Старые предания

Старые предания


Когда-то здесь была предвечность, когда-то здесь царили боги,
Что не пускали сюда скорби, и не терпели боли
В своих сияющих стенах.
Теперь здесь мы, но наша ли вина,
Что наше прошлое прокляло нас?
Что наши нынешние боги – страдание и страх?

Умирают старые преданья – в темноту уходят навсегда,
Отбывают  в край страданья, где горит любви звезда.
Оставляют нам вопросы, но ответ берут с собой.
Кто теперь о смерти спросит?
О любви и боли вспомнит?
Тот нездешний, неземной.

Над нами посмеялось время: кто проклял нашу святость?
Кто проклял чистоту и радость, кто навязал чужое бремя?
Кому мы помешали своей любовью? Кто подменил её нам болью?
Поработил наш смех глухим безмолвьем?

То сказки всё, то миф, но жизнь мы отдали за них.
Мы шёпотом произносили имя в стенах забытых и глухих.
Мы вспомним их, мы будем с ними творить наш новый светлый сон:
Лишь тот, кто потерялся в мире, способен возвратиться
В свой горячо любимый дом.

Теперь то дом теней, и мы лишь тени в нём.
Хозяевам покорно верим, что лишь земля под нашею стопой.
Мы рабски отдали покой, что добывали кровью прежде.
Мы страху отдали алтарь, что предназначен был надежде.

Нас оставила любовь – грустной выпорхнула птицей
В растворённое окно всеми брошенной светлицы.
За окном – слепой простор, старый свод седого неба.
Всё равно… на что нам он? Лучше б он и вовсе не был!

Сотрясётся святилище наше под шелест дождя, под трески огня.
Для нас не будет прощанья, для нас не будет небытия.
Мы больше не примем проклятья, мы больше не примем греха.
Ибо сердцем желаем мы счастья, ибо так хочу я!
Ни в чём нам не будет раскаянья, кто дерзнёт принести наказание
Тем, кто умер не ради себя?

Мы оба старики с тобой, о дух новорождённый мой.
Мы оба путь прошли, закончили мы путь наш,
Но пусть бушует жизнь вкруг нас, о пусть!
Любить не перестанем мы, любить сквозь грусть.

Потонул я в глазах своих, и в беседах с собою вконец обезумел.
Да и был ли когда-то разумен тот, кто видел безвременья свет?
В грёзах гибельных и чужих не нашёл я уютного места,
Идол смерти себе воздвиг, пустоту вновь избрал невестой.
Так уходит надежда из нас: ещё есть блеск в глуби наших глаз,
Но лежат уже смертные тени, пролагая свой путь в долину забвенья.

Вот он я – посмотри, наконец, на меня!
Для чего так ревнива судьба? Для чего так надежда мертва?
Для чего так дорога длинна, для чего мне чужая вина?
Когда нет уж меня… для чего так смерть холодна?

Благословлю я твой приход, как ветра утренние крылья.
Ведь не о чем грустить мне под сенью тёмных дней.
Летят вокруг ненастья быстрее и быстрей.
Не встретить им здесь счастья, и не найти скорбей.

Белосветный прилив уничтожит мой след в долину бесстрашия.
Легкопамятный ветер рассеет дыханье, что воздух ночной пробудило.
Не дерзнёт воспоминание, мне природа простит мой уход незримый.
И привратник мой молчаливый, не ведающий созерцанья,
Запрёт за мной горние двери пустынных теней.