Кто свой, кто чужой?!

Виктор Андреевич Ющенко как президент Украины
Ездил по миру, рассказывал «правду» про голодомор.
Издано много «Книг памяти», в каждой украинской области.
Средства огромные вложены и академиков труд!

Виктор Андреевич Ющенко чувствовал сам себя батюшкой,
Как бы и приватизировал на Украине народ.
Верил в свою исключительность и всенародную миссию
Думал ещё президентствовать, думал, народ изберёт.

Вот и окончились выборы. Ясна всем воля народная.
Виктор Андреевич Ющенко полный провал потерпел.
Время пришло все деяния «папы» народа расследовать.
Вспомнить и точно расследовать голодоморскую ложь.

Взять истребление этноса. Кто же кого истребляли там?
Национальность всех умерших, всех этих жертв засекречена
Только в Донбассе, где русские, и не тогда, а теперь!
Это – кощунство! Трагедия здесь превращается в фарс!

Кто же они, истребители? Не москали, трижды клятые,
И не евреи «пархатые» – односельчане, свои!
Те, кто дорвались до власти, те же украинцы «щирые».
На произвол этих нелюдей Сталину жалобы шли!

Кто ж пресекал «щирых» нелюдей? Те ж «коммуняки» и органы!
Те же Петровский и Постышев! Те, кто оболган теперь!
Их оболгали бандеровцы, нашего горя не знавшие.
Нам старики рассказали всё. Знаем, кто свой, кто чужой!

***
Из книги памяти жертв голодомора Харьковской области и воспоминаний генерала Григоренко.

Вот только незадача: я ни в одном из массы этих заявлений не нашел жалобы на то, что произвол в отношении крестьян творили орды заезжих «москалей», евреи (а мы помним, кого на одной из выставок СБУ обвинила в организации «геноцида») или даже латышские стрелки. Практически все это – жалобы на СВОИХ, на своего председателя сельсовета, на своих соседей, на своих односельчан. Причем жалобы писались именно в Москву и именно оттуда зачастую местные крестьяне находили поддержку и защиту от произвола и голода. Так вновь спрашивается: кто же творил «геноцид»?
Приведу для примера один из множества случаев, представленных харьковчанами: жалоба крестьянина Марка Евдошенко в Черемушнянский сельсовет Валковского района с просьбой вернуть усадьбу. Привожу этот документ без редактуры (с тем, чтобы можно было еще и увидеть, на каком языке писало тогда сельское население Восточной Украины, переживавшее в те годы пик сталинской украинизации): «Прошу сельраду повырнуты мини бывшу мою усадьбу с постройкою так як мое майно продоно за нывыплату грошового налогу. Сам я роблю на производстви а симя моя жыве на кватыри. В бувші моі хати нихто ни жеве. Прошу ны оставыти моеі просьбы. 23.07.32 р.» И коротенькая резолюция в верхнем углу документа на грамотном украинском языке: «Заяві відмовити. Коваленко». Подобных же просьб на имя Черемушнянского сельсовета с абсолютно идентичной резолюцией этого Коваленко обнародовано немало. И за каждым подобным документом – действительно трагедия и даже, возможно, смерть заявителя. Но давайте зададимся вопросом: если кто-то ставил своей целью голодом заморить этнических украинцев, то кто же тогда были эти самые коваленки?
Вот душераздирающая жалоба середняка из села Коротич П. Тимченко на имя Сталина от 13 ноября 1931 г.: «Милости нет правды, а есть произвол и человеческая жизнь попирается ногами и что можно ожидать от таких владык, как председатель с. рады Кандыба Иван Фомович». Судя по сбивчивому рассказу крестьянина, данный Кандыба постоянно требовал с него «на литер водки», угрожая в противном случае «из хаты выгнать». «Это уже нелюди и варвары, - продолжает свою жалобу Тимченко, - и приемы их бледнеют пред действиями царских жандармов. Оградите меня от таких бандитов которые не знают что творят». Ужасная история, которую можно услышать и в наши дни. Но разве упомянутый «бандит» Кандыба – это не местный житель? Он жертва или орудие «геноцида»?
Еще один характерный случай приводится в Акте проверки работы СОЗа (союза совместной обработки земли) села Варваровка Волчанского района. Проверяющие их Харькова выявили, что причина проблем в коллективе заключается в произволе местного правления. «При раскулачивании 2 кулаков, - пишется в Акте, - было забрано хозяйство, а также скотину, то председатель прежнего соза зарезал одну корову и разделил между некоторыми крестьянами». Заметьте, селяне жаловались проверяющему даже не на то, что кого-то раскулачили (с этим тогда соглашалось большинство крестьян), а на то, что, при дележе «раскулаченного» имущества, значительная часть крестьян была обойдена. «Когда мужчины засевали поля, то зарезали корову, приготовили мясо для своей работы, а при работе женского труда, т.е. при полке буряка и картофеля пришлось работать голодным бабам и молодежи. Мужчины начали пьянствовать, и на почве этого пошел развал соза». Очень показательный пример (подчеркиваю, подобных случаев описывается не так уж мало в различных документах)! Мы видим из данного Акта, что в данном случае были и обиженные, и раскулаченные, и даже голодные женщины и молодежь. Но произвол-то творился не пришлыми, не «москалями» и даже не харьковчанами, а своими же односельчанами, дорвавшимися до власти.
Снова-таки подчеркну тот факт, о котором стараются умалчивать нынешние историки, рассказывающие чуть ли не об организованном массовом сопротивлении раскулачиванию со стороны украинского крестьянства: на самом деле, широкие массы местных сельских жителей (а они в основном были бедняками) не только активно поддержали кампанию раскулачивания, а были активными ее участниками. Чему также приводится немало документов в рамках нынешней «голодоморной» кампании. К примеру, в рапорте Золочевской поселковой комиссии от 25 февраля 1930 года подробно докладывается о том, что местные жители сформировали отряд из 120 человек, который отвечал за раскулачивание (из расчета 5 активистов на каждого кулака). Два кулака сбежали в Харьков, но местные колхозники отправили свой отряд с тем, чтобы выловить своих односельчан и там, в столице. «Настроение бедняцко-середняцких масс – харошое. Кулаки ведуть себя тихо», - рапортует комиссия. Подписи – Шлапак, Рябуха, Коваленко, Лисун. Странный все-таки это был «геноцид», если свои его устраивали против своих же, причем тех, кто его творил, было больше, чем жертв (где-то в соотношении один к пяти).
Очень показательным в этом плане является обнародованный протокол общего собрания одной из сотен этого же Черемушнянского сельсовета от 2 августа 1932 г. Вот один из пунктов решения (опять-таки на языке оригинала, без редактуры): «Встановити контроль сусід над сосідом, дісяток над дісятком аби непопав під вплив куркуля і нерозбозарив хліба». И ведь устанавливали, и ведь стучал сосед на соседа, о чем тоже имеется немало документов.

Из воспоминаний щирого националиста и диссидента, генерала Григоренко
Один из интересных эпизодов в воспоминаниях Григоренко касается "голодомора". Сами понимаете, что Григоренко, "як щирому" украинскому националисту, нужно свалить ответственность за голод на Украине на Сталина, но присмотритесь, что у него в результате получается. Нынешняя пропаганда утверждает, что большевики забрали у украинских крестьян весь хлеб. Вопрос: а было ли что забирать?
В 1930 г. ЦК Украины посылает коммунистов, в том числе и Григоренко, организовать уборку урожая. Григоренко пишет.
"Но то, что я увидел, превзошло все мои самые худшие ожидания. Огромное, более 2000 дворов, степное село на Херсонщине - Архангелка - в горячую уборочную пору было мёртво. Работала одна молотарка в одну смену (8 человек). Остальная рать трудовая - мужчины, женщины, подростки - сидели, лежали, полулежали в "холодку". Я прошёлся по селу - из конца в конец - мне стало жутко. Я пытался затевать разговоры. Отвечали медленно, неохотно. И с полным безразличием. Я говорил:
- Хлеб же в валках лежит, а кое-где и стоит. Этот уже осыпался и пропал, а тот, который в валках, сгинет.
- Ну, известно, сгинет, - с абсолютным равнодушием отвечали мне.
Я был не в силах пробить эту стену равнодушия. Говоришь людям - у них тоска во взгляде, а в ответ молчание. Я не верю, чтобы крестьянину была безразлична гибель хлеба. Значит, какая же сила протеста взросла в людях, что они пошли на то, чтобы оставить хлеб в поле. Я абсолютно уверен, что этим протестом никто не управлял. По сути, это и не было протестом. Людьми просто овладела полная апатия. Значит, как же противно было народному характеру затеянное партией объединение крестьянских хозяйств".
Смотрите, какой Григоренко умный и как тонко чувствует крестьян: противно им было! При царе не было противно, а при большевиках стало. При царе, вместе с Польшей и Финляндией, крестьяне России дали максимальный урожай в 80 млн. тонн в 1913 г., а противным большевикам в 1937 г. "согнанные" в противные колхозы крестьяне СССР дали 120 млн. тонн. Правда, сначала поголодали, ну так ведь сами же и не работали, как Григоренко свидетельствует.
Но у Григоренко есть ещё один эпизод на эту тему. Он, уже курсант академии в Ленинграде, посетил своё село и увидел, что местное партийное начальство (такое же по подлости, как и он), чтобы выполнить план по хлебозаготовкам в условиях, когда частники практически бастовали, ограбило колхоз на его родине и его село голодало. Григоренко берёт и пишет в ЦК, дело привычное.
"Письмо в ЦК я написал, приложил к нему кусочек хлеба, полученного в Бердянском райвоенкомате. Письмо большое, основательное. Я описал историю возникновения артели в 1924 году, её развитие, ведущее участие в организации массовой коллективизации. Написал о том, какой дружный, трудовой и организованный коллектив создался и как благодаря именно этим качествам этот коллектив остался без хлеба, отдав всё до зёрнышка на выполнение районного плана. Письмо было отправлено через политотдел Военно-технической академии. Месяца через два пришёл ответ: "Факты подтвердились. Виновники неправильной организации хлебозаготовок наказаны. Артели "Незаможник" оказана продовольственная помощь". Это сообщение подтвердилось перепиской отца. Я ликовал. Как же, к сигналу коммуниста прислушались в ЦК и справедливость восстановлена. Разве мог я подумать о том, что, помогая одному единственному колхозу избавиться от голода весной 1932 года, ЦК готовил на зиму 1932-33 годов сплошной голод для колхозов Украины, Дона, Кубани, Оренбуржья и ряда других районов.
В конце ответа ЦК была приписка, которой я долгие годы очень гордился. В ней говорилось: "ЦК отмечает, что тов. Григоренко поступил как зрелый коммунист. На основе частного факта он сумел сделать глубокие партийные выводы и сообщил их в ЦК".
Поскольку Григоренко считает себя пупом земли, а читателей идиотами, то он и пишет так, как будто в то время только он один писал в ЦК и Москва помогла только колхозу в его родном селе. Но мы вправе в это не поверить.