Крепостной дворянин

Как обедневший дворянин,
Играю летом в крепостного,
К зиме же возвращаюсь снова
Из погореловских долин
Туда, где жизнь не так сурова,
Где есть удобства и покой,
Где за строкой, как за сохой,
Согбенный силуэт Петрова.

Просторен деревенский дом,
Но городской ничуть не меньше,
Хотя не схож с избою внешне,
Любовь не увядает в нём.
Но только дух проникнет вешний,
Вдвоём, собрав остаток сил,
Мы едем в край, который мил
Русалкам, домовым и лешим.

В кармане скудный пенсион,
Забыт былых времён излишек,
Есть кое-что из старых книжек,
Но более – есть небосклон!
Ещё десятка два домишек
Хранят патриархальный вид,
И бедность в ухо нам вопит:
«Пора бы раздобыть деньжишек!»

Но деньги в городах куют,
А здесь – растительные блага.
До первой грядки два-три шага
И незатейливый уют.
Давно в деревне нет сельмага,
Приедет лавка, соберёт
Такой же нищенский народ,
Почешут темечко: «Однако!»

А было, было…  да уж нет,
Что вспоминать мне день зарплаты,
Когда вальяжный и богатый
Всех созывал я на обед,
И были незаметны траты,
Ломился городской едой
Стол «антикварный» – и грядой
На нём икра и сервелаты.

Все кажется совсем иным,
Когда планируешь, играя,
Поправить крышу у сарая,
С картошкою помочь родным,
А дальше – моя хата с края,
И буду в ней свободен я.
Но не проста у нас семья,
И жизнь в деревне не простая.

Для стройки нужен матерьял,
К нему – особая сноровка,
Чтоб, топором владея ловко,
Я в воздух срубы поднимал.
К тому же, каждый день – готовка,
Чтоб было что попить-поесть.
И все это сбивает спесь.
Жизнь наша – страшная плутовка!

И дом, что срублен был до нас,
Своим размером поражает,
В нем геометрия иная,
Открыт он, как иконостас,
Как населенный образ Рая.
Двор – нескончаемая тайна,
Что, поновляя неустанно,
Никак не добредешь до края.

Есть тонкий ход – мечтать о том,
Что кануло в реальном мире.
Не думаю, что лишь четыре
Угла хранит дубовый дом.
Забыв о городской квартире,
Здесь обретаем свой уют.
Но как же мы открыты тут! –
Как зайчики в стрелковом тире.

Кто захотел, тот и вошел,
Не скрипнут доски на крылечке,
Полено не стрельнет из печки, –
И вот уж собираем стол:
- Чай, кофе, или что покрепче? – 
Нет в городе такой беды,
Но из-за этой ерунды
Не станем убегать далече.

Итак, весна! Пора сажать
Картошку на приречном поле,
На мотоблоке, как в гондоле,
Чертить расхлябанную гать
И песни распевать на воле,
Кидая клубни в борозду.
Пусть нежатся в земле, растут,
Ботвою украшая поле.

Жаль, нет дворовых у дворян!
Иду с любимой за грибами,
И всё выращиваем сами.
С улыбкою коми-зырян
Живём природными дарами:
В Островке промышляем рыбку,
Хотя она клюёт не шибко,
А к осени готовим сани.

И мчимся в город, и везём
Всё, что за лето насбирали.
Теперь на деревенском сале
Мы до апреля доживём
Или до мая (в идеале!)
За Интернетом отощав,
С мечтою о зелёных щах
Мы смотрим в крепостные дали.

Единство места – благодать,
Два дома – благодать двойная.
Из летнего родного края
Летим на зимнюю кровать,
Где можно спать нам, увядая.
За окнами костры горят,
И сонный отмечает взгляд
Как изморозь ползёт седая.

Алмазов драгоценней снег,
Но ни того и ни другого.
Лежит распутица в оковах
И охраняет наш ночлег.
Нет ни снежинки от Покрова
До Зимнего Николы – блажь.
Поднимемся на свой этаж
Чуть выше шума городского.

С балкона неприглядный вид –
До электрички перспектива,
И можно жить неторопливо
На государство без обид
В объятьях радио и чтива.
Но отключается вода,
Пустые виснут провода…
Пожитки собираем живо.

Туда, где ломится сарай
От дров берёзовых, сосновых,
Туда, где дел початых ворох, -
Скорее в деревенский край,
Где с делом не разнится слово,
Где печка русская нас ждёт,
Тепло, тягучее, как мёд,
Где молоко даёт корова.

И снег, до самой крыши снег!
До ласточкиных гнёзд сугробы!
Пробитые к дороге тропы
Зимой соединяют всех.
Вновь и бояре и холопы
В одной бутыли, за столом.
Зима помчится под уклон
До прояснения погоды.

Наук крестьянских кандидат,
Профессор сада, огорода,
Я тоже вышел из народа
И возвратиться в него рад.
Мне крепостных времён свобода
Милее всех иных свобод.
А то, что город нам несёт,
И так терпел до полугода.

Довольно. Вольно? Да! Пусть пот
Смывает лоск цивилизации,
Жить можно без канализации,
Без казино, где джинн Джек-пот,
Которым увлечён цвет нации,
Людей заводит в тупики.
И я когда-то был таким,
Теперь – свобода в резервации…

А в Погореловке – весна,
А погореловки – повсюду!
Гореть всегда простому люду,
Светло украшена страна,
Она хранит огонь под спудом.
Щедр православный наш народ
Он что построит, то сожжёт,
И как ещё мы живы – чудо!

Весною раннею бурьян
Соседи подожгли, так пламя
Рвануло, как былое знамя,
И понеслось по сушнякам.
Пылал сорняк, уже за нами
Послать хотели (вёрст пятьсот
Отсюда городской оплот),
Да как-то потушили сами.

Хозяйству нужен глаз да глаз,
Плюс к этому, конечно, руки,
А к ним – крестьянские науки,
Не то беда, неровен час,
На нас свои обрушит муки.
Уж лучше бы остаться здесь.
Ведь, слава Богу, крыша есть.
Но как спастись от зимней скуки!

Ты, Пушкин, понимаешь нас…
Но время всё переменило,
И там, где прежде зрела сила, –
Поросший тернием Парнас.
О, хоть бы их коса скосила!
Устав от прозы и стихов,
Мы ценим выше чудных слов
Всё то, что Пушкину претило.

Пора мне всё же рассказать,
Где дом наш родовой таится.
В семи часах езды столица,
Районный центр – через леса
По тракту, что всегда клубится
От фур и легковых машин.
Сейчас забава для мужчин
Одна лишь – к прибыли стремиться.

Поля подсолнухов подстать
Центральной области Вселенной,
А вот и крепостные стены.
Чтоб городок перелистать
Полдня достаточно, наверно.
С утра ещё гудят места
У рынка, к ночи – пустота,
А нравы ясны неизменно.

До Погореловки нанять
Таксиста – дело непростое,
Кому понравится такое:
По выбоинам в даль скакать?!
Деревня с крохотной рекою
Срослась, петляет вдоль неё,
Как говорится, ё-моё,
Но всё же – самое родное!

Светло от снега и до снега,
От пробуждения до сна.
Дорога из окна видна,
Но не замыслил я побега.
Мне здесь и тишина слышна:
Ростки бесшумные взошли
Из унавоженной земли,
А за оградой – целина.

Весь этот мир – не часть, не треть –
Весною трудится прилежно,
И больше не бывать мне прежним,
И не на службе помереть
Солдатом офисным, потешным.
Я не паду за капитал
И, точно отставной капрал,
Останусь без копья и пешим.

Свобода возгласа «Хочу!» –
Когда хочу берусь за дело
(О, если б не болело тело!),
Немного ноги подлечу –
Душа вослед им полетела.
И я лечу! Пусть не от всех
Болезней, не отпустит грех,
Но руки трудятся умело.

Осталась в городе игра,
Корпоративные делишки
И недочитанные книжки,
И должности, et cetera.
Мы что-то заигрались слишком.
Земля оттаяла и ждет,
Когда поднимется народ,
А город наблюдает с вышки.

Нас учит всяк, кому не лень:
Злой гений – Ленин, Сталин – Каин,
Любой властитель ненормален.
Так тень наводят на плетень.
Мне спорить – стыд, давно банален
Стал наболевший наш вопрос:
Куда нас машинист завёз?
Чем стать должны мы, тем и стали.

Мы там, где родились, мы те,
Кто вырос на шальном просторе,
И радость есть у нас и горе,
И полумесяц на кресте.
Но каждою весной Егорий
Сгоняет снег, растит траву.
И как не знать мне, где живу,
Коль все мы вышли из истории.

Кто прав, кто и без прав свободен
Под властью нынешних господ,
Что «зеленеют» круглый год
В тепличной банковской породе,
Безмерный меряя доход.
Да руки тянутся к землице,
Плодами сердце веселится,
И сердце веселит восход.

В деревне праздность не в чести, –
Есть праздники и воскресенья.
От дней страды, от дней веселья
До поздней осени расти
И зреть не устают растенья,
А им потребен наш уход.
Не отпускает огород,
Не отдохнуть от земледелья.

Итак, размяв с утра костяк,
Настроив спину на поклоны,
Как всё живое, непреклонно
И медленно, не кое-как,
А по природному закону
Дела текущие вершу,
Но лишь расслабиться решу,
Потянет к новому загону.

Но загнанным я здесь не стал,
И выбор, данный нам от Бога,
Дыхание дарует слогу,
Переплавляя матерьял
В стихи. Плету я понемногу
Сердечную до боли вязь,
А ранним утром, помолясь,
Я к делу приступаю строго.

Когда на грядках сухота
И вянут листья, сохнет стебель,
Не стану я – жена свидетель –
Для бражки разевать уста,
Соединяя быль и небыль,
Петь песни, к празднику склонясь.
Наалкоголишься сейчас –
А завтра станешь непотребен.

Так держит нас природный быт,
Так выпрямляет, так врачует.
Вот что еще сказать хочу я –
Он человеком быть велит,
Жить, как деревья, не кочуя,
Чтоб крепкою была изба
И полновесною судьба, –
Трудись, лошадка, свет почуя!

Свет наполняет жизнью нас, 
Ab ove – говорят о свете,
Он свят, он главное в поэте,
Из света сотворен Пегас,
И стихотворцы, словно дети,
Стихом сияют изнутри.
Гори, поэзия, гори
Звездой небесной на планете!

Преображаю мир в слова,
Слова преображаю в чудо.
Трава спокойна, словно Будда, –
Зеленосолнечна трава!
Одушевленным изумрудом
К любимой припаду на грудь.
Жизнь – это свет. Когда-нибудь
И я о тьме земной забуду.

2009 – 2012, Погореловка