Романс молодого доктора Уотсона

Утихло последнее утро последнего боя,
И мир, как на голову снег, обвалился на нас.
Пойдём, маркитантка, напьёмся – мы живы с тобою.
Ещё раз тряхнём на прощанье твой винный припас.

Ещё не остыли убитых тела за холмом,
И эху ещё невдомёк, что стрелять перестали.
Пойдём, маркитантка, пои меня лучшим вином –
Сегодня два вечно враждующих пса заодно.
Сегодня закончилось время булата и стали.

Войну отпевая, мы ей не отпустим грехов –
Пусть только проклятья мостят ей дорогу до ада.
Она нас топтала и рвала на сотни кусков,
Она обдирала романтику с наших мозгов.
Она научила нас пуле, кинжалу и яду.

Смелей, моя девочка, пусть будет пуст твой бокал,
Так пуст, как пусты теперь наших убитых глазницы.
Должно быть, господь мне простит, что и я убивал.
Должно быть... Солдат – есть солдат, и металл – есть металл.
Должно быть, и всем остальным это тоже простится.

Но вот что меня беспокоит: хоть миру и рад,
Как буду я, кукла в мундире, жить мирно и просто?
Ведь мне же с младенчества давит ключицу приклад,
Ведь я же с пелёнок забрит и построен по росту.
Кто будет учить меня верить, любить и лечить?
Кто мне преподаст нежность к детям и ласку к любимым?
С какого мерзавца за душу мою получить,
За то, что её искалечили, смяли, убили?

Топи, моя девочка, совесть в игристом вине.
Топи, всё равно мы её уже всю промотали.
Поверь, смерть не самое страшное зло на войне.
Утихшая в мире, война поселилась во мне,
И мне не избавиться от самой чёрной печали.
Кому мы нужны? Что глядишь? Отвернись, не гляди –
Я плачу, но слёзы мои, как вода, бесполезны.
О, эта война! От неё никуда не уйти.
Я буду любить и лечить, но всегда на груди
Ворочаться будет побоища идол железный.

Утихло последнее утро последнего боя,
И горы притихли, сражённые синью небес.
Пойдём, маркитантка, напьёмся – мы живы с тобою,
И я постараюсь поднять и нести этот крест.