Не размыкайте

Сейчас это всё закончится,
и от меня останется мёртвая пасть в подсолнечном масле.
Тоска есть не чтоб пропасть, она просто как зубы точится, режется в счастье, -
такой смешной приговор выносят раскинутые руки.
Не размыкайте объятий. Они держат людей в эшелоне обманной разлуки.
Никаким одиночествам
не по плечу голодать. Вот уже сто столетий киснет
в голодраном раю, успокоившись, Ева-мать, вершит над собой пророчество-самоубийство.
И надкушенным яблоком потчуются леса,
и галантные шпаги звенят по вечерним столицам, глуша голоса.
Мы уходим за ней.
Страшный суд ни к чему, видит бог, это - наша стезя:
надрывая основы в себе, свет и тьму, сквозь боль становиться сильней, но - об этом не знает дитя,
что полощет ладони в истаявших корочках стылого света.
Карабины звенят по седьмым позвонкам привязкой к факту, и это -
ноша, доступная нам,
притяженье земной орбиты. Чай режет губы колкостью воспоминаний.
Жизнь - не то, что отпито. Она - остаётся там, на густо-кирпичном дне в погребающей длани.
И Ева в цветущем саду раскрывает ладони и шепчет, что никогда не одна, что нет у небес для неё смертельных проклятий.
И бог просыпается утром в бреду, глядит из окна на то, что закончится.
Не размыкайте объятий.