Отчет с вечера памяти А Твардовского

24 января 2010  года в большом зале Государственного Учреждения Клуба «Ладога» успешно прошел вечер памяти, посвященный 100 летию со дня рождения Александра Трифоновича Твардовского. Событие было освещено в СМИ, в частности телеканалом Север-ТВ.
Открыла вечер  подмосковная эстрадная звездочка, лауреат многочисленных вокальных конкурсов Наталья Миронова. В ее исполнении прозвучали песни о России. И не случайно. Ведь творчество Твардовского неразрывно связано с Родиной.

Руководитель клуба и ведущая вечера Людмила Королёва во вступительном слове кратко коснулась биографии поэта, а затем была затронута тема его творчества. Конечно, рассматривалась и современная поэтическая обстановка:
«…Александр Трифонович Твардовский, родился 21 (8) июня 1910 года на хуторе Загорье Смоленской области. Учился в сельской школе. Позднее – в Смоленском педагогическом институте. В 1939 году окончил Московский институт философии литературы и истории (МИФЛИ). Стихи начал писать рано. Его первые литературные опыты горячо поддержал земляк – Михаил Исаковский, в те годы уже известный поэт. С 1942 года и до конца Великой войны Твардовский работал в «Красноармейской правде» – газете Западного фронта. В 1942-м он приезжал в войска 20-й армии, завершавшей Погорело-Городищенскую операцию и несколько дней жил в деревне Денежное Зубцовского района, где продолжил писать начатую на фронте поэму «Василий Тёркин».За годы войны АТ создал многочисленные стихи, объединённые во «Фронтовую хронику», очерки, корреспонденции. А поэма «Василий Тёркин», созданная в период с 1941 по 1945 годы, стала ярким воплощением русского характера и общенародных чувств эпохи Великой Отечественной…. Определяя главное направление своего творчества, Твардовский писал: «Лично я, наверное, во всю свою жизнь уже не смогу отойти от сурового и величественного, бесконечно разнообразного и так мало приоткрытого в литературе мира событий, переживаний и впечатлений военного периода». Поэтическим воплощением этой мысли стали его знаменитые лирические стихотворения «Я убит подо Ржевом…» и «Я знаю, никакой моей вины…» Военной теме посвящена и поэма о трагической судьбе солдата Сивцова и его семьи «Дом у дороги» (1946), которую Твардовский назвал «лирической хроникой».


**Участники клуба не могли не вспомнить строки  из «Василия Теркина» и другие военные произведения автора. Стихи о герое со слезами на глазах и с большим чувством прочитал Борис Прахов. Следом за ним выступил Юрий Евдокимов со стихотворением «Я иду и радуюсь. Легко мне…»


 Ведущая отметила, что «Современному читателю, околдованному половодьем русского модернизма конца XIX - XX века, поэтическое наследие Александра Твардовского сегодня, пожалуй, не очень-то интересно. Пока существовала советская литературная субординация, Твардовский считался классиком. Рухнула субординация - стали забывать поэта Твардовского. Ностальгирующие шестидесятники помнят его "Новый мир" - замечательно яркий и пронзительный образ Твардовского . Но положа руку на сердце: кто сейчас не расстается с лирикой Твардовского, кто подробно читает его поэмы? После всех новаций, метафор и метаморфоз новейшей поэзии - простоватая, прямая, местами нравоучительная поэзия Твардовского кажется архаичной. Сам Твардовский скупо знал и туго понимал самых интересных наших поэтов этого века, вряд ли, кажется, задумывался над тайной - с двойным и тройным дном - лирической речи, о возможностях преображения словесного материала, лобово решая в поэзии смысловые задачи.
Он выше всего ценил поэзию, которая черпает непосредственно из бытия, а не из культуры. Но - в отличие, скажем, от Рубцова - был слишком "по жизни" связан с советской властью, чтобы родник его творчества был первозданным, незамутненным. В сущности, тут драма поэта, слишком тесно сошедшегося с идеологией, ладно внешне, но и внутренне недостаточно дистанцировавшегося от нее. Поэзия дело тонкое, и такие вещи безнаказанно не проходят.
При том, что Твардовский ценил в поэзии более всего жизненность, он мало пекся о собственно эстетическом, недопонимая, что словесности необходим элемент культурного аристократизма.

Многое, чему мы научились в поэзии, Твардовскому из-за его творческой психологии было неинтересно (а может, и не под силу) осваивать. Но, читая и перечитывая его выдающееся стихотворение «Две строчки», пожалуй, заметнее, какой мы понесли урон: вымывается из поэзии эта проникновенная прямота, сердечная ясность
Ужимка, ухмылка, гаерство теперь сделались повсеместны; волшебство стихотворной речи превращается в "текст", в какие-то куплеты, а не достойные строфы. Твардовский же в своей поэзии был глубоко серьезен, и как бы ни было нам порой, повторяю, от этого скучновато, он все-таки одергивает нас в нашем игровом шутовстве. Твардовский нес в себе традиционную психологию русского литератора: понимать поэзию как служение и дар как ответственность. Это в нем было главное, несмотря на досадную советскую примесь. Без него спектр русской поэзии XX века все-таки был бы буже; такие поэты нужны, дабы опреснить чрезмерную, приторную порой, барочность…»
В исполнении Ольги Моисеевой, Дмитрия Ботоногова, Елены Павловой, Людмилы Королёвой, Тамары Москаленко, Бориса Богачева прозвучали такие стихи Твардовского как «Чуть зацветет Иван-чай…», «На старом дворище», «Как неприютно этим соснам…», «Чернил давнишних блеклый цвет…», «Допустим ты свое уже оттопал…», «День прошел и в неполном покое…».


**Большим подарком для всех стало выступление известного московского барда Сергея Светлова. Все с удовльствием слушали песни на ситихи Рубцова, Асадова и Высоцкого.


Размышляя о поэзии советского времени и поэзии сегодняшней все больше приводили к тому, что «Твардовский жил и творил в те баснословные теперь уже времена, когда казалось, что поэзии ничего не грозит, что она будет существовать всегда и читателей в России пруд пруди: дай им и ей волю - и наступит настоящий поэтический ренессанс. Причем так думали и стихотворцы, связанные с советским режимом, и те, кто был почти подпольщиком. Только теперь, при наплыве новейших культурных технологий, отличающихся подспудной неуклонной агрессией, проясняется, что поэзия вещь хрупкая, что она вымывается ими из цивилизационной духовной толщи.

...Вообще при советской власти поэты расплодились в невероятных количествах: достаточно открыть любой ежегодный "День поэзии" тех времен (включавший, впрочем, их ничтожную толику), чтобы убедиться в этом. Рифмованная речь отвечала разом и задачам идеологии, и сентиментальной неизбалованной душе советского человека. А авторам обеспечивала существование и вписывала в достойную социальную клетку. К тому же с годами режим так либерализовался, что сытно подпитывал уже не только тех, кто утверждал, что времена теперь самые лучшие, но и тех, кто убеждал, что они не самые худшие.
Тогда-то сформировалась странная ситуация (только усугубившаяся сегодня), когда поэт вроде бы есть, а личности нет: за текстом не просматривается значительность стихотворца - ее, что называется, и с лупой не рассмотреть.
Графомания - естественный, очевидно, спутник грамотного человечества на определенном этапе - тогда приносила выгоду. Именно в ту пору появилось бессчетное множество стихов, словно написанных для одноразового употребления - чтения по диагонали. Запоминалось немногое; немногое было рассчитано на "спектральный анализ" медленного прочтения, на вдумчивое вживание.

Увы, та же беда и ныне: большинство пишет очень неряшливо. А тот, кто думает о "нетленке", пишет претенциозно: словно нудит нас перечитывать его ради разгадывания темнот, а не по велению сердца. Но чаще всего такого рода "шифровки" оставляют с носом: расшифрованное не стоит выеденного яйца.

...Совершенно условно можно представить себе две ветви отечественной поэзии. Одна - реалистическая, описательная, пейзажная, разрабатывающая характеры и весьма прямолинейно заявляющая мировоззрение стихотворца - обличительное или патриотическое, при социализме - социалистическое. Другая ветвь - метафорическая, открывшая звуковые красоты, варьирующая музыку внутри стиха, сюрреалистическая и ассоциативная; наконец, здесь же - как вырождение - всеобъемлющая ирония и цитатность.
В действительности, конечно, все переплетено, но - существует и разделение. Ныне оно не только формального, но и идеологического характера. По-настоящему русскими в определенных кругах числятся поэты только первого направления. Тогда как "метафористы" считают "реалистов" совками, если не хуже.

Неужели настоящая поэзия в новом веке окажется потерянной для России? Такую лакуну в духовном и культурном нашем ландшафте уже нечем будет восполнить; такая потеря, естественно, повлечет за собой новый виток деградации языка, а значит, и национального духа - со всеми вытекающими для России последствиями. Как говорится, "потомки нам этого не простят". Тем важнее сейчас поэтам свести с приходом расход, провести вдумчивую ревизию наработанного до них...
В частности, не надо пренебрегать поэтическим наследием Александра Твардовского, всей крупнотой его драматичной личности»

**В заключение завсегдатай клуба Валерий Будяк прочитал свое шуточное стихотворение посвященное А. Твардовскому:

Жил такой поэт московский,
Пел он просто, по уму…
Как фамилия? Твардовский -
Память светлая ему!

Я свою настрою лиру,
И спою, по мере сил -
Чтоб сказал он про стихи.ру,
Если б вдруг нас посетил:

- Если в грамоте ты серый,
Ритм не ловишь - не взыскуй,
Коль скажу я: "Нет размера!" -
Это малый сабантуй..

Если ж ты не сведущ в рифмах,
И рифмуешь: "шла-кора",
Знай, что стих твой сел на рифы,
И его спасать пора!
Здесь уж жди покрепче трёпку,
Но и тут ты не горюй -
Как сказал бы Вася Тёркин:
- Это средний сабантуй…

Коль ни рифмы, ни размеру,
И совсем уж дело "швах" -
Утешайся - ты не первый
Уличён в таких грехах…
Рецензенты грозной тучей -
Тут уж слушай, не балуй.
Ты от них сполна получишь -
Это главный сабантуй!

Поучись стихосложенью,
Ритм освой, и - снова в бой!
Пой легко, без напряженья,
Вот тогда - почти герой!

Если ж стих даётся трудно,
Значит это - не твоё!
Не упорствуй, не занудствуй,
Дуй на прозу, ё-моё!

Вот такие вот задачи
Нам поставил бы поэт.
Так, а может быть, иначе,
Спорь, не спорь - ответа нет…

Переправа, переправа,
Берег левый, берег правый
Снег шершавый, кромка льда

Мы на левом, он на правом,
Где он там, увенчан славой,
Что и как - темна вода…
…
Жил такой поэт Твардовский,
Пел он просто, по уму…
Он теперь в земле московской.
Память вечная ему!

Также интересно прошел и свободный микрофон, в котором выступили Наталья Миронова, Елена Жмачинская, Наталья Родионова, Юрий Шелков, Александр Рыбаков, Светлана Тимакова, Григорий Горнов, Алекс Рудов, Борис Прахов, Андрей Васильев, Надежда Кукушкина, Дмитрий Мазин и другие.



!!!Инициативная группа  выражает благодарность всем участникам, за подготовку и проведение  вечера  памяти А. Твардовского!!!

До новых встреч!


При подготовке была использована статья: http://www.litera.ru/stixiya/articles/98.html Автор Юрий Кублановский
----

Интересную статью о А.Т. Твардовском вы можете прочитать здесь http://www.stihi.ru/2010/01/15/9062