Из антологии 1940-2005

У КОСТРА

Костер, гипнотизируя в ночи,
Собрал кружок любителей горенья.
Со всех сторон – былинки и поленья
Он брал из рук и превращал в лучи.

Взмывали к небу легкие миры.
А корчи оставались пепелищу.
На корточках мужик сидел, как нищий,
На лике – отблеск бешеной игры.

Шаманил дым. И сквозь дрожащий воздух
Таинственно подмигивали звёзды.
Потрескивали швы у тишины.

Горел костер. И все молчали в трансе.
В горниле раскаленного пространства –
Ехидная ухмылка сатаны.




* * *

Душа исходит легче гелия.
Под утро. Около пяти.
И к духу вечному, по Гегелю,
Обогащеная летит.
А в отработанных, негреющих
Телах не держится душа…
Но нет печали в этом зрелище,
Струясь,
          как пар из беляша,
Она берет с собой все формы,
Все запахи,
            восторг – стон,
Чтоб довести до нужной нормы
Тот,
     объективный, суть, закон.
И, бесконечному пространству
Отдав, что в жизни обрела,
Она,
      как голая абстракция,
Другие мучает тела.




                *  *  *

Сексапильные женщины
                лет сорока
И полста, и поболее – с искоркой божьей –
Признаюсь вам в любви на манер Бальзака.
Всех восторгов моих не вмещает строка,
Но бальзаковской женщины вы помоложе.

Вы сбылись, состоялись,
                подняли детей.
Слава богу, веселые бегают внуки, -
Вы живете в достатке, не хуже людей.
И не сможет смутить
                никакой Берендей
Ваш покой и любовные сладкие муки…

Было в жизни немало счастливых минут –
Совершенных, волшебных –
                поистине женских,
И неженски-тяжелый, нетворческий труд.
Жизнь – борьба, говорят, испытание.
                Врут.
Настоящая жизнь – не борьба,
                а блаженство.




УБИТЬ КОМАРА

Комар не скрывал намерений
И здорово мне надоел,
Когда комариной сиреной
Меня вызывал на дуэль
Как будто за всю экологию
Мне угрожая иглой,
Хитрил камикадзе голодный,
В неравный кидаясь бой.
И как обстоятельно, важно,
Свой аппаратик настроив,
Во мне он высверливал скважину
Ради полкапельки крови…

Я дал ему крови глоточек,
А сам подготавливал смерть,
И точным ударом прикончил,
Когда он хотел улететь.
И жизнь превратилась в проекцию,
Где ощущается зуд.
Выходит, он сделал инъекцию?
А я совершил самосуд?
Осталось кровавое пятнышко.
Сломаны крылышки, носик –
Как будто бы микрораспятие…
И в сердце кольнуло: Христосик.



ХЛЕБ И БАНАНЫ

     Люблю экзотику… Когда горой лежат бананы с желтой кожурой. Душистые!
Не пожалею денег, куплю себе тропических сарделек с начинкой из холодной манной каши – по 2 рубля кг по ценам нашим. Их любит моя дочка Лилиана: «Нет в мире ничего вкусней банана! И я могла бы съесть их сколько хочешь!» - сказала дочка. А сама хохочет,
Смеётся, что я ем их с черным хлебом… Где логика?
 - Хлеб под российским небом взращен, а небо видит эти страны, где зреют твои вкусные бананы. И люди здесь и там вложили труд. А результаты встретились вот тут! – примерно
так,  и в шутку, и всерьёз, я думал и ответил на вопрос.
 - Но, папа, как же можно с кашей манной сравнить неповторимый вкус бананов? Мне каша эта во как надоела! А вот бананы я бы ела, ела…
И вспомнился мне год 47-й.
Голодное, счастливым было детство.
И с корочкой коричневой, ржаной,
Был черный хлеб тогда
                деликатесом.
Я добывал его, как чародей,
Закутанный лоскутным одеялом,
Романтику познав очередей
Длиною в ночь
             и долгих два квартала.
А маленькой сестренке на обед
Мы брали кашку манную по блату:
Одной врачихе мама за рецепт
Молочной кухни – прибирала хату.
Мне доставалась в бело-голубых
Мазках прозрачных
                баночка пустая.
Я так её вылизывать любил,
Особенно погуще где, у края…
И доигрался! Как, не знаю сам,
Свою сестренку будто обокравши,
Я подошел в момент кормленья:
«Мам,
А, мам? Намажь на хлеб
                немного каши…»
Вот почему бананы с хлебом ем,
Хотя и мог бы без деликатеса
Прожить и не испытывать проблем.
Но дорог запах хлеба –
                запах детства.