Зимние Карпаты

Чай выпит из эмалированных чаш.
Погашена печка, закрыта колыба.*
Карпаты наряжены в белый апаш,
Качается ель векового калибра.

Полсна рядом с нами идет из ворот.
Полсна – про Аляску и Лондона Джека:
Как в Белом Безмолвии сводят расчет
Песок золотой, револьвер, да рулетка!

Сугробы ботинками мы ворошим,
И лезем в тумане, не видя вершин!
Луна, под названием древним – Фебея,
Всю ночь окруженная кругом гало,
Сказала, что Петрос с Говерлой белеют
Вверху, где идти и дышать тяжело!

В ущельи Казмещик – рассказ про Клондайк!
Там тот, кто рискует, пьет виски в салунах.
Но пьянок ценней, самородков и драк
Мир снежный в полярных сияньях и Лунах!

Жизнь стоила ими поставленных карт.   
Мы тоже в снегу с рюкзаком на ключице 
Идем, словно приняты в вечный отряд
Искателей, вскормленных странствий волчицей!

Сугробы ботинками мы ворошим,
И лезем вслепую, не видя вершин.
Здесь пальцы морозя и ноги ломая,
Прошли зону леса меж хвойных стволов.
Говерла и Петрос зимой  экстремальны,
И как в дебрях Севера ветер суров!   

Так пусть все же горы помогут, поймут,    
Поднимут нас на руки, как Гулливеры.
Лицо обморозив, мы вышли сквозь муть
На купол холодной, но ясной Говерлы!

В глубоком снегу крошек золота нет,
Но ветер поил нас романтики вкусом.
И выплыл из мглы Черногорский хребет,
Джек Лондон вдали сквозь туман улыбнулся!

Сугробы ботинками мы ворошим,
Спускаясь в тумане с карпатских вершин.
Мы тем, кто за нас в городах так болеют,
В мобильник с вершины сказали: “Алло!”
И Петрос с Говерлой за нами белеют
Вверху, где другим лезть сейчас тяжело!

*   колыба – в Карпатах деревянная избушка, приют.