья любит этот дар!..

Часть третья.

"Семьдесят лет" наломали дров. Таких, что до сих пор по инерции катиться ком разрушения национального достоинства. Взять только общественное образование: с 17-го года всё упрощают, упрощают, упрощают.... Теперь уже, например, про кофе можно говорить кому как нравится: мой кофе или моё кофе. Упаси Боже, доведут эти бесконечные реформы до того, что писать и говорить будет правильно так, как кому хочется.

А ведь система образования, особенно в школе, особенно в начальных классах, это единственный правильный инструмент, посредством которого человек учиться думать. Если человек не умеет думать, то он вырастает в счётчик и жизнь такой человек измеряет различными количествами.

Такой человек постоянно занят тем, что считает, считает, считает. Считает количество прожитых лет, и прикидывает, сколько лет ему еще осталось жить. Считает, сколько в доме "ртов", потом считает содержимое своего кошелька и банковский счетов, и прикидывает, шубу или куртку купить супруге, и в каком институте учиться сыну. Считает, сколько раз шеф попросил принести ему кофе, сколько раз Петька из расчетного отдела очень пристально посмотрел, и прикидывает сколько кому своего внимания оказать. Считает килограммы и калории; считает количество пойманной рыбы и подстреленных кабанов; считает, как долго уже не звонил и не приезжал в гости сын, и прочее, прочее. Как оно не печально, он, бывает, считает количество вычитанных молитв, оказанных милостей, посещённых монастырей, архиереев, у которых получилось взять благословение... Наконец, этот человек постоянно подсчитывает все свои бедствия, горести и несчастья, и без устали предъявляет за них счета: матери с отцом, мужу или жене, собственному ребенку, соседу, правительству, судьбе, Богу...

Если вода не течёт, то она застаивается, затухает, загнивает и превращается в болото.

Если кровь не бежит по сосудам, то человек умирает.

И если мысль человеческая останавливается, то застаивается и затягивается тиной внутреннее содержание человека. А если человек не умеет думать, не научен этому?

Но всё большее и больше единомышленников тому, что всё должно быть просто, что не надо напрягаться. И доходим мы до того, что люди уже не понимают истинного значения слов и даже целых фраз...

Семьдесят лет. Семьдесят лет плевали на церковь, на кресты, на иконы и на само имя Бога. Наверное, за семьдесят лет действительно можно разучить общество думать (просто искоренив это из практики образования). Но можно ли изжить из человека дыхание Самой Жизни? И можно ли заставить человеческое сердце не откликнуться на теплоту земли, по которой он ходит - земли, за тысячу лет до семнадцатого года 20 столетия пропитавшуюся насквозь Православной Верой?...

***
(добавлено позже) ...на теплоту земли, в начале этих семидесяти советских лет пропитавшуюся насквозь ещё и кровью сотен мучеников за Христа и исповедников Правослывныя нашея Веры.