Нарисуй меня словами

«Положи руку под голову. Вот так.
 Теперь немного расслабься и думай о хорошем, прекрасном….
 Мне нужно передать  восторг в твоих глазах»- говорил Семен Нагорный своей натурщице Машеньке.
« Устала я!»- капризно захныкала Машенька.
«Потерпи, хочу сегодня закончить»- нежно, но требовательно сказал Семен.

…Семен давно перешагнул 40-летний юбилей, был широко известен не только в России, но и за рубежом. Его картины с удовольствием  покупали. Самые престижные салоны предлагали персональные выставки. Семен стал забывать голодные годы студенчества, первые свои картинки, с которыми он стоял на Невском у Святой Екатерины, пока однажды его совсем замерзшего и голодного не увидела шустрая, веселая женщина.
Она была директором библиотеки в центре  Петербурга, тогда еще Ленинграда и в буквальном смысле подбирала на улице молодых художников с  внешностью Родиона Раскольникова, согревала их словом и чаем и предлагала бесплатно выставлять свои  картины в  ее библиотеке.
Звали ее Регина Юрьевна Колесникова
Это было прекрасное время. Семен много писал, его работы стали покупать, многие из них,  в суматохе 90-х увозили, за рубеж. Регина Юрьевна со своим советским энтузиазмом и связями, многим из них пробила выставки не только в Питере, но и в США. Его приятели,  благодаря ей, уехали на ПМЖ в страну больших возможностей, но Семен остался.
В 90-е замешкался, а потом и здесь дела пошли отлично.

…… Машеньку он увидел в Академии. Яркая, белозубая шатенка разговаривала с Верой, секретарем декана факультета живописи,и заразительно смеялась.
 Семен подошел к ним и, окинув профессиональным взглядом художника Машу, предложил: « Не хочешь денег заработать?»

….Маша отдалась ему сразу. Легко, красиво и весело. Маше было 20 лет и ей очень льстило, что она любовница и натурщица такого знаменитого художника.
Семен писал эскизы будущей картины  на пленере и в мастерской.
 Писал страстно, увлеченно, с яростью. Он был одержим страстью к Машеньке и эта страсть водила кистью по холсту, обещая создать что-то стоящее, а возможно и очень стоящее.

             Во время работы Семен не терпел никаких звуков. Он запрещал включать телевизор, музыкальный центр или радио. Должна быть тишина. Его мастерская была с такой звукоизоляцией, что могла быть сравнима только со знаменитыми подвалами КГБ.
Тройные пластиковые рамы, двойная дубовая дверь и бесшумная  вентиляция, сделанные во время ремонта, не нарушали тишины во время его работы.
Машенька, наоборот, любила громкую музыку, разговоры, настежь открытые окна из которых неслись знакомые и привычные городские звуки. Она очень уставала от этой тишины и с нетерпением ждала перерыва.
Только во время перерыва, сначала жадно насладившись ее телом, Семен включал музыку, открывал окна, громко разговаривал, шутил , даже пел и подолгу разговаривал с ней.
Он рассказывал о своей молодости, о первых работах, о друзьях, о любимых женщинах.    Потом вдруг прерывал свой рассказ, наклонялся к Машеньке и начинал разглядывать ее и говорить такие слова, от которых у нее начинался сексуальный жар, она медленно выгибалась, подавалась ему навстречу, ноги ее невольно раздвигались, голова запрокидывалась, губы приоткрывались. Семен с наслаждением впивался в ее тело, кончал всегда с каким-то волчьим подвыванием и стоном одновременно. На минуту откидывался, глубоко и шумно вдыхал воздух , потом вставал, плотно закрывал окна, выключал музыку и начиналась работа.
 До изнеможения,  до обморока, до сухости в горле , до подсасывания в желудке.
Машенька уставала от тишины в течении долгих часов , просила послушать хотя бы плеер, но Семен не разрешал ей.
               ….В тот день работа затянулась  и Маша решила сама спровоцировать перерыв, она безумно устала позировать вот уже почти 3 часа.
«Сенечка, а ты можешь меня нарисовать словами?»- ласково и лукаво спросила она в почти абсолютной тишине.
Семен оторвался от холста и взглянул на Машу «Это как?»- равнодушно спросил он.
« Ну, вот ты пишешь кистью, как ручкой писатель, а ты попробуй написать меня словами.
Сначала карандашный набросок, потом этюды , потом холст и готовая  картина.
 Попробуй! Это же интересно!» - уговаривала Маша.
«  И потом,  ты так заводишь меня , когда начинаешь мои части тела описывать словами…»- сладострастно и томно прошептала Машенька последние слова.
Семен вначале недовольно морщился и хотел уже сказать Машеньке, чтобы она замолчала, но что-то его зацепило в ее словах и он отложив кисть, вытер руки и подошел к кушетке на которой лежала Маша.
«Словами говоришь, написать? Ну, давай попробую!»
Семен прилег рядом с Машей, внимательно посмотрел  на нее, и вдруг в его голове что-то щелкнуло.
 Он увидел сначала прозрачный в одну линию рисунок, потом штрих карандаша, потом линии стали заполняться красками и появился объем..
Семен все это видел и говорил, описывал, рассказывал  Машеньке о ее перламутровой   коже,  о ее коньячного цвета волосах, о ее удивительной улыбке, оливковом оттенке глаз. Он говорил и писал одновременно, писал то крупным мазком, то переходил на дробный, мелкий. Голос его был то громкий и восторженный, то переходил на зловещий , пугающий шепот.
         Машенька, которая  приняла эту  игру , весело улыбалась и внимательно слушала, но постепенно отвлеклась и стала думать о своем, о девичьем. О том, что сегодня пойдет с ребятами в ночной клуб, а завтра наконец-то выспится дома  и поедет с  мамой по магазинам.
      Семен посмотрел на девушку и понял, что картина не получается. Он начал комкать и мять холст, схватил резак и стал полосовать полотно в иссуплении и  ярости.
 Не получается!!!! Все порвать и начинать заново.
… Что-то теплое текло по его рукам….
….Какой-то посторонний звук нарушил его творческий процесс…
…. Хрип вырывался из разрезанной груди Машеньки.
 Семен недоуменно посмотрел на нее и вдруг он увидел ее взгляд.
 В нем был страх и восторг одновременно. Восторг, вот он!!!
Семен вытер руки простыней, на которой лежала Машенька, и кинулся к холсту.
… Вот этот взгляд!!!  Он был настоящий, его именно его, ждала картина!
 Он писал до изнеможения, до обморока, до сухости во рту.
  Когда он закончил, в углу картины написал свои инициалы и название «Без слов».

…. На кушетке лежала 20-летняя мертвая девушка. В ее открытых глазах отражалось новое утро, новое  небо и только страха и восторга в них  уже не было.
 Их впитала  картина, которая была совершенством.

…… Картина «Без слов» была продана за 650 тыс. фунтов стерлингов.
Семена с тех пор никто не видел….


Рецензии