Мой друг Аркадий Крон

Аркадий Крон  мой лучший друг.
Он – бог, он - кардиохирург
и знает цену жизни поминутно.
Молниеносно, айн – момент,
капризный открывает  стент,
так  в небе открывают парашюты,

и, шарясь по-хозяйски  за грудиной,
свистит: «под знойным небом Аргентины…»

Не карьерист   и не  фискал
а если кто-нибудь достал,
или  letalis вышел  на работе,
он грациозно,  налегке,
в трехдневный  уходил  пике
без парашюта, не на самолете,

и тыча вилкой в мутный глаз сардины,
он пил и пел : «под знойным небом Аргентины…»

Аркадий -   мот и дон жуан,
любимчик всех больничных дам.
Мной пойманный  за промискуитетом,
бурчал смущенно: « Се ля ви!
Так это ж все не по любви!
Мин херц,  любля -  редчайшая монета!»

На  что он дам ловил, циничная скотина?
не на мотивчик же « под небом Аргентины»?

Однажды,  он  ко мне пришел.
Ботинками шлифуя пол,
курил  и  был весьма сосредоточен.
 - Ты подождешь меня, мин херц?
Я – главный штопальщик сердец,
и нужен потому в горячей точке.

Куда деваться? друг, ведь, друг.
Лети, орелик,  подожду!

А дальше… Дом. Работа.  Дом.
Коктейль -  бессонница со льдом.
Безвременья  февральское  бесснежье.
Предчувствие. Ночной   звонок.
Санавиация.  Моздок.
Беспомощность. Отчаянье. Надежда.

 И вечной   контрабандой  под  халатом -
 Коньяк, LM и томик Пастернака.

Он выживал, что было сил,
прощенья, правда,  не просил…
и получил, как  стены госпиталя  скрылись,
за все те страшных семь недель -
сначала  -  смачных  звиздюлей,
потом -   семь суток страсти на  квартире, 

где  он мурлыкал:
 -  Как же здорово, мин херца,
что пуля не задела пламенного сердца!

пусть будет вечным этот  бой
пусть  только снится нам покой
пусть  ни хрена -  от мудрости Минервы
поправив на бегу чепец
вперед на штурм больных сердец
летит в свободной пластике пантеры

мой бог.
Мой друг. Мой кардиохирург.
По совместительству теперь еще – супруг.