Он ничего не скажет сыну...

Он родился в Советском Союзе.
Он - ребёнок военных дат.
Девяностые тяжким грузом,
Грузом "200" на нём лежат.

Были кровники, были драки,
Были горы - поводырём,
Но вонючее этой клоаки
Ничего не бродило в нём!

Старший брат в 43-ем сгинул,
Да и сам он не слыл подлецом.
Что теперь? Ждать удара в спину?
Сыновьям не смотреть в лицо?

Подзабытое слово "товарищ"
До сих пор у него в ходу.
Пляшут сполохи новых пожарищ,
Накликая беду... Беду!

Дети держат в руках автоматы!
(Пили ненависть с молоком?!)
Под "разгрузкой" висят гранаты
Страхом смертным над стариком.

Он в Советском Союзе вырос!
Он в Советском Союзе жил!
Потому и во взгляде - сырость!
Потому и весь свет не мил!

Дети - родственники! соседи! -
Видят в братьях своих врагов...
Внуки той - Великой! - Победы
Крутят пальцами у висков...

Он стоит в самом сердце Грозного.
Шёл и вдруг - забыл куда шёл.

Боль в глазах - запоздалая, поздняя,
Неосознанная ещё,
Полоснула по горлу бритвой:
"Будь же милостив к ним, Аллах!"

Шевелятся губы в молитве,
Спотыкаясь на страшных словах:

"Зло", "война", "безотцовщина", "вдовы",
"Месть", "могилы", "огонь", "тоска"...

Он и сам остался без крова...
Да и смерть его не далека...

Но понять всё, принять - не в силах!
И своих он не станет чернить.
Ничего он не скажет сыну, -
Просто с этим он будет жить.