***

Подобрали стиль,
чистоту стен
белых
расписали мелом.

Записали  на касеты
изжеванной плёнкой
наше черное лето  -
похожее на недоношенного ребёнка.
Когда нам исполнится много лет,
когда много зим забудется
сбудется каждая из камет,
хвостом зацепивших улицы.

Если любой из снов не записать в тетради,
можно остаться без кораблей
на бумажной глади,
лишиться морей в каждом глубоком взгляде.
Если все лица ниц,
если все слова - свои и чужие - близко
в мире не будет птиц
летящих выше, чем низко.

У кожи твоей цвет бумажный,
карандашной крошкой портрет  на сердце.
Если и есть в мире кто-то более важный
тебе, чем я, то мне, уж точно, некуда деться.
Эти слова, как мимо, пройдут навылет,
я не умею ни в смысл, ни в такт.
Если вдруг что - мой галстук уже намылен..

не дотянул строку,
пусть остается так.

Да, как всегда опрокинул залпом
все окончанья и шторы с о'кон,
в этой зиме светом плюются настольные лампы,
я - кровоточу соком.