Песни Трёх Царей

I

Ангелам неслышен,
Я один стою.
Осыпает свыше
Голову мою
Снегом безымянным,
Так что не поймёшь,
То ли это память,
То ли это дрожь?
Подоспеют сами
Звучные слова,
Как приедут сани
В страны Рождества.
Я внесу с прохлады -
Мёртвый, да живой -
Золото и ладан,
Смирну и алой
Для того Младенца,
Что обнял меня,
Выплеснув из сердца
Молнию огня.



II


Я принесу Тебе
Мёртвое море, полное ладана,
Землю без снов – полную золота,
Воздух внутри сердца, полный мирры –
Седьмая чаша его не коснется,
Ты это знаешь.
 
Я помолюсь Тебе
О умерших затемно,
О живых, убиенных засветло,
О сожженных во чреве еще до рожденья,
Седьмая чаша их не коснется –
Ты это знаешь.
 

III

Отроче Иисусе –
Ты вихорь золотой
Царь – над царями
Огнь над огнями
И шепчешь тайну:
"Бог над богами."
А Мати Пречистая
Будто Тебя слышит
И не слышит –
Е; сердце и дыханье
Полны Тобой,
Взор блестит земным исходом.
Ты страданьем заклинаешь
И судьбой Ты шепчешь тайну:
"Бог над богами."



IV

Реет Сириус птицей райской
над пустыней Синайской,
а гора обняла высо;ко
стеклянную стынь,
там  – последнее око,
зрачок – полынь.
Без объятий страдающий свет
не угроблен, не взят, не спет.
Если выпьешь семь чаш –
будет источник, скача и мчась,
поить вскипающий взор.
( Горе вам, Тир и Луксор! )
А Младенец всю ночь не  спит.
На пути пред Царями песок кипит.

V

ПЕСНЯ ПОГОНЩИКОВ
 
                Наталии Черных
 
Сорок созвездий взошло,
и ни одно не вернулось –
небо теперь очистилище снов.
Из звезды единственной крестиком
глядит детский лик;
непойманный свет дороже всего,
но где его взять? Растерял караван
аметисты с острова Эгрискуллы
и золото муравьев,
засыпал шафраном снегА.
 
Склеились веки,
морозной маской
оцарапан Младень.
Ветер гудит: «На Каабу-у-ул
вы идете с Бабуром,
а не в Вифле-ем!»
И до самых узд тонут кони
в багряных, черногубых сугробах.
 
Что Тебе принесем?
наши ладаны-смирны
давно не смиренны.
Скоро выдохнут пепел
три девы-волхидки,
три сивиллы: Этна, Колима,
Сакурадзима.
А новосиятелям-магам
остается воркующий воздух
да глоток раскаленного чая
на кочевничьей свадьбе.


VI

Отчего Ты рождаешься в мир,
с сожалением глядя
на исчезающую звезду?
На золото? На видные Тебе насквозь
канопы с ладаном и миррой?
Цари струятся пред Тобой,
их бороды - серебряный песок.
Иосиф спит с открытыми глазами,
а пастухи бегма-бегут по свету,
братаясь с Ангелами;
святых овчарок очи блистают в небесах -
а рыбари на Галилейском море
еще не родились. Плыви же Сам
и возвращайся. Неудержимый, Малый.


VII

СОБОР БОГОРОДИЦЫ
(Псковская икона, XIV в.)

Лик-чернослив,
смугло-зелен сад.
Цари переваливают
чрез Галаад:
в прозрачном-округлом колышут ливан,
червонным слитком сверкает Ормизд,
верблюд бренчит колокольцем: "Путь-мглист..."
Звезду Йездигерд углядел?
Невдомёк - всё вдали Вифлеем...
Пероз, глуховат, как восток,
несёт в ладонях мороз,
а в алембике - мирро.
День-йог в алой повязке
танцует, а Ночь поет без одежд
пастухам да ангелам,
не смыкающим вежд.
Звезда наверху - темна,
трепетна. Триедина.
Да будет так:
Божественный свет,
лучистый мрак.

28.11.08

__________
* Ормизд, Йездигерд, Пероз - такие имена Царей-волхвов приводит, согласно
Восточному преданию, Климент Александрийский.