У брега раскаянья

У брега раскаянья


Охраню тебя от злых бед, поцелую уста и веки росою сырой.
Бездыханную грудь оживлю поцелуем прохлады души моих вод.
И на мёрзлых лазурных ладонях пронесу уставшее тело твоё
Из тяжкого плена врагов, сквозь туманные двери забвенья.
И зеркально-воздушным щитом, что над хладной водой воспаряет,
Защищу и сокрою твой сон, и журчаньем реки подарю покоенье.

Я одета речным серебром, я пою и рыдаю о том,
Что не все, кто во мне был рождён, в мои воды обратно вернулись.
Я печально качаю, как мать, безусталой рукой овдовевшую водную гладь,
Лепестки цвета крови сбираю, что неспешно плывут, замерзая,
Что извечно усталые древа, со брега, в длань голубую горько роняют.

Я там, где солнечный дождь откровением новым играет.
Я там, куда приведёт тебя путь одиноких скитаний.
Я там, где неспешно течёт река меж седых берегов.
Я там, где в страдании ждёт тебя дух мой в объятии сумрачных снов.

Ты на крыльях мятущейся бури принесён был на брег мой холодный.
Из губяще-палящего чрева я исторгла души догорающий уголь твоей,
Остудила ветрами с полей, жизненосною влагой дождей проливных,
Одеялом пышным, безвесным тумана укрыла,
Бестревожную ночь на свой мир для тебя опустила,
Поцелуем лунным в чело в мягкий сон тебя погрузила.

Был жесток твой удел, но ужаснее тем,
Кто свой яд не испил до конца и златистую чашу отринул,
Лишь продлив себе тяжкие сроки бесцельных мучений.
Ибо снова им яд поднесут – только будет он втрое смертельней!
И на сей раз главы отклонить не дадут.
Но и весь ими выпитый яд, что рекой без краёв потечёт,
Не превысит по горечи чаши, выпитой залпом, до дна!

Пронзила я зовом сердце твоё: вдруг пальцы бессильно разжались,
И лет бесконечное бремя из бездны забвенья себя возвратило,
Воссело на плечи и зовом земли в бездонное царствие тьмы погрузило.
Как больно забился в глазах пронзительный свет израненной мысли,
И в сердце разлился отзывчивый страх бесславно прожитых жизней.
Ты прожил всё это, я знаю: поэтому здесь ты, последний и первый мой странник.
И след твой земные ветра заметают: земной твой поклон был свершён,
Но здесь, у брега раскаянья, я жду от тебя неземного поклона.

О проснись… я ждала тебя дольше, чем вечность!..

Отдайся теченью реки – развились уж путы нужды.
Теперь ты свободен и, словно во гробе, покоишься в ложе лазурном моём.
И вымоют мощные светлые струи останки сжигающей силы греховной
Из тусклого мёртвого тела, и прочь унесут, за пределы мои.
В чистейшую влагу кровавые длани молитвенно погрузи,
И здесь, у брега раскаянья, они станут снова чисты.
Услышь стон склоняемых ветром ветвей и тяжкие вздохи камней,
И здесь, у брега раскаянья, познаешь как стар мой мир воздаяния.

Под сводами лесов, под синей беспредельностью,
Меж памятью и вечностью услышишь ты мой зов.
И тишь моих загубленных садов наполнится вновь пеньем радостным
И ароматом сладостным бесскорбия, бессмертия сияющих плодов.
Свой путь проложишь белою тропой – в потоках света сумеречный призрак.
Узнаешь бессловесных стражей, что копят скорбь мою
Среди ковров угасших листьев,
И осыпаются во прах окаменелыми слезами,
И разметают тень и страх, под смех листвы, холодными ветрами.

Позади твой путь помраченья – он сокрыт за сомкнутою дверью.
И бессилья и немощи вечность, что сковала меня предутренним льдом,
При явленьи твоём скоротечным туманом умчалась.
И поникшие травы воспряли, расцвело моё царство усталых
И из вод моих свежею кровью твоей напиталось,
Алым цветом оживших дерев на брегах распустилось,
В ряби вод серебристых реки на ветру отразилось.

Последним испытанием мой взгляд влюблённый станет,
И слёзами раскаянья, признанием в любви
Искупишь все грехи, и светом сострадания
Исполнится касание сияющей родной моей руки.

Прими благословение моё предутренним журчанием реки.
Ты стоил мне рыданий безнадёжных в ложе вод,
Души блужданий в сером далеке.
Я боль твою впитала и погибла, и воскресенья мне вовеки нет.
Но не печалься – я тебя простила! Ты стоил тех затмённых лет.
Прими укор печальный мой дыханием тумана над рекой
О том, что долго так ждала тебя в тоске неизъяснимой.
Мой призрак возлюби, водой творимый, что воплотился в честь твоих свершений.
И внемли моей песни, о любимый, что в смерти долгой я тебе сложила.

Под седыми столпами небес мы поднимем великую бурю
И за тусклым покровом дождя мы увидим улыбки друг друга.
В бесконечности боли восплачем и обрушим безжалостно слёзы на твердь.
Серый дремлющий плащ из небес мы, в печали, накинем на свет,
Грозным стонущим рёвом зло устрашим.
И скорбящего сердца порыв сокрушит недостойное радости вечной.

Струись ручей мой ясных слёз – под сенью гор, под светом звёзд,
Лазурной лентою волос седлай холмы, питай равнины,
Лети рассветною стрелой, златым лучом слепи теснины,
Неси свет утренне-святой и тьмы погибель!