Тургенева, 7
и редкозубье жердевых ворот,
и хрупкий шифер крыши, и страницы
потёртой книги, помнящей весь род.
Мы несвободны в предстоянье ветру,
он, словно маршал перед строем, нелюдим
и сантименты, как и сантиметры,
легко пройдёт дыханием своим,
но никогда не сможет превратиться
опять в того, кто в ранце жезл несёт, -
во вздох любви и выдох певчей птицы,
в надежду крыши, в пение ворот.
Свидетельство о публикации №110030204025