Я ехала домой

  Я ехала домой.
  Забавный Игорь мой
  мне анекдот рассказывал и, робко
  в лицо моё засматривая, пробку,
  протектором визжа, опять по встречной объезжал.

  Я ехала домой.
  Блестящею прямой
  гирлянды прочь неслись. И бег событий
  листая, поняла, что тот пропитый
  медбрат не вынес ежедневный список препаратов.

  Я ехала домой.
  За мелкой кутерьмой
  забыла про лекарства! Ольга, Ольга…
  Потерянный малыш, слепой, безвольный…
  такой нервозный… позвонить, пока ещё не поздно.

  Я ехала домой.
  Не поздно… лишь восьмой…
  в аптеку заскочить… и, этот номер
  нажав, я представляла, как в надломе
  руки иссохшей закричит Triumf на скорбном ложе.

  Я ехала домой.
  Там, за ноябрьской тьмой,
  мерцало волшебство её улыбки
  и радости просвет короткий, зыбкий
  посреди боли… и счастливый лепет… Оля! Оля!

  Я ехала домой.
  Уже почти "отбой"
  нажала, - отозвался голос хриплый:
 - Галё! И я, прислушиваясь к крику,
  лишь успеваю: - Ольгу… Что за крик? Кто Вы такая?

  - На, дзвонять тобі!
…диким эхом бьёт в динамик кошмарный крик:
  - Неееет! Не нужно! Ну, хоть по верху! Неее при-вя-зы-вай!
  - Не ори!
  - Бач, як б'ється! А то посцяти не хотіла піти сама…
  - Не вяжите меня!
  – Дівчата, обісцялася…
  - Та дарма! Хай погріється…
  - Треба памперс…
  - Підкладай, як схотілось…
  - Нє…  Ще лишилося вісім ампул…
  - Вкинь у тумбочку, то дурне…  Скоро здохне, он бач, замліла…
  - Больно… Галечка, не вяжи! Мама! Я ведь только просилась в туалет…
  - В тувалет! Біжи - тут нема, щоб тебе носили…
  - Свет, я больше не буду звать, развяжи…
  - Не могу… Гаврилыч приказал… Сдвигаем кровать в угол - так сквозь стекло не видно…
  - Света, милая, сколько раз я платила вам! как не стыдно!  …ну, родные…
  - Такий наказ. Ти кричиш і мішаєш спати, ти тривожиш весь коридор, ти і так вже одна в палаті…
  - Где Гаврилыч?
  - Який там чорт…  Вдома. Чи коло вас сидіти? Він людина, не те, що ти…
  - Развяжите, ****ь, раз-вя-жи-те! Ненавиджу, суки, скоты! Больно, девочки, боооольно, бооольно! Боже, сделайте же укол!
  - Закінчилися. Будь довольна, що кололи.
  – Там… промедол…
  - Промедол! чого захотіла…
  - Я ж купила, вколи, Светуль…  уколи!
  - А щоб тебе било об дорогу! Заткнись, бо піздюль зара вихватиш!
  - Маааама, маааама! Аааа! Мне больно!
  - Заткни ей рот!
  - Прекратите! Не смейте!
  - Что с Вами? Александровна!!!
  - Стой, Игорёк! Прекратить!!!
Ах, как я кричала!  Я надеялась, что телефон так же взвоет моим отчаяньем и кошмар остановит. Но он, завалившись в постель, остался неуслышанным. Громко фоня, он старался всю четверть часа каждый звук донести до меня. 
Шум борьбы и стон:
  – Отпустите, я поеду домой…
  – Платком!
  Крик, мычание, все утихло…  звук дверей, тихий стон… ничком я сидела, лицом в торпеду…  затерявшийся в прОстыни, он наконец замолк.
Ни планету  повернуть… ни время… ни сон, страшный сон изменить не в силах, времена разорвать… ничто я не в силах. Что это было? Кем была мне она? Виток затянулся - на шее. Точно знала я для чего Triumf, восемь лет уже нерабочий, починила.
  - Этот ревун ремонтировать? Выбрось, солнце, - муж смеялся, - уже давно с производства сняли японцы. Новый будет дешевле.
Но... вот теперь динамика мощность пригодилась… как никогда… Возрыдай же, ты, Непорочность!
  - Александровна, едем?
  - Да…

  Я ехала домой.
  Раздавленной хурмой
  душа стекала под сиденье Шкоды…
  Антихристы? чудовища? уроды?
  Да просто люди… люди, что бредут юдолью лютой.

  А наутро…
  - Галё!
и голос в телефон захрипел опять:
  - Ви така-то? Васильєва Ольга - Ваша родичка? Йдіть оформлять…


Речь идёт о спецбольнице, куда нет доступа.