Пётр Соснин

 Он жил.  Его уж нет
 Его стихи – его портрет





 
Хочу я,  чтобы  дождь  пролился,
Да  так вот,  чтобы  на  всю ночь.
По  крышам  полоскался  б,  веселился
Да  смыл  с  души  печали  прочь.
        Встречая   алую  зарю,
Я  утром  в  молодость б  вернулся.
И в юность  шалую  свою
Как в чистый  омут  окунулся.
        Когда  же  трепетный  закат
С зарей  вечернею  простится,
Я  лунной  ночи буду  рад:
В  ее  дыханье  раствориться.
       Смогу ль  понять  своей  душой
Земли  святое  совершенство?
Ее  торжественный покой,
И  красоты  познать  блаженство?!
       Еще  хочу,  чтоб  ты  пришла.
Такой,  какой  тебя  оставил.
И чтоб  черемуха  цвела,
И  чтобы  лед  обид  растаял.
       Прости,  прости, - тебе  скажу
За боль, за  глупую  наивность.
За дерзость  слова «Ухожу»,
И  за  твою, Бог мой,  невинность!

Петр  Соснин

             УТРО У  РЕКИ
Приятна  утренняя  свежесть
Среди  тенистых  берегов.
Лесов  таинственная  нежность
И прелесть  дикая  цветов.
Река  как в  свадебной  вуали,
К  востоку  чуть  порозовев,
Притихла,  открывая  дали,
Под  ранним солнцем   разомлев.
Пора.  Окончена  ночевка.
Дымит обуглившись  костер.
Волна,  что  голос у  ребенка,
Звенит  маня  в  речной  простор.
И  вот  уже душа  запела.
Фонтаны  брызг,  все  в  серебре.
Упругим,  сильным стало  тело.
Я – сын  природы  на  Земле.
А в небе -  месяц  как  сережка.
Повис  на  тучке  поутру.
Русалкой  смотрится  березка
И сушит  косы  поутру.

Петр  Соснин,  сентябрь, 1995 г Березовский

РОМАНС
Не  тревожься  ты,  ветер игривый.
Не  волнуй изболевшую  грудь.
Не  придет  ко мне  друг  молчаливый.
Что  прошло,  то  уже  не  вернуть.
Ты  слетай  к  ней  улыбкой  счастливой,
Добротой  ее  душу  согрей.
Пусть  она  станет  ивушкой  милой.
Среди  буйных  цветов  и  полей.
Приласкай ее  лунным восходом.
Тишиною  ночной  успокой.
Красотою,  что  послана Богом,
Как  росой  серебристой  умой.
Пусть  ей  вспомнятся  теплые  ночи.
Нежных  встреч  той  весенней  порой.
Пусть любуются  милые  очи
Взглядом звезд  над  ее  головой.

1995 г.  Август  Петр  Соснин



     ПРИЕХАЛИ

Ну  вот  он – и последний  полустанок
ПРИЕХАЛИ.
Пора  спускать  пары.
Немного  пробежит  уже  подранок.
Его  минуты,  в  общем,  сочтены.
Наступит  миг  и  скажет:  собирайся.
Готовься,  братец. Вот  твоя  черта.
Тяжелым  будет  час. Мужайся.
Туда  идут,  оттуда – никогда.
Прыжок   в  ничто  туда  без  парашюта.
Со  свистом  приближается  земля.
Как  говорят,  она  пусть  будет  пухом.
И  матерью  родимой  для  тебя.
Она  простит,  согреет,  успокоит.
И  плотно  в  плоть  свою  возьмет.
Как  любящая  женщина  укроет
И  своего  лица  не  отвернет.

1988 г  Петр  Соснин



ПЕСНЯ – ШУТКА

Где-то  ходит,
Где-то  бродит
Милый  человек.
Я  не  знаю,
Он  не  знает
Вот  уж  целый  век.
Целый  век  пути – дороги
Кружат колесом.
А  по  ним  шагают  ноги
Вечером  и  днем.
Ты  встречаешься  с  рассветом,
Я  к  нему  спешу.
И  опять  при  всем  при  этом
Вас  не  нахожу.
Ты  молчишь  в  часы  заката.
Я в  них  грусть  найду.
Если  встретимся  когда-то,
Мимо  не пройду….

Петр  Соснин
 
Снова  ДОЧЕРИ

Опустилась  темная
Ночка  за  окном.
Вместе с  нею  черная 
Грусть  пришла  в  мой  дом.
Память  растревожена –
Долог  жизни  путь.
Много  троп  исхожено, -
Некуда  свернуть.
Как  ты,  мое  солнышко?
Чем  душа  полна?
Крыша  ль  над  головушкой
Или  туч  волна?
Ах, Анюта  милая,
Что с  тобой  стряслось?
Как  вошла  постылая
В  твою  душу  злость?
Как  же  заблудилась  ты
Среди  бела  дня?
Отчего  явилась  ты
Болью  для  меня?
Опустилась  темная
Ночка  за  окном.
Вместе с  нею  черная
Грусть  вошла  в  мой  дом.
Память  растревожена.
Долог  жизни  путь.
Много  троп исхожено.
Нету сил  заснуть

Петр  Соснин

Приди  в  шатер  тенистой  согры
Осенней  золотой  порой.
Усталой  грудью  запах  бодрый
Вдохни  весь  аромат  лесной.
Взгляни  на  тропки  средь  березок,
Одетых  в  сказочный  убор.
На  разноцветный  самородок
Из  листьев  сотканный   узор.
И  красота  тебя  лесная
В  свои  покои  поведет.
И  тишиной,  и   миром  рая
Неслышно вся  в  тебя  войдет.

Петр  Соснин

ТРОПИНКА

Зарастает  тропинка,
Зарастает  травой,
На  которой  когда-то
Повстречались  с  тобой.

Я  пойду  ночью  темной
По  тропинке  лесной
Мне  березка  знакомая
- здравствуй, скажет,  родной.
И  шумит  уже  осень
Пожелтевшей  листвой.
Годы снежные  вьются
Над  моей  головой
Все.  Что  было  и  не было
Между  нами  с  тобой,
Зарастет  и  покроется
Молодою  травой.

Петр  Соснин

***
Не  для  меня  ты,  верба  золотая,
Весною  ранней  нынче  зацвела.
  Тропа  бессмысленна.  Тропа  пустая,
Куда  меня  ты завтра  приведешь?
Не  долетает  эхо  озорное
До слуха,  сколько  эхо  ни  лови.
Давно  уж  все  холодное,  пустое.
Нет  ни  тепла,  ни  счастья.  Ни  любви.
АХ,  тени,  тени, - души  человечьи.
Как  много  вас – и ни  одной души.
Все те  же шкуры:  волчьи  иль  овечьи,
Все тот  же омут  чванства  или  лжи.

1962 г  Петр  Соснин


***
Не  надо говорить  и  спорить.
Не  надо  милости  речей.
Нам  ничего  уж  не  построить.
Вся  жизнь,  как  высохший  ручей.

А  ведь  могло  бы  быть  иначе.
Взять  уступить бы,  промолчать…
На  дохлой  не  уедешь  кляче.
И  легкий  дым  не  затоптать.

Ведь  все  равно в  безлюдной  дали
Один  не  выстроишь  дворца.
Обратной  стороны  медали
Увидеть  можно  не  всегда.

1970 г  Петр  Соснин


                ПАМЯТИ  ОТЦА

Отец!   Я  так  тебя  любил.
Твой  образ  снова  предо  мной.
Как  сгусток  горя  не  остыл.
Он  в  памяти  моей  живой.
Я  помню  тот  осенний  день,
Когда  по  случаю,  ко  мне
Заехал  ты.  И  счастья  тень
Скользнула  на  твоем  лице.
Не обнял  я,  не  пожалел.
И  не  приснилось  бы  во  сне,
Что  старости  больной  удел
Давно  живет  в  твоей  душе.
Как  будто  ясень  во  дворе
Еще  шумит  своей  листвой.
Но  сердцевина  вся  в  дупле.
Подует  ветер,  -  и  живой
Он  рухнет  к  матушке – земле.
Крутились  спицы  у  колес,
Вперед  катился    «тарантас».
Я  провожал  тебя  без слез.
Не  зная,  что  в  последний  раз.
И  сердце  болью  облилось.
Тогда  за  всю  мою  вину.
Тебе  сказать  не  довелось.
Скажу  лишь  Богу  одному.

1998 г  Петр  Соснин



ПАМЯТЬ

Здесь  тихо  и  тепло.
И  я  один.   Ничто  меня  не потревожит.
Как   будто  ветром унесло
Все беды,   и  печаль   теперь  не  гложет.
Как  странно  это  чувство!  Мир  иной.
Таинственный.   Закрыты  двери. 
Лишь  прошлое  встает  передо  мной,
Как  будто  в  нескончаемой  метели.
И  образы  друзей,  врагов 
В  туманной  дали.  Тополя  друг  друга, 
Вдруг  сбросив бремени  тяжелый  груз   оков,
Возникнут  в  памяти,  не ведая испуга.
И  снова  я  как  прежде,  молодой.
И  рук  твоих   доверчивая   нежность,
Коснулась  глаз  моих,  и  молча  - кто  такой?
И  отчего  миг  тот  не  длился  вечность?
И  запахи  весенних  трав,
Твое  дыханье  за  моей  спиною…
И  кто  предал?   И  кто  же  был  неправ?
И  кто  так  дерзко  поиграл  с  судьбою?

Петр  Соснин  1996 г

***
- Душа - что арфа. Дремлют струны.
Но вдруг их тронут пальцы рук,
И, словно на море буруны,
Пленяя, звуки поплывут.
И вот уже звучат аккорды,
Вздымается за валом вал,
 И гонят бешенные норды
Лавины вод на мрамор скал.
Бушует, мечется стихия,
Душевных бурь шальная власть,
Тебя охватит эйфория
И чувств божественная страсть.
Но вот уж буря затихает.
Ласкается морская гладь.
Лазурь небес в ней утопает.
И тишина, и благодать…
Не так  ли с нашею  душою?
Она от Бога нам дана.
То вспыхнет радостной мечтою,
То грустью горькою полна.
Не может разум человека
Что  есть  душа?  Понять,  познать.
И сотни лет - от века к веку
Он будет Истину искать.”
***
А между тем луна проснулась,
Посеребрила облака.
На землю глядя, улыбнулась,
Неторопливо поплыла.
И, будто сбросив покрывало,
Просторы светом залила,
На озеро взглянув лукаво,
Себя увидев, замерла.
Низины нежились туманом,
Росою полнилась трава.
Земля дышала белым паром,
И,  как дитя, в тиши спала.
Все будто замерло. Лишь слышен
Скрип на лугу коростеля.



Отрывки из поэмы «Счастье»
          
Тихонько реченька  журчит.
Спокойно, будто напевая,
Сама с собою говорит,
О чем-то тайном вспоминая.
Из  опрокинутых небес
Зарю румянцем отражает.
Купается в глубинах лес.
Венера меркнет, затухает.
Вздохнул, проснувшись, ветерок,
По глади рябью пробегает.
Горит сильней зарей восток.
Ночные тени исчезают.
Все ожило. Листва шумит.
И птичий щебет нарастает.
И счастье голову кружит,
И  жизнью душу наполняет


ПАМЯТЬ     (Детский лагерь  смерти)
Ночь распустила свои тенета
Рассовав  темноту по  углам.
Будто  сотня скупых звездочетов
Затрещали  часы тарарам.
Синий мрак из окошка ползет  лениво,
Тишина монотонно  мурлычет,  поет.
И далекое  прошлое – дивное диво!
Мне живые ладони  свои  подает.
Это  прошлое – хмурая черная  туча.
Лай овчарок, фашистская грубая речь.
Это  прошлое – боль  нестерпимая, жгучая.
Втрое  скручены  совесть и  честь.
Лагерь  смерти - проволока  колючая.
Души детские, жить бы – не смерть.
Посиневшие, холодом  скрючены
Ноги детские…Их бы согреть…
Ночью  темною, в жаркой агонии
Голос жалобный мать  свою звал.
И худыми  ручонками  голыми
Вместо рук ее   воздух хватал.
Так застыл он на  утро в  стремлении
Хоть разочек  коснуться тепла.
А потом эти  мерзкие «гении»
В крематорий бросали  тела.
Это  место с годами  омылось дождями.
И сейчас даже  трудно  представить его.
От начала до  края  живыми  цветами,
Все бутонами жизни оно  поросло.
Что цветок – то судьба не раскрытая внешне.
Но вот  солнце лучами  своими взойдет,
Голубое, зеленое, синее детство,
Не  дожитые песни  свои допоет.
 Петр Соснин 1970 г.

НОЧЬ  В  ЗИМНЕМ  ЛЕСУ

Снег  тихо  падает.
Из  облаков  луна
Скользнула  мягкой  тенью.
О чем-то  думает
В  дремоте  тишина.
Лес  затаился  в  мраке  сонной  ленью.
Ни  шороха,  ни  звука….
Поляна  издали  видна.
Какая-то  неведомая  скука
Сковала  душу?
Лишь  одна
Тропинка, будто  оживая,
К  лесу  прилегает.
А  снег  все  падает.
Ушла  за  горизонт  луна.
Ночь  темной  шалью
Землю  укрывает.
Сгустились  сумерки.
И  снега  белизна
От  тьмы  небесной
Землю отделяет.
Иду  домой.
Тропинка   чуть  видна.
За мной  косматые
Бегут виденья.
И  будто  из-за  каждого  куста
Глядят  мне вслед
Живые  приведенья.

1998 г.  Петр  Соснин



                МАТЬ
Я  стою  у  надгробья  матери.
Быстротечен  наш    жизненный    путь.
След  растаял   за  облачной  скатертью
Словно  призрак.  Его  не  вернуть!
Будто  слышу  твой  голос  встревоженный:
- Как  семья,  как  здоровье,  сынок?
Вот  и  быт  мой  совсем неухоженный.
Я  слаба.  Доживаю  свой  срок.
А  бывало,  неделя  закончится,
После  бани  усадишь  за  стол,
И  куда  только  шутка  ни  клонится.
И  о  чем  ни  пойдет  разговор!
Чуть светает.  Ты  в  праздник  поднимешься,
И  затеплится  ласкою  дом.
Запах  хлеба повсюду  раскинется,
Материнским  повеет  теплом.
И  за  всех  ты  Христосу  помолишься,
За ушедших,  погибших  в  пути.
Как  умела  за  нас  беспокоиться!
Как  страдала  ты,    мама,  прости!
Жизнь  метелицей  вертится,  крутится.
Но  однажды  устав,  загрустит.
Тогда  память – души  моей  спутница,
Все  до  мелочи  вновь воскресит.
И  не  стало  тебя.  Сиротливо
Окна  смотрят,  как  будто  скорбя.
Не  глядит  больше  мама  заботливо,
К  ним  прильнув,  ожидая  меня.

  1996 г   Петр  Соснин


Сегодня  он  расцвел,  цветок  благоуханный.
Огнем  любви – хрустальной  чистоты.
И  трепетом  исполненных  желаний,
И  алым  блеском  чудной  красоты.
…Раскрылся,  и  наполнил  ароматом
Все  уголки  пространства   и  земли.
И  вот  уж,  будто  созваны   набатом,
Летят  к  нему  мохнатые  шмели.
Летят  на брачный  пир.
На  девственную  сладость….

Петр  Соснин

ПРОШЛОЕ

Говорят,  что   прошлым  жить  нельзя.
Будто  прошлое -  старо,  не  ново.
Прошлое  скатилось  вниз,  скользя
По  годам,  как  по  холмам  сурово.
Будто  раз  отрезав  навсегда,
Год,  другой,  десяток  лет  и боле,
Взял, - и  бросил  в  сторону  года.
Нет  у  прошлого  ни  радости,  ни  горя…
Ценен  настоящим  человек.
Мчись  вперед,  гони  во  все  лопатки!
Нагоняй свой  двадцать  первый  век.
Ну,  а  с  прошлого – и  взятки  гладки.
Торопись!  А  то  собьют  с  пути.
И  затопчут  в  ураганном  беге.
Вот  уж  мчатся  в  космос  корабли
В  сторону  загадочной  «Омеги»
Торопись.  Но  не  теряй  души.
Без  нее  подчас  бывает  трудно.
Когда  вдруг  дадут  тебе  ключи
От  «отставки».  Будто  бы  попутно.
Вот  тогда  и  вспомнишь о  былом.
Каково  оно?  Забыл,  не  знаешь.
Жизнь -  ведь не  аллея  за  углом.
И  ее  зараз   не  прошагаешь.
В  прошлое  уходят  от беды.
В  прошлое  идут,  когда  ненастье.
В  нем находишь  все  свои  следы.
От  побед  до  маленького  счастья.

1974 г  Петр  Соснин


 



Я  спросил:  зачем  колышешь,  ветер,
Молодую  сочную  листву?
Ты  бываешь  добр,  бываешь  весел,
А  порою  гнешь  к  земле  сосну???
И  ответил  ветер  тихо – тихо:
Жизнь – есть буря,  шквал,  да  ураган.
Пахарь  землю  рвет  сохой  насильно,
Чтобы не  был  пуст  его  таган.

Петр  Соснин



ПЕРЕПЕЛКА

Дерзость  вольности  великой:
На  рассвете -  взмах  крыла.
Жемчуг  влаги  недопитой,
Что  в  ручье  звеня,  текла.
Было  все,  да  вот  не  стало
Песен  радостных  твоих.
И  крыло  несет устало,
И  весенний  шум  затих.
Вмиг  обрушилось  несчастье,
И  не  радует  земля.
Запуржило  вдруг  ненастье.
У  застывшего  ручья.
Ах!  Подняться  бы  над  полем,
И  стрелой  умчаться  вдаль!
Да  снежинки вьются  роем,
Болью  сковывает  хмарь.
Дело  худо,  перепелка.
Знать,  весной  твои  друзья
Без  тебя  споют  у  колки
«Спать  пора»,  да  «Спать  пора!»

Петр  Соснин

***
Мой  друг,  меня  ты  не  поймешь.
Напрасно  ищешь  дни  удачи.
Все  отгорело,  не  зажжешь.
Душа  болит  и  тайно  плачет.
Как  плачет  осенью  листва,
Желтея,  сохнет,  опадая.
Горят  зарею  небеса.
Но  нет  тепла,  земля сырая.
Так  нет  в  душе  моей  огня.
Пойми, она  совсем  не  злая.
По-прежнему  люблю  тебя.
Люблю!  С  тобою  замерзаю.

1995 г    Петр  Соснин


 
                ДОЧЕРИ

Чтобы  голову  не  класть на  плаху
Чтобы  лестью  кровь не  отравлять,
Похвалу, как  новую  рубаху,
Только  в  праздник  постарайся  надевать.
Не  спеши  к проторенной  дороге.
Счастья  без  лишений  не  ищи.
Счастье  не  бывает  без  тревоги.
К цели  не  приходят  без  борьбы.
Опасайся   тени  равнодушья.
Завистью  сознанье  не  черни.
Прочь  гони  мещанское  удушье.
Перед  честью  долга  не  храни.
Радуйся  веселому рассвету.
Всей  душою  Родину  люби.
Не  разбейся  в  мелкую  монету.
Когда  выбор  встанет  на  пути.
А  случится -  злобное  пятно
Заслонит  собой  полнебосвода,
Не  печалься:  утром все  равно
Радостью  засветится  дорога!

1980 г
1980 г  Петр  Соснин
        СОМНЕНИЕ
  Быть  может,  я  неправедно  живу.
Иду  по  жизни  прямо,  бестолково?
Быть  может,  и  на  мир  не  так  гляжу?
И  не  могу  понять,  что  старое,  что ново.
Быть может,  перепутал  все  цвета,
Быть  может,  стал  дальтоником ничтожным?
Когда  зовется   правдой  клевета,
А  правда – лишь понятьем  ложным?
Смотрю,  как застыдилась  чистота.
Стоит  в  сторонке  перед  грязью  пошлой.
А  рядом  приютилась  простота
С  нагрудной вывескою  «дуры  прошлой»
Наркотики,  куренье, нагота,
Жеванье  микрофонов,  визг,  мычанье…
«невинно»  округленные  глаза
И  дикое  округлостей  качанье.
1989 г 


ЖИЗНЬ

 Как  темной ночью  ветер  завывая,
Тоскует  по  ночлегу  и  теплу,
Ищу чего-то,  а  чего,  не  знаю.
Спешу  куда-то,  а  зачем  спешу?
И  вот  промерзший  до  костей  в дороге,
Голодный и не спавший  ночь,
У  жаркой печки,  позабыв  тревоги,
Сомкнув глаза,  уйду  от  мира  прочь.
Кусочек  счастья – экое  ли  диво?
Придет  весна -  умчится  зимний  снег.
Ручьями в  речки  полные  игриво
Оставив  за  собой  зеленый след.
А  что  оставлю  я????

 Петр  Соснин
 
Скажите  мне,  что  главное  на  свете?!
И  что  для  счастья  надо  пережить?
Быть  может,  поцелуй  горячий  на  рассвете?
Иль  многолетний  труд
Однажды  завершить?

Предел  любви -  рожденье  человека.
Предел  труда -  земная  благодать.

Какое  счастье, если  бы  от  века
Законы  эти  не  умели б лгать!

 г.  Петр




Утро,  Женщина  босая
Ступая  на  бетонный  лед,
Идет,  вокруг  не  замечая.
Куда идет, зачем идет?
Рыдает,  Вздрагивают  плечи.
Какое  горе?  Что  за  ночь?
Кто  оскорбил?  Какие речи
И кто  погнал  из  дома  прочь?
И  молода  она,  красива.
Но  нету  сил! О,  Боже  мой!
Судьба  к  иным  несправедлива.
Жесток  бывает  «рай»  земной.
И  сердца  боль -  душа  стенает,
Тебя  не  бросит,  сбережет.
Ведь  ты  воистину  святая.
Обиды  схлынут,  боль  пройдет.
С  росою  высохнут  и  слезы.
И  ветер ласковой  рукой
Расчешет  шелковые  косы
И  принесет душе  покой.
Так будет,  ну  а  вот  сейчас
Та  женщина  идет  босая.
Ступая  на бетонный  лед,
Идет,  вокруг  не  замечая.
Куда  идет?  Зачем  идет?

Петр  Соснина

ВСЕЛЕННАЯ

Мгновение,  период,  отправленье…
Миг  вечности – веков  сплетенье.
Приход,  отход  и  обновленье.
О,  ты,  Вселенная!
Миров  движенье!
Кружилище  в  величии  немом,
То  вдруг  разверзнешься
мильярдами  галактик,
Потом  сожмешь  их всех
 в  один  микрон, и  ввергнешь 
в  мир  безумства  и  схоластик.

1994    Петр  Соснин
 
             БУРЯ
Березку,  как  девчонку,
Застигнуло   грозой.
Там, по  ту сторонку
Опушки полевой.
Укрыться  не успела
Одна,  сама  с  собой.
А  буря  свирепела
Звериною  тоской.
И  вся  кромешным  адом
Спустилась  наяву
И била  колким  градом
Зеленую  листву.
Не плачь,  моя  березка,
Гроза  пришла -  уйдет.
Распустятся  сережки,
И  сердце  запоет.

Петр  Соснин
июня  1994 г

СНЕГ
Выйду  я  на  морозец  бодрящий.
На  сверкающий  снежный  пух.
По  двукрылой  лыжне  летящей
Пронесусь,  что  захватит  дух!
И  такая  польется  сила!
И  такая  пойдет  теплота!
Будто  нежные  руки  милой
Прикоснулись  к  щекам  слегка.
Замелькают косматые ели
И  стремительно вскинется  даль.
Только  снег  уже  станет  не  белым,
А  блестящим, как  принято -  сталь.
Он,  сорвавшийся  с  ветки  лиловой,
Будто  саван,  прозрачен  и  чист,
Он живой,  серебристый,  лиловый.
Словно  жемчуг,   на   солнце  искрист.
1973-75гг 
Петр  Соснин


Ты  ушла -  метель  рыдая
Замела  следы  не  зря.
Неприветливо - чужая
Стала  вдруг  земля.
И  случится  с  человеком –
Будто  выронив  из  рук,
Все достигнутое  веком
Сразу  как-то,  вдруг.
Не  уйдешь  от  дум  печальных,
От  себя  не  убежишь.
Не  забудешь слов  прощальных.
Их  надолго сохранишь.

Петр   Соснин
             
ПУТНИК
Простите,  в  дверь  входить без  стука
Известно  всем,  запрещено.
Но  к  вам  вела  меня  не  скука.
Я шел  дорогою  давно.
Ночами  тайными  тропами
Беседуя   с  самим  собой,
Мой  путь  не  устлан  был  цветами.
И  вещевой  мешок  пустой.
-Ну  что, -вы  скажете,-  за  странник
Явился  дерзко  предо  мной?
Причем  здесь  я,  судьбы  изгнанник?
Судить  таких  удел  не  мой.
Постойте,  друг,  не  торопитесь.
Коль  гость  зашел,  впустите  в  дом.
Поговорите,  разберитесь.
А  выгнать  можно  и  потом.

Петр  Соснин

СИУС
Быль.          К 60-летию  Победы

Я  часто слышал от  матери  это слово:  потянул  сиус.
В  словарях  я  такое  слово  не нашел.
Вот  тут,  в  Сибири,  где  холода  достигают  40 – 50градусов,  да,  если  еще  с  ветром…!  Сиусом  здесь  называют  северный  ветер.  Почему-то  особенно  часто  он возникает почему-то  в  часы  заката.  Небо  горит полоской  багрового  пламени,  а  по  насту  снежного поля будто  текут кровавые  потоки  снега.  И несдобровать  тогда путнику,  уставшему и застигнутому  сиусом в  пути.
   Мне  было  лет  12 – 13.  шла  война уже  четвертый  год.  Оставшиеся  жены  ушедших  на  войну  мужчин навсегда  становились  вдовами
На  селе  мужчин,  кроме калек,  не  было. На плечи молодых и старых  женщин  легли  все  заботы:  кормить,  одевать  и обувать детей.  Да  только  ли  это…
  …к  концу  января  кончался  припасенный  с  осени  корм  для  единственной кормилицы – спасительницы – коровы. Дети кричат,  коровы  мычат.
  И вот  «караван» из  четырех  подвод,  запряженных в ярмо быков,  в  пути.
   Что  такое объезженный  колхозный  бык?  Ноги  его  двигаются  без  согласования ни  с  чем:  ни  с холодом, ни с  жарой, ни с  голодом,  ни  с  чем   другим.  У  него  нет  в  мозгу  никаких  эмоций. Да  вряд  ли есть  у  быка  мозг. Шаг  быка  не  более 0,5 м.
Скорость – 2,5  км  в  час.
Его  туловище  не  реагирует  ни    на  кнут,  ни  на  палку,  ибо он  закален   ударами  множества  колхозных  наездников.
  Итак,  мы в  пути.  До  цели – 7  км.  Цель – копны  сена,  что  остались  в  степи,  занесенной  снегом.
Впереди идет  Матрена,  женщина  крутого нрава,  боевая,  острая  на  язык.  Она еще  не  вдова.  Муж  в  госпитале,  ранен.
За  ней – подвода  Ольги.  Она  с  сыном  Василем,  которому лет  16 – 17.Скромная.
Муж  погиб.  Ждать некого.  Дома осталась  дочка лет 12 – 13.
  Третьей  подводой  управляла  Нюра,  ее  муж  погиб  в  начале  войны. Она  все  надеется,  что  может  быть,  все-таки  объявится,  все  бывает.
А  последней подводой была  моя.  Бычка  звали  Мишкой.  Он  был  ручной,  послушный.  Масти  пестрой. Мы  замыкали  эту  процессию.
Часа  через  три мы  подъезжали  к цели.  День  перевалил  за  свою  половину. Показалась  поляна,  где были  эти  копны.  К великому  огорчению, они  почти по самые  макушки  были в  снегу. Но  и  такое  зрелище  не  напугало  моих  спутниц.
  Матрена,  шедшая  впереди, крикнула:  «Ничего,  бабы,  мы  и  не  такое  видали!  Лопаты есть – откопаем,  хоть  одну,  да  откопаем!»
Но  копать  снег   нам  так  и  не  пришлось.  Увлеченные  копнами, бабы  не  заметили, где  нужно  было  свернуть  к  копнам.  Проехали!..
Но  быков невозможно  заставить  пятиться  назад.  Сколько  ни бились  женщины,   -  ничего  не вышло.  И  тогда-то  произошло  то …,  чего  делать  было никак  нельзя:   они  свернули  с  дороги  к  сену  как  раз  в  том месте,  где  глубина снега  достигала метра.
И,  когда  до  первой  копны  осталось около  10  шагов,  первый  бык  провалился  и  лег  на  брюхо.
Мы  стали  откапывать  быка  Матрены,  и  он  шагов  на  пять  продвинулся вперед,  и  опять  лег.
Стали  откапывать  второго,  потом  третьего…Пот  валил  от  нас.  Разгоряченные  бабы  не  заметили,  что  сумерки  надвигались своей  непоправимой бедой.
Беда  грозила с   двух  сторон. Усталые,  голодные,  поняли  безысходность  своего  положения.  Подул  тот  самый  коварный  сиус.  В одно  мгновенье одежда  вспотевших  людей превратилась  в несгибаемый ледяной  панцирь. Рукавицы  застыли,  и  лопаты  выскальзывали  из  рук,  уставшие  руки  не  повиновались.  Под  застывшую  одежду пробирался  смертельный  холод.  Сумерки  стремительно окутывали  землю. В  логу чернела Согра.
Матрена  первая  поняла,  что  нужно  было делать.  Надо  было  возвращаться  любой  ценой.  Она  подошла  к  своему быку  и  стала  на  коленях  просить  его  подняться: «Вставай,  дурак, погибнем  же мы  тут,  и  ты,  тварь  безмозглая,  достанешься  волкам!».  И,  будто  в  подтверждение  ее крика,  послышалось из  лога: «У-У-У-Э! У УУ!»
Затем  голоса  удвоились,  утроились,  зловеще  вдали  чернела  Согра. 
-Волки!  -   заголосили  женщины.  Василь  заорал: «Мама! Мама!»  Выли  волки,  выли бабы.  И  те,  и  другие от  бессилия  и голода.  Волки  уже  осторожно подкрадывались к  терпящим  бедствие  людям.
Их  манил  потный  запах,  вкус  бычьего  мяса.  Огни  их  горящих  глаз уже  приближались.
Матрена  подбежала  ко  мне,  ударила  Мишку  палкой и  закричала: «Бегите  домой,  парнишка,  бегите!»
И  Мишка   мой  послушно выбежал  на  дорогу.  Или  Матрена  уговорила своего  быка  подняться,  или  бык  почуял смертельную  опасность, он  вдруг  вскочил и  прыжками выбежал  на  дорогу.  Оставшиеся  быки,  подчиняясь  инстинкту,  будто  по  команде,  рванулись  за  ним.
  Бабы  в  изнеможении  попадали  в  сани.  «Стучите  вилами о  лопаты,  волки  боятся!» -  кричала  Матрена.  Быки  не  шли, - они  бежали,  гонимые  страхом.  А  сиус  крепчал,  пронизывал  до  костей остывающие  женские  и  детские  тела. Позади оставался холодящий  душу  вой  волков  и  мерцание их фосфорических  глаз.
  ...По разному сложились  судьбы  этих женщин
Матрена дождется  своего  фронтовика.
Хромого, правда.
Но  погибнут  оба  в горящем  доме.
Нюра  и  Ольга  так  и останутся  вдовами. Их  судьбы  будут  тяжелыми,  как  и  у  тысяч  других  вдов. До конца  жизни  их  будет  преследовать    «сиус»  леденящим  холодом  жестокости и  несправедливости.  Власть  изощренно  обойдет  молчанием их  героический  подвиг в  тылу  во  время,  и  после  войны.
Однажды, бренча  медалями (бог  весть  за  что),  краснощекий  «вояка»  оттолкнет  плечом  эту  женщину  в  очереди  за  куском  хлеба,  гордясь  своей богатырской  грудью, заберет  последнюю  булку  хлеба  с прилавка,  оскверняя честь и  совесть мужчины,  попирая  память  отдавших жизнь  за  Родину вдовьих  мужей. И  вновь  она вернется  домой ни  с  чем,  гонимая  этим  леденящим  душу  сиусом.

Петр  Соснин

                НОЧЬ

В  моих  мыслях  давно  зрело желание  описать это  удивительное  состояние  души  человека,  увлеченного своим  трудом до  любви  к нему,  да,  до  любви в  буквальном  смысле  этого  слова!
Кажется,  что  все это  звучит слишком  банально со  множеством  изречений  типа: «Работа  не Алитет,  в  горы  не  пойдет».
Но,  друзья  мои,  любовь  к своей  профессии  может  быть  так  же  беззаветна  и  безрассудна,  как  и любовь  к  девушке,  женщине,  матери!  И  только  тогда,  и  только  при  этом  условии она  не  обременяет  человека.  Наоборот,  делает  его  устремленным,   неутомимым. Дарит  ему  счастье,  здоровье и  жизнь настолько полную и  интересную,  что  когда он  задумается -  жизнь  уже  позади.  Будто  и не жил  на  этом  свете!  И  слава  Богу  за  столько  воспоминаний  приятных,  за  счастье в  воспоминаниях.  И  это  счастье  даст  ему  силы, будет  вновь  окрылять и  будоражить увядающие силы  его  в  старости.
  В  юности  я  был  страстно  влюблен  в  свою  профессию  комбайнера..  Овладеть ею было делом  всей  жизни.  Особенно  вспоминаются  ночи  на  уборке.  Когда  выезжаешь  в  ночь,  все  преображается в  какой-то  сказочный  мир.  Машина  оживает  в  руках,  становится  управляемой  и послушной.
...Огромное  пшеничное  поле!  Ты  чувствуешь  себя  небольшой  крохотной  частицей  его  пространства.  В  то  же  время  оно  тебя  как бы  зовет,  привлекает  своим  запахом,  отяжелевшими спелыми  колосьями,  земным  хлебным  инстинктом  человеческой  души.  Выключаешь  освещение, - и  комбайн    превращается  в сказочный  межзвездный  корабль.  Ты за  штурвалом  этого могучего  клокочущего  корабля.  Один  посреди  черного  неба (когда  включается  свет,  небо  чернеет)  и  необъятного  хлебного  поля!  Мощные   фонари  выхватывают  из  тьмы    его  часть и жатку.  Колосья  валятся бесконечным  потоком  на  шнеки,  мотовило  их как будто  отряхивает,  прижимая  к  транспортеру.  Ухает  барабан,  и  ты  чувствуешь,  как  внутри  машины идет  процесс  «пищеварения».  Зерно  сыплется  в  бункер. И  вот  ты  уже  далеко,  далеко,  будто  в  космосе и  не  вокруг  тебя  ничего,  кроме кромешной  тьмы,  и  ты  сливаешься  с  нею.  Комбайн,  как  звезда  в  небе,  плывет  по  полю.  И  вдруг  на  фоне  тьмы  мелькает  луч  фар.  Газик  бесшумно  пристраивается  к  бункеру,  и  зерно,  как  вода, растекается  по  кузову. Нагруженный газик  урча  удаляется.  Круг, еще  круг, -  влажный предрассветный  воздух заполняет  пространство,  сырость  ложится  на  колосья  пшеницы.  Убирать  пока нельзя. Наступает  отдых. На  душе  светло  и  чисто. Блаженство растекается  по  уставшему  телу.



                НА  ДАЧЕ
Однажды  (хорошее это  слово –  однажды.  В  нем,  если  хотите, столько загадочного,  непредсказуемого и,  самое  главное,  интригующего,  для  людей,  конечно  любопытных.  Сказал  это  слово – и  все,  кто  находятся  рядом,  тут же  настораживаются,  развесят  уши.) 
Так  вот,  однажды я решил  «сбегать»  за  груздями.  Было уже  без  четверти  пять  дня,  когда  мне  пришла  эта  коварная  мысль. Уговорив  жену,  я  взял  пакет,  нож,  и  поспешно  зашагал  по таежной  тропинке  к  своим  заветным  местам.  Места  я  знал  очень  хорошо,  знал  даже,  под  какой  березой  растет груздь.  Обещал  вернуться  часа через  два или  два  с  половиной. Обойдя  свои места  и  поняв,  что  год  на  грибы  неудачный,  пора  возвращаться.  Небо  заволокло  тучами, и  ожидался  сильный  дождь.
Выйдя  на  тропинку,  стал  спускаться  к  озеру.   Вот  скоро  дерево,  под  которым  мы  оставляли  «счастливые»  грибные  палки,  когда  возвращались  домой.  Но  этого  дерева  не  было.
Я  вернулся  назад и  опять  пошел  по  знакомой  тропинке. Ищу  дерево,  его  нет.  Опять  вернулся,  подумав,  что  ошибся тропинкой,  и  оказался  в  таких  дебрях,  что  еле  оттуда  выбрался  и  оказался  на  железнодорожном  полотне.  Пройдя  по  нему  метров 20,  я  увидел,   как  мне  показалось,  совершенно  незнакомое  строение.  Мне  бы  сесть  на  насыпь,  отдохнуть,  успокоиться,  отдышаться. Ведь  озеро,  к  которому  я  шел,  было  рядом!  Этого  я  не  сделал.
Мало  того,  сошел  с  полотна  совсем  в  другую  сторону.  Почему?!  Я  этого  и  сейчас  не  могу  понять. Я  ушел  в  такую глушь,  что  видно  было  только  небо  да  тайгу.    Шел  дождь.  Одежда моя  промокла,  вода  хлюпала  в  обуви.  Показалась  какая-то  дорожка  от  колес  трактора.
 Я  пошел  по ней,  потеряв  малейшее  представление  о  месте, где  нахожусь.   Посмотрел  на  часы. Было  20 часов  30  минут.  Наконец  вышел  к  какому-то  озеру. Поднялся  на  насыпь,  увидел  копер  какой-то  шахты. Прошел  я  уже  около  15  км.   Почему  не  пошел  через  шахту?  Я  вышел  опять  на  ж/д  плотно,  и  повторилось  все  сначала.  Знакомая    тропинка,  которую  я  нашел,  опять  не  привела  к  дереву,  где  мы  оставляли  свои  палки!   Его  не  было!  Сориентировавшись,  решил  идти  напрямую,  напролом,  через  тайгу  в  направлении  дачи.  Только теперь  я  почувствовал,  что могу  остаться  навсегда  в  этих  дебрях.  Ноги мои  меня уже  не слушались.  Переступая  через  валежник,  я  поднимал  одну  за  другой  ногу  руками.  И  вот появились  домики  дачного   массива. Я  верил  и  не  верил  этому. Увидел  крышу  своего  дома и  не  верил  этому.  На  часах  было  уже 22 часа  30  минут… Что спасло  меня  от  гибели?
1) Переживал,  что  жена сходит  с  ума6  меня  нет  так  долго.
2)  Не  струсил.  Это – самое главное.
Сделав  анализ  происшедшего,  прихожу  к  выводу:  место,  где  я искал  дерево, воздействовало  каким-то  путем  на  мою  психику,  как  наркотик  или….    гипноз?!?!



                СВОЙ  ЧАС
ВСЕЛЕННАЯ.  ЗЕМЛЯ.  ПРИРОДА.    Человек????!!!
Осень. Зима, Весна.  Лето?!                Время?

Гармония  и  порядок.
Гармония и  порядок  во  всем,  во  всей  системе  Солнца.  Зря  с  дерева  не  упадет  ни  один листок. Погаснет  день – придет  ночь,  и  все  безукоризненно  и  точно   в  срок! Птицы  улетят  к  теплу,  а  те,  что останутся,  будут  защищены и  от  холода,  и  от  голода. И  доживут  до  лучшего  времени  года -  весны!
  И  зацветут  цветы,  вырастут  травы,  наполнится  ароматом  воздух и возбудит во  всем  живом  мире величайшее  чувство – Любовь!!!   Все  живое  на  земле  будет  создавать  потомство,  все  растения,  отцветая,  заложат семена  для  будущего  роста. Всему  свой  час. Гармония  и  порядок  во  всем.  Природа  не  держит  дурных  запахов   смрада. Она  как-то  незаметно  перерабатывает  свои отходы.  Всегда  чиста,  душиста и благовонна.  Множество  зверей,  тонны  растительного  мира,  отмирая,  создают и  оставляют  после  себя  свежесть и  чистоту.    Самоочищение  природы!  Как  же  человеку  надо  быть  благодарным Создателю  нашему  Господу  Богу  за  этот  рай  земной!  Никто  ни  за кем  не  убирает,  а  придешь  в  лес или  в  поле,  глянешь  на небо,  на  чудные  облака,  бросишься  в  траву,  раскинув  руки,  навзничь,  вдохнешь полной грудью  свежий  воздух,  закроешь  глаза, - и  нет  тебя.  Ты уносишься  душой  далеко – далеко,  в  неизвестность,  невесомость,  в  свой  час!
Однажды,  собирая  грибы,  я  незаметно  подошел  к  небольшому ручью  и  стал  идти  вниз  по  течению. И  вдруг  ощутил  чье-то  присутствие.   Не  поворачивая  головы,  боковым  взглядом  увидел  утку  с  утятами,  которые  плыли  параллельно моему  движению.  Утка  вела себя  свободно,  что-то  «объясняла»  своим  детям.   Она не  спешила,  мирно  покрякивала,  а  утята  шумно попискивали,  плескаясь  в  воде  своими  черными  клювами.  Я  сделал  вид,  что  их  не  замечаю,  и  мы  мирно  двигались  все  вместе.  Я  перестал  себя  контролировать,  и  однажды  наши  взгляды  встретились.   Утки  с  утятами  как  не  бывало!
 А  однажды,  это  было в июле,  я  решил  заночевать  с удочкой  у  водоема,  в  котором  водились караси. Рыба  клевала  плохо.  Я  завернулся  в  куртку и  затих.   Погода  стояла сухая,  теплая.  Задремал.  Часа  в  три  я  очнулся ото  сна. Рассвет  уже  брезжил. От  воды  поднимался  легкий  туман.  Спать  больше  не  хотелось.  Забросил  удочки и  стал  следить за  поплавками.  Вдруг  что-то  замелькало,  зашевелилось  около  меня  в  траве.  Я  подумал,  что  это  мыши,  и  хотел  их  прогнать.  Но, присмотревшись,  увидел.  Что  это  утята.  Они были такие  маленькие и такие  шустрые,  деловые!   Они как  ураган  быстро  вытряхнули  из  банки  моих  червей,  рвали  на  клочки  кулек  с  тестом,  лезли  в  мою  куртку, пищали,  бегали.  Щипали клювами  мои  пальцы.  Я  обомлел  и  не  сопротивлялся.  Это  продолжалось  долго.  Утята  побольше  плавали  по  воде,  были  тоже  смелы,  как  хозяева.  Они  ныряли,  шлепали лапками  по  воде.  Поплавки  мои взлетали вверх,  в  стороны.  Я  стал  бояться:  вдруг  они  проглотят  крючки с червями – наживкой.  Взрослые  утки плавали  немного  подальше  от  берега.  Они  зорко  наблюдали  за  своим  потомством.  Мне  уже  было  не  до  карасей. Я  восхищался  таким  утиным  «нахальством» и  красотой  этих  диких  птиц. 

Петр  Соснин


АЛИК


29.12.1996г. рождения.


2004  год.  Сегодня исполнилось  8 лет.  Учится  во  2  классе.   Хорошо  владеет  собой.  Вспыльчивый,  гордый,  умный.   И  в  то  же  время  разнузданный.,  часто  шаловливый,  какими  обычно  бывают  дети.  Не  приучен  к  порядку,  повседневной  работе и т. д. короче,  для  того,  чтобы  стать  хорошим  человеком  есть предпосылки  усидчивый  и  трудолюбивый  до беспредела. Наверное.  Никогда  не  станет  выполнять  нелюбимую работу.    Талантлив  в  математике. Огромная  тяга  к  рисованию,  даже  можно  выразиться:  фантастическое  увлечение.
 Сегодня  читал  ему  «Гуттаперчевый  мальчик» Григоровича. Он  слушал  с  таким  вниманием,  Вообще он  любит  слушать чтение.  Сам  же  читать  не  слишком  хочет.   Так  вот,  когда  я  дочитал  до  момента,  когда  Беккер  убил  собачку,  Алик  расплакался,  и  я  еле-еле  его  успокоил. Я  так  и  не  дочитал  рассказ  до  конца,  так  как  дальше  было  еще  серьезнее.   Ранимая,  чуткая  душа.   Как  же  надо  быть  к  нему  внимательным.  Чтобы  не  покалечить  его  психику!


                СУРКИ
Было  это  осенью.  Мы  приехали  убирать картошку и остановили  свои  «Жигули»  возле  своего  участка  на  общем  картофельном  поле. По  проторенной дороге  только  что  прошла  мимо  нас машина. Когда  пыль  развеялась,  я  увидел  на  дороге  что-то  живое,  какой-то  комочек. Оказалось,  зверек  попал  под  колесо  и  бился    в предсмертных  судорогах.   Вдруг  из  травы  выскочил  сурок  и  стал  кружиться  вокруг  пострадавшего.      Картина  была  трагически  удручающей.  Зверек  пытался  помочь погибающему,  как бы  зовя  его  подняться и  уйти с  опасного  места. Но  тот  вскоре  затих  и перестал  биться.
  Сурок  еще  раз  обежал  вокруг него.  Тот  не  пошевелился. Убедившись  в  том,  что  все  кончено,  сурок  пискнул  и  скрылся  в  траве.  Спустя  некоторое время  я заметил,  что  по  полю  бежали  сурки. Их  было  не  меньше  семи.  В  моей памяти  осталась навсегда  эта  бегущая  цепочка  сурков, будто  похоронная  процессия.


20. 11. 04.
«ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ  СПОСОБЕН ПРОЩАТЬ  ОБИДЫ, - СЧАСТЛИВЫЙ  ЧЕЛОВЕК».
Во  всяком  случае.  Я  так  это  понимаю. Это не значит – прощать  все и  вся.  Есть  вещи,  которые  прощать  невозможно.
  Однако  самая  счастливая   пора – наше  детство. Потому  что оно  беспечно  и  незлопамятно.
Ребенок  мало  помнит  себя  в  раннем  детстве.  А  становясь   взрослым. Вообще  не  помнит  ничего,  за исключением  запаха  материнских   рук,  какого-нибудь  предмета  яркого,  светлого (игрушки,  платья),  а  так же  случая  с  ним  в  пути,  потери  близкого   человека  и  пр.   
Это-то и  делает  его  счастливым. 
В.  Гюго  в  своем  произведении  «Отверженные»  сказал следующее:  «Есть  отцы,  которые не  любят своих  детей,  но  нет  деда, который  бы  не боготворил  своего  внука!»  …Поразительно!
 
ОБИДА
Обычно  Алик  очень  любил  «ФИЗРУ»,  так  он называл  этот  предмет.  Однажды  он  пришел  после  занятий  невеселый.  Грусть так  и  сквозила  во  всем. Вижу:  что-то  случилось  в  его жизни.   И  такое  неприятное, что  хоть  ложись  и  помирай.  Постепенно  выяснилось.
Когда  пошли  на  урок – не  оказалось  пакета  с кедами.  Казалось  бы,  пустяк.  Бывает,  что ученик  просто  забывает их  взять  из  дому,  но  можно  было  бы  и  в  носках….  Ан,  нет!  Учительница,  когда  Алик  выполнил  упражнение  на «пятерку»,   ставит  «четыре»  за  то, что  не  принес  кеды!!!  Ну,  разве после   всего  такого  будет  хорошее  настроение? А  если учесть,  что  пятерка  Алику  была   «о,  как  нужна!»  к  концу  четверти.  То  положение  Алика вызвало  сочувствие  и  сопереживание.


               
                СЕДОЙ
Было  это  не  так  давно.  Алик пришел  из  школы  довольный и  веселый. Не  раздеваясь,  он  уже летел  в  прыжке  с переворотом  через  двуспальную  кровать и  вмиг  стал  у  открытой  форточки.  Я поглядел  в  окно и  увидел  играющих  ребятиш-ек.  Их было  трое,  гораздо  более  старших  по  возрасту,  чем  Алик.  И  вдруг  Алик  стал  громко  кричать:  «Седой!  Седой!»
Я  одернул  его  словами:  не  дразни  ребят.
-Да  это  мой  друг,  он  большой, - ответил  Алик.
Ему  нужно  было  раздеться,  поесть,  переодеться   и  бежать  на танцы  в ДК.
Времени  на  все  это  было  всего  30  минут.   Я  просил  внука  не  задерживаться.  Алик  ушел. Я стал  смотреть  в  окно. Но  внука  на  дорожке  не  увидел.  Я  забеспокоился.  Алик  где-то застрял  в  пути.  И  вдруг  его  фигурка  мелькнула подальше,  на  площади  у  ДК.  Я  успокоился.  Когда же Алик  вернулся  домой,  я  его  спросил: «Ты куда  пропал,  когда бежал  в  ДК?»
Он  ответил,  что  обежал  вокруг.
- А  почему  не  по  обычной  дорожке,  она же  ближе?
-Да  там  они  играли. (Они – это  «Седой»  с  ребятами).  Седой  бы  сам  меня  не  тронул,  а  его  друзья  могли.
  Вот так  Алик  на  ходу»  вычислил,  что  иногда  кривая  бывает короче  прямой.  Молодец,  Алик! По  математике  у него  не  зря  пятерка!



7 полных  лет.
ОДНАЖДЫ  НА  ДАЧЕ      08 2004г.
Мы ждали  приезда  его  мамы.  И  вот мама на  даче.
Незадолго  до  этого произошло  потрясающее событие.
Нас,  то есть  меня,  Алика и  бабушку  злые  подлые  соседи  обвинили  в  том, что  бабушка  и  Алик  ходят  ночами на их  огороды  и  сеют сорняки,  кидают   камни  и  пр.  Причем  все это  они  кричали  громко и  дружно, нагло  и  бессовестно,  врали, унижали,  оскорбляя  при  этом  нецензурной  бранью.  Алик  все  это  слышал  и   был  потрясен такой  подлой  несправедливостью,  но  виду  не  подавал.
  Казалось,  что  все уже  стало  утихать и  забываться.
Мама  Алика,  как  ни  в  чем  не  бывало,  стала  мирно  разговаривать и  улыбаться  с  одной из   этих  соседок.
Когда  же   она  зашла после  разговора с соседкой в  дом, Алик  вдруг  весь  вспыхнул и с великим  возмущением стал  ее  укорять:
-Как  ты смела с  ней разговаривать и  улыбаться!  Ты  уж  лучше  выбери  и  будь с  нами  или  с  ними!
Мать  ничего  не  могла ответить,  так  и  застыла  с  открытым  ртом.
А  я  подумал: Когда  он  успел  вырасти,  стать  мужчиной?
Я  был  поражен  зрелым  взглядом внука  на  все  происходящее.  Слезы  благодарности  подступили  к  моим  глазам.





 
СОСНИН  ПЕТР  КИРИЛЛОВИЧ  ( публикуется  посмертно)
                ШАХМАТИСТ


Я  готовил  обед,  а пятилетний   Алик  понес  мусор  на свалку.  Слышу из  окна:  меня  зовут. Выглядываю.  Стоит  Алик  с   мальчиком.  Алик  спрашивает:
-Можно  Никитке  к  нам?  У  него никого  не дома.
Я  сказал:  да.
Заходят  вдвоем.  Оказалось,  что  Никитка – наш  сосед.  Пришел  он  из  школы.  Учится  в  первом  классе.
  Никитка  долго  снимал  обувь,  ворчал  на  какое-то  неудобство, сопел,  кряхтел.  Наконец  покончил  с  раздеванием и  ушел  в  комнату  Алика,  бросив одежду  и  ранец  в  коридоре.
Я  накрыл  стол и  пригласил  Никитку  обедать. Никитка  категорически  ответил:
-Нет,  не  хочу!
 Но,  почуяв  вкусный  аромат  супа,  тут  же уселся  за стол,  заявив,  что  он  очень любит  «Роллтон».
Проявив  незаурядный  аппетит,   Съел  весь   суп,  выпил  кружку  молока,  съел  ломоть  хлеба с колбасой и  апельсин  на  десерт.  Алику  нужно  было  идти  в  школу.  Никитка позвонил  домой,  узнал,  что  пришла  его  сестра.  Слышу,  Никитка  спрашивает  у  Алика,  как меня зовут.  Захожу  в  детскую и вижу   открытую  коробку  с  шахматами. Фигуры  уже  были  расставлены.  Уходя  в  школу,  Алик  рассказал,  что  Никитка ходит  в кружок  шахматистов и  хочет  со  мной  поиграть  в  шахматы,  а  потом  пойдет  домой. Я  проводил  Алика и  сказал  Никитке,  что я  играть  в  шахматы  не  умею,  но  по  его  просьбе  попробую,  что  получится. 
И  игра  началась!
Мой  противник взял  себе  белые фигуры.  И,  подперев подбородок правой  рукой,  на  какое-то  мгновение  задумался.  Я еще  за  обедом  понял,  что он  левша.
Потом  его  левая  рука,  сделав  сложный  замах, опустилась  на  своего  коня и,  взяв  его  за загривок, в  один  миг  повергла три  моих  черных  пешки в  свою  ладонь,  уложила  их  около  себя  вместе  со своим  белым  конем.   Это  означало,  что  его  ход  закончен. Я,  совершенно  не  задумываясь,  хватаю  за  гриву  черного коня своего,  и с  быстротой  молнии снимаю  три  белых  пешки и  укладываю  их  вместе  со своим  черным  конем кучей на  свою  сторону.
Битва  продолжалась!  Фигуры  носились  по  доске,  как  молекулы  в  хаотическом состоянии.  Я  старался  повторять  его  ходы,  и  это  как-то  уравновешивало игру.
Затем  мой  противник  начал  почему-то  загонять  своего  короля  в угол и  объявил,  что  это  он  делает  рокировку.  Наконец,  на  доске  почти не  осталось фигур,  игра стала  для  него  не интересной. Король моего противника  так  и остался  стоять  незащищенным  в  углу.  Я  вывел  свою  ладью на  атаку  беззащитного  короля,  отрезав  все пути  его  спасения.
Увидев  безвыходность  своего  положения,  Никитка  сдался. Он  предложил  мне  переиграть  ход  ладьей,  но  я  сказал,  что  устал и  хочу  отдохнуть. Когда  Никитка  оделся,  я  его  спросил,  где он  так  здорово  научился  играть  в  шахматы?
-Да я  же  занимаюсь в  шахматном  кружке. Вам  же  Алик  уже говорил.  Вы  бы  дали  мне  ваши  шахматы  на  два  дня  домой?
Я ответил,  что  не  я здесь  хозяин,   и  сделать  этого  не  могу. Никитка  ушел  домой.



финал  2  ЧЕТВЕРТИ

Я  был  дома,  и  вдруг – звонок.  Открываю  дверь – Алик.
- А  что  случилось? -  спросил я.  Мне  объявили,  что  занятий   больше  в  школе  не  будет:  наступили  каникулы!
- Но  почему же  Алик  невеселый? -  спрашиваю  у   бабы (она  пришла  с  ним).
- Пусть  расскажет  сам.
Я  не  на  шутку забеспокоился  и  так  расстроился,  что  даже  голова  заболела.  Но  все оказалось  не  настолько  уж  трагичным.
В  этой  четверти  мы  решили  с  Аликом  исправить четверки  по  русскому  и  английскому  языкам.  Вот  я  и  подумал,  что  дело  наше  провалилось.
Но  я  глубоко  ошибался. А  вышло  вот  что. По  этим  предметам  Алик  -таки получил  пятерки.  Беда  подкралась незаметно,  исподтишка,  как всегда  все  беды к  нам  приходят.   Если  бы  эти  беды  приходили  открыто  и  прямо,  мы  бы,  пожалуй,  бедами  их  и  не  звали. А  так  они  падают как  снег  на  голову,  когда  их  не  ждешь  или  просто  забываешь,  что  они  существуют.   А  они,  подлые,  сидят  и  ждут  того  момента,  когда….    Да  что там,  к  концу  четверти,  к  празднику    какому-нибудь.
Когда  грамоты  другим  дают,  а  ты  стоишь  как  оплеванный,  а  грамота мимо тебя – шасть,  и  нет  ее. Нет,  ее,  конечно,  нет  на  самом  деле.  Это-то  пережить  еще  можно.  А  вот  когда   чувствуешь,  что  тебя-то  нет,  а  ты  вроде   есть, -  вот  это – да!   Эти  моменты  пережить  гораздо  труднее  любой  беды.
  Оказалось,  что  Алик  не  только  приобрел  пятерки,  но  даже  «Уд»  принес  по  поведению.. Разве  будешь  веселым  после  этого?!  Да  еще  «Четверки»  по информатике  и  «Мир  вокруг  нас»…   Вот  тут  и  загрустишь,  пожалуй.  Да  еще  баба   укоряет.
Укорять-то  просто. Попробовала  бы  сама  усидеть,  когда  ноги сами  бегают  и  прыгать  хочется. И  даже  летать,  если  бы  крылья  были.
  А по  русскому  все-таки  пятерка!  Петр  Соснин

«ПЕРЕЖИЛ»
А  что?  Вот  так  все   и происходит,  Все  в  какой-то  миг,  мгновение.  Предлагаю  Алику  почитать Л.Н.  Толстого «Кавказский  пленник»,  но  Алик  был  в  это  время  в состоянии  творческого  воображения., или  просто  в  изображении какой-то  воинственной  роли.  Он  что-  то бормотал,    подпрыгивал,  падал  навзничь,  стрелял  из  пистолета  и  явно  вошел  в  роль  весь,  без  внешнего  ощущения  мира  и  своего окружения..  он  только  вскользь  умоляюще  прошептал:  « Не  мешай».
Я  сделал  вид,  что обиделся и  ушел  в  другую  комнату отдыхать.  И  вдруг  слышу  сильный  «хлопок»,  похожий  на  глухой  пистолетный  выстрел.  Одновременно  подумал,  что  Алик  что-то  уронил  на  пол.  А  в  комнате,  где  играл  Алик,  горела  елочная  гирлянда.  Немного  времени  спустя  явился  Алик.  За  поясом  у  него  был  пистолет,  а  в руках -  книжка  Л.Н.  Толстого.  Я  почуял подвох.  Так  оно и  случилось.
-Деда,  знаешь,  что я  сейчас  пережил?
-Ну  говори.
И  он рассказал.  Оказывается,  Алик  нечаянно   упал  на  гирлянду  и  оборвал  провод.  Произошло  короткое  замыкание. (Отсюда -  хлопок!..)
И  далее -  самое  опасное....   Алик хотел  металлическим  ключом  вставить  провод  опять  в   вилку.   Алик  показал  оплавленный  ключ.  Он  сам получил сильнейший  удар   электрическим  током!  Сами  руки  не  пострадали.
  Вот  тут  и  подумаешь:  радоваться,  что  внук  остался  жив,  или  его наказывать.  Наказывать  его  я  не  стал,  а  объяснил  суть  дела.  Урок  с  электричеством  прошел  без  потерь.  А  сколько  еще  впереди  ошибок  в  жизни!  Сколько  же  ударов судьбы  и  потрясений впереди!  Пока  не  наберешься  опыта.  Храни  тебя  твой  ангел!  Твой  хранитель
  И  мы ст9али  читать  «Кавказского  пленника».

23. 01.05   Алик  не  зашел  к  деду  с  бабой.
  Мать  сказала,  что  не  захотел.  Я  очень  обиделся.  Что-то  не  так?!  Мать  набрала у  нас  продуктов  и  ушла. Вот  и  обида.  Обида  осталась Уж  как  я  его  люблю.  А  он-то, оказывается,  все  по-своему  понимает.
УМНИЦА!
Алик  не   очень-то  любит  хвастаться.  И  сегодня  он,  придя  из  школы,  ничего  существенного  мне  не  сказал.  Хотя  было что. Убежал  на  танцы  и  потом  долго  гулял.  Я  открыл  дневник  и  увидел  запись  Анны  Петровны:  «5/5 и  Умница!».  Это -  оценка  по  диктанту.  Мне  было  приятно  оттого,  что  наконец-то  наши    труды  стали  проявляться  на  деле  Когда-то  учительница  предложила  ему  посещать  углубленное  изучение  русского  языка (факультативно).
Он отказался,  а  вот  на  математику  будет  ходить,  потому  что    в  ней  он  сильнее. Я  больше  всего  доволен  не  оценкой «5»,  а  самооценкой своих знаний.   
Мама  вернулась  с  работы,  и  Алик ей  сказал:
- Сначала  посмотри дневник,  а  потом -  проходи!
Восторгу  не  было  конца!
А  мне  он  сказал,  что  Анна  Петровна  в  классе  сказала: «Аплодисменты  Алику!».  А  Лиза,  которая  всегда  была  лучшей,  как-то  засуетилась,  что-то  в  этом  роде.
Молодец,  Алик,  и  мы  не  лыком  шиты!   Так  держать!


 
«ПРИПЛЫЛ»
Я  ждал  Алика  из  школы.  Собираясь  в  школу,  он  сказал,  что  на  танцы  сегодня  не  пойдет,  а  поиграет  после  занятий  с  друзьями.
Накануне  был  праздник  «День  защитника  Отечества»  и  Алик  подарил  деду  уровень  своего  ученического  развития:  за  диктант  и  по  математике  за  контрольную:  высший  балл и  «Молодец!» Это – лучший  подарок  деду.  Мама  же  подарила  сыну  лазерный  пистолет – довольно  дорогой  подарок. Но  для   ученика  2  класса это -  не  лучшее  решение  матери.  Можно  было  бы  и  заменить  опасную  «игрушку»  на  более  эффективный  в  моральном  отношении  подарок.  Тем  более,  что  китайский  хлам, из  которого  делаются   игрушки,  вреден.  Для  здоровья  детей.  Но  дело  сделано. Я сказал  Алику,  что  пистолет  брать  в  школу  нельзя, так  как  сила вылета  пули   велика  и  опасна.   Мама  почему-то  об  этом  не  подумала. Ведь  отвечать  за  вред  здоровью  пришлось  бы  ей.  Когда  же  Алик  ушел,  пистолета  дома  не оказалось.  И  вот  часов  в  18  гляжу в  окно.   Мой  Алик  «плывет»  в  полном  смысле  этого  слова   по  глубокому  снегу.  Сначала  бросает  ранец  с  книгами,  затем -  пакет  с  обувью,  а  уж  потом  добирается  сам. Наконец  он добрался  до  расчищенной  дорожки.  Я  открываю  дверь  и  жду, пока  он  поднимется  на  четвертый  этаж.  На  месте  его  раздевания  оказался  снежный  сугроб.
-Деда,  а откуда  ты  узнал,  что  это  я  иду?
-Да  так,  просто  догадался.
Когда Алик  пообедал,  я  спросил  у  него:
-А  где  твой  пистолет,  я  что-то  не  нашел  его?
-Вот он. _  Алик  принес  пистолет  из  комнаты,  но  на  нем  красовались  капли  от  растаявшего  снега.
Учитывая огромный  соблазн  похвастаться  дорогой  игрушкой  перед  одноклассниками,  я  не стал  ругаться,  наказывать  его.  Мы  просто  договорились  о том,  что   вооружение  его  достигло  предельных  размеров,  и  настал  период  «разоружаться»  А  маме  сказали,  что   пистолетов  покупать Алик  просить  больше  не  будет.
Вопрос  об  обмане остался  открытым.  Это  гораздо  труднее  решить,  чем  проблему  разоружения.  Петр  Соснин

               
 ОТКОЛОЛ….
Алик на танцах. Готовлю  ужин,  жду  свое чадо.  Его  все  нет.  Начинаю  волноваться.  Уже  19  часов,  а  его  все  нет. На  улице  темно.  Уже  и  мать  приехала  с  работы.
-Придет, -говорит  она.
Собираюсь  домой.  Матери  говорю:
-Зайду  на  площадь,  поищу  его.  На  площади  у  ДК  к  Новому  году  вырос  ледяной  городок,  стоит  нарядная  елка.  Дети  любят  там  играть.  Снежный  городок  ярко  освещен.    Все  мигает,  кружится, светится… На  площади  Алика  нет. И  вдруг  из-за обломков  льда  выходит  мой внук и еще  издали  кричит:
-Вот  видишь,  отколол!
И  тащит  огромный  кусок     прозрачного  льда.
-Куда  ж  ты  его  тащишь?1   Он  же  растает  в  квартире!
-В  морозилку  положу!
-Ну,  ладно,  тащи,  коль  отколол.


«КОРОВА»

Вдоль  улицы  дачного  поселка слева  и  справа от  луговой  тропинки вырастают  каждое лето  дикие  цветы:  ромашки,  незабудки,  колокольчики ….  Идет человек  и  радуется,  особенно  запаху  от  них.  Да  и  сама  дорожка -  как зеленый  коврик,  мягкая,  нежная.  Наступишь  на  нее  босой  ногой,  а она  такая  пружинистая.  Следом  поднимается.
  Никто    не рвал  цветов.  Смотрю  однажды:  идет  женщина. Молодая,  волосы  косынкой,  как  лентой  повязаны.  Сама красивая,  стройная, и  ребятишки  с  нею,  девочки, лет  по  6 -7.и  с  таким  усердием  они  рвут  эти  цветы,  что  только  хруст  стоит.  Особенно,  по-деловому,  работала  их  мама.  На  ходу,  то  слева  сорвет,  то  справа,  будто  дочкам  показывает,  как  надо  усердно работать.
  Конечно,  после  такого  нашествия  наша  любимая  тропинка стала  неузнаваемой.
  А  мне почему-то,  как закрою  глаза, вместо  женщины  с  детьми  корова  с  телятами  представляется.
  Вместо  рук у этой  женщины – шершавый  коровий  язык.  Она  этим  языком  всю  красоту  одним  махом  слизывает.  А  в  десяти  шагах  от  дорожки –тайга  с множеством  цветов….
Да  и  зачем  им  столько?

Петр  Соснин


Первый  СОН
                БРАТ
Стояла  промозглая  осень 1942  года. В  районе  Невской  Дубровки,  что под  Ленинградом,  шли ожесточенные  бои.  Не  было  места,  где   не  разорвался  бы  снаряд.            Порой  здесь  все  смешивалось:  дым,  земля,  небо,  снег.  Все  шипело,  горело,  гремело,  стонало,  кричало!   И  вдруг  наступала тишина,  не  естественная,   а  какая-то  смертельно – тихая. И дух  смерти  охватывал  каждый  уголок.   Смерть здесь  висела  и  царила  надо  всем.  Сюда  приходили,  чтобы  умереть.  Сюда  приходили,  чтобы  уже  никогда  не  возвратиться.  Как  в   сотни  раз,  вдруг  оборвалась  связь.   Команда -  восстановить.  Дым   легким  паром  поднимался  над  изрытой  землей,  черная  пыль  и  гарь  еще  висела  в  воздухе. Шел  снег.   Около  свежей   воронки  лежит  человек.   Глаза  у  него  приоткрыты, но   безжизненны.  Рядом – обгоревший  ствол  березы.    Верхушки  срезанные  снарядом с  еще  не  опавшими  желтыми  листьями  замерли  в  наступившей  тишине.   Снежинки  ложились  на   лицо  лейтенанта  и  медленно  таяли.  Губы  плотно  сжаты.  Из разорванного рукава  алой  струйкой  вытекала на  землю  кровь.  Сознание  покидало  лейтенанта.  Только  образ  матери  возник в  тумане.  «Мама!» - хотел  крикнуть  он.  Но  губы  его  уже  не  слушались.  Жизнь  покидала  тело и  последние  грезы  отрывками   появлялись  в  его  сознании…..



 
2  сон
-Я так  тебя  ждал.  Положи  мне  руки  на  лицо.  Знаешь.  Она  оставила  после  себя  столько  холода.  Ну  вот  и  хорошо.  Я  знал,  что  ты придешь.
Ты  ведь  не  могла  не  прийти,  правда? Разве  ты  ее не  видела?  Она  только  что  была  здесь. А  когда тебя увидела,  наверное,  ушла.   Мама,  мама…
- Милый  мой,  милый,  неужели  это  была  она?
-Она,  мама. Ты  не  плачь.  Слезы  твои  жгут  мне  лицо.
-хорошо,  сынок,  я  не  буду.  Как  же  это  случилось,  родной  мой?  Как  же  ты  не  сберег  себя? Что  же  это  такое?  Я  не  отдам  тебя  ЕЙ,  не  отдам.  Ты  будешь  житья.  Будешь!
- Поздно,  мама.  ОНА  дала  мне  всего  пять  минут.  ОНА  скоро  вернется.  Если  бы  ты  знала,  как  я  тебя  ждал,  мама  ты  моя.  А  ведь ЭТО  совсем  не  страшно.  Страшно  было  вначале.  Потом  сильно  толкнуло.  А  боли  не  было.  Наверно,  это  всегда  так.  А  потом  пришла  ОНА.  Склонилась  надо  мной и  пахнула  холодом.  Знаешь.  Какая  она  холодная….  Потом  посмотрела  долго – долго,  и  прошипела:  прощайся.    И  тут  ты.  Зачем  ты отняла  руки-то?   Мне  холодно.
-  Что  ты,  сынок,  что  ты…  Я  сейчас.  Я  собой  тебя  закрою  и  не   отдам  ЕЙ.   
Мать  проснулась и,  не  помня  себя,  вскочила:

- Отец,  отец!
….Отец! – тяжело  шептала  она.  Пот  градом катился  с  ее лица. Она  так   ясно  представляла    приснившееся.  Что путала  сон  с  настоящим!  В  комнате  было сумрачно,  только  в  печи  еще  догорал  уголь.  Красные блики  отражались  на стенах, играя,  наполняли  темную  комнату  скачущими огневыми  тенями.   
-Что  с  тобой, мать?
Отец    нехотя  отошел ото  сна и,  потрогав       пустое  место около себя,   поднялся.  Понемногу приходя  в  себя,  мать  зашептала:
- Господи  меня  прости.  Что  же  это  такое?  Шурка-то  наш…. – и  горько  заливаясь  слезами,  пересказала  весь  сон  отцу.  Наконец выплакав набежавшее,  страшное,  понятное  только  материнскому  чувству горе, она  легла.  Но   черная  боль  вошла  в  сердце.  Долго  они  еще  разговаривали.
  Утром  мать  как  обычно  поднялась  раньше всех.  Дети,  а  их  в  семь  осталось  еще  семеро,  сладко  спали.  Мать  растопила  печку,  почистила  картошку.  И  тепло,  то  тепло,  которое  шло  не  от  печки,  а  от  ее  материнского  сердца,  наполнило  все  их  существование.  Прошло  две  недели.

…Этого  дня  никто  не  ждал,  не  предполагал,   что  страшное.  Безысходное,  грозное   и  жестокое,  неумолимое,  никому не  подвластное, придет  именно  в  этот хмурый  день. 
Отец  заходил  в  двери  нехотя. Казалось,  он  с  огромным  трудом   перенес ноги  через  порог. Он остановился  и  дрожащей  рукой  стал  доставать  листок,  свернутый  вдвое. глаз  его  медленно  катились  слезы.  Мать  смотрела  на  отца и,  поняв  все,  обмякшим  телом  рухнула  на  пол.  Пришло  извещение  о  том,  что  сын  Александр  убит в  боях за  советскую  Родину  30  сентября  1942  года  в районе  Невской  Дубровки  и похоронен  в  700 метрах южнее  совхоза Невская  плинтовка. ( Шинтовка?)


Петр  Соснин
  ЕГОРОВО  СЧАСТЬЕ             сказка.
В некотором  царстве,  в  некотором  государстве  жил  одинокий человек.  Звали  его Егором.  Жил  он  в  ауле.  Люди никогда  не  видели  здесь   деревьев.  Деревья  не могли  расти  на   сухой,  потрескавшейся  земле.
Только  росли  там  полынь  да  ковыль.
Когда  дул  ветер,  то  шевелился  весь  ковыль, и  казалось, что  будто  снежная  метелица  метет.  Говорят,  что  когда-то  здесь был  рай,  но  Бог   Добра  прогневался и оставил  людям  всего  один  ручей,  который   в  жаркие  дни  почти   совсем  пересыхал.   Стекал  тот  ручей  в  глубокое  ущелье.
Оно  было  так  глубоко,  что даже  камень  долетал  до  его  дна  совсем  не слышно.
И  вот  однажды  этот  одинокий  человек  Егор  ушел,  и  никто  его  не  видел и  не  знал,  где  он  есть.  Люди  долго  его  искали,  кричали,  да  только  какой-то  непонятный  звук  долетал  из  этого  ущелья,  да  ветер  жутко  завывал,  как  стая  голодных  волчиц.
Через  три  года  вернулся  Егор.  Его  никто  не  узнал.
Он   весь  был  оборванный,  волосы  выросли  у  него  до  колен.    Люди  от  него  разбегались  по  домам.
Он  кричал:  «Люди,  не  бойтесь  меня,  я – Егор!   Смотрите,  я  принес  новое  растение,  яблоню».  В  руках  он  держал  зеленую  веточку.  Посадил  Егор  деревце  возле  своего  дома,  стал  за  ним  ухаживать.  Очень  он  хотел,  чтобы  оно  выросло.  И  люди  могли  под  ним  отдыхать в  жару.
Растил  Егор  дерево  двадцать  лет.  Поливал  его  последней каплей  воды.  Отдавал  ему в  жаркое  время всю  свою  воду.
Дерево  росло.   Люди  говорили  Егору:
- Вырастишь  дерево,  а  сам  погибнешь  от  жажды.
Только  махнет  рукой  на них  Егор,  мол,  чего  уж  там….  Вот  дождусь,  когда  яблоки  появятся,  буду  вас  всех  ими  угощать.  Семян  наберем,  вырастим  сад. Люди  не  верили  в  Егорову  затею.  Когда  дерево  выросло  выше  домика  Егора,
Однажды  весной  оно  зацвело.   Весь  аул  сбежался  смотреть  на  такое  чудо,  а  к  осени  покрылось  яблоками.  Теперь он  отдавал  дереву  всю  свою  воду.
Он  подолгу любовался не  него.  Однажды заехал  к  Егору  незнакомец и  попросился  переночевать.  Егор  угощал  незнакомца и  говорил.  Что  завтра  даст  ему  удивительные  плоды.  Будет  Егор  снимать яблоки.
  Только  наутро,  когда  Егор  проснулся,  незнакомец  исчез. Вышел  на  улицу и  увидел,  что  на  яблоне  нет яблок,  ни  одного.  Все  собрал  незнакомец  и  уехал.   Упал  Егор под  яблоню  и  горько  заплакал  от  такой  обиды.   Пожил  еще  немного  Егор  и  умер.  Схоронили  Егора  недалеко  от  аула.
На  второй  год  зацвело  дерево  еще  пышнее,  чем  в  прошлый.  А  к  осени  на  нем  выросли  такие  большие яблоки.  И  так  их  было много,  что  хватило  на  весь  аул.  Люди  взяли  семена и  посеяли  их  возле  своих  домов.  Через  десять лет  весь  аул  утопал  в зелени.  Только  пышнее  всех  была  Егорова  яблоня.  Однажды  незнакомец  опять  был  в  этих  краях. А  когда  увидел  Егорово  чудо,  умер  от зависти.
  Люди  не  стали  хоронить  жадного  и  злого  человека,  а  бросили  его  шакалам.
  С  тех  пор  на  этой  земле растут  самые вкусные,  самые сочные,  самые   ароматные  Егоровы   яблоки

Петр  Соснин
СКАЗКА - ПОЭМА
СЧАСТЬЕ.
               П. Соснин
Любил я в юности бродить
По чащам  тихим и желанным
И отдыхая уходить
К местам глухим, далеким,  тайным,
Где водопад средь буйных трав
 В лесах гористых низвергался;
Цветок любви в тени дубрав
Как призрак дикий распускался;
Где будто бы из-под небес
Холмы к низинам опускались
Березки стайками невест
В отроги поболтать сбегались.   
Где средь скалистых берегов
Река шумливо протекала,
Вдали, меж  множества  холмов
Теряясь с виду,  исчезала.
В низинах, словно зеркала,
Таились чудные озера,
И за  стеною ивняка
Их согра прятала от взора.

Однажды летнею порой,
Когда клонился день к закату,
Я шел вдоль берега домой.
Вечерний  ветер нес прохладу.
На склоне сумрачной горы
 Виднелась впадиной пещера.
Вокруг нее росли кусты.
 Виясь, тропинка зеленела.
Ходили слухи: в старину
Здесь обитал  святой Никола.
Отдавшись  Богу одному,
Достиг в молитвах ореола.

Из-под горы журчал  родник.
И  звуки  эхо возвращало.
Горел костер. Сидел старик.
Дымком приятно отдавало.
Ему добра я пожелал.
Старик ответил тем же словом.
“Садись со мною, коль устал.
Тебе приют мой будет домом”.
Разговорились как всегда.
В случайной встрече  к  откровенью.
Располагается душа.
И наступает вдохновенье.
Мой собеседник помолчал,
Пошевелил костер при этом.
Тот жадно жаром запылал
И засветился алым светом.
Я ощутил, как от огней
В округе сумерки сгустились.
Лик старика и взор очей
Загадочно во мгле светились.

“Послушай юноша рассказ.
Тебе открою я секреты.
Любил я в свой счастливый час
Красавицу с другой планеты”.
Речь, как ручей,  неторопливо
Из уст его в тиши лилась.
И будто призрачное диво,
На небе   радуга зажглась.
Все чудным светом озарилось
И засияло, будто днем.
Роса на листьях засветилась
Волшебным голубым огнем.
И, очарованный сказаньем,
Я жадно слушал тот рассказ.
Душа томилась ожиданьем,
И времени терялся час.
Лишь голос старца замолкал,
Журчаньем речка рокотала.
И лунный свет волну ласкал.
И  сказка  словно оживала.
“Давно однако ж это было.
Был молод. В дикой стороне
Со мною Счастье пошутило
На этой вот родной земле.
Тогда я тешился охотой.
Иду по лесу в темноте.
Прислушался. Заплакал кто-то
И жалобно зовет к себе.
Вдруг омут предо мной открылся.
А в нем на самой глубине
Ребенок чей-то объявился
И тонет на большой волне.
Схватил ребенка - ужаснулся.
А дальше было как во сне:
Он в пень корявый обернулся
И замер. Жутко стало мне.
Из темных и пустых глазниц
Змеею что-то истекало,
Дробилось в сотни диких лиц,
Смеялось, падало, рыдало.
Вода кипела как в котле,
Земля трещала и качалась.
Я Бога звал: “Приди ко мне”.
Душа со мною уж прощалась.

Одна не ходит к нам беда.
Так и на этот раз случилось.
Внезапно  грянула гроза
И адом молний опустилась.
Все вздыбилось. Деревья гнутся.
 Их ветром клонит до земли.
Стволами друг о друга трутся.
Ломают сучья – и ни зги.
Вновь молния из темных туч
С шипеньем в землю ударяет.
Ее голубоватый луч
В пучине черной исчезает.
И  грохот грома, сучьев треск,
Шум ливня в общий гул сливает.
От бури будто стонет лес.
Он обречен.  Гроза гуляет.
В каком-то жутком полусне
В оцепененье и смятенье
Я очутился на земле.
Стихия билась в исступленье.
Под грудой сломленных стволов,
У самой муравьиной кучи,
Лежал  я,  будто средь оков,
Коварной силою измучен.
И вдруг заметил:  муравей
Вот так же со стихией бьется.
Подобие судьбы моей.
Спастись ему не удается.
Его то оползнем смывало,
Потоком грязи и дождя,
Дойти до цели не давало.
Но все ж трудился он не зря.
Добрался к норке удалец.
Беда беднягу миновала.
Всему приходит свой конец.
Но я отвлекся от  начала.

Но вдруг услышал: “Видишь дуб?
В  нем есть дупло. Твое спасенье ”.
И тут же вспыхнул молний клуб,
Как слов благое подтвержденье.
Дуб - как скала, велик,  могуч.
Ветвей   дремучее сплетенье
Спасало от дождя и туч,
Презрев стихии разрушенье.
Не помню, как вошел в дупло,
Как  с  того  света я вернулся.
Мне просто чудом повезло,
Как муравью. И я очнулся.
Здесь тишина. Уют. Тепло.
Два кресла рядом. Стол стоит.
Резное светится окно.
Камин в углу. Огонь горит.
Свеча в подсвечнике  искрится.
Чуть слышно музыка звучит.
Воск медленно течет, лоснится.
И будто кто-то говорит:
“ А не пора ли подкрепиться
 уж тем,  что Бог для нас послал? ”
И не успел я удивиться,
Как стол убранством засверкал.
2   
“За встречу нашу. Ты устал.
Напуган.  Надобно забыться.
Поднимем  же, мой друг, бокал,
Чтоб не могло все повториться ”.
Исчезли горести,   печали .
Что в жизни может быть милей,
Когда от бед мы так устали,
И - наплевать на сто чертей -
Обжечься  стопкой горькой  водки.
Согревшись,    просто помолчать,
Безмерно радуясь находке,
И у камина помечтать.
Подумав, я осведомился:
“Так кто же ты: колдун,  шаман,
С добром ли ты ко мне явился,
Иль  ты  видение,  обман? ”
-Я Богом послан. Ты не знал,
Что я давно тебя приметил.
Я видел все, как ты страдал.
Меня ты просто не заметил.
Я – Счастье.”
Вот таков финал.
Рассказа моего  начало.
Восток зарею уж ласкал
И на земле уже светало.
3   
. Тихонько реченька  журчит.
Спокойно, будто напевая,
Сама с собою говорит,
О чем-то тайном вспоминая.
Из  опрокинутых небес
Зарю румянцем отражает.
Купается в глубинах лес.
Венера меркнет, затухает.
Вздохнул, проснувшись ветерок,
По глади рябью пробегает.
Горит сильней зарей восток.
Ночные тени исчезают.
Все ожило. Листва шумит.
И птичий щебет нарастает.
И счастье голову кружит,
И жизнью душу наполняет
И будто не было ветров,
Как в брани выброшенных слов,
И ночь, и буря позабыты.
Давно вернулся я домой.
Со счастьем без нужды, обиды
Живу со светлой головой.
 Пишу стихи. А рифма так и льется.
На чистый лист мой - к слову слово -   
С какой-то радостью поется.
И вот уже строка готова.
За ней тотчас спешит другая.
И песней чистого ручья
Уж льется стих, звеня, играя.
Мной сотворенное дитя!
Тут я подумал: долго ли продлится
Жизнь распрекрасная такая?
Должно же что-то измениться?
Судьба порой бывает злая.
Так рассуждал я и решил
С  вопросом к  Счастью обратиться.
И зря, наверно, поспешил.
Нас часто губит любопытство.

4.
- Скажи мне друг,  спаситель мой,
Ответь без злобы добрым словом:
Счастливой наградишь судьбой
Иль неудачей и позором?

- Однажды   сбудутся мечты.
Любовью нежною   согретый,
Полюбишь всей душою ты
Красавицу с другой планеты.
Она придет,   чиста душой.
Не принуждай ее до срока.
Два года стать твоей женой
Нельзя ей будет:   воля рока.
Зови ее, мой друг, Зариной.
Не обижай, люби, ласкай.
Вы станете судьбой единой.
Храни вас Бог. Теперь прощай.
Печалью  радость обернулась.
И Счастье в мир другой ушло.
Тревога вновь ко мне вернулась
И болью душу обожгло.
5.
А между тем луна проснулась,
Посеребрила облака.
На землю глядя, улыбнулась,
Неторопливо поплыла.
И, будто сбросив покрывало,
Просторы светом залила,
На озеро взглянув лукаво,
Себя увидев, замерла.
Низины нежились туманом,
Росою полнилась трава.
Земля дышала белым паром,
И,  как дитя, в тиши спала.
Все будто замерло. Лишь слышен
Скрип на лугу коростеля.
7.
- Привет, о юноша лукавый,
От Счастья я к тебе пришла.
Я обернулся.  Боже правый!
Передо  мной    была  она!
Глаза по-девичьи   смеются,
Тоскуют,  будто что-то ждут.
Стою,  не смею шевельнуться.
Они ласкают и зовут!
Прелестна милая головка.
А косы льются с плеч на грудь.
Ромашка вплетена в них ловко.
Взгляд невозможно отвернуть!
И так случается лишь раз.
Судьба нежданно нам подарит
Тепло лучистых милых глаз.
След навсегда в душе оставит.

7.
-Ты мне не рад?  Но я  с тобою.
- Прости,  Зарина, - говорю, -
 Не справлюсь я с самим  собою.
Во сне ли на тебя смотрю?
Сам думаю: 
- Ты же со мною.
Какое счастье! Чудный вечер
Луна повисла над горою.
На небе звезды, будто свечи
Мерцают синью. Мир земной,
Накинув мрак себе на плечи,
Обрел таинственный покой.
И вот уж в дымке за рекой
Вершины гор заря ласкает,
Не разбудив ночной покой.
Зарина о себе вещает:
8.
“Люблю, когда все замолкает.
Я наслаждаюсь тишиной.
И синь небес меня ласкает.
Тогда со мною  ангел мой.
Там я живу своей мечтою
О яркой утренней звезде.
Я здесь в гостях. И вот с тобою
По воле Счастья на  Земле.
Я родилась в семье богатой
По тем нелегким временам
Жила в любви,  была отрадой
Семья дарила счастье  нам.
В шестнадцать я влюбилась страстно.
Томилась ревностной тоской.
Избранник молод был, прекрасен.
Но избалован  был судьбой.
И как же я его любила!
Он для меня был  - Божество.
Его во всем боготворила.
Все,  что не он – было  не то.
Поймешь ли ты – уж я не знаю.
Любовь  от Бога та была.
И я сама не понимаю,
За что любить его могла!
Ты знаешь, утро только станет,
А я уж вечера ждала.
Где ни хожу – к нему все тянет.
Казалось, он любил меня.
Но сон приснился мне однажды.
Гуляю   я в саду одна.
И страшно мучаюсь от жажды.
Спешу к ручью, - а там  ОНА.
Как ведьма,  грязная старуха.
Во рту не зубы, а клыки!
И шепчет злобно мне на ухо:
Ты поспеши. Домой беги.
Хочу бежать. Но нету силы.
Она  хохочет:    “О, грехи !
Ласкается с другою  милый.
И ты – одна! Ха, ха, хи, хи!”
Скрываюсь от нее быстрее.
Ее уж нет. А волчья пасть
Вцепилась в ногу не жалея.
Все кончено. И я сдалась.
9.
Пришла в себя,  и жизни  рада.
В окне искрится солнца свет.
Как будто вырвалась из ада.
И виденных кошмаров нет.
Сон в глубоко вошел в сознанье.
О как же жизнь моя мила!
Все в прошлом:   радости признанья…
Не верится, но я жива!
… Хоть дружба наша не распалась,
Но что-то все же отжилось.
Как прежде, с ним я не ласкалась.
И вот однажды все сбылось.
Узнала: любит он другую.
Не весел, холоден со мной.
А я люблю его,  ревную.
Хочу простить. Но он не мой!
Я в этом мире потерялась.
Жизнь будто без меня текла.
Я в зеркала  смотрелась боялась.
Я тенью, призраком была.
О, как предательство жестоко!
Когда,   в доверие войдя,
Тебе  подарит волей рока
Святую   тайну бытия
И чудный взгляд,
Как день прекрасный,
И голос звонкого ручья,
И шепот трепетный и страстный.
10.
Текут счастливые минуты
Как реки быстрые в моря,
Не ведая ни зла, ни смуты
Цветет, блаженствует земля!
И  вдруг случается однажды:
Еще лучистый льется свет,
(В один поток не входят дважды).
Наутро хмурится рассвет.
Уж виснут сумрачные тучи
Под тяжестью сырой дождя.
Их ветер,  будто с дикой кручи
Швыряет, клубами крутя.
И нет угла, чтобы укрыться,
А ветер, злобою дыша,
То воет зверем,  то кружится,
Тоской заходится душа!
Застывший взгляд.  Открыты очи.
Их  хлещет струями дождя.
Устало сердце.  Нету мочи!
Спаси же,    Господи тебя.
 И тут-то Счастье вдруг случилось.
Надежда  сердце обожгла.
Мне светом  Разума  явилась.
И я услышала слова:
- Очнись, о юное созданье.
В очах зажги надежды свет.
Ведь ты – мечты очарованье.
Ты вся - как утренний рассвет.
Ты - ангел красоты небесной,
Румянец ласковой зари.
Ты – голос песни чистой, нежной,
Ты – света теплые огни!
Любви источник не иссякнет,
Пока мечтой жив человек,
Пока огонь в нем не погаснет,
И жизнь не оборвет свой бег.
Верь: все проходит. Лечит время.
На смену тьме рассвет встает.
И горя тягостное бремя
С рассветом, как туман, уйдет.
Ты мир познаешь неизвестный.
Могучий дар приобретешь.
И вечности удел чудесный
Душой и разумом найдешь”.
И жизнь опять ко мне вернулась.
Увидев солнца милый свет,
Душой воспрянув, улыбнулась
И прошлому сказала: Нет!
Когда с Землею  расставалась,
Вошла я в образ неземной.
Душа, сознание остались.
Но я была уже иной.”
11.
- И мы  с Зариной подружились.
Несчастье Счастью помогло.
Сгущался вечер  -  мы сходились.
И пили страстное вино.
Вино любви,  безумство ласки,
Желанье нежности святой
И таинство волшебной сказки
Нас уносили за собой.
И нету счастья совершенней!
Когда тепло желанных губ
Сольется в поцелуй блаженный
И сердца участится стук.
Так день горячий утопает
В объятьях ласковой ночи
И в сень небесную  бросает
Зарей зажженные лучи.
12.
Ах, юность, юность, ты - как птица.
Взмахнешь крылом – десяток лет
Куда-то в прошлое умчится.
Лишь эхо слышится в ответ.
Люби, о юноша  счастливый,
Созданье прелести земной,
Пока доверчивый и милый,
Тебя ласкает ангел твой.
Пока, с душой соединенный,
С подругой юною своей,
Ты счастлив лишь, когда влюбленный
И радостный  в потоке дней ”.
13.
Старик  умолк.
Ночь торжествует,
Храня таинственный покой.
Грудь свежим воздухом волнует
Туман дымится над рекой.
И я спросил: “А где ж Зарина?
Мечта твоя и ангел твой”?
- С душой моей она едина.
Но нет ее уже со мной.
- Но что душа на этом свете?
- Душа? - Он вновь переспросил
И тихим голосом ответил:
- Я,  юноша, душой  любил…
14.
- Душа - что арфа. Дремлют струны.
Но вдруг их тронут пальцы рук,
И, словно на море буруны,
Пленяя, звуки поплывут.
И вот уже звучат аккорды,
Вздымается за валом вал,
 И гонят бешенные норды
Лавины вод на мрамор скал.
Бушует, мечется стихия,
Душевных бурь шальная власть,
Тебя охватит эйфория
И чувств божественная страсть.
Но вот уж буря затихает.
Ласкается морская гладь.
Лазурь небес в ней утопает.
И тишина, и благодать…
Не так  ли с нашею  душою?
Она от Бога нам дана.
То вспыхнет радостной мечтою,
То грустью горькою полна.
Не может разум человека
Что  есть  душа?  Понять,  познать.
И сотни лет - от века к веку
Он будет Истину искать.”
15.
Слова его в тиши ночной
Казалось, все еще звучали.
Влекли заветною мечтой
И чувства грустные рождали.
Затихло все. К звезде далекой
Тянулся от костра дымок.
“О, если б болью одинокой
Зарину возвратить я  мог”!
* *
Вставало утро безмятежно.
Из-под горы звенел родник.
Луч солнца трепетно и нежно
В лесное  таинство проник.
И все, что  было – будто сон.
Старик.  Зарина  и виденье.

Но тлел костер. Откуда он?

Петр Соснин,  1995- 2002 год.

 
 








 

 
 












 

 

 
11
 

 
1989