Картина

 Свет. Обжигающий, слишком яркий для моих глаз, так привыкших к темени, что смотреть даже на этот, вероятно, покажущийся тусклым для других людей, огонёк свечи было очень больно. Словно если бы я мог глазами трогать лучи солнца. Я так привык различать объекты в полной темноте, что даже при малейшем освещении всё, окружающее меня, сливалось, образовывало бесформенное нечто, укутывая меня жёлто-зелёным туманом так, что ничего нельзя было разглядеть или разобрать.
 Ты стояла ко мне спиной - неизвестная, таинственная, странным образом оказавшаяся в моей спальне. Белое лёгкое платьице, белокурые, почти до пола, волосы, тонкий стан - ты казалось такой хрупкой... но я чувствовал, что это не так, хотя и не имел чести ранее знать тебя. В руках твоих была свеча - это её мерцание разбудило меня. Ты рассматривала картину, одиноко висящую на мраморной стене. Мою картину.
 Я рос болезненным, слабым мальчиком. Моя семья с трудом верила в то, что я доживу хотя бы до школьного возраста, но в юности я увлёкся искусством, и это стало своеобразным поддержанием моего немощного существования. Живопись и музыка поглощали меня полностью, не оставляя в душе места ничему более. Благо, я рос в обеспеченной семье, поэтому никого не заботила моя чрезмерная увлечённость, порой походящая на некую одержимость. Так я и жил... пока однажды во сне ко мне не явился некий фантом. В том сне я блуждал длинными коридорами, следуя за призраком, пока, наконец, не пришёл в абсолютно пустой зал, одинокость которого нарушала лишь висящая на стене рама для картины. Самой же картины в раме не было; но стоило мне подойти почти вплотную к стене, как мой фантом-проводник стал кружить в воздухе, всё быстрее и быстрее, пока комната не наполнилась ярким светом, и лишь то место, где предположительно должен был быть холст, оставалось чёрным. Проснувшись утром, я долго не мог понять смысл приснившегося; но постепенно события сна стали забываться, и к полудню он совсем исчез из памяти, оставив после себя лишь пробудившееся вдохновение. Я сел за мольберт.
 Через несколько месяцев картина была готова... но это стоило мне многого. Как только я начал рисовать её, стали происходить странные вещи. С каждым мазком я чувствовал себя лучше и лучше. Болезненность покидала меня, но родные, напротив, стали заболевать. Первой от чахотки слегла мать, за ней - старший брат. К моменту завершения картины я остался совсем один. В опустелом, мрачном, угрюмом доме, где всё напоминало о том, что когда-то жизнь и веселье били здесь ключом.
 Если бы ты знала, чего мне стоило это полотно... Но чем больше я смотрел на твою неподвижную фигуру, тем больше мне казалось, что ты знаешь - или, по крайней мере, догадываешься. Очень осторожно, чтобы не спугнуть тебя, я встал с кровати и тихо подошёл сзади; протянув к тебе руки, я всё же не решился обнять тебя за плечи, но расстояние между моими ладонями и тобой было всего лишь в несколько сантиметров, что позволяло чувствовать твою энергетику - тихую, мягкую и одновременно сильную. Она была так чиста и приятна, что я закрыл глаза от умиротворения. Но когда открыл, тебя уже не было, как не было и света свечи. Удивительным образом я вновь оказался у себя в кровати.
 Посчитав сперва всё это лишь очередным глупым сном, я глянул на то место, где прежде была картина... её там не было. И только тогда я понял: призраком в моём далёком, полузабытом сновидении была ты. Это ты была моим выздоровлением и постоянно спасала меня от смерти. Это ты подарила мне осознание того, что значит быть по-настоящему одиноким. И я подарил тебе дом, нарисовав эту картину - но чтобы воплотить тебя в реальность, понадобилось принести в жертву жизнь. И не одну жизнь. Всё ради нового начала.
 Сегодня я увидел смысл моего существования.
-------------------------------------
2005-2006 год