одинокое

лупили желтые и красные
в моё дрожащее стекло,
я говорил ей много разного
о том, что было и прошло,
о днях, что стали нам наградами
побега, взгляда, и ещё
что оглянуться в общем надо бы
мне на нее через плечо.
я говорил, её дыхания
не чуя в гулкой тишине.
далекая, как будто Дания,
она родной не стала мне.
я плакал, в нелюбовь отброшенный,
и выла осень вдалеке.
большие слезы, как горошины
стекали по моей щеке.
минуты эти были пыткою.
коту под хвост пошел роман.
она молчала, как убитая,
как белорусский партизан.
и, с одиночеством повенчанный,
любимую в охапку взяв,
мою резиновую женщину
забросил снова я на шкаф!

Написано по банально-пошловатому сюжету из http://stihi.ru/2010/02/06/4076

На этом конкурсе одна из уважаемых мной дам обвинила меня в пошлости, то есть, видимо, в неуважении к женщине, даже резиновой, . В связи с этим я решил предложить пару дополнительных вариантов финала этой истории:
1.
и, с одиночеством повенчанный,
любимую в охапку взяв,
скелет моей прекрасной женщины
я снова зафигарил в шкаф!

2.
тут, с одиночеством повенчанный,
и оглянувшись, словно вор,
мою брыкавшуюся женщину
с балкона сбросил я во двор!