Старшему брату

В тот год весь мир трясло в жестокой злобе,
В тот год плясал кровавый танец свет.
Уча весь мир сводить тоску на нет,
Весёлый Мао двигался, и в робе
Сгибался от смешков интеллигент.
Шутили молодые цзаофани,
Шутили и не помнили себя:
Вот миска риса равная юани,
Вот жёлтая горячая земля,
          А к ней - навет, расстрел, тюрьма, петля...
          
Несли на узких крылышках убийцы
По небу зажигательный напалм.
Но это - бокс, всего лишь бокс! Вьетнам,
Гляди же в объектив, шальные птицы
Собьются в стаи. Серых партизан
Удары напрямую злее, резче
Наносит узкоглазый круглый ринг.
По жизням стариков, детей и женщин
В ответ американский грянет свинг.
          Грядут «пантеры», Мартин Лютер Кинг...

Бежит рантье из города в ранчеро;
Худой студент - весёлый Кон Бендит
Канючит спички, строит умный вид;
С беретом Че Гевары зло и смело
Несёт Гавана чёрно-белый щит.               
Трясёт, трясёт весь мир в ужасной злобе.
Качает вечер, и горят огни.
Джим Моррисон одной ногой во гробе
Кричит с ухмылкой дикой о любви:
          «Возьми её придурок и...» С отви-

слым подбородком и с остатком
В глазах когда-то девственной души,
Но с мыслями турецкого паши
Восточную Европу месит танком
Старик, твердя задумчиво: «Глуши!»
...Вот так трясло весь мир от жуткой злобы.
Хотя, в который год теперь не так?
Шёл снег. Метался вечер. Но как Гоби
Пахучий рай роддомовских палат
          Парил. В одной из них мой старший брат

Рождался! С потолка свисала лампа,
Боялась мама, хрупкий оптимизм
Внушал ей врач; и словно воплям тризн
Он ставил оградительную дамбу
Худому миру!.. И сочилась жизнь
Во имя Жизни! И метался вечер
Уже безумной злобе вопреки.
Дрожали мамы худенькие плечи,
И наконец не в мире, но в Любви
          Родился брат!..
                На свет явился ТЫ!