я и пианино

я его не любила. оно не любило меня.
мы встречались недолго, нерадостно, дважды в неделю:
шелестя, чертыхаясь, вздыхая, хрипя и звеня, -
а потом друг от друга устав, предавались безделью.
я гуляла - оно собирало квартирную пыль,
я читала - на нем обитали салфетки и ноты,
(кстати, так и не помнится, кто это всё-таки был:
непонятного пола и возраста лаковый кто-то).
а потом мне пятнадцать исполнилось. сколько ему -
неизвестно, поскольку был паспорт потерян в комоде.
у меня ж его не было вовсе, и всё потому
что любовь с документом о зрелости вместе не ходят.
я спросила: а сможем? оно проскрипело: а то! -
и луна пролилась на ступени - то чёрным, то белым,
пробивая снаружи изношенный свод шапито
разделенным на струны тугим гуттаперчевым телом.
я спросила: а будет? оно отвечало: поверь!
и луна поедала в груди растворенные дрожжи
и скреблась изнутри, словно спрятанный в ящике зверь,
так, что клетку хотелось открыть и погладить: хороший.
я спросила: а дальше? оно громыхало: вперед!
ну подумаешь: улица, ночь, фонари и аптека!
ну же, выше!

когда мне пошёл восемнадцатый год,
я его продала - обменяла на Библиотеку
Всемирной Литературы в 200 томах, в суперобложках.