Мне 58-ю - растрельную - дали

Мне 58-ю - растрельную - дали,
Лишь за то,что горсть зерна,
Для младшей сестры украл я,
Что бы выжила та.

Но судья мой сжалился не много,
Дал мне вместо пули-лагеря,
И теперь в "столыпенском" выгоне,
Еду я,везут меня.
 
За окном решетчатом лишь небо,
Иногда мелькают облака,
Так от дома, далеко я не был,
И не буду уже никогда.

На станицах, да на полустанках,
Нас как скот пасли,
Мы сквозь щели дырявых вагонов,
Просили не много воды,и еды.

Старуха услышав наш возглас,
С котомкой к вагонам пошла,
Но сука конвоир, затвором он щелкнул
-А ну мать отседа пошла!

Старуху толкнул он к перону,
Котомка упала с плеча,
И хлеб покатился с котомки,
Крохи свои оброня.

Мы крохи очами съедали,
Слюна уже не слюна,
Во рту она превращалась,
Во вкус ржаного хлеба.

Увидев голодные взгляды
                сквозь щели
Конвоир те крохи собрал,
Сквозь зубы он сука процедил
-Не гоже кормить нам врага.

И бросил обратно он крохи на землю,
И словно бычок, сапогом,
те крохи от ржаного хлеба,
В землю втаптывал он.

"Кукушка" парком пероны обдав,
Вновь отправилась в путь.
И ждет нас дорога одна,
Бараки,леса,где спины придется нам гнуть.

И позже чрез пройдены годы,
те люди, кто выжил в голодных,
тридцатых годах,
Они быть может и вспомнят,
Тех, кто сгинул в степных лагерях.