По другую сторону

Всё-всё, я грею нам кофе, тише, не плачь. Сегодня всё по-другому: дом больше не пуст и тесен; под тучей коктейльным зонтиком бьётся плащ тугого с брызгами ветра - тебе интересен
тот факт, что мы все уйдём с ним под ручку однажды?
- Как в старом кино? Ну, где кони, гитары и шляпы?
Как в том твоём сне, что закончится утренней жаждой, - в вине, ты сказал, осадок, как киноляпы.
В застенках буран, а ты всё боишься ночи и тех, кто придёт за тобой словно соглядатай - женихи, невесты, памятники и порчи, из другого теста невзрачные, серой ватой спелёнатые в роддомах, полные фальши, безоглядный ужас трепещет в тебе - спрятал? - этот дикий страх пора убивать, мальчик.
Страх не просто как все быть - зашоренным этими всеми, заеложенным, смятым, убитым прямыми швами, - это он тебе снится? Он сжился с твоей постелью. Ты когда-то спрашивал - каково это, застрелиться. Каково в руки свиты грязными падать комками.
Кофе мерно стекается в горло и греет шею. Плещет в форточку ветер, играет густыми тенями по щекам, по пальцам на кружке, и это мера вещей, всех вещей, всех идей, - ручеёк твоего дыханья. Ты до дрожи в коленках боишься северных сказок, но по-прежнему требуешь дочитать до конца. Это знание - будто: там, куда ты уходишь, совсем не осталось подсказок.
Будто там, куда ты уходишь каждую ночь, зарываясь лицом в закалённую солью подушку, может быть только хуже; только сам себе можешь помочь, понимая, что страх уже был; что он прожит, ненужен.
Будто ветер наотмашь.
- У вихря нежные руки.
Остывающий контур столешницы. Белые блики.
Настороженность в глазах, дождливые стуки по крышам больших городов и неслышные крики; не уловить - это мы ли всей сутью молча изливаем всё слишком неродственное крови; это наши ли пальцы искрят и дают знак гончим - на старт! внимание!.. только не хмурить брови!
Мы все однажды за ветром сорвёмся вслед. Быть может, он нам поклонится, спрыснет морем.
Я точно знаю - ты это видел. Во сне. Сразу после огромных ужаса, боли и горя.
И с тех пор в четырёх стенах коротаешь "между", тщишься жизнь пережить как войну - отсидеть в окопе и кричать о боях, о том, что светла надежда.. Но надежды нет. Меж ветрами - затишье и кофе.
Не про нас слова о надежде, любви и добром. Их там двое на улице - чуешь? А мы - одни. Их там двое - за каждым большим вселенским законом - две границы, две истины, две - напоказ и внутри.
А у нас неизбывность кошмаров клубочком под креслом, горький тлен сизых рам, подоконников вязкая хватка; мы прошиты, изрешечены контекстом человеческой правды: уборка, семья, зарплата, бледно-рваная калька заброшенных всуе эскизов, сотни чистых листов в упаковке и три с рассказом; мы как будто бежим - от себя, огибаем карнизы, разучившись их за руку все перепрыгивать разом или делать опорой, видеть мосты в паутине, в мглисто-бурых дождях - соблазна контраст с чистотою, в тёмной тёплой земле, в каждой взору представшей картине - дар небес, высоту, благодарность, приятие, волю.
Путай веру с любовью, путай душу свою с полустанком, где чертёжная даль обретает замашки и спектр, береги свои страхи, своих мутных опасок останки, закрывай свои окна, зажимай в тонких пальцах беретту -
будь собой.. если это всё ты, этот жёванный сгусток преходящих страстей, упований на колкие прутья, хватки мелочи, лиц и конкретностей тающих - пусто.. Через время они станут тесными для своей сути.
Сути перерастают тела и вживаются в правду.
Сути прячутся в фактах за человечьей слабинкой.
Сути сами приходят. После убийства бравады - и сдиранья с лица самолживой защитной мины.
Путай веру в себя со слепым поклоненьем удаче; путай знание с правом открыто вразлёт шагать.
Ничего не изменится - страхи не бросят, мальчик, вихрь вечно останется только способным сжирать,
чёрно-белым кино поливая кровящие губы. Что ты жмёшься к обоям... сделай глоток, не плачь... Здесь сейчас только кухня с грозой, зализавшей трубы, и размытый фонарь, и случайный мелькнувший грач.
Это наша земля. Это наша давнишняя сила - находить в себе свет, разжигать, утверждать собой дух многоликой змеи, что клыками свой хвост зацепила, выбрав третье - себя - из невнятно предложенных двух. Мы единая мера твореньям, обретшим названье. Мы единый источник потоков, вобравших в глуби всё, что можно найти, всё, что нас меж собой повязало.
Тише, солнце. Любовь не должна быть лишь "к".
Любовь - "от". Вера - "с".
Так вскрывается чистым началом
человечье согласье с желанием выбрать себя, поместить в себя мир, извести шелуху в нём пожаром, ливнями напоить, выпуская наружу; любя..
И идти по земле, ветру мир забирать позволяя - а не душу. Идти, ход планеты чеканя дыханьем, сросшись с ней, принимая тепло воздаяньем за распахнутый взгляд, за развёрнутость плеч. За признание.


Пей свой кофе. Быть может, сегодня твой сон будет светел,
и в него не ворвётся - войдёт приглашённым ветер.