На Коломенской

Генеральская квартира на Коломенской,
Полки книжные, резные кресла, стол,
От нелепой, и необьяснимой хвори вдруг
Странно умер генерал в тридцать шестом.

Трое деток у вдовы  остались, хлопотно;
Старший, правда, скоро в армию ушел,
Дочка выросла, на всю семью работала,
И пацан, еще малой, хоть и большой.

…В сорок первом голодом зима оскалилась,
Усмехнулась в весь свой кривозубый рот:
Как вам, человечки? Видно, не понравилось?
Может быть, уже друг друга кто-то жрет?...

Генеральская квартира - не натопишься,
Жизнь осталась только в кухне, у печи,
И швыряли в эту печку, что ни попадя,
Лишь бы руки обогреть о кирпичи.

Мебель сразу порубили: красно дерево
Хорошо горит, тепло, уют дает,
Книжек очень было жалко, но  проверили:
Не подвел, согрел старинный переплет.

Дочь работала. Обычно поздно вечером
Приносила иждивенческий паек,
Но сегодня не пришла, а кушать нечего,
Мать и сын, вздохнув, полезли на полок.

Нет в печи тепла, укрылись одеялами,
Крохи жизни попытавшись вглубь вобрать,
Есть уже не хочется, душа усталая,
Спать, одно желание осталось – спать!

Спас их Бог. Он к ним прийти успел с соседкою:
В печку  старых книг сумела набросать,
Вздула чайник, пайку хлебушка заветную
Накрошила и заставила хлебать.
 
Ожили. Тепло и жизнь разлились пО телу,
Появились снова мысли и слова,
Только что сказать? Каким спасибо тете той?
…Тут и дочка с пайкой хлебушка пришла.

…С тестем мы уже давно сидим за водочкой,
Слушаю неторопливый я рассказ,
Выпиваем аккуратно, под селедочку,
Под картошечку, и под домашний квас.

Слушаю, колотит сердце правдой страшною,
Это все нельзя похерить и простить
Впитываю боль  и гордость ленинградскую
Как могли они все это  пережить?

Не сдались, не испохабились, не скурвились,
Ленинград могилой братскою не стал,
Ну, а тем, немногим сволочам и шкурникам
Бог воздаст, а, может быть, уже воздал.
                13 декабря 2009