Гром посреди ясного неба

Ярко светило солнце, похожее на желтые головки одуванчиков. Дул теплый летний ветерок, покачивающий бездонные просторы мягкой высокой травы. Кузнечики в защитном камуфляже прятались в зарослях этих джунглей, напевая боевые песни. На небесных лугах паслись невинные белые барашки облаков.
Внезапный порыв холодного пыльного ветра заставил пугливые облака разбежаться по оврагам и затаиться на некоторое время, чтобы подкрадывающиеся с востока черные стаи волков их не заметили. Пастух потратит много времени, чтобы отыскать свое стадо.
Зеленые кроны деревьев наперебой галдели листьями-воробьями, приветствуя приближающуюся хмурую тучу с чугунным котелком в руках. Он был полон дождевой воды, норовящей при любом неосторожном движении вылиться через край. Судя по гуляющему в ветвях шуму, они явно изголодались по влаге.
Одуванчики спрятали свои желтые цыплячьи головки: испугались предстоящих водных процедур.
Вдали уже можно было услышать раскаты глухой барабанной дроби.

Пустая квартира – дома только я.
Окно нараспашку. Шторы, надутые большими пузырями не пускают в гости Грозу. Это крайне невежливо с их стороны, поэтому я спешу их раздвинуть и, виновато подставив лицо надменной оплеухе Гостьи, пропускаю Ее в комнату.
Я присела на стул возле подоконника и, подперев голову кулаками, разглядывала улицу, трепетно ожидая начала представления.
По тротуару бежали, похожие на муравьев, случайные прохожие, прикрывающие голову руками от первых тяжелых капель. Я улыбалась, наблюдая за их неуклюжим марафоном.
Вместо отдельных пыльных капель в воздухе внезапно возникли косые нити ливня, играющего в этом спектакле важную роль занавеса.
В комнату нервно врывался ветер и тут же поспешно исчезал.
Гостья носилась по комнате и, все еще злясь на меня за неучтивость, сбивала стоящие на столе маленькие фигурки китайских дракончиков и пузатых, смеющихся старцев.
На краткие мгновения все пространство комнаты позади озарялось вспышками, и я могла разглядывать искаженный злобой облик Грозы.
Внезапно за горизонтом крыш видневшихся вдали пятиэтажек начал расти сине-фиолетовый шар, мерцающий изнутри электрическим светом. Он быстро увеличивался в размерах, а потом неожиданно погас, словно его прозрачная стеклянная оболочка не выдержала и лопнула, выпустив тем самым весь световой заряд наружу. Похожие на своего собрата, такие же шары все ближе и ближе подбирались к моему окну. Вот один мелькнул за соседней крышей, на миг ослепив меня короткой синей вспышкой. Но на этом все и закончилось. Похоже, они испугались Той, что дерзко расшвыривала по комнате мои вещи. А кто не боится попасть под Ее горячую руку!

Сильные порывы ветра взвили в воздух маленький полупрозрачный пакет. Он, беспомощно озираясь, метался над городом, рискуя быть схваченным лапами электрического зверя, который победоносно - громко рычал, заставляя стекла в моем окне испуганно дребезжать.

Занавес.

Деревья ликовали. Они аплодировали зелеными, вмиг помолодевшими листьями актрисе Грозе, благодаря Ее за разыгранное перед ними представление. Она к тому моменту умерила свой пыл и покинула меня через окно, бросив короткое «Прощай».
Шаманские мотивы барабанов становились все тише, а на горизонте, сквозь рваные одежды туч цвета мрачной угрюмости скромно выглядывало голубое небо, и пробивались косые взгляды недовольного Солнца, которому, единственному из присутствовавших зрителей, не понравился спектакль.
Дул свежий ветерок, не смевший потревожить грубые пьяные капли, отсыпающиеся на траве. Ведь с небес выгоняют только тех, кто плохо себя вел.
Лишь тихо перешептываясь, делились впечатлениями мокрые потрепанные деревья. Им, несомненно, понравилось.