Черное на белом

   Знаю одну историю. Начиналась она, также как любая байка, байка из подворотни. Она начиналась также как любая сплетня из кабака. Но было у этой истории продолжение, не зависимо от того, веришь, ли ты  в это продолжение или нет… продолжение этой истории, оно проходит дальше, чем  заходил кто-либо, живой или мёртвый.  Другими словами… я начну. От того, когда. От того во сколько бы я вернулся домой зависела моя дальнейшая жизнь.
Быть может если я, идя по мокрому асфальту, быть может, идя через лес, быть может, наступая на эту грешную землю, я ещё мог, мог сделать что-то. Например… нет, уже не мог. Уже всё было решено. Идя поэтому мокрому следу, по мокрой и скользкой дороге, идя по ней, я вышел на более скользкую и узкую тропинку. И это проклятая тропа привела меня к пустому месту. К совершенно пустому месту. Тропинка пропала, ушли деревья, нет мокрых асфальтов. Одни лишь мы: я и моя душа. В этом месте, белом, чистом, пустом. В этом пустом месте... Это место я мог наполнить чем-то, но не важно, уже не важно. Важно то что, кроме нас, меня и души в радиусе во вселенную, была только пустота. Для кого или чего, от чего? Куда? Куда вела эта пустота с радиусом во вселенную. Куда она вела? А вела она к решению, к решению, где останусь я, в то время, когда моя душа будет находиться где-то. Будет ли она достаточно близко ко мне, чтобы я мог опять идти по мокрому асфальту, под ярким солнцем, по пустым лугам, через высокие деревья, по дождю, по песку, в снегу, в одежде или без. Будет ли моя душа настолько близка, чтобы я мог ещё раз, быть может, два, насладиться мгновением, мгновением счастья. Но всё что-то пачкается. Все, что было некогда белым, зачастую становится чёрным. Всё начинается, как правило, с одой маленькой черной точки, среди белой пустоты, с радиусом в бесконечность. И возможно, этой черной точкой, в этом чистом месте был я—человек.