ржаная дрожь

пока никого не нанесла нелегкая
спи
в этой простой тиши можно негромко жить
ждать
слушать, как неслышно шурша
мышью-полёвкою
разворачивается душа
не спеша

можно переходить утро вброд
строить (э-эй, просыпайся, бежим во двор!) материковый весенний флот
белоснежный шумноокеанский пароатомотихоход
из несгоревших писем и звонких нот

или классиками кино
открытыми без перевода во всё окно
разгораживать между собой и бессмыслицей
пунктирную линию Мажино

порой
где-то между дорогой и синевой
шасси и посадочной полосой,
плечом и затылком, пальцами и скулой,
огнём и золой
проявляется из дрожащего воздуха кто-то другой.
кто-то, кто мог бы быть тобой
или мной,

но он остаётся. кольцом
между лицом и лицом
охлажденной ртути, абсолютным проводником,
словом, сказанным вместе
с первым гудком.

нетретьим. небывшим. нелишним.
единственным выжившим.
возможностью упасть на траву ничком

и слушать как спину ладошкой
негромко так гладит
дождь