Обломок

Он был полковник кавалерии,
осёдланный большой женой.
Глаза голубеньким горели,
как недопитое вино.

Усы, ковры и разговоры,
дом и снаружи, и внутри
напоминали цветом порох,
но тот, который не горит.

Подмоченный вином отставки,
скрывая это предо мной,
он показал штыки и шашки,
объединённые стеной.

Но на ковре, как на картине,
я видел лишь одну деталь:
сиянье ножен чёрно-синих,
скрывающих густую сталь.

И я рванул эфес рукою -
мальчишка, слабенький щенок,
я жаждал тяжести и крови!..
Но был обломанным клинок.

Почти у самого эфеса
кончалась стали полоса,
и не было у сабли веса,
и крови не просил тесак.

Потом знакомство продолжалось
ещё, казалось, целый день.
Но я свою не прятал жалость -
я был безжалостен совсем.

А он станочки и тисочки,
пивные кружки и фарфор -
трофейный гонор худосочный -
мне демонстрировал в упор.

В дождливом дворике пустынном,
десятилетья сбросив кладь,
он выстрелил из карабина
и дал к плечу его прижать.

Мелкокалиберка, подделка,
небоевой, невзрослый пыл...
За это пожалел отдельно
и больше в гости не ходил.

1974