Земля живая

                Константин Завьялов "Земля живая" Сборник стихов


               

               
               
               

                Вспоминая Константина Завьялова



Из всех поэтов Приладожья, пишущих без малого столетие, Константина Алексеевича всегда отличала сильная творческая воля. В течение десятилетий, час за часом, неделю за неделей, поэт стремился заявить о себе, проложить дорогу в большую литературу. И он стал первым, кому это удалось. Стихи поэта были опубликованы в журналах "Нева" и "Звезда", альманахе "День Поэзии".

К.А.Завьялов принимал участие в работе Областного Литературного Клуба, был активнейшим членом ЛИТО при районной газете, которая в его бытность сменила три названия:  но неизменной была Литературная Страница с новыми стихами Константина Завьялова.
Более тридцати лет прошло с той поры, но многие люди живо помнят Константина Алексеевича, любят его творчество. Стихи читаются с огромным интересом, они не мёртвый памятник эпохи, многие строки актуальны и ныне. Лирика поэта, преисполненная искренними, большими чувствами к Родине, природе, любимой женщине, раскрывает перед читателем огромную гамму человеческих переживаний. Настоящая поэзия не умирает, не зарастает травой забвения, о чём свидетельствует эта книга и благодарная память учеников и соратников.

               
               



               
               
 













         

       Песня о Волхове

На улице светлой зима веселится,
За крыши скатилась Луна.
Мой город родной, - далеко не столица,
Но знает о нём вся страна!
Он первый расцвёл над советской Россией,
Сиянием новых огней,
И недруги наши от злобы бесились, -
А он становился сильней!
Больших городов беспокойные лица,
Я в сердце сквозь годы пронёс,
Но разве могу я в них также влюбиться!?
 - Мой город мне дорог до слёз!
И как не любить белокаменный Волхов, -
Его колыбель я качал...
Отсюда к Вселенной шагнула эпоха,
Мой город, - начало начал!

          


                ***


Мне бывает порою тоскливо и пусто,
Одиноко в потоке людском, -
Бередит и тревожит незваное чувство,
Что вошло в мою душу тайком...
Гордость есть у простых, гордость есть у титана,
Но живёт в тайниках человеческих воль
Недовольство собою, - глубокая рана, -
Движет миром она, эта светлая боль!

              Другу

Мы все в делах своих удачи ждём, -
Воюем за неё неутомимо!
Но разве сломлен ты и побеждён,
Когда капризная проходит мимо?
Скрипучий ворон на печной трубе,
Провал пророчит... В эти дни тугие, -
Как нужно быть уверенным в себе,
Чтобы в тебя поверили другие!

          Мысль

С зарёй в лесах уснули совы,
А я забыться не могу, -
Мысль, не отлившуюся в слово,
В душе лелею, берегу.
И шепчут мне кусты акаций, -
Её рождение ускорь, -
Не суждено ли ей остаться
В копилке мудрости людской?

          

          

         Компромисс

А сколько стоит компромисс?
Не он ли станция, - откуда,
По плоскости наклонной вниз,
Скользят, чтоб стать обломков грудой?..
Мечта, стремления , идеал, -
Всё, что для нас дороже злата.
Заглянешь в душу, - как подвал, -
Темно и пусто, - вот расплата!

             ***

Есть жизни, пущенные на самотёк,
Ничем не управляемые души...
И как печален, жалок их итог,
И трудно нам их исповеди слушать.
И часто, им помочь уже нельзя, -
Инертность их, почти , равна стихии...
Зачем и кто, набившись им в друзья,
Столкнул с пути их в сумерки глухие!?

        И.Г.

Ты назвал меня наивным.
Да. Наивен я, пожалуй.
Тяжелы эпохи бивни,
И остро у жизни жало.
Но изранен и ужален,
Не отчаялся во всём я.
Да. Наивен я, пожалуй, -
Только этим и спасён я.

          ***


Лишь отделившись от струны,
В нас звук мелодию заронит,
И нужен взгляд со стороны,
Чтоб суть саму не проворонить.

             ***

Любите птиц, они такие разные!
Свои у каждой песня и полёт,
Как мы, они печалятся и празднуют,
Нас птицы учат ненавидеть гнёт.

             Эпигону

Хотя бы мысль в стихах была нова,
Как жаль, - твою и до тебя мы знали,
В одеждах старых, старые слова,
Приглянутся читателю едва ли.
Когда ты вместо крыльев, скажешь крыл,
И смотришь в небо, с яростным усилием,
Мне не понять, зачем ты рот раскрыл, -
Нельзя взлететь на пёрышке гусином!

Экспромт при встрече с бездарностью в храме искусства

Не обветшал ли светлый храм искусства?
Быть может в стенах трещины и дыры?
Как смог сюда пробраться бездарь шустрый?
Святилище не место для проныры.

         Нечто о ладушках

Из доброты, из вежливости, или,
Из боязни смолчать красноречиво,
Нередко мы в свои ладони били,
И так потом нас это омрачило,
Что мы назад готовы были взять
Аплодисменты, но не кусишь локоть...
- Не нужно взрослым в ладушки играть,
Так можно очень многое прохлопать!

         Дундук

Когда монументальный дуб
Перед собранием держит речи,
Беда не в том, что он так глуп,
А в том беда, что долговечен.

          

    Подражание Омару Хайяму

Как нам не веселиться между делом, -
Кто проживёт без праздничных утех?!
Но оскорбить вино горячкой белой, -
Тягчайший, непростительнейший грех.

         Сентенция

Кто до свободы слишком падок,
К персоне собственной не строг, -
Застенчивость, есть недостаток,
Но беззастенчивость, - порок.

      Подснежник

Подснежник расцвёл на лугу,
Как первого выстрела вспышка,
Как вызов бесстрашный врагу, -
Холодному ветру с одышкой.
Подснежником ты завладей,
Оставь его на Пискарёвском,
На кладбище светлых людей,
С душою, цветка бескорыстней.

      

    Вечный двигатель

К старому нет возврата,
Новое, - не по душе...
Ибо, оно старовато,
Стало для нас уже.

     ***

О, если б ты устал дарить нам,
Поэм трескучий антрацит!
Здесь налицо, - избыток ритма,
И такта полный дифицит.

             Лицом к солнцу

                Не позволяй душе лениться!
                Н.Заболоцкий

Седой голова моя стала,
Но сердцу стареть неохота.
Иду в тишину ледостава, -
Ой, шумным я был ледоходом!
А в воздухе, - вешние токи.
Снег марта не свеж, и не плотен.
Скворцами летят мои строки,
А жизнь то, уже на излёте.
Всё ж, дней этих терпкий напиток,
До дна осушить я достоин.
Ведь солнцем напев мой пропитан,
И мир моих песен просторен!
В нём буйная клинопись ветра.
Сияющих звёзд многоточия...
И вовсе не слабо, не тщетно,
Стучали души молоточки.

              Эпилог

Деревья по весеннему шумели,
Ещё картошка в поле не цвела,
Дожди, дожди, и целые недели,
Земля, тоскуя, солнышка ждала...
          Ждала,
Бессильным гневом набухала,
Со всех сторон охваченная тенью!
А туч вороным крылом махала
И угрожала каждому растению.
Не так ли мне судьба давила плечи?..
Но каждый день, я выходил на берег.
Смотрел с надеждой далеко - далече:
Мне так всегда присуще было верить!
         И ждать корабль...

         Вступление

Ты дана мне в награду за муки,
Там, где слился с водой окоём,
У речной задремавшей излуки,
Безголосым я жил соловьём.
Одинокой, угрюмою птицей,
Жил без песни, себя не познав,
Умывался речною водицей,
И тянул перемёт допоздна.
Помню, - рядом с моим отражением,
Появилось нечаянно вдруг,
Голубых твоих глаз наваждение,
Очертание безмолвное губ.
Я стоял затаён, недоверчив...
Но, раздвинув дождя кисею,
Озарив этот сумрачный вечер,
Разбудила ты песню мою!

         Я жду

Мне пить, и не испить до дна,
Родник, едва пригубленный. -
В урочный час придёт она,
Отдаст глаза и губы мне.
Я жду. А луг в цветы одет,
И в росы, как в сокровище.
Мы будем с ней вдвоём владеть,
Вселенной всей, - чего ж ещё!
Недаром с берега ветла,
Рукой зелёной машет мне.
Не потому ль печаль светла,
Что нет меня, вчерашнего!?

               
       Лукавинка

Луна опять дозорить вышла,
Меняя контуры теней...
Не хочет знать, что третий, - лишний,
Как целоваться нам при ней?!
      Шепнула ты,
Но, в бликах млечных,
Так ясен знак манящих глаз...
Луна, - копилка тайн сердечных,
Авось, и нашу не предаст!

      Черёмуховый снег

      Вот наш рай!
Здесь тропинка узка, -
По замшелому днищу парома,
По прибрежным камням, по пескам,
Лепестков белоснежная дрёма.
Где то близко воркует родник,
И черёмух раскованный танец...
Нет, я вовсе к тебе не привык!
Ты полна неразгаданных таинств!
Нет с тобой одинаковых дней,
Жемчуг я отличу от сапфира...
Разве может стать сердце бедней,
Приобщаясь к сотворению мира!?

       Песня о сыне

Никогда не умрёт, кто любит,
Жизни не оборвётся нить,
Не твои ль обещали губы,
Мне бессмертие подарить?..
Я его ожидал, как дива!
Ты, смешав два огня,
Голубым январём возродила,
      В сыне - меня...
Чтобы в вечность я мог стучаться,
Чтобы весел был наш очаг, -
Зыбке маятником качаться,
Маяком маячить в ночах.

         Соперник

У меня появился соперник.
Всё своё свободное время.
Отдаёшь ты не мне, а ему...
И не капельки зависти нету.
В моём сердце, и я удивляюсь.
Как спокойно могу другому,
Уступить твои руки и губы.
Я и сам перед ним склоняюсь,
Новых чувств и волнения полон.
Смотрит он твоими глазами,
Говорит улыбаясь: "Папа!"

          Пока я жив

Захочет время, океан иссушит,
Захочет, - сгладит горные кряжи,
Но только, не дано ему разрушить,
Мою любовь к тебе, пока я жив!
Что может время? Чёрточек прибавить,
У глаз любимых, у любимых губ...
А я, могу глаза сиять заставить,
Твою улыбку вызвать я могу!
Ведь с нею, ты красивей и моложе,
Твой взгляд мне снова голову вскружил!
Нет, время ничего отнять не сможет,
В моей любви к тебе, пока я жив.

       Ты можешь всё

В глазах тревога и вопрос, -
Заваришь чай, нальёшь две чашки,
И сразу станет легче тяжкий,
Моей нескладной жизни воз.
Раскрою душу пред тобой, -
Ты, только ты моя святыня!
Наш чай нетронутый остынет,
И вместе с ним остынет боль.
С тобой и гибель не страшна,
Коль сердцу смолкнуть вдруг придётся,
От слёз твоих оно проснётся, -
Такая власть тебе дана...
    Ты можешь всё!

             ***

Без тебя мне будет очень плохо, -
Страшной будет тишина ночей,
Стану я в тоске смотреть на Волхов,
С болью в сердце, - нищий, и ничей...
Стану я смотреть осиротело,
В топку, где сгорел остаток дня,
Если разлучимся, этот белый
Свет не будет белым для меня.

           Намёк

Разве был невнимателен? Разве,
Я тепло наших встреч не берёг?
Или не был любимым я назван,
Мой неласковый, милый зверёк?
Соловья на закате послушать,
Почему-то хожу я один, -
Может быть, этот храм мне разрушить,
И построить дворец из руин?..

            Разрыв

Ты знала дни со мной когда-то лучшие,
Да унесло их быстрою рекой,
Висит над нами пауза колючая...
Ты рядом, до тебя подать рукой,
Но близость где!?
Над берегами древними,
Твой взгляд, я помню, птицей был,
А стал ужом...
Мне одиноко,
Как лесными дебрями,
Молчанием твоим я окружён.

       Без тебя

"Я тебя одену в иней,
Станешь ты богата..." -
Прошептал мороз рябине
В час перед закатом.
Утром он расстался с нею,
И она не плачет.
У меня, куда сложнее,
И совсем иначе.
Унесла ты на ресницах
Мой запас озона.
На ветру сугроб дымится,
Парк вздыхает сонно.
Я сюда не стал бы шастать,
Как лунатик млечен...
Мне б дышать, не надышаться,
Без тебя вот нечем!

     Зимняя песня

Чтобы в снежную замять,
Я не сбился с пути,
Посвети мне глазами,
Посвети, посвети!

Удаляются звуки,
Гаснут в окнах огни,
Ты навстречу мне руки,
Протяни, протяни!

Видишь, небо свинцово,
Ни звезды нет в ночи...
Ты одно только слово,
Прошепчи, прошепчи!

      Песня судьбы

Холодное лунное олово
Пролилось в сугробы, звеня,
Печаль, - эта женщина вдовая,
Тихонько позвала меня.

И тропка тонка, словно ниточка,
И так под ногою поёт!
И чем то безмерным, несбыточным.
Охвачено сердце моё...

Могу ли словами я выразить, -
Как мир, велика эта боль...
Зубчатые хвойные вырезы,
Да снег между мной и тобой.

         Сердце женщины

Мы ловим взгляд избранницы смущённый,
Ведь без него, куда себя нам деть?!
О, сердца женского незащищённость!
Нам легче овладеть им, чем владеть...
Оно надежд и нежности обитель, -
Кому как не тебе его щадить?..
И если это сердце ты обидел,
Скажи, имел ли право победить!?

         Заколдованный круг

Зовы сердца, - мой недуг торжественный,
Знаю, исцелить не в силах боги...
Даже кругосветным путешествием, -
Круг замкнётся точкою,
     - В итоге, -
Я сойду на улице Гагарина,
Поверну я за угол налево...
Здесь живёт судьбою мне подарена
Самая прекрасная Елена.

            ***

Слова не ищут. Нужно их нажить.
Мне кажется, - слова имеют лица, -
Из нарочитых песен не сложить,
Случайными, в любви не объясниться...
Но есть такие, - им не зря дано,
Совлечь с души нарядные покровы,
И обнажить зияющее дно...
Они, как мир, стары, и вечно новы.

           Голос

За белой вьюгой, в поле голом,
Рождён бессонницей ночей,
Плутает бездорожьем голос, -
Ещё без имени, ничей...
Ещё, сквозь снежные завесы,
Не зги не видно впереди,
Но он, гонец уже и вестник,
Ему не скажешь: "Погоди..."

            Природа

Природу в чём то превзойти стремясь,
Не забывай, что ты, - её частица,
И горе потерявшим с нею связь,
Тем, кто спешит собою возгордиться...
С природой не сыграешь в дурачки, -
Чтоб не иметь о ней понятий вздорных,
Раз навсегда я выбросил очки,
Не нужно мне, ни розовых, ни чёрных.

               Утро

Отливает роса на траве перламутром,
Наступление грядущего свято храня,
Даже сильные ветры, стихают под утро,
Перед мощью рождения нового дня.

                День

День, как выстрел из века, - летящая глыба!
Что на крыльях своих он унёс и принёс?
Может быть, на Земле стало больше улыбок,
Стало горечи меньше, обиды и слёз?

                Вечер

Вечер, - время прозрений. Настроил нас вечер,
О годах поразмыслить: в чём соль их и суть?
Разобраться в параметрах дел человечьих,
Оглядеться вокруг,и в себя заглянуть.

                Ночь

Ночь творится из самых интимнейших таинств,-
Роковая посредница в нашей судьбе:
От неё не укрылось, о чём мы шептались,
Это ведомо, милая, мне и тебе.

          ***

Не говорите Вы: "Любовь слепа..."
Есть зрение у неё. Глазами сердца,
Она умеет превосходно видеть,
И недоступное для наших глаз...
Не говорите Вы: "Любовь глупа..."
Есть мудрость у неё. То мудрость крови,
Уму непостижимое постигшей,
Творящей свой неписанный закон!

           Товарищу

Мы все в делах своих удачи ждём,
Воюем за неё неутомимо,
Но разве сломлен ты и побеждён,
Когда капризная проходит мимо?
Скрипучий ворон на печной трубе,
Провал пророчит... В эти дни тугие,
Как нужно быть уверенным в себе,
Чтобы в тебя поверили другие!

                ***

И дружба подчас начинается распрей, -
Я нравится всем не привык...
С иными я был и угрюм, и не ласков,
Но тот, кто мне в душу проник, -
Увидел, - жива в глубине сокровенной,
Безмерна по дружбе тоска!
Я жаждал всю жизнь только этого плена,
Но в дружбу тропинка узка.

       Надпись под картиной

Прекрасен "Поедающий спагетти", -
Весь аппетит он, с головы, до пят!
Весь, - правда жизни, -
Я давно заметил, -
Красиво лишь голодные едят.

         Счастье

Пока играет кровь в моём запястье,
Не зря мне говорят: "Будь счастлив, друг!"
Я не торгуясь покупаю счастье...
            - Ценою мук.

       Горькая истина

Как вред от пользы отличить?..
- Зыбка граница их владений.
Мы зло умеем сотворить,
Из самых добрых побуждений.

        Спад Запада

Где скорость их?
Без дела моряки, -
В гонг на судах к молитве не пробили...
Ползут, как колорадские жуки,
Пожравшие бензин автомобили.
И крыльям лайнера, недостаёт небес, -
         Сворачивают
            Рейсы,
            Трассы,
            Мысли, -
О сотне безработных стюардесс,
О лётчиках, оставленных без выси.
Но бизнеса произнесён пароль,
И нефть приносит дивиденд богатый,
Тебе, некоронованный король,
С душою, золотушною от злата...

         Созвучие

Настроиться, выждать мгновение,
Шепнуть своей плоти: "Замри."
         И, вот оно!
        Сердцебиение, -
Глубокие вдохи Земли.
И вторят им, сквозь городские,
И сквозь полевые шумы,
Глубокие вдохи людские, -
Созвучны Планета и мы.

        Диссонанс

Самодовольно импозантны,
Звёзд жаждущие с потолка, -
Ни мук, ни страсти, ни азарта,
Их респектабельность жалка.
Но есть полезные соседи,
Вполне практичная жена,
Есть холодильник, полный снеди,
Квартира есть, - зачем Луна?
Зачем им Лермонтов и Ойстрах,
Далёких спутников полёт?
Тревоги века, беспокойство,
В их душах не растопят лёд.
Ты среди них, - бездонный омут
          Тоски.
Пусть буду я судим:
Скандал в благопристойном доме,
Бывает так необходим!
Мещанский, затхленький по сути,
С отрыжкой сытости уют,
Не для тебя! Уйдём отсюда,
Туда, где ветры хлёстко бьют,
В страну из солнечных трапеций,
Где след Бегущей по волнам,
Где жизнь терпка, где натерпеться,
Придётся, может быть, и нам.

         Миг

Бывает: лёгким, бестелесным,
Себя почуешь, и летишь!
Над суетою улиц тесных, -
Ни потолка тебе, ни крыш...
Забыто всё, - заботы, лица,
А взмахи крыльев широки!
Очнёшься, и забьёшься птицей,
Вдруг веком пойманной в силки.

          Тишина

             "Тишина, ты лучшее, из всего, что слышал."
                Б.Пастернак

Полночь в небо выкатит Луну
И начнёт безмолвие копить.
Я благословляю тишину,
Мне бы в ней тревогу утопить.

Пусть всегда живёт в моём окне
Музыка беззвучная светил.
Как хочу я верить тишине!
Только век мне это запретил.

          Тост

Нет ничего сложней и проще
Людского равенства с Природой.
Как бы в одно слились две мощи, -
Мощь льдов, и мощь атомохода.
Уже, практически равны,
Мощь Космоса и мощь ракеты,
Но страсти так накалены!
О, мощь уверенности, где ты!?
Увы, гарантий нет пока,
И шар земной в военных базах...
Вот почему, подняв бокал
За мир,я пью его не сразу.

            Плакат

Безработны давно три кита осторожных, -
Где ж им грешную Землю на спинах держать?
            А Земля?..
Обрела ли фундамент надёжный,
Встав на кнопки послушные, -
       Если нажать?..
Что несёт нам рассвет, -
Озабоченный, чуткий?..
Не чернилами, - кровью веду по заре:
Пусть в грядущем не скажут с иронией
          Жуткой,
Будто мир наш на мыльном стоял пузыре!

Послание Прогрессу

Если страх матерей на Земле не исчез,
Как мирится с опасность мне?
И душа не лежит, Всемогущий Прогресс,
К оборотной твоей стороне.
Не подумай, что я заболел стариной.
Мне ракета нужна, не праща.
Но как быть с оборотной твоей стороной?
Нет, её ты себе не прощай!

На далёкой планете

осень, начнём
Песню печали
В небе ночном
Птицы кричали

выпив своё
Чёрное небо,
Мир в забытьё
канул, как не был.

Кружит звезда.
Там, во Вселенной,
Став навсегда
Без населения.

Шёл космонавт,
Слёзы глотая.
Как письмена
пепел читая.

Там не дымил
Гребнем Везувий.
Смерть без могил, -
Почерк безумий.

Это не миф, -
Странная участь.
Это не мы.
Ветер колючий,

С голых полей,
Ломится в рощи.
Клин журавлей.
Что же ты ропщешь?

Путь твой далёк,
Плач твой неистов
Вихрем тревог
Кружатся листья...

            Одиночество
               
                Смерть, есть одна из иллюзий
                Слабого человеческого разума...
                К.Циолковский

Зачем я одиночества страшусь?
Ведь жизнь, так бесконечно долго длится!
Пришедший в мир, не есть ли вездесущ?
- Материи активная частица...
Ключ ко всему, что до меня стряслось, -
От всех гримас, до всех великолепий.
Пусть на планете я всего лишь гость.
Во мне грядущего заложен трепет.
Во мне живёт древнейший из людей,
И тот, кто на века меня моложе:
Попробуй родословной овладеть,
Её на человечество помножив!
И всё же, я тоскою занемог,
Как будто жить мне в этом мире нечем,
Весь род людской, так страшно одинок.
Так жадно ждёт, с ему подобным встречи!
А ежели, пустыня без конца?!
Что если там, в угрюмом Мироздании.
Не встретим человечьего лица,
И даже глупой рожи обезьяньей?
И предстоит лишь свой очаг зажечь,
Вступившим в необъятные владения?..
Как мало нас!
Как мы должны беречь,
Оазис крохотный сердцебиения...

      Далёкое близко
                В.Афанасьеву

Далече, далече, далече
Тоскующий чудится зов.
Мне снится и видится встреча,
Двух жителей разных миров.
В гортанях, волнения спазма, -
На миг онемеют, замрут,
И тут же два крика!
И разом,
Две пары протянутых рук!
Как станут богаче земляне!
Не нынешним, скажем, чета.
Мы в душу Вселенной заглянем,
Галактик прочтём паспорта.
Условность берётся в кавычки,
А новость, пьянее вина!
- Планеты, в момент переклички,
Свои назовут имена.
С нездешнего горного склона,
В межзвёздные глянув поля,
Вздохнёт поседелый учёный
И скажет впервые: "ЗЕМЛЯ!"

          Бездорожье

Под ногою бездорожья месиво,
Огоньки вдали, да брех собачий...
Друг мой, ветер, на душе не весело.
Только ты не бойся, - не заплачу.
Слёзы, вы вперёд смотреть мешаете, -
Там, за далью, маяки, да бакены...
Много ль суши на земном, на шарике?
Сколько люди за века наплакали!

              Строка

Мне многие пришлось пройти ремёсла,
К ним суть свою примеривал, пока, -
Из сути той, победно вскинув вёсла,
Не выплыла на белый свет строка.
Нет, это был не сон, не наваждение.
Строка звала: "Со мною не шути!
       Я, - страх,
       Восторг,
       Тоска,
       Ночное бдение.
       И крест.
       И ощущение пути..."

           Сноровка

За копотью житейских неурядиц,
Я сам себя едва не проглядел.
Душа моя, чего, скажи мне, ради
Так долго оставалась не у дел?
Кто мог тебя от юмора отвадить.
Насчёт того, что бедность, - не порок?
Недоставало вовсе не отваги, -
Сноровки на труднейшей из дорог.
Сноровка, - ты давалась мне не просто.
Я помню поле. В поле, я, и мать.
В руках серпы. Как вымахала рожь-то!
А мне впервые предстояло жать.
Война нам скармливала хлеб жестокий,
С добавкой редьки, с примесью травы.
Всё ж я ещё, пока что, не дистрофик,
Вот наклонился, серп занёс... Увы, -
Мизинца мякоти, как не бывало, -
Отрезал с горстью стеблей заодно.
Мать охнула, потом перевязала,
На бинт пошло рубахи полотно.
Я жал, и зубы стискивал от боли,
Снопы вязал, к себе неумолим.
Да, это поле, было полем боя, -
Крещением, испытанием моим!
Пот отирал рукой кровоточащей,
Далёкая, тяжёлая пора...
А на стихах, я резался почаще,
Оттачивая остриё пера.

              Путь

В стихах я тот, кто опоздал на поезд, -
Осмеян злыми, и оставлен добрыми.
Осталось, затянуть потуже пояс.
А сердце, этот колокол под рёбрами,
Уговорить, чтоб не гудело бешено,
Ведь предстояли шпалы, шпалы, шпалы...
Я так и сделал, - скоростями пешими,
Пришёл, когда приехавшие спали.

             С.Е.В.

Не ставьте возраст мне в упрёк,
Ведь в пору вашего цветения,
Я от недуга изнемог,
И был, почти загробной тенью.
Железно мой сковали старт
Бинты, лекарства, скальпель, шприцы...
Когда вы встали из-за парт,
Я тихо вышел из больницы.
Жизнь без зари!
- Но кто посмел,
И назидательно, и нудно,
Твердить, что жалок мой удел, -
Мне, путь начавшему с полудня?!
Понять вы дали не шутя, -
Своё перо ты не прославишь.
Вы, к сожалению, тот судья,
Что знать не может скрытых клавиш
Души. Она споёт своё,
Созвучий слаженность далась ей!
Но песню угадать её,
Увы, отнюдь не в вашей власти.

     О птичьем молоке

Пичуге поётся, корове мычится,
А я говорю вам: "Пока!"
Простой, как трава, чем могу отличиться?
Где птичьего взять молока?
Пойти на поклон к всемогущему Фебу,
Мой критик, наделать долгов?
И птичье добыть?..
Но, Вы знаете, небо
Давно растеряло богов.
И вот он, Ваш чёрненький крест неприязни, -
И стих мой не стих, и строка не строка.
Я мог бы вполне избежать этой казни, -
Где птичьего взять молока?!

    Сказка о двух великанах

На Планете Розовых Туманов,
Той, что затерялась во Вселенной,
Карлики, поссорив великанов,
Ручки потирали вожделенно.
Головы задрав, глазели снизу,
Как сходились двое на рассвете, -
Вот один другому бросил вызов,
Тот ему с достоинством ответил.
Беспощадно бились великаны,
И не знала ярость утоления,
Била кровь из великаньей раны...
Карлики стояли в отдалении.
Вместе с кровью, стойкость покидала
Великана, - стойкость, а не воля!
Рухнул от последнего удара,
Руки разметав на поле боя.
Встал над павшим молчаливый вечер,
Свет звезды пролился к изголовью.
Победитель, расправляя плечи,
Был доволен пролитою кровью.
Карлики виват ему кричали,
Вдруг, средь этих криков петушиных,
Великан задумался печально,
Карликов веселье потушил он.
Огляделся, и тоской задетый,
Никого под стать себе не видя,
Понял, что один теперь на свете,
И отныне, уж никто не выйдет,
С ним на спор, - чтобы душа не в пятки,
С ним на пир, - не затаив дыхание,
И не бросит дерзко, без оглядки
Великану, правды великаньей!

             Непоправимое

В стократ, чем орудий вражеских жерла,
Страшней ослепление собственной мысли!
Когда неизбежна напрасная жертва,
Соратник соратника ставит под выстрел.
Нет горше мгновения! Скрестились их взгляды,
И каждый готов на своём настоять.
Тот, кто не виновен, - не просит пощады,
Тот, кто обвиняет, - не может понять,
Узорчатой лжи, - клеветы паутина,
Опутала мозг, изощрённо свежа!
И губит он зря своего побратима,
И каркают вороны низко кружа...

          Случается...

Рукопожатие, - это не кивок!
И не простое, между прочим, здравствуй.
Когда ладони схватятся в замок,
Они друг другу говорят о братстве.
И это, - самый лучший в мире знак!
Но даже здесь, смотреть должны мы в оба:
- Прикинуться святым умеет враг,
Случается, ладонь протянет злоба...
В личине доброты, с улыбкой кроткой,
Такая безобидная на вид!
Она ударом быстрым и коротким,
Твоё великодушие сразит...

         Непростительное

                Человек, береги человека!
                А. Чепуров

Когда он один, а несчастья облавой...
Окружат, и свищут над ним!
А думы, что камни, а чувства, - обвалы,
И прокляты ночи и дни...
И втиснута жизнь в роковой промежуток,
И руки, - уже палачи!
И час это странен, и миг этот жуток,
И в двери никто не стучит!
О, вялость сердец, обывательской лени, -
Глухая, дремучая ржа!
Постыднее, может быть, нет преступления,
Когда без улик, без ножа...

                ***

Пространство и Время, - вот два океана,
Пусть с помощью нашей поглотят они
Смешное и горькое. Слышишь? Как странно,
Гудят расстояния, катятся дни!
А люди, чтоб две эти прорвы наполнить,
Приходят, уходят, - волна за волной...
Но многое знают, и многое помнят
Сегодня идущие рядом со мной...

             Март

Ещё земля в обледенелых кочках,
И по ночам трещит от стужи лес,
Но с тёплой печкой попрощалась кошка,-
В ленивую, как будто дьявол влез.
Я подхожу и двери открываю,
И вижу, как звериным счастьем пьян,
Горя зрачками у крыльца встречает
Её с хвостом пушистым Дон-Жуан.
И полынья, вдруг стала говорлива,
Над белой скатертью речного льда, -
Под ветром вздулась вспененная грива:
Чревата буйством пленная вода!

     Весеннее настроение

Ручьи, обгоняя друг друга,
Снега безнадёжно скрутили...
Я слышу весёлую ругань,
Скворцов, - из за новой квартиры.
И ветра напористый посвист,
Ловлю я с надменной усмешкой,
Но как ни стараются вёсла,
С рекою не справиться вешней.
Несёт мою лодку на стрежень,
Под крылья мятущихся чаек,
И сколько б на свете я не жил,
Весну как впервые встречаю!

        Весенние ритмы

Я в простор провалился, ступив за порог,
Впал в бездомье, в раскованность вешних дорог...
Признаюсь, - велика надо мною их власть,
И шагается весело, дышится всласть!
Мне под птичий, ликующий, свадебный гам,
Волхов зычные волны швыряет к ногам!
Пахнет корюшкой вновь белопенная гладь,
Как же высказать душу?! Попробуй с ней сладь!
Если с Ладоги ветер её раскачал,
Если звёзды горят в вышине по ночам,
Если струи речные хмельны и быстры,
А в зрачках моих пляшут рыбачьи костры,
А над Волховской ГЭС, снова флаги царят...
Одевайся, Земля, в свой зелёный наряд!
Разве мир одряхлел?! Нет! Он юн и горласт,
И в обиду себя тёмной силе не даст...

         



           Голос потока

Пороги на пути моём, пороги!
А я, - поток, - я в скалах русло выбил!
Течь радостно и больно, пусть вспороли
Мне грудь живую каменные глыбы...
Им не сдержать меня! Зов Океана,
Проник мне в душу, - не сверну с дороги!
А рана, - что?! Она всего лишь рана,
И вечно прав поток, а не пороги.

        На Ладоге в шторм

                М. Жукову

                1

Ветры, ветры, - как мячи упруги!
Волны, волны, - гнутые ножи!
Молний электрические руки,
Пишут в небе злые чертежи.

Окаём гремучим пеплом застлан.
Клочья пены поднимая влёт,
Чёрный смерч, насмешливо и властно,
Песню разудалую поёт.

Вот он кружит, вот пошёл в присядку,
Хохотом пространство расколов!
Только мы, - не робкого десятка,
Мы ещё посмотрим, кто кого...

                2

Зарывается наш сейнер,
Тяжело в волнах скользя.
В небо Ладоги весенней,
Я смотрю во все глаза!

Задохнувшись майским ливнем,
Смерч не выдержал, - охрип.
Шторма гибнущие бивни,
Исчезают в царстве рыб...

С быстротой протуберанца,
Вдруг пронзила наугад,
Низких туч свинцовый панцирь,
Молодая радуга!

Но пучине, - быть крамольной,
Быть рыбацкому труду!
Край ветров... Они здесь вольно,
Дышат триста дней в году.

        Знакомцы

На озере мы корюшку ловили.
К нам чайки на рассвете прилетели,
И закричали, жалобно заныли, -
Как бы прося подмогу их артели...

Они и мы, - давнишние знакомцы,
А это, всё же, что-нибудь да значит,
Да вот циклон, надолго спрятав солнце,
И нас, и их, совсем лишил удачи!

Неделю ветры Ладогой штормили,
Ненастья дни для чаек туговаты.
Мы птиц голодных малость покормили,
Хотя улов, совсем был небогатый.

         На Волхове

Уходил я с любовницей - лодкой,
От жены, - в тишину, и разгул,
Где стреляет прямою наводкой,
Щука, врезываясь в мелюзгу.

Эта долгая песня уключин,
Этот паруса скошенный взмах...
Берегов известковые кручи,
Тайны, дремлющие в берегах.

Ночь наступит, - заснуть бы, да жалко!
- Между двух меднолобых Лун,
Померещится рыжей русалкой.
Крутобоко торчащий валун.

Стихнет ветер, - ни звука, ни вздоха...
И тогда, - на какой - то момент.
Распахнёт мне доверчиво Волхов,
Мир давно позабытых легенд...

И, - почудятся древние гимны, -
Русь в льняных,домотканых штанах...
Только, вдруг, - из-за сопок могильных,
Расстояния заставив стонать, -

Реактивный, на ноте басовой,
Ночь прошьёт, подмигнёт... И исчез!
И не брошу я взгляда косого,
Предкам, звёзд не хватавшим с небес.

       Из окна вагона

Сторонка милая, прости!
- Была ты утешением...
Теперь мне глаз не отвести,
От книги путешествия!

Ах, этот сумеречный лес!
- Прохладными потёмками,
Махнул, и прошумев, исчез,
За горизонта кромкою.

Вот город, зноем истомлён,
Он от жары сутулится,
Архитектурой всех времён...
Грозою бредят улицы!

А вот, - три кумушки сошлись, -
Платок в платок, очки в очки...
Их языки переплелись, -
Соседям моют косточки...

А над рекой, - весёлый гам, -
Брызг серебристых россыпи...
- Плывут к обеим берегам,
И пацаны, и взрослые!

О, белый свет, - куда ни глянь, -
Ты дышишь, так неистово!
Ну что ж, - дразни, ласкай, и рань!
- Тебя мне перелистывать.

               Гроза

Сверкающими полднями
От зноя травы никнут, -
О, где вы, громы - молнии!
- В пустыню неба крикнул.
И тучи солнце спрятали,
Гром зарычал сердито,
С реки запахло мятою,
Упали капли в жито.
В моё окошко грянули,
И всё вокруг стемнело...
Качалось поле пьяное, -
Об урожае пело!

     Элиде Дубровиной

Мне нравится, когда сияет лес,
На стыке неба и земли... И город,
Его не заслоняет от меня.
Ещё люблю я поле, чтобы рожь,
До горизонта! Экое блаженство,
Дышать мне с нею заодно! Наверное,
Мне нужно было птицею родится!
- Не высказать, как я люблю простор!

    В полях России

Ветер мечется, ветер свищет, -
Гнёт глухую, таёжную рать...
Не страна под ним, а странища!
- Здесь и ветру легко устать.
Здесь работы ему по горло,
Разгуляться вовсю есть где...
Море вздыбит, прочешет горы,
А споткнётся, - на борозде.

Не над ней ли на рассвете,
Ворон ворону гадал, -
В сорок первом, в сорок третьем,
- Нетускнеющих годах?!

Две глубокие воронки,
Заросли до дна травой...
- Две берёзки, - две сестрёнки,
Словно пост сторожевой.

Голубого неба ситец,
Лётчик белым расписал...
Пойте, злаки, колоситесь!
- Эту землю он спасал.

     Урожай

Как позабыть об этом?
        Как?!
- Тот чёрный год, был годом урожайным.
Земля цвела таким обилием благ,
Сады под ношею плодов дрожали...
И рожь была отменно хороша, -
Шумела, волновалась, ветру вторя...
Но, всё зачёркивая, всё круша,
Неотвратимое катилось горе!
На добрые, несжатые поля,
Парашютисты саранчой спускались...
Шёл чужестранец, сапогом пыля,
Врывался танк, орудием оскалясь!
И собирались пахари в лесу,
Где ночью дымные костры трещали:
"Кормилица, мы каждую слезу
Твою, в свинец разящий превращали!"
У городов, в долине озерной,
На безымянном, маленьком разъезде,
Мы в землю зарывались, как зерно,
Чтоб вырасти пред свастикой возмездием!
       А    нынче, - мир...
             - Что ж так тревожно мне?!
Пусть хлеб наш никогда не вздорожает!
Год выдался на редкость урожайным,
И урожай напомнил о войне.

          Каска захватчика

Он когда-то здесь шёл на Москву... Одержим
Лаем Геббельса, воплями: "Хайль!.."
- Из оптической снайпер его уложил:
"Ну куда ты спешишь? Отдыхай!.."
Враг истлел. Ветер времени прах разметал...
- Не осталось, как будто следа.
Но однажды, - споткнулась коса о металл,
Наклонилась над ним борода...
Тихо стало на русском, зелёном лугу
И, взирая на рурскую сталь:
"А куда ж я тебя приспособить могу?"
- Дед серьёзно раздумывать стал.
Он смотрел на неё из под хмурых бровей,
Поворачивал эдак и так...
И принёс он во двор заржавевший трофей, -
Превратил его в длинный черпак.
          Для чего?
- А вот в том то и соль моих строк, -
Кто с землёю поближе знаком,
Знает, - каска захватчика старому впрок,
Дед доволен своим черпаком...
Полной мерой фашистский вояка вкусил,
Вожделенной земли благодать.
Так издревле у нас повелось на Руси,
И на том она будет стоять!

         
      На вырубках

Ты на землянки загляни - ка,
Где пней усохших вязь, -
Благоухает земляника,
Под солнцем разморясь...

Здесь пустошь рдеет алым соком,
Здесь ветер, - терпкий хмель...
А жаворонок, так высоко,
Что мал он, будто шмель!

      Броди,
Самозабвенно слушай
И птиц, и вздохи трав, -
И растеряй, на всякий случай.
Всё, в чём ты был не прав.

      
         Зрелость

Молчит черёмуха, под небом бежевым,
К парной реке вершину наклонив...
Июльская теплынь меня разнежила.
И нынче я по-летнему ленив.

         Ленив ли?
     Может это тот покой,
Когда стоит мираж вдали, над степью,
И пахарь гладит жилистой рукой
Пшеницы золотящиеся стебли?..

          
             Грусть

Как чревата тревожной вестью,
Напряжённая смена буден!
- Ещё жаворонок в поднебесье,
Лето бьёт в свой зелёный бубен!..
Но врывается в день погожий
Ветер, хлопнув сердито ставней!
Винт поёт за кормой всё то же,
Только стала волна хрустальней...
Только вечером, как по нотам,
Всхлипнут вязы под струны капель,
- Будто сердца коснётся кто-то
Осторожной кошачьей лапой...


        Перед страдой

Наклонилось порыжелым чубом
Лето, отлетающее прочь.
Наступая с севера и юга,
Влажная сошла на землю ночь...

Тихо так, как будто всё пропето...
- Только сонный шорох камыша,
Да поля вздыхают в час рассвета,
Злаками созревшими шурша.


           Сад
               
                Норе Яворской

Когда слетелись тени вечера,
Гася сиреневый закат,
Туманы, - осени разведчики,
Прокрались в яблоневый сад...
И, волоча седые бороды,
Вокруг деревьев расползлись.
Всю ночь в саду бродили шорохи, -
То капля падала, то лист...
То ветка с веткою шепталася, -
Сад тихо бредил наяву,
А утром, от большой усталости,
Ронял он яблоки в траву.


         Обыденность

Ритм задают повсюду города.
И как не дорожить минутой редкой.
Когда стоишь у зеркала пруда,
От комаров отмахиваясь веткой.

Минуя рельсы, и асфальта гладь. -
Какая это роскошь в наше время,
Пройтись босым, или коня взнуздать,
Просунуть ногу в трепетное стремя!

Нет, взлётная доступней полоса, -
Просторна Русь, не занимать небес нам!
Обыденными стали чудеса,
А бывшая обыденность чудесна.


         Конец лета

                И услышим, далёко, высоко,
                Над землёй где-то дождик идёт.
                А. Блок

Вот и кончилось красное лето,
Проводили мы взглядом его.
Край небес по утрам фиолетов,
Вечерами он сизо-лилов.

И всё чаще, холодные тучи,
Шумно падают в мякоть полей.
На меня, и на голые сучья...
Тут не хочешь, да скажешь: "Налей!"

- "Друг, за что же мы выпьем? За Блока!
За печали торжественный взлёт!"
Пусть он слышит, - далёко, высоко,
Над землёй где-то дождик идёт.


           В парке

Довольно, дождь, - уймись, не лей!
Ведь в парке золочёном,
Аллея рыжих тополей
Задумалась о чём-то...

Ты надоел и им, и мне,
Как наваждение злое!..
- Дай погрустить нам в тишине
О канувшем в былое.


                Стужа

Деревья под ветром всё ниже и ниже клонятся,
От лета осталась одна только пыль золотая.
Ещё она светится, в лучах заходящего солнца,
А листья и птицы в смятении от нас улетают...

День скоро погаснет, в белёсый туман завернётся,
И краски утонут, и звуки исчезнут куда-то,
Но чуткое ухо уловит, как кто-то крадётся.
Всё ближе, всё ближе, - так хищно, и так воровато!

То стужа... И если, за хвост не поймал ты удачу,
И в чём то отчаясь, с собою живёшь не в ладу,
Пускай на рассвете, хорошим, пронзительным плачем,
Тебя осенят журавли, и упасть не дадут!


      Дорогу осилит идущий

Сегодня мне любимая сказала,
Повязывая старенький платок:
"Ты тратишь много, получаешь мало...
Оставь стихи, - какой тебе с них прок?!"

Любимая, я рад бы их забросить,-
И у меня порой душа болит...
Но глянь кругом, - какая нынче осень!
Ты слышишь, как курлычут журавли?!

Смотри, - земля под ними полиняла,
Промозглый ветер свищет прямо в грудь,
Они летят, - не прихоть их подняла,
И повела в опасный, долгий путь.

Они летят, подвластные закону...
Любимая, нельзя им не лететь!
Как этим птицам нужен мир зелёный,
Так песня мне нужна, - я буду петь!


         Отлёт журавлей

Тревожную, как совесть,
Тоску невинно,
Под шум дождя косого,
Клин журавлиный,
исполнил в неба полог,
В поля поодаль...
По новому я полон
Тобой, Природа!


         Недоверие

Ещё не смолк в ушах прощальный крик,
Тянувшей к югу стаи журавлиной.
Вернулось солнце, на какой-то миг,
Позолотив продрогшие равнины.

Хоть рады мы последнему теплу,
Но кто поверит поздней благодати!
Улыбчив день, - а разве он не плут,
И к вечеру дождём нас не окатит?..


           Ожидание

Какое в природе безделье!
Затихла река под горой...
Молчат у дороги деревья
С морщинистой, мокрой корой.

Отвесно, безвольно, бескрыло,
Последний срывается лист,
А туча вдали затаила
Бурана разбойничий свист.

И где-то уже заиграла,
Зима в свой пронзительный рог,
И пахнет, наверно, авралом
На рельсах тяжёлый сугроб.

И чаша небес раскололась,
И бор вековой оглушён...
И тонут колёса, и полоз,
И начисто след заметён!


     Распутье

На деревьях сырость,
Под ногою всхлип.
У дороги вырос
Тонконогий гриб.

Дым из труб клубится,
Съёжились дома...
Скоро белой птицей
Прилетит Зима!


   Зимняя спячка

Замело, завьюжило
Поле за гумном.
Лес окован стужею,
Снег, да снег кругом.

И такая маркая
Спит под ним земля,
Только ворон каркает
С дуба у плетня.


    По дороге на Пашу

По дороге на Пашу, -
Мутно!
Не иду я, а пашу,
Трудно!
Все глаза я проглядел,
В омут!
Ноги в снежной борозде,
Тонут!
Заметает ветер след,
Санный...
Ох, не даром я одет
В саван!
Я стряхну его долой:
"Ну-ка!
Отпусти меня домой,
Вьюга!"


          Риск

Сюрпризы преподносит нам Природа,
Что скрыто в них? Попробуй разберись...
Стоит январь и мокрая погода, -
Снега осели, лужи разлились.

Река огромной полыньёй играет,
А в полынье, тревожный солнца лик.
Парк оглушён теплом, вороньим граем,
Ох, не к добру истошный этот крик!

Клён почки так таинственно расправил, -
Грозится выбросить зелёный лист.
Но разве, брызнут малахитом травы!?
- Что принесёт отчаянному риск?..

Мгла налетит, взмахнув крылом совиным,
Седая стужа, оседлав коней,
Пронзит его до самой сердцевины,
Прохватит от макушки до корней!

Пусть так. Забыв о календарных сроках,
Поверил солнцу и лишился сна...
Ты про него не сплетничай, сорока!
- Без этой веры не пришла б весна!


           ***

Есть слова слезы солоней,
А другие звучат красиво,
     Есть высокие,
      Но Россия,
Выше сказанного о ней!


    У картины Репина

                Э.Н.Озерской

До чего же умело владеет сохой!
И откукда крестьянский в нём навык?
- Влажным полем степенно шагает Толстой,
Борода ветром свёрнута набок.

Грудб открыта навстречу седым облакам,
Подпоясана туго рубаха.
Постигая и труд, и судьбу мужика,
Глубоко призадумался пахарь.

А за ним, за его напряжённой спиной,
Там за лесом, за пашнею рыхлой,
Вся Россия, как туча в полуденный зной,
перед бурей великой притихла...


   


    


          ***

            1.

Захолустная станция Званка,
Глушь, болота, косые домишки,
Горлопанил петух с позаранку,
И глазели на поезд мальчишки.
Да река бесноватая, в пене,
Грудь о камни вспоров, рычала...
О, как дерзко, с каким нетерпением,
Новь рванулась к её причалам!

               2.

Железный конь съедал прибрежный луг,
Урчал и лязгал, котлованы роя...


           Чапаев

Когда спеша дорогою земной,
В грядущее старался я вглядеться,
Всё дальше отдаляясь, шло за мной,
Моё неунывающее детство.

           Забытое.
      По сердцу полосой,
Вдруг полоснуло, - будто снова въехал,
В страну, где жил беспечный и босой,
Где все печали обрывались смехом.

Где расточитель и и озорно,
Я радовался пойманной уклейке,
Где мог я зайцем проходить в кино,
Отыскивая краешек скамейки.

Мне этот фильм, так бесконечно люб!
Болезнь свалила, бредил, умирая:
           "Встать,
        Дайте встать, -
    Хочу пробраться в клуб,
Последний раз взглянул бы на Чапая!"

А он тогда пришёл в палату сам,
       Встревоженный,
  Насквозь пропахший боем,
Провёл ладонью крепкой по усам,
И, бурку сняв, склонился надо мною.

"Здесь я хозяйка!", - замахнулась смерть,
Но, ослеплённая сверкнувшей саблей,
       Она в ответ услышала:
          "Не сме-еть!"
Её коса, вдруг, оказалась слабой.

Отсюда начиналась новизна,
Умчался всадник на коне горячем...
Никто в больнице так и не узнал,
Кем, падающий вниз, я был подхвачен.


            Заклинание

За то, что подушкой дышал с кислородом,
За то, что я вынес со смертью бои,
Дай, жизнь, надышаться лугов твоих мёдом,
Энергией душу мою напои!
В стихи мои главным, прошу, персонажем,
Ворвись, словно горный поток с крутизны!
Мне нужно из личного, вылепить наше,
Чтоб строки звучали, как трубы весны!


           Война

Ей нужно было столько сделать, -
Она с лихвой своё брала...
Мне повезло, - война задела,
Лишь краем чёрного крыла.

Внезапно выросшим погостом,
Горящей баржей на реке...
О, как пронзительно и остро,
Выл юнкерс, выйдя из пике!

Прозрев от голода и гари,
Взъерошенные пацаны,
В войну мы больше не играли, -
Мы жить учились у войны!


          9 мая

Птицы звонче и звонче
Совершенствуют навык.
Дождик, пляску окончив,
Отдыхает в канавах.

А земля, маем мается, -
Ей зелёной стать хочется,
И вокруг поднимается
Бум весеннего творчества!

Всё, - от грома, до лепета,
От реки, до бассейна,
Как бы сызнова лепится,
Пережив потрясение.

Всё не дёшево куплено!
С милой встреча назначена?
Чьим то сердцем обугленным,
Эта радость оплачена.


         Сны

Нам снов таких не знать нигде, -
На Ленинград, по грудь в воде, -
Идут машины озером,
От залпов небо розово...

Дорога Жизни светится,
Над нею мессер мечется, -
С крестами птица чёрная,
Лютует обречённая.

Торжественно и медленно
Всплывает солнце медное,
Вступает во владения
и гасит сновидения..

Задули ветры с севера,
И вымпелы на сейнерах,
Как выстрелы захлопали,
Пошли заботы - хлопоты!

Затем, чтобы на Ладоге,
Ночами звёзды падали, -
Да прямо в сеть рыбачью,
Неся ловцам удачу.


        На краю света

                Л.Куклину

Здесь долгие годы безлюдья тоска
Влачила свой старческий посох,
И ветер, плакучие ивы таскал,
За мокрые, жидкие косы.

И падала жалкая листьев руда,
На лужи, с отливом чугунным,
Пока не явился геолог сюда, -
Небритый, похожий на гунна.

А осень сочилась с разбитых сапог,
И лезли портянки из кожи...
Он с жадностью нюхал породы кусок,
Чтоб край этот призрачный ожил.


         Ветер перемен

Как ветрено у нового моста!
Умчались льдины, ветер пахнет маем.
Асфальт прошёл по клюквенным местам, -
        Лягушкиною Дачей,
           Обитаем...
С рождения этой новью я дышу,
Тонувший здесь по щиколотку в глине,
Забытое припомню, воскрешу,
Под музыку высоковольтных линий...
Я славлю тех, кто землю приручал,
И защитил её в боях жестоких,
Чтоб ветер светлых перемен крепчал, -
В нём всех свершений и надежд истоки!


            Живопись

Лунный свет в днепровских водах стынет,
Превращая мазанки в Кижи...
Узнаю себя я в Блудном сыне, -
Явь перечеркнула миражи.

Мир природы и страстей подвижен,
Он из пепла, может быть, возник,
Это знал Рембрандт, и знал Куинжи,
Кистью обессмертившие миг.

Красок мир, живой подобен плоти,
Прост и мудр, как посох и сума, -
Кажется в меня глядит с полотен
Вечность молчаливая сама.


        Две чаши

Врач смесь лекарств горчайших,
Целебных в чашу льёт.
Мешает знахарь в чаше,
С водой, обмана мёд...

Две чаши, - сласть и окись.
Отведаешь, поймёшь, -
Есть "добрая" жестокость
И доброта, как нож.


     Скорость - закон

                Ю.Гагарину

Сколько вертится в мире колёс, -
Некогда, некогда, некогда!
     Лес, раздвинься!
       Раздайся плёс!
         Мы бежим, -
Не отстать бы от века нам.

Сколько в небе распластано крыл, -
Некогда, некогда, некогда!
Ах, никто ещё так не спешил!
       Мы летим, -
Не отстать бы от века нам.

      Круг за кругом,
      Виток за витком...
О, святая жестокость закона!
Нам покой и во сне не знаком,
Но зато, - с нами бездна знакома.


Пансионату им. Воровского

Заколдованные ели,
Зачарованные сосны,
Дятла утренние трели,
Ветерок в осоке росной.

Ловят солнце в сонных водах,
Удочками, пацанята...
Здравствуй, Луга!
Здравствуй отдых!
Белый дом пансионата!


       Грибной дождь

Наискосок, сверкая солнцем,
Дождь по траве пошёл, по соснам.

Его серебряные нити,
Гудят, как многолюдный митинг...

А ветер, лист осин листает,
И собирает птичьи стаи.

Как беспощадно гонит с веток,
Он тех, чья песня нынче спета!

Дни пролетевшие итожа,
Меня с пути он сдует тоже.

Когда запросит влаги зелень,
Грибным дождём сойду на землю.


             Детство

Мать покупала мне штаны на вырост,
Они могли служить бы года два...
Ах, мама - мама, сын твой был задирист, -
Берёг свои мальчишечьи права.

Не опускал стихи в почтовый ящик,
И благосклонности не ждал ничьей.
А как внезапны были, как разящи,
И первый снег, и мартовский ручей!


        Первый снег

Давно ли волны в берег шумно бились!
Но вот, дождями тучи истекли,
Колючий месяц из-за леса вылез,
И за ночь, крепко Волхов остеклил.

Снег новенький ложится мне на плечи,
И я душой помолодел, расцвёл!
Проворный дятел у дороги лечит,
Раскидистой сосны певучий ствол.

Зайчишка расписался на пороше, -
Всё это сердцу моему сродни!
И жизнь не кажется тяжёлой ношей,
Когда наградою такие дни.

Красивая и строгая во взгляде, -
Нашла в причёске серебра пыльцу?
- Как первый снег земле, так эти пряди,
Тебе, моя бесценная к лицу.


        С Новым Годом!

Шампанское торжественно взъероша,
    Качая разноцветные огни,
         Куранты бьют,
    Не нам жалеть о прошлом.
Друг, в книге лет страницу поверни!


             Ду Фу

Вокруг Ду Фу, - глухой ненастья плач,
Как жгут лицо с размаха ветра плети!
И может ли согреть дырявый плащ,
Тщедушные, на вид худые плечи?..

Но мощь творца неодолима в нём!
- Шалаш построив у речной излуки,
Он джонку сделал вечным кораблём,
И белый парус выкроил из вьюги...

Что стужа, если вкус весны во рту?!
Поэт всегда почувствовать умеет, -
Снег пахнет январями на лету,
А ляжет, и уже апрелем веет!


        Баллада о дворнике

Чудоковат, нескладен, и застенчив,
Хотя, уже и борода бела...
Нет, не имел успеха он у женщин,
Его подругой улица была.

Он раньше всех будил её шагами,
И отдавал ей жизнь. за годом год...
Наваливались верными врагами,
Бесчисленные рати непогод.

В апреле он долбил горбатый мостик.
Сбивая наледи с бетонных плит, -
Чтоб пешеходы не ломали кости.
Машину занесло и был он сбит.

Он чувствовал, как тяжелеют веки,
И навсегда уходит свет из глаз.
Грачи летели, разливались реки,
А для него настал последний час.

Ни горьких слов, ни жалоб на усталость, -
Как будто не работал, а гостил...
И вдовушкою улица осталась. -
Утрату ей никто не возместил.

Не потому ль так расшумелся тополь,
Чья крона над асфальтом зелена?
О дворничихе новой злые толки,
И по другому с улицей она...


              Врач

                П.Г.Корневу

Мир за окошком и широк, и светел,
Но не для них, - им было не до смеха, -
Несчастьем страшным скованные дети,
Беспомощные, в гипсовых доспехах...
Им так хотелось встать, пройтись, побегать!
Они, тоскуя, жаждали движения!
Он одевал халат, белее снега,
Брал скальпель, чтобы выиграть сражение.
Его седины становились гуще,
Он видел взгляды, полные мольбы, -
С великой неотступностью идущий,
Не к баловням, а к пасынкам судьбы...


           Солнце в ладонях

                М.Малееву

Я знал человека, - одного из многих,
Но в деле своём, он был признанный Бог...
И вкладывал душу живую в дороги,
Всю жизнь он терпеть бездорожья не мог.
Болотные топи бутил он песками,
И стёсывал скалам крутые горбы...
Он был человек, с золотыми руками!
- А руки в мозолях, черны и грубы,
А руки в тяжёлых, натруженных венах, -
Нередко болели они по ночам.
Я знал человека, - он так откровенно,
Ладонями, солнечный свет излучал!


          Корзинщику

Ещё не подошла пора грибная,
И ты несёшь свои изделия с рынка,
Не распродав...
О, я прекрасно знаю, -
Старик, тебе неловко, ведь корзинки,
Ты плёл с любовью, ивовые прутья,
С такой умелой нежностью сгибая,
      Под песенку свою!
      При деньгах будь я, -
Купил бы все, но неудача злая,
Постигла и меня, - мы вне сезона,
Как подобает истым мастерам, -
Ты время погонял своё лозою,
Я не давал пощады "Пустырям..."*
Пускай сегодня грусть закралась в душу,
А мы работе нашей цену знаем,
И за победу что нибудь осушим, -
Вот, погоди, придёт пора грибная!

* "Пустыри" - поэма К.Завьялова


              Шутка

С блистательнейшим Сирано,
Единодушен я в вопросе, -
Каков Ваш нос?
- Не всё ль равно!
Важнее, - как его мы носим...


           Монолог цыгана

                "Равнодушие, - престол сатаны.".
                Гарсиа Лорка

На улице шумной Мадрида,
Толпа разноцветна, густа.
Афиши прельщают корридой,
А он отвечает: "Устал!"

Цыган я, -
Мне в городе тесно!
Я здесь пропадаю в тоске!
Здесь птицы не радуют песней,
Не вьётся тропинка к реке.

Отдайте зелёную рощу,
Хмельные в рассветах луга,
Закаты, что свежи на ощупь,
Ночёвку в пахучих стогах.

Цыган я, о, как мне не любы
Чахоточный сквер и бульвар!
Завода угарные трубы,
Печей одуряющий жар.

Отдайте мне серую лошадь,
В цветущих черёмухах май!"
Кричит он в оглохшую площадь,
В грохочущий мимо трамвай.


             ***

Я пройду по улице Гагарина,
Поверну я за угол, налево, -
Здесь живёт, судьбою мне подарена,
Самая прекрасная Елена.
Встретить глаз её прямые выстрелы
У меня, конечно, хватит пороха, -
Потому что не купил, а выстрадал,
( Нет, не розы ) - розовые сполохи,
Той любви, что в душу озарением,
Пролились, как дождь над летней нивою,
Той, что не по щучьему велению,
Стала для двоих незаменимою.


Константин Завьялов "Земля живая" сборник стихов






СТИХИ Константина Завьялова НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИК "Земля живая"

      


   



      


         Велосепедист

Я видел велосепедиста,
Не оседлав велосипед,
На взрослом, в раме, мчался быстро
Пацан шести, не больше, лет.

Дивится встречный люд прохожий,
Старушка окая кричит:
"Остановить! Убиться может!"
А он, всё мчит себе, да мчит.

Глазёнки светятся геройски,
В веснушках нос, кудлат вихор...
Отец сказал: "Не беспокойтесь
Ведь я-то, как нибудь шофёр."

PS: Это не выдумка, на нашей улице,
живёт мальчишка сын шофёра, шестилетний
карапуз, легко и ловко катающийся на взрослом
велосипеде. Зрелище, воистину комическое и героическое,
если б вы его видели, до чего смел и проворен! (1962г.)


               ***

Майский день. Море солнца вокруг!
Облака серебристые в небе.
Тихо шепчутся голые вербы...
Сколько тайн по весне у подруг.
Сколько тайных надежд и мечтаний
Мы на девичьих лицах читаем.

Майский день. Малахит, бирюза...
Ветерок налетел и умчался,
Я в догонку ему улыбался,
Чуть прищурив от солнца глаза.
Глупо, скажете Вы, ну и что ж.
Майский день был на редкость хорош.


            ***

Пиши, "не мудрствуя лукаво",
Пиши о том, что в жизни встретил:
Про солнце, про весну, про ветер.
Пиши о том, как пахнут травы,
Когда луга в цветении буйном
Раскинутся во всей красе,
Туманы дымкой тихоструйной
Гуляют утром по росе.
Пиши про чудо зорь рассветных,
Про соловья в ночной тиши,
А главное, про человека
Ты про него поэт пиши!


        ***

Кудрявая и стройная
Берёза белоствольная
Тихонечко качается,
Задумчиво грустит.
А дуб с могучей кроною,
Глаза свои влюблённые
От тоненькой берёзоньки
Не может отвести.


       



            ***

"От великого - шаг до смешного"
От смешного к великому - бездна.
Если даже горька и сурова,
Помнить истину очень полезно.


         Весенняя песня

Старый сад весь в цвету, как в снегу,
Я от яблонь нарядных, задумчивых...
Взгляд никак оторвать не могу,
Всюду песня весенняя буйствует.

Чудной музыкой слух мой объят!
Пчёлы тянут мелодию важную.
Озабоченно птицы галдят,
Дуб могучий шумит взбудоражено.

Лёгкий шелест травы молодой
В запуски в след за ветром уносится...
Всё разбужено, к жизни, весной.
Ах, как песня из сердца просится!



 Я б спасал поэтов от напасти...

Если б это было в моей власти,
Я б спасал поэтов от напасти...
Был бы я могучим чародеем,
Не упал бы Пушкин на дуэли.

Тигром бы метнулся я из леса,
Разорвал бы горло у Дантеса.
Вихрем на Кавказ бы я умчался,
Чтобы целым Лермонтов остался.

Обернулся б я удавом длинным,
Задавил бы кольцами Мартынова.
Пред тобой, Владимир Маяковский,
Я предстал бы бюрократом косным:
В трудную минуту роковую
Ты в меня всадил бы эту пулю.

Если б это было в моей власти,
Я б спасал поэтов от напасти.
Долго б жили на земле поэты,
Песни б не остались недопеты.

                22 июля 1962 года



             Кузьмич
                поэма


                1.
Встал Кузьмич, зарёй разбуженный,
Сполоснул водой лицо
И походкой неуклюжею
Вышел старый на крыльцо.
Простучав ногой берёзовой,
По мосткам сошёл к реке
И поплыл по глади розовой
В просмолённом челноке.

За кормою рыба резвая
Бултыхнулася в воде.
Солнца луч калёным лезвием
В кузьмичёвой бороде
Заиграл седой щетиною,
Травы росные поджёг.
До чего же дали синие,
До чего ж румян восток!
Значит, будут дни погожие,
Будет добрый сенокос.
Только чем то вдруг
               встревоженный.
Задрожал широкий плёс.

То ли быль, то ли мерещится -
Гнутся травы и кусты,
Что за музыка зловещая
Давит землю с высоты?!
То не ворон в небе каркает
И не ястреб в нём парит -
Над буксиром и над баркою
Низко кружит мессершмитт.
А вода спокойна, чистая!
Опрокинувшись к реке,
Хищный юнкерс - птица
                быстрая -
С виража пошёл в пике.
Страшным взрывом чёлн
                отбросило.
В борт ударила волна.

Так над волховскими плёсами
С неба грянула война.

                2.
Полыхают зори красные.
В жутком небе злобный гуд.
Бомбовозы с чёрной свастикой
Землю русскую клюют.
Потянулись караванами
Барки, лодки и плоты:
Спрячь их, даль,
Укрой туманами -
Стар да мал уходят в тыл.
А Кузьмич стоит над Волховом,
Деревяшкой в берег врос, -
Смерть гуляет с воем,
                с грохотом,
С корнем рвёт стволы берёз.

И под музыку могильную
Отступал за взводом взвод,
Шли не слабые, а сильные.
Шли назад, а не вперёд.

Ветер тёмный лес раскачивал,
Налилась свинцом река.
Не сдержать напор
                захватчиков, -
Сила вражья велика.

По тропе, что вьётся берегом,
Подошёл солдат, худой,
Стянут лоб повязкой белою:
- Напои, отец, водой.

Пил он с жадностью отменною,
Залпом пил он, не дыша,
И осталась гарь военная
С губ его на дне ковша.
И, подняв глаза горящие,
Улыбнулся вдруг светло:
- Ключевая, настоящая,
Даже челюсти свело!

А Кузьмич: - Чего ты
                скалишься?
Что ты скалишься, скажи?!
Вон как драпают товарищи,
Хоть за шиворот держи!

И солдат залился краскою,
Скис глазами, дрогнул ртом,
Тронул лоб под жёсткой каскою,
Перетянутый бинтом,
Ковш вернул, тряхнул
                винтовкою,
Пояс туже подтянул
И походкою неловкою
В пыль дорожную шагнул.

             3.
На земле, врагом захваченной,
Нудна ночь, тоскливы дни.
Не засветит старый бакенщик
По-над Волховом огни.
Ночь слепая, безответная, -
На большом пути речном
Не звучат гудки приветные.
Волхов скован тяжким сном.
В дверь стучат.
- Какого дьявола?
- Эй, Кузьмич, я весь промок!
Заскрипели петли ржавые,
Гость ввалился на порог,
Подошёл, дождём
               исхлёстанный:
- Ну, здорово! Узнаёшь?
Вспомни, как, бывало, вёснами,
Сеть метали в зыбкий плёс.

Свет коптилки неуверенный
Вырвал вдруг из темноты
То, что в памяти затеряно:
Фёдор! Ты ли это, ты?!

       ПЕСНЯ НОВГОРОДСКИХ ПАРТИЗАН

Коршун взмахивает крыльями
Над берёзой у реки.
Мы не рыбу ловим в Ильмени -
Ставим мы врагу силки.

Наши лодки - лодки быстрые
В камышах на берегу.
Мы взорвём мосты и пристани,
Не дадим пути врагу!

За поруганную Родину,
Слёзы вдов и матерей
С чужеземцем счёты сводим мы:
Бей фашистов! Насмерть бей!

Бей! -
Кузьмич согласен с песнею,
Просветлел и ожил взгляд,
Знает он: леса окрестные
Грозной силою шумят...
За дорогой наблюдение
По заданию он ведёт.
Командиру донесение
С вестовым передаёт.
Пост его - окно чердачное
Упирается в конёк...
И приходит в час назначенный
Из отряда паренёк...

             4.
Что ж ты память растревожила
Лет забытых череду?!
Хороводов мало ль вожено
У деревни на виду,
Выходил Иван с гармошкою
(Величали Кузьмичём)
Белой ночью в луг
               некошенный:-
Всё-то было нипочём.
Шёл да шёл родной сторонкою,
Сапогами травы мял,
С черноглазою Алёнкою
Зори ранние встречал.
Он не гнался за червонцами, -
Юность счастьем не бедна.

Только в этот год с японцами
Приключилася война.
Цепкий хмель туманил головы,
Пили рекруты три дня,
С причитаньями тяжёлыми
Провожала их родня.

На войну Иван отправился-
Не награды получать,
Через год едва оправился,
Костылём пошёл стучать.

Не дружил в бою со славою,
Так уж видно повезло:-
По колено ногу правую
Миной вражеской снесло.

И в шинелишке истасканной
Он вернулся в дом отца,
Доля горькая, солдатская
Подкосила молодца.

С той поры не брил он бороду,
На базар отнёс гармонь.
Прослужив немного в городе,
Вышел в бакенщики он.
Полюбил житьё укромное
Возле Волхова-реки,
Где светили ночью тёмною
Пароходам огоньки.

           5.
Время шло,
Рассветы серые
Зябко плыли за окном...
Вот дохнуло небо севером,
Лужи схвачены ледком.
Затвердела хлябь дорожная.
Ночь разлила лунный свет.

Ходит бакенщик встревоженный:
Вестового нет и нет,
Как-то, в сумерки вечерние,
Наживлял он перемёт,
Вдруг увидел: по течению,
Что-то странное плывёт.

Не напрасно дрогнул взглядом
                он,
Отшатнулся, побелел:
Плот с высокой перекладиной-
Вестовой на ней висел.

Сгрёб Кузьмич ладонью бороду-
Не унять немую дрожь,
Воровски метнулось в сторону
Вороньё, подняв галдёж,

-Вот в чём дело...
Коля...
Коленька...
Ты попался палачам?..
Я то ждал тебя соколика-
Слёзы душат Кузьмича.

Целый день копал могилу он.
Яму заступом он рыл.
У реки дружочка милого
В час заката схоронил.

А три дня спустя, дорогою
Шёл карательный отряд.
Немцы шли колонной строгою.
Грозно шли, за рядом ряд.
Шли эсэсовцы отборные,
Шло зверьё о двух ногах.
Легковой машиной, чёрною,
Замыкался строй врага.

И Кузьмич, глазами быстрыми,
Вражью силу сосчитал...
Вдруг, вдали раздались выстрелы,
Засвистел, запел металл.

Там, где бор с дорогой сходятся,
Где кусты, пеньки, да мох,
Немцев приняли, как водится,
Из засады, да врасплох.

Дым, упругой, рваной тучею,
От дороги полз к реке.

Лимузин, как тень летучая.
Показался вдалеке.
Он летел, как птица чёрная,
С полной скоростью летел,
Вдруг, вильнул, споткнулся,
                дёрнулся,
В страхе, бешено взревел.

Дав напуганных фашиста
Подбежали к старику:
-Нужно ошень, ошень быстро
Переплить через реку!

Автомат в лицо нацеленный,
Офицерам невтерпёж...
И Кузьмич, рукой уверенной,
Взял весло:-Поплыли, что ж...
Тих был Волхов опечаленный,
Он, как будто понимал,-
Челн, последний раз отчаливал.
Тонкий заберег ломал...

Нелегко весло крылатое
Поднималось над рекой,
Правил бакенщик к фарватеру,
Правил опытной рукой.
Он стоял в корме судёнышка,
Вёл минутам строгий счёт.

Уж не песню ли Алёнушки
За бортом вода поёт?
Где она, любовь забытая,
В буйных травах, на лугу,
Покажись, росой умытая,
На пологом берегу,
Не клонись на камни стылые,
На песок ты не клонись,
Встань к воде зелёной ивою,
И, как в зеркало, глядись...
Над холодною излучиной,
Свет зари, бледнея, гас.

Шла минута неминучая,
Разменяв недобрый час.
Сильно грёб Кузьмич,
Старательно
Выбирал удобный миг:
Принимай, волна, карателей!
И занёс весло старик.
Так огрел врага по черепу,
Что и сам свалился с ног-
Закачались оба берега,
Опрокинулся челнок.
Разошлись круги холодные,
Потревожив сонный плёс...

Поклонилась молча Родина
Сединой немых берёз.