Нисьмо в метрополию из Симеиза

(подражание Марциалу)

Над седой равниной моря голда меир буревестник.
Он кричит, и тучи слышат радость в громком крике птицы:
«Падхады, лаваш гарачий!». Я лежу теперь в больнице,
в санатории, вернее.  Климат, Постум, здесь чудесный,
только холодно в палате –  плюс семнадцать и не топят.
Но зато в киоске пиво подается подогретым.
Ночью сплю в трико спортивном, днем хожу совсем раздетым.
Ничего тому не страшно, у кого уже есть опыт
жизни в наших палестинах. Кстати, в здешнем «Гастрономе»
есть и «Пино-Гри», и «Кокур», и «Мускат Южнобережный».
Я когда сюда приехал с пачкой денег, то небрежно
брал по две бутылки сразу, а теперь вот экономить
принужден, давлю на пиво и портвейном ординарным
пробавляюсь, но не хнычу –  не хочу неблагодарным
быть к судьбе, что оторвала от рутины повседневной
и закинула на берег Понта. Вот, сижу на камне,
на медуз смотрю, что тают в мелкой гальке. На хрена мне
городские ваши дрязги, мне отлично здесь, в деревне!
Помнишь, Постум, эту деву, что мы сняли в Павлограде?
Ту, что ездила за нами двое суток и давала
нам по очереди. Постум, я считал – подобных мало,
но когда б ты только видел, что здесь собрались за б..ди!
Впрочем, ты же меня знаешь, я вульгарности чуждаюсь,
мне возвышенная глупость предпочтительней гораздо,
оттого-то я сошелся тут с одною из заразных –
ну, с открытой, то есть, формой, – с нею вот и прохлаждаюсь.
То есть, греюсь. Происходит этот фрукт из Подмосковья,
а чахотку поимела, сидючи в сыром подвале:
ее мама запирала, чтоб грешить не помешала -
маме случка, вишь, важнее, чем дочуркино здоровье.
Уверяла меня, дура, что не замужем, считая,
будто нам такие больше по душе. Слыхал такое?
У самой же – грудь котомкой и живот, как заливное,
сразу понял, что рожала. Впрочем, пусть ее. Святая
простота! Ты знаешь, Постум, только здравоохраненье
и дает еще возможность пообщаться с третьим классом.
Я привык к ученым дамам, но иным бывает часом –
почему-то тянет к дурам…  У меня такое мненье,
что тебе пора бы бросить свои синхрофазотроны
и прибыть на берег Понта – пить «Мускат» под крики чаек
и сидеть на теплом камне под целебными лучами.
Мы уже не молодые, и пора беречь патроны.