До чего ж нынче ночь тиха...

До  чего  ж  нынче  ночь  тиха 
и  украшена  бисером  звёздным!
Кукареканье  петуха 
отдаётся  гудком  паровозным.

Я  не  сплю.  Я  смотрю  сквозь  окно, 
словно  вижу  там  воспоминания, –
всё,  что  было  со  мною  давно 
и  умчалось  на  расстояния.

Память,  всплывшая  в  сороковых, 
понесла  меня  в  пятидесятых.
Вот  читаю  свой  первый  стих 
о  пришедших  с  войны  солдатах;
закачался,  я  помню,  зал 
от  мужских  благодарных  оваций.
Я  стесняюсь  скупых  похвал 
после  первых  своих  публикаций.
Но  готов  от  девчат  принимать 
их  восторг,  побеждающий  скромность, 
и  почти  что  сознательно  гнать 
в  полюбовных  делах  скоромность.

Вновь  свиданий  я  чувствую  хмель, 
поцелуев  девчоночьих  сладость.
Баржей,  севшей  навечно  на  мель, 
часть  судьбы  моей  там  осталась –
в  тех  умчавшихся  сороковых, 
в  Лету  канувших  пятидесятых, 
где  я  вижусь  среди  молодых, 
ещё  худеньких  и…  неженатых.