День преклонения

День преклонения


Не пой, прошу тебя, не пой мне, небо.
Не тронь убогий мой покой, не пробуждай в душе великий призрак.
Жестокий утешитель – ты убийца мой.
Любой, кто слышал песнь твою, её уж не забудет никогда,
И радостным слугой, единственно свободным,
Последует за ней на пыточный алтарь без сожалений.

На мой согбённый дух напала смерть страшащею громадой.
Набросилась свирепым зверем, безумием плюясь,
Что вечность был во тьме, метался в заточеньи
И вдруг увидел свет раскрытых врат.
Ты их раскрыл, врата те – путь в мой светлый мир.
Теперь разрушен он, и света нет в нём боле,
Он – пустошь тёмная, отныне нет моей в нём воли.
Лишь плачет об утраченном коленопреклонённая тоска.

Я вижу: они убивают тебя, я чувствую тела уставшего дрожь.
Пойми: я бессилен, ты сам заточил мой дух всемогущий в оковы
И стражем моим посадил всемогущую ложь.
Я слышу отчаянный хрип твой, что сердце моё разрывает.
Я вижу как взор твой, охваченный болью, гаснет и умирает.
Я вижу кипенье пылающей крови на хладных, скривлённых устах.
Я вижу в каждом движеньи безвольном отчаянье, страду и страх.
Я чувствую когти их в плоти твоей, я в злобе их задыхаюсь
И в хаосе дымных огней различаю лишь гнев окровавленных глаз.
На мудрость твою не роптал, я тысячу раз умирал,
Но кары мне нет тяжелей, чем зрелище смерти твоей.

Я отдался тебе до рожденья,
Я вступаю в сей ад во имя твоё.
И ясен убитый мой взгляд, и немыслимо твёрд дрожащий мой шаг.
Я приму в свою слабую душу всё, что имеет право войти,
Чтобы власть обрести отнять это право навечно.
И я выпью все яды, что мне поднесёшь,
Приму все удары, хоть каждый – смертелен,
Чтоб в миг ожиданный разлиться счастьем безмерным,
Чтобы поняло всё, что я так любил
Чем я был… и чего уже нет, и не будет.
Бесконечно долгая смерть,
Бесконечно краткий миг жизни.

Взгляни на меня: мой волос волнистый
Цвета плывущего белого неба.
Посмотри мне в глаза: в них мертвенно тлеет покой,
В них застыла слеза.
Смерть, я смеюсь над тобой: ты сразила меня, и я боле не твой.
Я едино с тобой,
Я твой повелитель: склонись предо мной.

Прости меня, Владыка: твой воин пал,
Напрасно ты доверил ему свет своей души.
Я блеск своей звезды во мраке утерял, его пожрал мой враг.
Прошу тебя, прости, твой воин больше чем устал.
Но знай: когда сжигал мой дух и мою плоть
Страданья чёрный демон, и сыпался мой дождь
Из пепла и золы, из страха и мольбы,
Я в муке невыносной возгласил: «Прекрасно сотворённое Тобою, Отче!».
В последний миг борьбы я всё же победил:
Мне слёзы не затмили всерадостной улыбки.
В ней всё, что с нами было прежде.
В ней новый мир, что ожидает впереди.

О чём ты мне теперь поёшь, светлейшая из птиц?
Какую весть ты мне несёшь пыланием зарниц?
Не обмани меня надеждой снова: неужто он зовёт меня… и я…
Есть снова я?!..
При пении твоём, словно под рога звук, на битву выходил,
Из мёртвых восставал, чтоб снова умереть.
Теперь окончен бой мой: я устал…
Сосуд свой боли я излил – он пуст, и окропил сей мёртвый край.
И возросли цветы в пустыне…
Их не забудут… никогда…
Ты видишь светлое кольцо? Редеет мрак на горизонте.
Прими его как дар: моё сокровище усталости и скорби.
И знай, что не всесилен Он…
О чём ты плачешь? Перестань, мы улыбнёмся вместе!
И запоём мы песню, подаренную нам Отцом.
Запрём врата и не откроем их уж больше… никогда.