Четверостишия

* * *

Рембо писал до девятнадцати,
но миру до сих пор известен.
Иные пишут лет по двести,
нет чтоб коммерцией заняться бы.


* * *

Может быть, ради нескольких строк
я мотаю мой жизненный срок.
Только где те слова-соловьи?
Уж кончаются сроки мои.


* * *

Он тоже написал роман,
состоящий из одной строчки:
«Летучий Голландец» уходит в туман». –
Точка.


* * *

Прямые зеркала
отражают наши тела.
А в кривых зерцалах
наши души мерцают.


СКУПОЙ

Готовясь к жизни за гробом,
худел, как весной сугроб, он;
морил себя голодом сам,
чтоб меньше досталось червям.


* * *

Как надоел мне быт!
Но мне не быть без быта.
И с бытом мне не быть.
Такая вот трембита!


* * *

Наконец-то я постарел,
наконец-то я поглупел,
наконец-то мне хочется жить
и отчизне костями служить.


* * *

Север весел.
Юг холодный, как утюг.
Запад стоит на двух лапах.
Восток то близок, то далёк.


* * *

Наша Таня громко плачет:
уронила в речку мячик.
Тише, Танечка, не плачь:
ты утонешь, ты – не мяч.


* * *

Я Маруся, я матрос.
Меня море любило взасос,
предложило и руку и грудь.
Выхожу за него как-нибудь.


* * *

Я об одном бы попросил Творца:
о, Господи, ни под какой горчицей
не делай слепок с мертвого лица,
я не хочу здесь снова очутиться!


* * *

Деревья занялись зелёным дымом.
О, этот стойкий, непослушный ветру дым!
Махнув рукой, проходит ветер мимо.
Его несёт. Меня несёт. Я с ним.


* * *

Язык остёр, а нос ещё острее.
И говорят, что краше в гроб кладут.
Зачем я с носом задержался тут?..
Но, чу – шаги! За мной часы идут.
Они мою шероховатость сбреют.


* * *

Алкоголь мне гладит нервы.
Я его люблю.
Не последний я, не первый,
преданный нулю.