Николай Купин - Мир ничего не значит без любви

ЛИРИЧЕСКОЕ ДВУКНИЖИЕ





Николай КУПИН







Издательство «Кросроуд»
Харьков
2009


ББК               


Николай КУПИН – известный на Слобожанщине и за её пределами русский поэт. Его оригинальное творчество, искреннее и страстное, находит живой отклик у многочисленных почитателей.
В настоящий сборник лирики харьковчанина вошли стихи, написанные на протяжении четырёх десятков лет. Они отличаются яркой образностью, чёткой логикой развития мысли, тематическим разнообразием проблематики, глубиной проникновения во внутренний мир героев и общественные процессы, авторским стремлением познать и предсказать непростые явления общественной жизни, многообразием художественных средств изображения. Прикасаясь к тончайшим душевным переживаним своих лирических героев, поэт убедительно воссоздаёт гармонию и красоту, а порой и всю глубину драматизма в их отношениях – общественных, бытовых, интимных…
Вот какие отзывы на произведения, включённые в эту книгу, можно найти в Интернете:
  Николай! Ваши стихи просто восхитительны, чисты и непорочны… (Александр Первунинский-Мирный).
  Толково мыслите, Николай (Николай Таиров).
  Чувственно, романтично, открыто и очень нежно написано! (Мария Исаева).
 Замечательно, нежно, лирично… (Николкина). – На музыку просится… (Екатерина Щ).
  … стихи ненадуманные и настоящие. А ещё – простые, свежие, светлые, честные и очень красивые (Ирина Лукашева).
  Стихи, полные энтузиазма и энергии. Поднимают настроение…Потрясающе красиво – заворожили!!! (Анна Подолянская).
  Великолепно – подняли настроение! Благодарю за прекрасные минуты досуга! (Евгений Шамильпан).
  С удовольствием прочитала Ваши стихи. …Жалко, что не все мужчины могут так чувствовать! (Оксана Видмайер).
 … достойно высших похвал (Виллилова).
  Здорово, образность потрясающая! (Лора Тасси).
  Жаль   раньше не читал Вас (Анатолий Кузнецов-Братец).

                ISBN



ОГОНЬ И РАССУДОК
Со временем беседует простор:
И человек, и птица на берёзе,
И травами покрытый косогор, –
Зима и лето, вешний день и осень.
В беседе той – движение глубин,
Желание познать, переиначить,
За пыль и тлен бесценное купить,
Умерить смех, утешить тех, кто плачет.
Я ненароком в этот мир пришёл!
Он был лукав, нахрапист и огромен,
Играл моей доверчивой душой,
Пинал её, давил, но не угробил;
Чтобы она витала над землёй,
Врачуя то, отталкивая это,
И помнила: черёмуха и клён
Растили лиру русского поэта.
Медлительно ведётся разговор, –
Стучат часы, пшеницей всходят дали,
И катится лавина с диких гор, –
И всё вокруг смеётся и скандалит.
                8 ноября 2003 г.,
                г. Харьков

   МОЕМУ  ХАРЬКОВУ
Упрекай и бушуй –
На поверку предивное диво:
О тебе не пишу,
Богоявленный мой и красивый.
О тебе не пишу
(Что-то Божье во мне не искрится), 
Я тобою дышу,
И от истины этой не скрыться.
Я тобою живу:
Ты с рожденья мне кем-то завещан
На заре, на яву
В этом праведном мире, кромешном…
Я с тобою в цехах
И в армейском строю – с автоматом;
На спортивных бегах,
И на стройке, и в песне крылатой…
Я иду по Сумской,
Прозревая тебя до окраин:
Там за Харьков-рекой
ХТЗ мне судьбою подарен,
Там Немышля течёт,
В камышах и кустарниках роясь;
Для кого не в счёт
Эта речка, что детям по пояс.
Но она родила
Пляж у салтовских сонных кварталов;
Но она, как могла,
И меня в зыбких водах болтала;
Но её родники
Поят тракторный, хлебный, кирпичный;
Но у этой реки
Немышлянам живётся прилично:

Чистый воздух, покой,
Петухи распевают на зорях,
И туман под рукой,
И не надобно ехать на море…
Я иду по Сумской…
Здесь когда-то ходили Курчатов,
Гризодубов, Сумцов,
Дунаевский, Есенин, Муратов…
Ты продолжи, мой друг,   
И такое созвездье засветит,
Что увидишь не вдруг:
Аполлон к нам с плеядами едет.
Ты попробуй – сочти, 
И такие засветятся грани,
Что на звёздном пути
Не охватит их взглядом Гагарин…
Харьков – труженик мой,
Садовод, архитектор, генетик,…
Я не знаю такой
Самой лучшей из всех арифметик,
Чтоб заслуги твои
Сосчитать и тебя возвеличить, 
К месту здесь – соловьи,
А меня – увольняйте от спичей.
О тебе не пишу, 
Ты в сосудах моих, капиллярах…
А вокруг – жизни шум,
И звезда над тобой светит яро.
          26 февраля – 2 марта 2008 г.,
                г. Харьков









Хорош Кавказ, да наш Эсхар* не хуже:
Здесь вольно жить, трудиться, отдыхать…
Вот хлынул ливень,   заблистали лужи,
Парует луг, и в небе благодать.
Вот диво-радуга к Донцу-реке склонилась,
Вот поманил Суворовский родник…
И так легко, – сердечная ранимость
Уж не со мной, а достоянье книг.
Я их пишу: о чувствах, о красотах,
О днях вчерашних и грядущем дне…
И рады мне, да и мешает кто-то,
Чтоб я погряз в литературном дне.
Но я держусь, и над бегущим плёсом
Машу веслом,   и вдаль несёт река,
И за жемчужно-солнечным откосом
Мне подставляют крылья облака.
Вокруг мой край – старинный, достославный,
Который возбраняется кромсать.
Он – та же Русь – императив заглавный;
Не звук пустой, а истинная мать.
Она давно сроднилася с Кавказом;
В ней есть Урал, Карпаты и Алтай…
И сладко жить ей с пламенным наказом:
«Всё это Родина моя – мой Отчий край».
                27 апреля (Великдень) 2008 г.,
                г. Харьков
*Посёлок с живописными окрестностями   любимыми местами отдыха харьковчан.








              КОРВАЛАН
Сегодня мне приснился сон:
Во гневе кровь моя пылала,
Когда под колокольный звон
Вели Луиса Корвалана.
В лохмотьях весь, избит и смят;
Сочится кровь под пуловером;
И страстно протестует взгляд,
И снова закипает вера
В расцвет поруганной страны,
Где солнце сбросили в болото…
…Бездушный отпрыск Сатаны
Расстреливать вёл патриота.
Скажите, в чём Ваша вина
И кто нанёс Вам эти раны?…
Во мгле почти что не видна
Была фигура Корвалана.
Я бросился наперерез
(Так поступают на планете) –
И сразу – автоматный треск,
И злая ругань Пиночета.
Потом – разрывы, визг и вой, –
На Корвалана смерч несётся.
А он – застыл, как броневой,
И над подонками смеётся.
И я – с ним, у его плеча; –
Летят в нас бомбы оголтело,
Но громче них – сердца стучат…
За правду, за святое дело.
                С 26 на 27 января 1974 г.,
                г. Харьков



              ЖАЖДА ЖИЗНИ
Человек не хочет умирать
В девятнадцать, тридцать, семьсят пять.
Он у края пропасти уже –
Молодость волнуется в душе.
Как-то ехал я из Туапсе –
К нам в купе вселился старичок.
Он к девчонке весело подсел,
Всё шутил и трогал за плечо.
Речь о жизни, деловую речь
Заводил, заглядывал в глаза.
Я бы тоже смог её увлечь,
Но не смог бы столько ей сказать.
Брал он её руки – погадать.
Был отцовским старикашкин тон,
Был глубинным и беззвучным стон.
Человек не хочет умирать
В девятнадцать, тридцать, семьсят пять.
Он у края пропасти уже, –
Молодость волнуется в душе.
                Осень 1974 г.(?), г. Харьков





              У ФИНИША
Дни пролетают в напряженье дум –
Стремительно – к незримому обрыву;
И человек порой похож на рыбу,
В отчаянье застывшую на льду.
Свои дела закончить не успел:
Возвёл мосты, но не углубил реку;
А многое мечталось человеку,
Но смотришь – он в морщинах, поседел…
Пылает разум, ускоряя ритм. –
Нет, он сейчас не может кануть в Лету.
Так спринтер обрывает ленту, –
И долго изумление царит.
                Лето 1975 г., под Лубнами



                ПОДВИГ
Геройски умер раненый солдат –
Вокруг лишь гильзы да пустые диски,
Да тополя задумчиво грустят
Над ним, как золотые обелиски.
                1976 г.(?), г. Харьков



Научи меня, Родина, смелым быть и решительным,
Научи меня  нежности, доброте научи…
Я порою безвольный, мучительно мнительный,
А в душе заунывная песня звучит.
Пахнет небо ветрами тугими и бойкими,
Хлещет ливень задиристый и молодой.
Отчего ж мы тогда разучились быть стойкими?
Поросли наши души травой-муравой?
Истребитель стремится в лазурь невесомую,
Жаждой неба горят у пилота глаза.
Отчего ж мы себя незаметно просовываем
Сквозь толпу, где уже назревает гроза?
Мы дарили тюльпаны, подобные пламени,
Нашим девушкам; часто твердили – «люблю»;
Выходили на площадь под праздничным знаменем… –
Путь широк был, как на море кораблю.
А теперь почему-то на мель опускаемся.
Где взять свежего воздуха для парусов?
Много времени есть, – чтоб потом не раскаиваться,
Не засовывайтесь на засов.
Всходит красное солнце над дальней окраиной,
Начинается день, призывая на бой.
Я встаю невидимою пулею раненый…
Научи сына, Родина, оставаться собой!
                2 июля 1981 г.,
                г. Харьков





       НЕПОВТОРИМОСТЬ
Всё в этом мире повторимо:
Зима и лето, свет луны,
Плеск набегающей волны,
Простор полей необозримый.
Всё повторимо: гул машин,
Полёт шмеля, зари рожденье,
Рукопожатия мужчин,
Порою – даже заблужденья.
Всё повторимо – ласки рук,
Черты лица, раскаты грома,
Гитары голосистый звук,
Возврат к родительскому дому…
Неповторима лишь любовь
К той, что однажды разлюбил ты.
Неповторимо стынет кровь
В солдате, на войне убитом.
Неповторим – из нас любой,
Хорош ты или очень вреден…
Неповторимо хмурю бровь –
Неповторимо мчится время.
                1 октября 1981 г.,
                г. Харьков



СВЯТОЕ И ГРЕШНОЕ
Во мне есть Бог,
А есть и Вельзевул.
Мой Бог сонлив,
А Чёрт вериги носит.
– Какой ты есть? –
Наверно, совесть спросит.
– Безвольный чуть,
Хоть кое-что и смог.
                17 марта 1982 г.,
                г. Харьков






             ТРУДНИК
Не перед самою охотой
Мой предок насыщал собак;
Не мучился он зевотой
И в лес ходил не натощак.
Он с первым петушиным криком
Встречал рождение зари,
Пил чай вишнёвый с земляникой,
Семейство спящее дарил
Улыбкой нежной и заботой,
И поцелуев не жалел.
Он в жизни многое успел –
Незаменим был на работе,
А в час досуга и затей
Он – фантазёр и чародей.
Меж тем, что было и что будет,
Идут вразвалку ночи, дни…
Кто тем охотникам сродни?
Такие ли мы с вами люди?
Гляжу на мир из-под руки,
Гляжу перед собой открыто:
На берегах одной реки –
Здесь – мы, а там – кто не забыты.
Единая у нас стезя –
Шагать к намеченным просторам,
Где жить вполсилушки нельзя,
Где солнце осеняет взоры…
И я встаю к истоку дня,
Умывшись свежею росою…
Дай, предок, разуму огня,
Чтоб выстроить мосты на совесть.
По ним промчатся сыновья
Туда, где труд всему – начало…
Нас время на весах качает, –
Бездельем не живи, земля!
                5, 6 января 1983 г.,
                г. Харьков





           ЦЕЛЕБНЫЙ ЯД
Нет, Вы, конечно же, не правы,
Что я с каким-то злом знаком; –
А если есть во мне отрава,
То где-то за седьмым замком.
Храню её не для налёта
На тех, кто чист и справедлив,
И отступившее болото
Для нападенья – не мотив.
Не разольётся яд от злобы,
Невинного не поразит; –
Яд – справедлив. Посмотришь в оба:
Вот карьерист, вот паразит,
Вот прихлебатель, вор и бонза…
Когда же этому конец?
Яд, исцели их. В малых дозах
Ты – славный доктор и боец.
Кто заявляет: «Я свободен
От всяких ядов и отрав»,
Тот или попросту не прав,
Иль ни на что уже не годен.
                18 мая 1983 г.,
                Поле совхоза «Эсхар»




       КОШАЧЬЯ ЛОГИКА
Опрокинул котёнок кувшин, –
Разлилось молоко во всю ширь.
Виновато смотрел котофей
На огромный молочный ручей.
Виновато глядел и вздыхал:
– Ах, какой я несносный нахал!
Уж намнёт мне хозяйка бока, –
Не увижу теперь молока.
Но мяукнул на печке отец:
– Разве так поступает храбрец?!
Если лужа у нас велика, –
Поскорей её нужно лакать.
Нет вкуснее, напитка, сынок;
Ну, пожалуйста, сделай глоток.
Насмерть здесь нас никто не забьёт, –
Кто ж от крыс и мышей их спасёт?!
                11 июля 1983 г.,
                г. Харьков


    ВОЗДУШНЫЕ АКРОБАТЫ
Под куполом гарцующего цирка
Такая тишина вдруг воцарилась,
Что слышно, как за выходом, в вольере
Зевает львица,
Как чистит перья после сладкой дрёмы
Хохлатый дрессированный петух.
Под куполом по тонкому канату,
Как будто по прозрачной паутине,
Снуют… ну нет, совсем не паучки. –
Аттракционом правят акробаты –
Отчаянные, дерзкие спортсмены.
У них рельефные, играющие мышцы,
Как чувства матери, надёжны и сильны.
У них сосредоточенная воля
И молодые ясные улыбки
Повелевают цирком и дарят
Ему минуты высшего восторга…
С парнями рядом – грация и юность:
Изящная воздушная сестрёнка.
Союз их, безусловно, удался.
Они такие строят пирамиды,
Что замирает сердце режиссёра,
А публика им внемлет, не дыша.
И публика щадящая боится,
Что не удержит кто-то равновесье –
И разобьются акробаты в прах.
И в них сосредоточено вниманье,
Прежде всего, на том же равновесье.
И коль оно им покорилось, к счастью,
То в зрелищности их не упрекнут.
О, повелительница всякого движенья,
Гроза несносного и мерзкого застоя,
Я пред тобою голову клоню.

Ты вне сомненья, как земная тяга,
Как то, что детям мать необходима,
А дружным всходам – добрая вода.
Не оставляй меня ни днём, ни ночью,
Ни в летний зной, ни в зимние морозы,
Проверенное жизнью равновесье.
Ты мне как мать, как верная жена.
                4 августа 1983 г.,
                г. Харьков – с. Куреньки




      ЗАКЛИНАНИЕ ЖЕНЫ
Не пей, не пей, – козлёнком станешь;
Не пей помногу, милый мой, –
В зелёном сне, в сплошном тумане
Трясти ты будешь бородой.
Не пей, не пей, – приснятся черти,
Посадят на сковороду;
И хоть я защищать приду,
Но не спасти тебя от смерти.
Не пей, не пей. Не засти света! –
Я только лишь тогда живу,
Когда нужна тебе и детям…
Не пей, а то пропьёшь жену!
                27 августа 1983 г.,
                г. Харьков



                СИРОТСТВО
Как часто трудно детям без отца:
За честь борись, за прямизну дороги…
В большую жизнь с отцовского крыльца
Шагнёшь тогда, когда окрепнут ноги.
Вожак у птиц родится из птенца.
Растёт малыш – и возглавляет стаю…
Чем резче боль отсутствия отца,
Тем крепче в жизнь всем существом врастают.
                1975 г.(?),
                г. Харьков




ОЧЕРЕДЬ ЗА МОЛОКОМ
Змеилась очередь-питон
За синеватым чудом века –
Разбавленным молоком.
Ругался в очереди некто
Косноязычным матюгом.
На утренней заре холодной
Питон в зубах держал бидон.
Питон не то, чтоб быть голодным,
Но жаждущим – был питон.
На том питоне – тьма чешуек,
Тьма-тьмущая, штук до двухсот…
Ругался в очереди тот,
Косноязычный, очень шумно.
Пред ним какая-то чешуйка
Бесстыдно втёрлась впереди.
А в бочке иссякала струйка…
– Чего орёшь? К чертям иди!
И нечего таращить зенки, –
По пустяку затеял шум;
На электричку я спешу:
Меня детишки ждут в Введенке.
– А что ж у вас коров не держат? –
За мужичка спросил питон,
Чешуйкой дерзкою рассержен.
И звякнул об асфальт бидон.
– Оно с коровой лучше, вроде,
Но вот попробуй – прокорми…
– А может, вашими людьми
Клубника правит в огороде?!
Бабёнка возразить хотела,
Но нарастал железный шум.
Под ношей напрягая тело,
Она сказала лишь: «Спешу…»
Потом и бочка укатила, –
Питону подвело бока:
Ему сегодня не хватило
Разбавленного молока.
                С 10 на 11 июля 1983 г.,
                г. Харьков





        КАННИБАЛАМ ХХ ВЕКА
Горел костёр – в костёр бросали книги:
Мятежный дым вздымался к облакам,
И над Европой звякали вериги…
Горели Маркс, и Гёте, и Хайям…
Мысль о свободе, равенстве и братстве
Надеялись нацисты истребить
И утвердить на континенте рабство,
И повелителями угнетённых быть.
Свободы мысль тиранам неподвластна –
Она лишь закаляется в огне
И к битве призывает громогласно,
У непокорных вызывая гнев 
Священный гнев к коричневым мундирам,
Священный гнев к тиранам всех эпох.
Мысль, пламенея, управляет миром
И укрощает кованый сапог.
Горел костёр, а искры накоплялись
В громовых тучах, обещавших дождь.
Но вот они под Ельней разыгрались
Зарницами, ввергающими в дрожь.
И вот уж Маркс, Омар Хайям и Гёте
Идут сквозь ливень, молнии и гром,
И к Богу в ужасе взывают готы –
Земля под ними ходит ходуном.
И пусть любые помнят каннибалы,
Решившие костры свои зажечь:
Настигнут их ещё такие баллы,
Что головы посбрасывают с плеч.
                24 июля 1983 г.,
                г. Харьков




          НИКОЛАЙ ОСТРОВСКИЙ
К свободе – цель, и жажда – горяча.
Клокочет жизнь, как раскалённый стронций;
И головы врагов кроит сплеча
Отважный воин – Николай Островский.
Сполна познав, почём же лиха фунт,
Сырой барак, болезнь, грязюку клейкую,
Работает в горячечном тифу,
Голодный, на своей узкоколейке.
Ну, а когда приходит слепота,
В суставах – боль, и к ним не прикоснуться, –
Вдруг закипают на его устах
Слова, как зори, славя Революцию.
       1983 г.? после 27 августа? Перед 4 сентября?
                г. Харьков

              ПРАЗДНИКИ
Не безобразничайте, бражники.
Вам, красноносым, невдомёк,
Что люди выдумали праздники,
Как выстрадали огонёк,
Чтоб встать над серой повседневностью,
Усталости перебороть
И душу преисполнить нежностью
Там, где главенствовала плоть.
Да, люди выдумали праздники
Не для того, чтоб во хмелю
Ругательства горланить разные,
Совать окурки кобелю
В его доверчивую нюхалку,
И, предаваясь кутежу,
Заваливать балкон и кухоньку
Бутылками из-под «жу-жу».
Без праздников мы были б слабыми –
(Работа, кушанье, кровать)
И, незнакомые с усладами,
Смогли б себя осознавать?!
Поэтому уймитесь, пьющие:
На празднике вы не одни.
Ваятелями быть грядущего
Велят нам нынешние дни.
                13 марта 1984 г.,
                г. Харьков



                МАЯТНИК
Он день в работе, ночь – в работе:
Качается туда – сюда.
Вот так бы мне, – то важный кто-то
Мог позавидовать тогда.
Он подчинён тяжёлой ноше;
Свой пульс прослушивать – не глух.
Он малых забавляет кошек,
Пролётных разгоняет мух.
Легчает кладь – он глуше, глуше…
Когда ни петь и не летать,
Он тихо слушает кукушек,
Что счёт ведёт моим летам.
А если он случайно станет,
К нему подтянут снова груз.
Он до мозга костей из стали:
Грузите, – не подует в ус.
Он трудится не на продажу
И пальцы в рот вам не кладёт;
Он из секунд свивает пряжу
И счёт свершениям ведёт.
Он не юродствует, не плачет
В дни карнавалов и атак.
А выговор его – цыплячий:
«Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так…»
                1984 г.,
                г. Харьков





   БЕЗДОМНЫЙ СТЕЙТС
В США под крыльцом Конгресса,
С парадной стороны,
Живёт, как пишет пресса,
Стейтс – ветеран войны…
На вислой раскладушке,
Как в лодке на мели,
Он спит, а над макушкой
Шагают короли:
Дельцы и бизнесмены,
«Акулы» всех мастей…
Здесь тихо стонут стены,
Здесь холод до костей
Осенним ветродуем
Пронзает старика;
И часто негодует
В нём разум. И рука
Сжимается до хруста,
А пальцы в кулаке,
Когда в желудке пусто,
Лежат, как на курке.
И часто деду снится
Арденнов кровь и страх;
И крик во сне, как птица,
Трепещет на устах.
Через тела фашистов
Держал он к Эльбе путь,
И прогремевший выстрел
Ему пришёлся в грудь…
С тех пор промчались годы.
Какой, друзья, скандал! –
Страдал он за свободу,
За Родину страдал,
Работал, как и надо,
Но старость подошла, –
И вот ему в награду –
Законы С.Ш.А.
Он весь оброс долгами,
Не смог свести концов…
И вот он – под ногами,
Под стонущим крыльцом.
                3 января 1986 г.,
                г. Харьков


         ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
Бойтесь душонок особо любезных:
Станет такой вот чиновным слегка, –
Рук не пожмёт, а при случае в бездну
Вас не замедлит столкнуть с бугорка.
Я узнаю их подспудным сознаньем,
Я не нуждаюсь в их патоке слов.
Сколько их перевертней бездарных
В обществе нашем произросло?!
Сколько способных с душонкой холуя
Перед чиновником спины согнут!
Будь ты художником, – не похвалю я:
Не заслужил, если лезешь в хомут.
Лесть выметая из нашего быта,
Мы изгоняем из общества мрак…
Лучше однажды быть сильно побитым,
Чем сомневаться: друг ты иль враг.
                28 февраля 1986 г.,
                г. Харьков



      ОЖИДАНИЕ ЧИСТОТЫ
Я не хирург. Пусть – не стерильность, –
Я жду, как чуда, чистоты.
За ней в огонь и воду ринусь,
Сжигая шаткие мосты.
Чисты поля под белым снегом,
Чисты после дождя кусты,
Чисты дрозды, а между веток
Чисты просветы высоты.
А вон идёт в бобре, в ратине
Интеллигент. Видать, не глуп;
Но приглядитесь: в нём Скотинин
Ещё не умер, Скалозуб…
Он в меру, вроде бы, начитан,
И предприимчив, загорясь;
Он, видите ли, всем учитель,
Хоть в нём просвечивает грязь.
Неосторожно тронь, – и сели
Польются из него рекой;
Он многое накаруселит
Своею грязною рукой.
Его и хлоркой не отмоешь; –
Единый выход – оскопить.
Быть может, он потом не сможет
Таких же свинтусов плодить.
Я чистоты жду, как прозренья:
Хребет ни перед кем не гну,
Но поклоняюсь без зазренья
Добру, открытости, огню.
                18 февраля 1984 г.,
                г. Харьков




          ТРУДОЛЮБИЕ
Тот, кто рано спать ложится
И в последний миг встаёт, –
Не ахти какая птица,
Не ахти какой полёт
Совершит она, сорвавшись
С утеплённого гнезда…
Я не знаю: в небе нашем
Светит ли её звезда
Или теплится лучина –
Тусклый, хилый огонёк…
Неужели невдомёк,
Что не сможешь стать мужчиной,
Если дремлешь, как сурок.
Что не сотворится личность
От похрапыванья всласть…
Как же так могло случиться,
Что и надо мною власть
Обретает Храповицкий –
Вялый и презренный гость?
В горло б гостю – рукавицу
Или мамонтову кость!
Ни к чему лежать в подушках,
По-обломовски балдеть,
А потом, как погремушка,
О делах своих греметь.
Если хочешь быть орланом, –
Поднимайся – чуть заря.
На заре петух горланит,
Новый день боготворя.
Разбуди того, кто дрыхнет
И пускает пузыри.
Тот, кто дрыхнет, –
Станет рыхлым;
Но его ты не жури;
А впряги быстрей в работу
И поблажек не давай. –
Только волею и потом
Добывают каравай!..
                16 марта 1984 г.,
                г. Харьков




            ОГОНЬ И РАССУДОК
Нас ночью сжигает бушующий пламень,
А днём осаждает холодный рассудок.
Для встречи с врагом запасаем мы камень,
А, взвесив всё, гасим горячую удаль.
Бессонье нам дерзкие планы внушает:
– Ты этак решил, значит, всё так и будет.
А солнце взметнётся и их разрушает,
Точней, выверяет, но вовсе не губит.
И кажется, будто на коромысле
Два друга-соперника цепко повисли:
В одном ведре – страсти, в другом ведре – мысли
Бранятся и сходятся на компромиссе.
И мы с теми вёдрами топаем дальше:
Сажаем сады, хлеб для выпечки месим…
Мы люто не любим зазнайства и фальши
И утверждаемся на равновесье.
                27 марта 1984 г.,
                г. Харьков



                ХАРАКТЕР
Не буду бисер перед свиньями –
Как ни визжат они – метать;
Не буду перьями павлиньими
Их лежбища подметать.
Доверюсь выстраданной совести, –
Чист, указующ этот жест.
Их сущность покажу я в повести, –
Не выдаст Бог, – свинья не съест!
                29 марта 1984 г.,
                г. Харьков



        НЕДОСТАТКИ
Не отрицаю недостатки:
В моих владеньях есть они,
Как худосочные лошадки,
Как тлеющих костров огни.
Иду по жизни, как по краю
Обрыва в яр, в тартарары,
Себя упрёками караю
За эти дымные костры.
И падаю у вершины,
И губы рассекаю в кровь,
И о призвании мужчины
Вдруг забываю – вновь и вновь.
А всё виной былинка-воля
За то, что шепчет мне теперь
Какой-то меланхолик-червь:
– Ты неразумен, слаб и болен.
И всё я слушаю, чудак.
– Ну что ж, не так – и пусть не так.–
А чаще закрываю уши
И возражаю, – знай меня! –
Я кочегарил у огня,
Я зарево раздул над сушей
И был отважен на волне,
Как полководец – на войне.
Так вот, лошадки-недостатки,
Не побоюсь я и коня,
Пасущегося у огня;
Взлечу в седло – ногою в стремя.
Скачи, мой добрый конь, скачи.
Ушам насвистывает время,
Из-под копыт, как калачи,
Взлетают комья. Всё в порядке! –
Душа надежду обрела…
Лечу по жизни, – ждут дела.
                14 ноября 1984 г.,
                г. Харьков




       СПЛОШНОЙ ТУМАН
Туман такой, что сказкой кажутся
И улица моя, и дом,
И даже ассы не отважатся
Машины гнать во весь опор.
И от порога, словно призраки,
Уходим мы в сплошную муть.
Повсюду листопада признаки…
Захочешь веточку пригнуть –
Закружатся листы багряные
(Их осень к тленью привела),
И за углом вдруг вспыхнут рдяные
Рябиновые факела.
И на тропе в листву зароешься
Неосторожною ногой.
Здесь клён, как бы после побоища,
Дрожит потрёпанный, нагой.
Его росою предрассветною
Омыл сусанинец-туман –
Колдун, преследуемый ветрами,
Осенний сказочный шаман.
Причуд его боятся путники, –
С той блажью я и сам знаком:
Столбы он превращает в спутники,
Кусты – в собак или волков.
И жаль,– когда он вдруг рассеется, –
Всё станет на свои места:
Ветряк – так это ж просто мельница;
На ветках не огни – листва.
И на душе всё так же буднично:
Спешу к друзьям, плетусь к врагам.
И, словно бы блудница, улица
Нагая падает к ногам.
                12 октября 1985 г.,
                г. Харьков
Колосс на глиняных ногах,
Тебя теперь не существует.
Такой в стране у нас размах,
Такие ветры в парус дуют,
Такие катятся валы,
Что нужно быть всегда на гребне;
А если так, то не волынь,
А если слаб, в борьбе окрепни;
Не окажись под буруном,
Не отсидись в зелёной тине
И думай только об одном:
Чего мы в жизнь не воплотили.
                15 января 1986 г.,
                г. Харьков



    СПОР У КОЛЫБЕЛИ
Я появился в этом мире,
Когда ложились люди спать.
Мой голос прозвучал в эфире…
– Ну и крикун! – сказала мать.
– Ну и трибун! – сказал папанька
И ловко завязал пупок.
– Да-да, болтун! – вмешалась нянька,
Слегка потеребив платок.
Не вытерпела и сестрёнка,
На палец навивая чуб:
– Хоть и кричит братишка звонко,
Но выйдет из него молчун.
А я, разумный и спесивый,
В их странный спор так и не встрял.
Они меня не раскусили,
Хоть каждый был немного прав.
                18 февраля 1986 г.,
                г. Харьков
      КАЛЕРКАНДА
Я питаюсь калеркандой*
И доволен, словно слон.
Мне борща теперь не надо,
Ни к чему наполеон;
Что мне масло или мясо,
Что мне пышный каравай
И волчанские колбасы?
Калерканду подавай.
Люди бегают по рынку, –
Ищут яйца, ищут рыбку.
Сбились, бедные, с «копыт».
Я ж – и калеркандой сыт.
Мне на будущей неделе
Обещает верный друг
Привезти опять из Дели
Калерканды целый тюк.
А иного уж не надо:
Мне и царский стол претит,
Потому что калерканда
Убивает аппетит.
           *Калерканда – растение,
произрастающее в Индии.
Средство для похудения.
Пожуёшь два листочка, –
и целую неделю есть не хочется
                7 октября 1991 г.,
                г. Харьков



         РАЗДОРОЖЬЕ
Мне в душу кто-то клин забил
Безжалостной рукой,
А вырвать клин уж нету сил,
Нет силищи такой.
Раскол прошёл через мой ум
И возмутил мне кровь;
Под бременем тяжёлых дум
Я нахожусь порой.
И в лицемерии меня
Не смейте упрекнуть. –
Пусть даже вырастет пеня,
Пока ищу я путь.
                16 октября 1991 г.,
                г. Харьков


             ЗВЕНЬЯ
Я покупатель и клиент,
Я пассажир и пациент,
Я зритель и болельщик. –
Куда ни ткнусь, – товаров нет,
Ни обращусь, – вниманья нет,
И… любящих нет женщин.
Жена – и та всегда ворчит,
Как бы в ручье вода журчит
И булькает сердито;
Она мне ставит всё на вид,
Распоряжаться норовит
С времён палеолита.
Я притязания терплю,
Случается, – цветы дарю
И сыплю комплименты;
И даже если крепко сплю,
Я наш союз боготворю,
Отнюдь не конгруэнтный.
Всё в жизни, всё переплелось,
Что и сбылось и не сбылось,
И ждёт ещё свершенья:
Радушье переходит в злость,
Экватор окружает ось, –
Всё, всё имеет звенья.
Я мелкий гномик и силач,
Я вдохновитель и трепач; –
Живу не безоружен:
Отстал, – вдруг устремляюсь вскачь,
В обидах – отвращаю плач, –
Кому-то я ведь нужен.
В стране вершится кавардак:
Дела идут совсем не так,
И нет пока просвета.
Но я зову вас в авангард,
Я верю в праведность атак,
Как парус верит в ветер.
                25 декабря 1991 г.,
                г. Харьков



            КОЛДОВСТВО
По закону голода, по закону
Я пришёл к желанному гастроному
И купил нечаянно хвост селёдки
У торговой барышни, у молодки.
Поучала краля не без улыбки,
Поучала краля не без кокетства:
– Если хочешь, милый мой, рыбки,
Отправляйся, сладкий мой, к экстрасенсу.
Он плавник и хвост околдует,
Спинку и живот озадачит:
До севрюжины он их раздует,
До севрюжины и не иначе.
То-то будет ушица на славу:
Накормил полподъезда – и баста.
И заметь, мой родной, – на халяву,
И пойми, дорогой, – без шахрайства.
                26 декабря 1991 г.,
                г. Харьков

             ОКЛЯКЫШ
Есть русское слово «оклякыш» –
Загубленный пекарем хлеб.
Наешься такого и рявкнешь,
И станешь опасным, как вепрь.
Ты вспоминать будешь бога
И клясть хлебопёкову мать,
Что сына пустила в дорогу,
Но не смогла воспитать.
Ворует он сахар и масло
И дрожжи несёт на базар,
И всё ему кажется мало,
Когда закипает азарт.
Хоть каравай, хоть коврижка
Доступны нам редко, порой.
У нас каждый третий воришка,
А может быть, каждый второй.
Прилипла болезнь, как экзема:
Захочешь спастись – не сбежать,
Пока воровская система
Нам будет в затылок дышать.
                27 января 1992 г.,
                г. Харьков



           ХОДЬБА ВСЛЕПУЮ
Порочит внук известного писателя…
Егор Гайдар, что заварил ты вдруг?
Да неужели было обязательно
Морить людей, как непотребных мух?!
Пошёл стопами Валентина Павлова
Крутить шарманку оголтелых цен;
Ты стал судьбы громкофамильным баловнем,
Чтоб посадить людей на эспарцет?
И привести к духовному убожеству
Тех, кто рождён и петь, и танцевать,
Писать стихи и разбираться в тождествах,
И на рыбалку до света вставать?
Твои реформы, чисто авантюрные,
Несём мы на придавленных плечах,
Как у Стены Кремлёвской раньше с урнами
Процессии шли мимо Ильича.
Уйди; скажи: «Ошибся я, товарищи,
Попал по недомыслию впросак»…
Спасать Отчизну надо от пожарища,
Где друг на друга – сытый и босяк…
Порочит внук Аркадия Петровича,
Реформам диким слепо поклонясь,
А люди наблюдают не без горечи,
Как Родину дельцы толкают в грязь.
                4 февраля 1992 г.,
                г. Харьков





        ЭТО – РЫНОК?
Промгигант стремился в рынок
И, конечно, оплошал.
Слышите: уже надрывно
Стонут руки и душа.
В стрессе – прессовый, и кузня
Плачет пламенем в печах;
И спецовки заскорузли
У рабочих на печах.
Не хватает шлангов, крышек,
Уплотнителей, колёс…
Ты куда нас, дикий рынок,
По ухабинам завёз?
Убежали от России,
А в Европу не вползли;
Всю одежду износили, –
Скоро высохнут мозги.
Чахнут дети на диете, –
Холодильники пусты…
Те, кто за грабёж в ответе, –
Не голодны, не грустны;
Замахнулись на советы:
Нужен жуликам престол.
Господа, потише едьте, –
Не взорвался бы котёл!
                24 февраля 1992 г.,
                г. Харьков





            ЗАСТОЙНОЕ ВРЕМЯ
– В застойное время мы ели получше
И одевались отнюдь не в руньё.
– Зато ведь свобода сегодня, голубчик!
– Свобода – считаешь? Ну что ты?! Враньё!
Попробуй-ка пикнуть в своём коллективе, –
Там мигом покажут тебе на порог,
Объявят ленивым и дефективным,
Зарплату разделят твою, как пирог.
В застойное время мы книги читали
И в студиях спорили до хрипоты. –
Теперь вон театры позакрывали,
А стадионы – у мертвой черты.
В застойное время мы чувство познали:
Любимыми быть и кого-то любить. –
Теперь у нас волосы повыпадали,
И мрак беспросветности всюду клубит.
Застойное время как точка отсчёта:
Нам очень хотелось карабкаться вверх,
Но наши ступени обрушивал кто-то,
И вышло всё, видите, курам на смех.
                26 февраля 1992 г.,
                г. Харьков







              СВЕТ В ПУТИ
Подъём душевных сил закончен, –
Дела опять идут на спад,
И снова надо мной хохочут
Завистник и дегенерат.
Прилив – отлив, луна и солнце;
Улыбка – облачная грусть…
Пусть будет так. Я не за бронзу
Для бюста скорбного дерусь.
Но всё же я хочу, чтоб слово,
Поступок, дело, добрый взгляд
Остались не пустой половой,
А тем, что в сердце сохранят.
И это будет пусть не компас,
Но звёздочка на их пути,
Мимо которой так не просто
Проехать, проскакать, пройти…
Она взойдёт теплом и светом
И сделает их чуть добрей.
День завтрашний – почти что слепок
Из наших поворотных дней.
                27 апреля 1992 г.,
                г. Харьков

                БАЗАР
Я прошёл недавно по базару,
Потолкался среди пёстрых толп,
Насмотрелся всяческих товаров,
А купить – ну ничего не смог.
Цены бешено меня кусали, –
Я же нервничал и, маскируя злость,
Думал, как дельцы нас обкорнали,
Возведя глумленье в ремесло.
Я жалел народ, живущий в мраке,
Ставший в одночасие рабом,
Что творит добро для вурдалаков
Светлым разумом, натруженным горбом.
Кулаки мои вдруг зароптали,
Как потенциальный динамит.
Неужели без больших баталий
Нашу жизнь уже не изменить?!
                До и 18 июля 1992 г.,
                г. Харьков





            ОБМАН
Вола зовут не пиво пить
Убожества творцы, –
Он воду будет им возить,
А погонять – дельцы.
В ярме он жилы надорвёт,
Чтоб мироед расцвёл.
Вампиры с пивом хлещут мёд, –
Народ – мычит, как вол.
                3 августа 1992 г.,
                г. Харьков

           НИЩИЙ
Просит дед себе обед –
Жалкую подачку;
У него давно уж нет
И гроша в заначке.
Сбросил деда в нищету
Горбачёвский Август:
Господа жуют кету –
Деду шлют баланду.
               3 августа 1992 г.,
                г. Харьков




         РАБСТВО
Облупили, как яичко,
Власа «демократы»:
Даже на проезд, на спички
Не дали зарплату.
Быть тебе слугой до гроба,
Русский мужичина;
Темнота твоя и робость –
Этому причина.
                3 августа 1992 г.,
                г. Харьков





               БРАКОНЬЕР
Я, к сожалению, не знаю:
Кто утром шастал на пруду,
Кто погасил на небокрае
Осенних радостей звезду.
Ловил он рыб, обогащаясь,
Нам не оставив ничего,
Чтоб мы, как в колесе, вращались
Вокруг него, вокруг него.
Он под вербой запрятал сети
В корнях, в невидимой норе
И удалился на рассвете,
На разгулявшейся заре.
Животной жадностью охвачен,
Он завтра вновь не будет спать,
Чтоб, для себя ища удачу,
Нещедрый пруд наш прочесать.
                23 августа 1992 г.,
                с. Куреньки





     СРЕДСТВО ОТ КОМАРОВ
Если день погожий негой залит:
Нету ветра, холода, жары, –
Налетают – и нещадно жалят –
Тучами (с болота) комары.
Опытный, старательно одетый,
Но комашек слыша голоса,
Я беру и натираю дэтой
Руки и лицо – на два часа.
Комарьё пищит и налетает,
Только ж дэта воли не даёт; –
Значит, можно брынькать на гитаре,
Развлекая северный народ;
Можно забрести за терминалы, –
Целовать зазнобу – не вопрос –
Всем назло летающим нахалам
И пищащим в зарослях волос.
Комарью, пожалуй, дам я кукиш…
Странно, да? Но не кривите рож:
Главное, – меня уж не укусишь,
А тем более, не загрызёшь.
                6 октября 1992 г.,
                г. Харьков




Что было рано на заре,
То вечером не повторится,
Когда и мир весь постарел,
И в сумерках родные лица…
Петух горластый не кричит,
Но жутко сыч на крыше стонет,
И торжествуют палачи,
И, кажется, меня хоронят.
Но я зажгу, зажгу огни
В лампаде, в печке, на поляне;
И, может, близкие мои
Меня, когда уйду, помянут.
                10 ноября 1993 г.,
                г. Харьков



                ТЁЩА
Мне очень жаль, что тёща вдалеке;
Была бы рядом, разуму б учила…
Но не приехать к внукам  налегке:
Неблизкий путь   весомая причина.
Вдали она страдает от тоски
И дочке шлёт при случае посылку,
А в ней для зятя летние носки,
Или трусы, или вина бутылку.
Связала прочно с тёщей зятя нить…
Презрев хандру и всякую усталость,
Он должен так жену боготворить,
Чтоб на неё пылинка не упала.
                27 ноября 1993 г.,
                г. Харьков





          ПУТЬ НА ГОЛГОФУ
Я умру, а ты живи и здравствуй,
Но пока прожить мне дай сто лет. –
Буду молодой я и прекрасный,
И к тому ж – отчаянный поэт.
Женщины, готовые к атаке,
Будут мне улыбками сиять. –
В жарком споре, в вероломной драке
Победит Гремучая Змея.
Победит Капризная Зануда, –
На таких мне, кажется, везёт:
Увлекусь я ею и забуду
Зелень трав, голубизну озёр.
Я забуду, как слагают рифмы, –
И меня судьбина бросит зло
На коварно спрятанные рифы,
Где винты ломались и весло;
Где медузы устремлялись в судно
Через брешь в отсеке носовом,
Где никто не думал о простуде,
Оказавшись в судне, за бортом.
Кровь моя останется в кораллах,
Где мальками отмель мельтешит,
Чтобы песня снова зазвучала,
Вспыхивая искрами души.
И пойду, как Иисус по морю. –
Ждёт меня Голгофа впереди,
Потому что часто на мозоли
Наступал я тем, кто навредил.
                5 февраля 1994 г.,
                г. Харьков





            МОЯ ГОЛГОФА
Российская Голгофа – у Кремля;
Моя Голгофа – это мой характер.
В песчинках звёзд купается Земля, –
На звёздах тех, то Эверест, то Кратер.
Я снова слово истины сказал
И им надежды хрупкие разрушил
И в кратер уготованный упал,
Как будто бы дичок слетает с груши.
Всё чаще фальшь звучит вокруг меня. –
Заткнуть бы уши и сидеть над книжкой;
Но я иду на линию огня
Опровергать лгуна или лгунишку.
И вот меня в обойме с шантрапой
Ведут казнить по каменистой стёжке, –
Маячит крест  над проклятой тропой
И плачет дол, как взвод после бомбёжки.
А я, презрев объявленную смерть
И гордо голову задрав над бренным миром,
Срываю маски – князь ты или смерд –
И распаляю палача с секирой.
                5 апреля 1994 г.,
                г. Харьков

          НЕИЗДАННЫЙ ПОЭТ
Неизданный поэт, ты не робей, –
Плюнь на пристрастья критиков и ябед,
На публику иди. Так воробей
Летит на зов черёмуховых ягод.
Талант созрел, – вручи его толпе. –
В ней ;есть, пожалуй, истинный ценитель.
Слова озвучит он и будет петь,
Прядя мелодий огненные нити.
Стихи есть для услады как десерт,
Есть – как бальзам на ноющие раны.
Со сцен пускай звучат они, с кассет,
Идут в поля, в забой и в рестораны.
А ты опять выхаживай слова,
Грей сердцем их и светом аллегорий;
И понесёт их к сонмищам молва, –
Где есть потребность в праведном глаголе.
                24 июля 1994 г.,
                г. Харьков



            БЕЛАЯ ВОРОНА
Я – белая ворона. Посмотрите,
Как я одет, как мыслю, чёрт возьми!
Я, бросив всё, порой бегу на митинг, –
Аж пятки колет жадными гвоздьми.
Аж ёкает в потёмках селезёнка,
Аж встречный ветер хлёстко бьёт в глаза.
Мне хочется с трибуны, палка-ёлка,
Такое принародно вдруг сказать,
Чтоб уши задымились у премьера,
У президента чтоб случился тик,
Чтоб от завидок лопнула мегера,
Оценивая длинный мой язык.
Я в шляпе еду на велосипеде,
Одев небрежно смокинг выходной.
А кто указ мне?! Разве я не денди?!
Мне и жены достаточно одной,
Ведь не могу я, как богач в Ираке,
Держать гарем – сметану ж я не ем,
Да и влюбляются в меня одни лишь бяки,
Кочующие в Мекку, в Вифлеем.
Сижу, как сыч, когда вокруг хохочут,
И хохочу, когда вокруг молчат,
И сочиняю складно только ночью,
А днём не стою даже рифмача…
У тех дворцы, а я не сляпал дачу.
Мне из-за дыр штиблеты уж не жмут.
И не юнец я, но свою удачу
Жду, как царя карающего шут.
Я – белая ворона. Извините,
Что вздор с трибуны вздумал я нести.
Я так хочу, чтоб нас связали нити
С тем обществом, где Чацкие в чести.
                7, 8 ноября 1994 г.,
                г. Харьков





                ХОЛОДА
Три месяца зимы и межсезонье…
Не спрашивай, зачем озябла ель,
Зачем синицы за окном трезвонят
И тянет ночь метели канитель;
Зачем дожди зализывают раны
На бестелесном образе души,
Зачем народ мой боги покарали,
Задор его и счастье заглушив.
Три месяца зимы и межсезонье, –
Туман, разлад и не видать ни зги,
И нет весны на близком горизонте,
И не целуют зори колоски;
И тащится телега по дороге, –
Соперничает с золотом бензин,
И снова отменяются уроки, –
Мороз детишек до костей пронзил;
И зуб на зуб не попадёт в ознобе,
И завтракать зазноба не зовёт,
И в зеркале ты не атлет, а зомби,
Который за околицей живёт.
Оцепенело сердце на излёте,
Но где-то уж подспудно бьётся нерв:
Пока на мельницу зимы вы воду льёте,
Готовится к прыжку протеста лев.
                27 декабря 1994 г.,
                г. Харьков





           ЛЮБОВЬ К ВРАГУ
Люблю врага за то, что он покоя
Мне не даёт ни день, ни два, ни век,
За то, что ловит на любом проколе
И вероломством бьёт по голове.
Нет, это не влюблённость мазохиста
И не всеядное пристрастие котов: –
Сражусь я с неприятелем раз триста –
И после этого на всё уже готов.
Готов сражаться с Цербером и Монстром,
Лису и ту готов перехитрить;
Готов скрипеть талантливей, чем Ойстрах,
И, как Есенин, страстно петь и пить.
Люблю вражонка личного застоя. –
Он на рожон стремится вновь и вновь.
Я с ним борюсь – и радостней застолье
Мне оттого, и пламенней любовь.
                10 февраля 1995 г.,
                г. Харьков



     К БЕРЕГУ СЧАСТЬЯ
Пуховики под белым небом,
Деревьев белый маскарад…
Всю ночь лепила белым снегом
Природа призрачный наряд.
Пройдёт лишь день – и он растает,
В низины плавно уплывёт.
И снова будничность простая
Уныло водит хоровод.
Рвануться бы за контур круга
И бесшабашно прошагать
В простор, где завывает вьюга,
Где можно голову сломать…
Но тем и хороша стихия,
Что силы все и нервы все
Сливаются в узлы лихие –
Идти наперекор грозе.
Идти, в любовь свою поверив
К Отчизне, к ближнему, к врагу;
И трезвым быть в часы феерий,
И счастья ждать на берегу.
                10 февраля 1995 г.,
                г. Харьков





          ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР
Чёрный ворон на суку посидит,
Прошумят и дожди, и ветра.
Глядь – уж солнце к закату летит;
Кто-то машет косой у двора.
Не маши, не маши, не маши…
Кыш ты, ворон, не каркай, лети!
Надо много ещё совершить
На коротком тревожном пути.
Мысли зрели, пока ты сидел,
Хищно звери бродили вокруг,
И творился сплошной беспредел
У преддверия бурь и разрух.
И стонала в загоне душа. –
Сколько было в том стойбище душ:
С милым рай на полу шалаша? –
Это байки чиновных кликуш.
Без портков, без лаптей, без угла –
У заката заблудшего дня…
Как ты, старая рухлядь, могла
Замахнуться косой на меня?
                12 июля 1995 г.,
                г. Харьков



         ХРАМ НА БОЛОТЕ
Мне душу терзали в Храме науки,
Семью обрекали на верные муки:
Я должен был дать им, чего не имею,
А если имею, то дать не умею.
И даже умея, как можно отдать,
После чего всей семье голодать?
А не отдать, то сидеть у корыта,
Которое мерзостью быта разбито.
И будет отдавший твердить: «Он тупой.
Не сдал он экзамены пред нищетой,
Не сдал он экзамен и перед богатством…
Придётся ему на верёвке болтаться».
Я вдруг рассердился, напряг кулаки,
Но на кликушу не поднял руки. –
Как важно сегодня умней быть кого-то,
Чтоб одолеть наших будней болото!
                5 сентября 1996 г.,
                г. Харьков






            ДВУЕДИНСТВО
Душа моя не вышла из пелёнок:
Наивна и доверчива совсем,
Как маленький, неопытный чертёнок,
Бегущий по сверкающей росе.
Его никто пока что не боится;
Его готовы сцапать – и в мешок.
Ни рожки не помогут, ни копытца,
Когда над ним завяжут ремешок.
Душа в плену у инфантильных истин;
Но вдруг её коснётся яркий луч,
Чёрт всё узнает о людской корысти
И в мир шагнёт, коварен и могуч.
И воспылает неуёмной местью,
И ярость обратит на тех, кто крал,
Кто покупал за доллары невесту
И на беде униженных играл.
Чёрт саданёт по темечку мздоимца,
Дельца, что строит на костях дворцы,
Будь тот неимоверно важной птицей,
Записанной корыстью в подлецы.
Чёрт там силён, где бестелесен Ангел,
Он там поможет, где забыл нас Бог;
Чёрт не посланец С.Ш.А. и Англий –
Он на родной земле родиться смог
И воплотиться в душу правдолюбца,
И ищет место в небе над страной…
Все ль человеки в тесный круг сойдутся,
Когда поладят Ангел с Сатаной?
                25, 28 октября 1996 г.,
                г. Харьков






      НЕЗАМЕНИМОЕ
«Я б хотел быть сыном
 матери-еврейки», –
                Б. Чичибабин.
Что за блажь – стать сыном
Немки ли, еврейки…,
Если рядом стынут
Таньки и Емельки,
Если рядом голод,
Смута и болезни,
Если давят слово
И порочат песню,
Если нету денег
Дочери на блузку,
Если гибнет гений?!..
Я хочу быть русским! –
Сыном заземлённым
Матери-славянки;
Не менять знамёна
По команде янки,
На себя взять бремя –
Мир спасти от бестий
Не во имя премий,
А во имя чести,
А во имя лада
На земле славянства…
Мне менять не надо
Маму и гражданство.
            20 декабря 1996 г.,
                г. Харьков






           БЕГ ВРЕМЕНИ
Бес хочет власти, Бог – любви,
А я хочу добра и света.
Стремятся в гавань корабли –
Покоя им в походе нету.
Ребёнок учится играть,
Замужняя – варить обеды;
Гранильщик высекает грань,
Певунья выдаёт куплеты.
В движенье – весь подлунный мир:
В нём всё рождается и гибнет…
Вот я краюху отломил,
Вот суп жена сварила рыбный –
И, значит, – завтра не умрём,
Работать будем и учиться.
Как быстро наше время мчится
Сквозь смех и плач, сквозь писк и рёв!
                30 января 1997 г.,
                г. Харьков

              ССЫЛКА В ГОРЫ
Плыла Луна и пропадала в тучах,
Как перепёлка в непролазной ржи,
И разносился по небу могучий
Рёв самолёта – генератор лжи.
Куда не поверни чердак наплечный,
Везде гудит: и тут, и там – во мгле;
И шею натрудившуюся лечит
Ночной любви горячий гобелен.
А в мозговых изгибах стонет буря,
Скрещеньем ног, скольженьем рук горда.
Тот, кто в ночных решеньях брови хмурит,
С восходом солнца – рушит города.
Растут тюльпан и дрок на пепелище,
И лижет берег жадная волна; –
Она и днём и ночью совесть лижет
И гложет бок страдальца-валуна.
И дышат нервы призрачным сигналом…
От всплеска интуиций есть ли прок,
Когда уста цветком раскрылись алым,
А к ним дыханья липнет мотылёк?
Горят глаза в косматинах ладоней
И прозревают будущего мрак.
Кто замысел простых стихов не понял,
Пусть точит ум над пропастью в горах.
                3 января, 2 февраля 1997 г.,
                г. Харьков




                МОТЫЛЁК
Я – хрупкий мотылёк, порхающий в ущелье
Между хребтов веков, в просветах чёрных туч.
Моя душа давно томится здесь, как в келье,
Лишь изредка бодрит её творящий луч.
Мне не дано орлом подняться над горами,
С презреньем наблюдать, как пенный ручеёк,
Звеня и извиваясь, хохлится парами,
Как черпает горянка воду на чаёк.
Как мимолётен день, как мелочны деянья!
На мой жестокий век не наложу печать.
Мне недоступны мысль и истинные знанья,
Чтоб на любой вопрос сумел я отвечать.
Не научу юнца возвыситься над веком,
Не одарю зазнобу чарами любви…
Я – хрупкий мотылёк, рождённый человеком,
Меня простым сачком пытаются ловить.
Но пылкая душа проходит сквозь капканы
И прожигает нити бренного сачка.
Мой вызов не созрел, но мне сдаваться рано
И рано рассуждать о вечном свысока.
                12, 13 февраля 1997 г.,
                г. Харьков





                В ПЛЕНУ
Надежды в грунт ушли с дождями,
А может, с ветром унеслись.
Сижу, как поп-раскольник, в яме,
На стенах у которой слизь.
А солнце где-то заблудилось –
Не греет, не зовёт на пир.
И, как божественную милость,
Оглодки мне суёт вампир.
И взгляду страждущему тесно, –
Не прозревает он ни зги…
Сидит вампир над ямой в кресле
И, чавкая, речёт мне: «Сгинь!»
Но стену я, как крот, пророю
И кресло в щепки разнесу…
Полезно дерзким быть порою,
Чтоб людям возвратить весну.
                5 марта 1997 г.,
                г. Харьков



                МЕДВЕДЬ
Я родился медведем сиволапым
В глухом лесу, вдали от деревень.
На мне лежит былых столетий тень
И древних предков неизбывный запах.
Я к людям шёл всегда сквозь бурелом,
Клочки души на сучьях оставляя.
Мне говорили: «У тебя – апломб»,
Или язвили: «Клоуна валяешь».
Но я – не клоун, я всегда – медведь,
Потомок гордый гордого народа.
Я так реву, как лес учил реветь…
И у меня без примесей порода.
Я тех люблю, кто искренен и прям,
Кто шерсть свою в часы невзгод не красит,
Кто не пасётся на чужих полях,
Не грабит пруд, что искони карасий.
Медвежий дух мой будет у сынов, –
В нём естество и терпкость первородства,
Поэтому нас и сломить не просто,
Не потряся уклад наш до основ.
Сейчас, терпя шальные перегрузки,
Я не хочу, чтоб подставной шакал
Себя медведем русским называл
И, маскируясь, клеветал на русских.
                17 сентября 1997 г.,
                г. Харьков
                МИМИКРИЯ
Коль ты берендей, – будь берендеем;
Притворяться русским – это свинство.
Заревут над миром батареи –
Скользкой ложью в мире не прикрыться.
Если ты хорош, – тебя полюбят;
Если прям, – тебя всегда уважат;
Голову задаром не отрубят,
Хлеб к застолью дёгтем не намажут.
От рожденья все чисты и милы –
Вероломство не гуляет в генах.
Это лишь потом растут гориллы,
Лисы хитромудрые, гиены…
Оборотнем быть – всегда постыдно:
В масках лгут, паскудничают, грабят…
Маски носят нравственные быдла,
Будь ты воин, небожитель, рабби.
Милый берен, сбрось с себя личину, –
Ивановых без тебя хватает.
На земле славянской нет причины
Содержать свою персону втайне.
                24, 25 сентября 1997 г.,
                г. Харьков








            ЗЕМНОЙ ПУТЬ
Душа имела в детстве два крыла. –
Её в полёт моя мечта звала.
Я воспарил и устремился вдаль;
Летел и пел. Вдруг – стенка и – удар.
И ливнем искры брызнули из глаз –
Попытка дерзкая совсем не удалась.
Сложил я крылья, волю дал ногам…
Трудна дорога, но и – дорога;.
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков




              КРЫЛЬЯ
Крылу, пружинящему справа,
О левом – мыслить не дано.
Жизнь настоящая – отрава,
Жизнь будущая – не вино.
Но всё-таки лететь придётся
И зреть ненастный горизонт.
В просветах туч вдруг вспыхнет солнце
И ёкнет сердце, – повезло!
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков




     КУДРЯВАЯ ГОЛОВА
Когда-то голова кудрявой
И на моих плечах была.
Я с нею мог идти за славой
И на амурные дела.
Но голова не помогала…
Звенел на улице апрель,
И вопрошал какой-то малый:
– А есть ли воля? Есть ли цель?
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков

Я – раб средь жизненных коллизий, –
Оковы на моих руках;
Я, в общем-то, – ходячий прах,
Всё уповающий на лизинг.
Преуспевающий делец
Взирает на меня спесиво,
Зато, бывает, жалкий льстец
Бокал подсовывает с пивом.
А мир по-прежнему един;
И странно: я в нём что-то значу.
Мой ученик поймал удачу, –
Но для него я – господин.
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков




Лебединая шея судьбы,
Как хрупка ты и как ты изящна!
То, что будет – тяжёлый быт;
То, что было, – янтарь и яшма.
Даль потрескалась от тоски.
Чем залить её – водкой, пивом?
Всё жужжат у окна старики:
– Жили сытно мы и красиво…
Ах, у счастья мерила нет –
Познаём новый день в сравненье:
Мне не дали в купе билет –
Что ж, есть локти и есть колени.
У судьбы на виду – звонарь.
Лупит в колокол он сердито…
Мне не хочется жить, как встарь,
Мне не хочется брать кредиты.
                5 июля 1998 г.,
                г. Харьков
                АПРЕЛЬ
Дождь плещется и пахнет огурцами;
И странно так – на улице апрель;
И мальчики по лужицам гасают,
Захлюпанные, дождика мокрей.
А мне тревоги душу полосуют:
– Придёт ли солнце? Станет ли теплей?
Вон и грачи горласто голосуют,
Сбивая с веток старой жизни прель.
Всё почернело, вымерло, истлело…
Сквозь прах пробьются ль нового ростки?
Восстанет ли затравленное дело,
Отверженных спасая от тоски?
Весна придёт. Ей никуда не деться!
Но как нам утвердиться без утрат,
Чтобы резвилось радостями детство,
Чтоб даже старец солнышку был рад?!
                11, 12 апреля 1999 г.,
                г. Харьков







       ЧЁРНАЯ ПОЛОСА
                Брату Сергею
Уже цветут каштаны и сирень,
А яблони и вишни облетели,
Как будто бы, умаявшись, метели
Легли и задремали у дверей.
Уже оделся в зелень абрикос,
Уже жасмин неповторимым духом
Овеял ветви вётел и берез,
И шёпот трав уже коснулся слуха.
В густых ветвях запели соловьи
И куковать готовится кукушка,
И солнцем переполнена опушка,
Зовущая гуляющих к любви.
А мне досталась горькая печаль,
Рождённая тяжёлой хворью брата…
Да разве сердце в чём-то виновато,
Готовое за беды отвечать?!
Я их беру и, сгорбившись, несу,
Скорблю, тоскую, сопереживаю.
Я сам себя как будто пожираю,
Сквозь чёрную кочуя полосу.
Да, не весна мне, а лихая участь…
Так повелось на страждущей земле:
Блеснёт тогда святой удачи лучик,
Когда от горя ты уж захмелел.
                30 апреля, 3 мая 1999 г.,
                г. Харьков





     НЕДУХОВНАЯ ПИЩА
Мои дочурки, видимо, глупы:
По пятницам, когда я безработный,
Вменяют мне в обязанность супы
Варить и насыщать их дух голодный.
Да разве дух супами ублажишь,
Витающий под сводами вселенной?!
Мечтает о высоком даже мышь,
Когда оно – крупа в шкафу настенном.
                14 мая, 6 июля 1999 г.,
                г. Харьков


           ГРОЗА У МОРЯ
В берег – с разгона. Брызги – к платанам…
Бесится моря простор.
Вон и потоки зарокотали
Грозным предвестием с гор.
Там колесница несётся над яйлой,
Молнии мечет Перун.
Люди с испуга – под одеяла,
Звери – в сырую нору.
Но в подсознании теплится: «Надо
Дерзко шагнуть в грозоверть!» –
В противодействии – сердцу отрада,
Даже когда это – смерть.
                ***
Отбесится гроза – и радуга зависнет,
И будем пить, ликуя, сладостный озон!
И то, что представлялось самым ненавистным,
Дождиком прольётся, ласковым, как сон.
                29 августа 1999 г.,
                г. Харьков




Я живу на Родине, которую
Разорвали гномы на куски.
Я её жалею, очень хворую
От жестокой боли и тоски.
Я не знаю, что сложить получится,
Что слепить, пришить и заживить.
Ходит по земле моей разлучница,
Чтоб раствор соляный в раны лить.
Жёлтая, как смерть, она, зубастая, –
Я гнусней не видывал лица.
Руль дадут ей – тут она уж властная
И сродни бандитам, подлецам.
Жадная, надменная, коварная;
В каждом случае – мутант, хамелеон;
И кишит, как станция товарная,
Алчущим ворьём со всех сторон.
Выжечь её могут гнев и полымя,
Только где же столько взять огня?
Где? Да у тебя и у меня:
Пламенем восходит – правда голая.
                19 ноября 2001 г.,
                г. Харьков





         ДАВНО ТОШНИЛО…
Давно тошнило от его «уроков»,
Но я терпел и лишь потом сказал,
Глядя в его липучие глаза:
– Какая ж ты занудная сорока!
И он взревел, как взгретый кипятком;
Сжав кулаки, рванулся мне навстречу,
Да вмиг обмяк: а если вдруг отвечу
Ему зубодробильным кулаком!
Взамен он волю мерзким дал словам:
Ползли они гадюками из пасти,
Ведь пастырь их ничем не рисковал,
Прикрытый безнаказанностью власти.
Он вспомнил о понятии «шантаж», –
Велел ему размяться и согреться…
Потом, в автобусе, грыз нервно карандаш
И тёр ладонью скачущее сердце.
Мерещились инфаркт отца и мать,
Убитая разгулом диабета…
А мог бы нрав свой дикий обуздать,
Чтоб с ужасом не вспоминать об этом!
Я ж возвращался через парк пешком,
Пульс замедляя пением мажорным.
Зачем свёл, Бес, меня ты с подлюком
В подлунье многолюдном и просторном?!
                2 мая 1999 г  – 29 ноября 2003 г.,
                г. Харьков







       РЯДОМ С ЗАВИСТНИКОМ
О, как же мне тяжко живётся и пишется!
Что это – пеплом покрылась душа?
Ни видные дяди, ни скромные пигалицы
Книгой моей перед сном не шуршат.
Не поднимусь я на сцену огромную,
В сумерки зала не брошу стихи, –
Стал на пути с осьминоговой мордою
Некто, сварганенный из требухи.
Как ядовит он, коварен и мстителен, –
Сети расставил, – возьми-ка прорви!
Смотрят коллеги – невольные зрители:
В споре – безлики, бесцветны – в любви.
Не прилетит мне на помощь метафора,
И тетиву не натянет гротеск…
Сам поднатужусь и выберусь на гору,
Где и простор есть, и солнечный блеск.
Сильные крылья расправит фантазия…
Образы снова ловлю на лету, –
Бес интригует…. Да, ну его – азия! –
Лепит – цензуру, плетёт – клевету…
Сам же, как муха, в сетях трепыхается,
Сильному смотрит завистливо в рот
                29, 30 января 2005 г.,
                г. Харьков


     ЗАРОБИТЧАНАМ НА КРОВИ
Какая правда в гусеницах танков?
Зачем мы топчем землю не свою?
У нас есть Киев, Белгород и Харьков…
За них мы дрались в праведном бою;
Являли миру жертвенность, геройство, –
Благословляли нас и лес, и дол…
Душа славян давно имеет свойство –
Сечь головы тому, кто к нам пришёл
Закованным в тяжёлые доспехи…
Мы ж выходили драться налегке
И выдавали пришлым на орехи,
За ярость не судимые никем.
А тут другое дело: мы вломились
В чужой простор – за чуждый интерес…
Попавший в плен, какая тебе милость
Под хлябями разорванных небес?!
Какая выручка тебе, какая помощь,
Когда кипит аборигена гнев,
Секущий покорителя, как овощ,
Пред грозной силой не оторопев?!
Приспешником явившись под Багдадом,
Ты и в Отчизне будешь холуём,
Неумный воин, прихлебатель НАТО,
Которое агрессором зовём.
                4 января 2004 г., 3 ноября 2005 г.,
                г. Харьков




     ЛОГИКА СМУТЫ
Одни ломалися на старте,
Другие шли и шли вперёд
В патологическом азарте
И будоражили народ.
Их гнали ненависть и воля
Ниспровергать и власть, и медь*,
И утвеждаться в ореоле
Под звуки «Прочь!», под крики «Гэть!»
Всё в смутный час перемешалось:
И простодушие, и спесь,
Цинизм, стяжательство и жалость,
И всепрощение, и месть…
И покачнулися устои
И следом разлетелись в прах,
И полное сошло в пустое, 
И встал над нищим олигарх,
И не кончаются раздоры, 
Вновь светят Смольный и Сиваш…
И скоро, скоро, очень скоро
Восстанет раб, чтоб взять реванш.
                18 ноября 2006 г.,
                г. Харьков





        НОЧНОЕ НЕБО
Звезда дрожит на расстоянье
Неисчислимого – для Вас.
Она, наверное, взвилась,
Не думая об одеянье.
И вот, совсем обнажена,
Мигает вожделенным глазом,
Как сладострастная жена,
Приговорённая к экстазам.
Звезда, звезда, постичь твой жар
Могу лишь чувственно-горячим
Стремленьем, слышащим и зрячим,
С орбиты в гости забежав.
Дарю тебе всё, что схватил
Средь дня, гремящего, как выстрел:
И пыль неведанных светил,
И собственных прозрений мысли,
И трепет тела в темноте…
Оно чего-нибудь да стоит
Среди холодных звёздных тел –
Живое, страстно-непростое…
Пока бежал я, чуть простыл;
Но будет нам теперь на радость
Любви целительная сладость
И ясный месяц – Звёздный сын.
                20 января 2003 г.,
                г. Харьков





  ОСЕННИЕ ПРЕЛЕСТИ
Это тебе только кажется,
Что осень – плохая пора,
Что ветер над рощей куражится,
А небо – сплошная дыра,
Которая хлюпает хлябями,
Фырчащими у дренажей,
Ощерясь решётками рябыми
При виде промокших бомжей.
У осени есть свои прелести…
Ты слышишь размеренный хруст?
Да это же движутся челюсти
По жёстким пелёнкам капуст.
Им внемлют румяные яблоки,
Зубам отдавая свой сок,
Чтоб не были бабушки дряблыми,
А с деда – не падал песок…
У осени всё предусмотрено:
Она накопила багаж
И обслюнявила мокрыми
Губищами химкарандаш.
А он весь ушёл в арифметику –
Цыплят, раззадорясь, считать,
Да так, чтоб и худшие медики
Смогли грипп куриный унять.
                17 октября 2005 г.,
                г. Харьков









Осенний ветер злобно рвёт листву…
О, как стареть природе не хотелось!
А было время: и цвело, и пелось,
И счастье излучалось за версту.
Бурлил в стволах и гибких ветках сок,
Клонился клён к избраннице осине;
И дни неслись весёлым колесом –
С мечтой о дочке, о преславном сыне.
Была пора, дарящая плоды,
Кремнистая вперёд вела дорога
По городам и весям молодым –
К высоким целям, осенённым Богом.
И что ж теперь ты, ветер, рвёшь наряд,
Ведёшь посев уныния и сплина?
Не вопреки ль тебе горит калина
И дарит дерзновения заряд?
                25 октября 2005 г.,
                г. Харьков

                ОДИНОЧЕСТВО
Меня как ржа, съедает одиночество,
Мне часто снится, что я холостяк;
Душа заброшена, и ей приюта хочется.
Давно пора искать его. А как?!
Плеснёт волна и подпитает творчество,
Но в этом море чаще всего – штиль;
И агрессивно веет одиночество
На тыщу вёрст, на бесконечность миль.
А где ж моя назначенная спутница?
В каком обличье Бог её прислал?
Молчит Земля и безучастно крутится,
И гложет душу серая тоска.
                28 января 2008 г.,
                г. Харьков




К ЮБИЛЕЮ Оли ЧЁРНОЙ
Ты доросла до двух пятёрок!
А сколько ж было их тогда
В твои цветущие года
В том ВУЗе, что и ныне дорог?!
Он нас поставил на крыло,
Добавил сил – парить без риска,
Как раньше Царское Село
Отцу Словесности Российской.
Была ты видной среди нас…
Какой была, такой осталась:
Твой светлый разум не угас,
И сила воли не сломалась.
А знания и мастерство
Ты юным с щедростью даруешь
И обаянием чаруешь,
Чтоб в душах воцарить родство.
Ах, Оля – милый человек!
Ну чем бы стал наш Пятый Русский
Без тысячи твоих опек?!
Рассыпался б по тропкам узким?
Распорошился бы? В туман
Ушёл Созвездьем Андромеды?!
А так – везде наши приметы:
Вот вам – юрист, вот – меломан,
Учитель, депутат народный,
Библиотекарь благородный,
Вот   журналист, вот – секретарь…, 
Все в сборе мы, как было встарь,
В те факультетские года,
Когда учили мы словесность,
Приобретая полновесность –
Опору жизни – навсегда.
… Мы – вместе!   Ты нас созвала!
Так пусть звенят бокалы братства
И тосты наши без лукавства
Над тихой пристанью стола!
А ты – будь счастлива с Мариной
И с теми, что ещё придут
В домашний тёплый твой приют
И назовут Бабусю милой.
Ты ведь достойна их любви…
Придёт и Тот! Колдуй, зови!!!
                14 февраля 2008 г.,
                г. Харьков







            «БЕРЕГИНЯ»*
                Любе ЧУБ-ЩЕРБАК
Ты из тех, кто в горящую избу…
Да из тех, что коня на скаку….
Ну а как ты растила харизму,
Берегиня? Какой опекун
Прививал состраданье малышке,
Культивировал ген доброты,
И какие читал тебе книжки,
Чтоб о людях заботилась ты?
Жизнь трудна, – ты её испытала
Ещё в детстве, в Донецком краю,
И невзгоды с лихвою впитала
В незакрытую душу свою.
Потому у тебя под присмотром
Мать без мужа, сиротский приют,
И не знающий радостей отрок,
Где родные бранятся и пьют.
Потому-то в житейскую ниву
Ты бросаешь добра семена,
Чтоб росла наша смена счастливой,
Чтоб из сумерек вышла страна.
…«Берегиня» сегодня – юница:
Ей пятнадцать, и жизнь впереди.
Пусть же радость прильнуть не боится
И к твоей, Люба, чуткой груди!
                30 сентября 2008 г.
     *Ассоциация женских организаций.






НОВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ОНЕГИНА
«Но поздно.Тихо спит Одесса»,   А. С. ПУШКИН
Уж поздно. Тихо спит Одесса;
И Николаев, и Херсон,
И Харьков видит третий сон…
Не спит лишь Львов. Какого беса
Жжёт предрассветные огни?!
Кому, зачем нужны они?!
Дозвольтэ, вин готуе свято,
Припомнив Круты, Конотоп…
Его завзятые ребята
Москве хотят заехать в лоб;
Швырнуть хотя б ей соль  на раны,
Чтоб их немного растравить,
Коль нету сил в верёвку свить
Или скрутить её в бараний…
А море Чёрное шумит,
Лаская русскую эскадру,
Волной окатывая карту,
Которую рвёт динамит
По навороченным границам…
Но это лишь во сне приснится,
А в явь не надо допускать
Любой раздрай, ядрёна мать!
И – ездить на курорт в Одессу,
Где русский в милости язык;
Не посягать на её прессу,
Решительно являя лик
Лишь человеческий народам,
Не потакать тому, кто продан,
Кому вдруг НАТО подавай,
Как новобрачным – каравай,
И козырь – карточным колодам…

Я меньше суток жил в Одессе –
Простой турист, не одессит.
Меж мной и матушкой  завеса
Незримых лет давно висит.
И хочется её порвать,
Куяльник разыскать под вечер.
И, как зажгутся в небе свечи,
Забраться в сонную кровать,
Чтоб дрязги подлых лет проспать.
                11, 12 июня 2008 г.,
                г. Харьков








              ПОЛТАВА
Ты – Пётр Великий, я – твоя Полтава.
Я тихо слёзы горькие глотала,
Боясь за сыновей, когда грозил нам швед.
Ты защитил меня и подарил букет
Отважных чувств. И плюнула Ивану
Я в тот же миг в лукавое лицо.
Он не был нам ни братом, ни отцом,
Ни благодетелем для бедного народа.
Не знали мы, ни матушка природа
Коварней типа, чем наш вурдалак.
Он продал Русь-украйну за пятак
Варяго-шведам, думая о славе,
О том, что русичей в прах раскромсает Карл
В одном бою, в одной ночной облаве.
Недаром ведь он жён у близких крал
(Для похоти одной – и гнал на плаху
Тех, кто корил его), но в судный день дал маху
И в панике удрал в туземные края.
С тех пор его отвергла Родина моя
И ждёт, как солнышка, славянского единства:
Шагов от Киева – Москве навстречу, Минску…
А мысль о НАТО чтоб, как муху, гнал,
За Русь сплочённую наполнив свой бокал.
                22 августа 2008 г.,
                г. Харьков



               ГЕН МОЛОДОСТИ
Старость придёт не за тем, чтоб пыхтеть:
  Опять у меня давление…
Если пыхтеть, не замедлит и смерть.
Так ставь же, дружок, на гения!
Он прочно в тебе от рожденья засел,
А ты его и не заметил –
Твой прадедок гены пустил в засев,
Да их разметелил ветер.
Воинственный ген покорил Карфаген,
Находчивый – Русь возвысил,
А ген – галицийский абориген
Плодит плесневелые мысли.
Он вякает: «Гэть звидсиля, москали,
Прямуйтэ в свою Московию!...»
(Как будто мало ему земли
Меж Львовом, Донецком, Ольвией).
Но есть ещё ген, что бежит по росе,
Груз лет загоняя в творчество…
Ты внемли ему – не дразни гусей:
Лепи из себя Высочество.
                3 – 5 ноября 2008 г.,
                г. Харьков

Уходит поезд мой в Россию,
А я гляжу печально вслед:
Меня как будто откусили
От той страны, какой уж нет.
От той родной, что разорвали
Агонизировать в кусках,
Чтоб на грохочущем вокзале
Меня замучила тоска.
Со дней тотального разора
Мне не за что купить билет,
Чтоб ехать к близким в дальний город.
А раньше мог    и на крыле…
Гудели мощные турбины,
Внизу – клубились облака,
Поля пестрели и долины,
И к небу дыбилась река.
И дальше встречные просторы
Манили – что там впереди?!
Но вдруг из ящика Пандоры
Попёрло: начали вредить
Нам новоявленные слуги.
В них алчность била через край.
Они всё предали разрухе
С девизом подлым: «Обирай!»
Дообирались, доделились…
Теперь уж НАТО каблуком
Свою оказывает милость.
Ты, современник, с ней знаком
По Югославии, Багдаду…
Зачем же лезть в кровавый блок,
Когда и дома нету ладу,
А новых фюреров   как блох?!


Уходит поезд в зарубежье, 
Кордон построила корысть,
Чтоб бескорыстным неизбежно
Его – взорвать, или – прогрызть!
    1 января 1999 г., 21 ноября 2008 г.,
                г. Харьков






И я гулял возле Рейхстага –
Прогуливался, но… не бра-а-л!
Над куполом не вешал флага,
  Ура-а! – победно не орал.
Топтал асфальт Унтер ден Линден
Брёл к Шпрее, втиснутой в гранит;
Следы войны на стенах видел, 
Их бюргер для детей хранит.
«Сороковые – роковые…»
Ах, сколько наших здесь солдат
Легло в годины штурмовые,
Чтоб прекратить агрессий ад!
А дома – голосили вдовы;
Сирот – с тех пор не сосчитать.
Одолевая быт кондовый,
Им слёзы выпало глотать
И напрягать пупы и спины,
Чтоб выползти из нищеты,
Порой в соху вместо скотины
Впрягаться, исходя в поты;
Стирать до жгучих ран мозоли,
Сдавать державе продналог…
Встречая-провожая зори,
Ты – много смог, он – много смог!
Всё вынесли мы, одолели,
Туристами в Берлин пришли.
И вот гуляем по аллее,
Где наши в штыковую шли.
С казахом рядом и грузином 
Любым, кто жил в СССР,
Где распрями нас не грузили
На почве наций. И пример
Мы подавали всем народам,
Как жить в согласии одном
И вместе, вопреки невзгодам,
Отстраивать единый дом,
Который ныне развалили
Для мародёрских грабежей
И миру старому явили
Хапуг, предателей, бомжей;
Путан, сирот, миллиардеров,
СПИД, наркоту, туберкулёз;
На обдирательстве – карьеру,
На диком рабстве – ливни слёз…
Да-а, мы гуляли по Берлину –
Лет тридцать семь тому назад!
Теперь всем миром гнут нам спину,
И бьют под дых, и бьют под зад…
                16 – 21 ноября 2008 г.,
                г. Харьков





     ЛАБАЗНАЯ РУСЬ
Возникла из праха Лабазная Русь,
Купцов, что клопов, наплодила.
Клопище кричит: «Вот на шею взберусь –
Попью твоей крови, Данила!»
Взобрался, напился… Как хряк, ожирел 
Теперь бы его – и на сало,
Но он до того одичал, озверел,
Что рявкнул: «А мне ещё мало!»
И всё подметает на страдном пути
В утробу – бездонную прорву…
Как липу, раздеть нас ему не претит
Единожды, да и повторно…
А мы его терпим, хотя и ворчим,
Горлянку заткнуть не рискуя.
И кто ж нас безволью такому учил,
Кто вымесил глину такую?!
Из нас налепили свистулек, горшков,
Огнём прокалили – и в лавку.
Продаст всё купчина и будет таков,
Хоть гавкай потом, хоть не гавкай…
Лабазная Русь угнетает наш дух,
И гонит на бойню стяжатель-пастух.
               13 ноября 2008 г., 13 января 2009 г.,
                г. Харьков






Стоит день и ночь напряжённо и жарко
В песках раскалённых ажурная арка.
Под нею паломники мутным потоком
Плывут к мифотворческим стенам Востока.
Им вера мозги измотала безбожно,
Иссохли их горла, скукожилась кожа,
Но всё ж, кто живым возвратится оттуда,
Невинно солжёт: «Я увидел там чудо…»
                22 января 2009 г.,
                г. Харьков

ТРЁХГЛАВЫЙ ЗМЕЙ НАД УКРАИНОЙ
Во мраке солнце Украины –
Парит над ней Трёхглавый Змей.
Его из туч не выбить клином:
Он всё коварней и наглей.
В руины превратил заводы
И в пепел – дивные поля;
Паскудит души год за годом
Древлян, радимичей, полян…
Уносит молодых в загранку –
Трухлявым памперсы менять…
Глаза разлепишь спозаранку –
Он тут как тут, ядрёна мать!
Всё мародёрит, каннибалит,
Без устали кровище пьёт, 
Он ею до пределов налит…
Ну, кто ж его с небес собьёт?!
Почил наш богатырь Илюша,
Ушёл Алёша на отбой.
Никула Селяниныч, слушай:
А не подняться ль нам с тобой?!
                10 января 2009 г.,
                г. Харьков






Укротив коня галоп неистовый,
Потушив пожар, чтоб длилась жизнь,
Баба пьёт стаканами ребристыми,
Яростно кляня капитализм.
                22 января 2009 г.,
                г. Харьков

                * * *
Я так устал шагать за веком, 
Он – на виду, а я – во мгле.
Вдали петух прокукарекал,
Чтоб вновь расшевелиться мне.
Клубится дым, туманный, серый,
Ломает тусклые лучи
Моих надежд и хрупкой веры:
  Раздал! А можно ль получить?!
Ушло вперёд младое племя –
Забыло напрочь старика.
А он вздохнул и… что-то лепит –
На миг, назначенный векам.
                30 октября 2008 г.,
                г. Харьков




«ПРИКОЛЫ ОТ НИКОЛЫ»



    ДАЛЬНИЕ ПРЕДКИ
Идёт Адам – в боку дыра:
Ребра нет у Адама;
Но нету худа без добра –
С Адамом рядом дама.
Крутые бёдра, грудь полна
(Путь без шипов и терний) –
Прекрасна Ева и скромна,
И, к счастью, нет соперниц.
Адам-красавец ей сродни
В наивной, кроткой силе.
Так бесконечно б длились дни,
Но рай – не без рептилий.
За ними ударяет Змей, –
То справа он, то слева:
– Вкусите, милые, скорей,
Вкусите-ка от древа.
Вкусили. Стыд вдруг обрели.
Лист фиговый сорвали,
Слегка прикрылись, обнялись
И дальше пошагали.
Кумекал недовольный Бог
И, от стыда сгорая,
Колеблясь, он, однако, смог
Их выдворить из рая
На землю грешную, туда,
Где свары есть и сечи,
И где без тяжкого труда
Себя не обеспечишь.
В какой-то день, в какой-то миг
Они дождались деток…
Мне говорят: один из них –
Мой самый дальний предок.
                21 декабря 1991 г.,
                г. Харьков





   ШУТКИ НАТОЩАК
Заведу себе козу.
Ну, а где же? На балконе?
На балконе только кони
Могут вольно жить в тазу.
Могут жить они в глазу
Беззаботно, шаловливо…
Ну, подумаешь ли – зуд
Вызывают жёсткой гривой,
Бьют хвостами по зрачку
И копытом – в роговицу…
Но зато я захочу
И на них поеду в Ниццу.
Кони снимутся в кино
И сюда вернутся – кони;
Въедут в дом через окно,
Прыгнут в тазик на балконе;
Будут, словно огурцы,
В ароматном плыть рассоле –
Кобылицы, жеребцы,
Не брыкаясь и не ссорясь.
Всё! Простите за бузу. –
Я вам пел от голодухи,
Недооценив козу,
Что живёт – в носу и в ухе
И жужжит там, как оса.
Я же, проявляя нежность,
Буду всласть её сосать,
Прославляя нэзалэжность.
           16, 18 сентября 1993 г.,
                г. Харьков





        ВЗРОСЛЕНИЕ
Вокруг лишь поле и яры,
Бугры и маленькие хаты,
Да в небе облак волохатый
И запредельные миры.
А я босой и беззащитный. –
Колючка в пятке и пока
Не снятся мне окорока
И борщ наваристый и сытный.
И рот не в силах произнесть
Призывности хорал крылатый,
И голуби над белой хатой
От господа даруют весть.
Живот побуркивает глухо, –
Он ведает одну лишь песнь:
Ребёнок чаще хочет есть,
Чем обветшалая старуха.
Но Бог рассудит нас двоих:
Свят-дух дороже антрекота.
Старуху мучает зевота;
Во мне уже восходит стих,
Во мне уже проснулась плоть…
В сей миг одно теперь спасенье –
Пойти дровишек наколоть,
Чтоб отогнать в ночи виденья.
Но вот плывёт сквозь дымку стан
И губы маком розовеют,
И размечталося устам
Алкать в порыве грозовея.
А над губой пушок возник. –
Неужто воцарилась юность
И мне украдкой улыбнулась?
Как зыбок мимолётный лик!
                17 ноября 1995 г.,
                г. Харьков



МОКРОЕ МЕСТО
Звенела над ухом
Какая-то гадость,
Но хлопнул я глухо,
И что же осталось?
      1 сентября 1998 г.,
                г. Харьков
Спрашивает вдруг лошица:
– Не пора ль нам спать ложиться?
– А куда?
– Да хоть на стол…
Ты же буйвол холостой.
Отвечает он лошице:
– Для начала съесть бы шницель,
Выпить красного вина,
Чтоб у нас была война.
На войне нужны герои,
Как в Арденнах, как у Трои
В битве страшной – до утра, –
Но без крови, без утрат.
– Только где достать тот шницель?!
– В ресторан слетай-ка птицей,
Прихвати там и портвейн,
Да побольше, – не робей!
Всё свершилось, всё готово:
Долго колобродил пир;
На него сам Казанова,
С куртизанкой, приходил.
А когда настало утро, –
Все свалились – кто куда;
И за ними златокудрый
Херувимчик наблюдал.
                16 января 2006 г.,
                г. Харьков




              ДРЕМОТА
Дремота моя, дремота,
Пожалей лежебоку грешного,
Перейди-ка быстрей на Федота –
Труженика прилежного.
Дай дела все закончить начатые, –
Перейди на Михайла, Якова,
Хоть на мышь, хоть на гуся лапчатого,
Лишь бы только Она не вякала.
                12 июня 2006 г.,
                г. Харьков





          КО ВСПЛЫТИЮ
Лежу на дне, пуская пузыри,
Когда заря над озером горит,
Когда светило, свесив в воду ноги,
Считает дней пустопорожних вздохи.
Забыл я всё: концерты в УКЦ*,
Клуб Визбора и пляж на Журавлёвке…
Лежу на дне, как крокодил в яйце,
Как камень, пришпандёренный к верёвке.
Никто меня не дёрнет и не пнёт,
Не упрекнёт в бездействии презренном…
Да кто я им – обаполок, пенёк?!
Зачем якшать себя со старым хреном?!
А если так,   пожалуй, лучше встать,
На берег всплыть – за синей птицей мчаться,
Шпынять апатию, сказания писать, 
Достукаться, добиться, домычаться!
И по-воловьи впрячься в борозду…
Придёт пора – зазолотится нива,
И колос путеводную звезду
Усом укажет, кланяясь учтиво.
              27 ноября 2006 г. – 21 июля 2007 г.,
                г. Харьков
                *Украинский культурный центр



       КУМА – ДОРОЖЕ
Ты сказала» Я тебя хочу!»,
А в ответ бульвар, залитый светом,
Вдруг приткнулся к сладкому плечу
И синицы запищали с веток.
Что тут сталось,   не вообразить:
У прохожих запылали лица,
Заскрипели в окнах жалюзи,
Проскакала с ржаньем кобылица;
Наклонился с неба Водолей,
Скорпион твой пульс клешнёй пощупал…
Ты взмолилась: «Милый, пожалей:
Свалится теперь и неба купол.
Защити меня от диких мук
И скорей накрой горячим телом!»
Я ж рванулся защищать куму –
Пристрастно, хмельно, осатанело.
                30 октября 2008 г.,
                г. Харьков




                Из Владимира СОСЮРЫ
Конь око шальное кроваво прищурил, –
Ударом трамвая хребет перебило…
Трамвай – на минуту… и вот укатил он
Трудиться, бесчувственный по натуре.
Кто слышал, как плачут, рыдают подвески,
когда колесо режет горло и ногу…
Так конь одинокий хрипеньем и плеском
Отчаянно звал лошадиного бога.
А в луже вишнёвой, густой от мороза
Тонули снежинки, – коню не мерещилось…
Конь плакал… и мёрзли, тряслись его слёзы…
Но вот рядом с ним оказалася женщина.
Стройна и встревожена, в форменном платье, –
помедлив немного, блеснула наганом:
в глаза, что слезились, – железо и пламень!..
А в небе снежинки качалися пьяно.
А в небе заря разлепила плакаты,
а мимо – поющая рота с вокзала…
Коня увезли…. Только видел, как жадно
Кровавую лужу собака лизала.
                Перевод 1985 г.,
                г. Харьков





                ИЗ ИГОРЯ МУРАТОВА:
1. О слово правды, что в душе еси
И в свет выходишь ты не закорюкой,
Будь добрым людям настоящим другом,
Пророком счастья, веяньем красы.
И если не судилось буруном, –
Хоть частью будь его: в коловороте
Под штормовым постройся полотном.
И каплей в море – только не в болоте.
                4 июля 1983 г.,
                г. Харьков




              2. ГЛОТОК ВОДЫ
Он, как Тантал, не избежавший мук,
Аж корчится, воды заслышав звук.
Речь родника или журчанье крана
Неисцелимую растравливает рану.
И что Тантал в потусторонней мгле?
В аду извечном этот на земле.
Досчитывать он счастлив был бы дни
В пустыне той, что адищу сродни,
Железный сок высасывать из фляжки,
В кровь губы искромсав от лютой жажды,
Как грех ужасный, крест его беды –
Один глоток концлагерной воды.
Пять дней его гестаповцы пытали,
Пять дней воды и капли не давали,
Чтоб за пароль, за смерть, – с кем дружен был,
Больную рану в горле рассушил.
И день шестой – то был граничный срок…
Не знали земляки его из Мены,
Что всё-таки он сделал свой глоток,
Один глоток – за пару слов измены.
                4 июля 1983 г.,
                г. Харьков





                ИЗ БОРИСА ОЛЕЙНИКА:
О, как мы ревностно клянём тиранов,
А им-то всё – как мёртвому баклага:
Лежат себе усохшими таранями
В повыцветших ракушках саркофагов.
Двадцатый век отважно и сурово
Былых богов разоблачил без лени,
Зато пред новоявленными – снова
Ползёт демократично на коленях.
А сфинксы, как всегда, скрывают тайны
В язвительном очертанье ртов…
И вообще: коль не было б рабов,
Неужто появились бы тираны?
                2 июля 1983 г.,
                г. Харьков
                МАТЬ
Подождите, поэты! Не надо, я требую…
Вышла мать на крыльцо, загляделася в небо.
Мать высокая очень, святы её мысли.
На плече гнётся радуга коромыслом.
Сквозь эфир ободряюще льются прогнозы.
Мать беззвучно глотает солёные слёзы.
Мать не очень-то верит научным обзорам:
Нет точнее, чем сердце, пока что прибора.
И тревога ей льдинкой на сердце ложится:
«Вдруг из космоса сын мой не возвратится?»
О, тогда он для хлопцев – извечною зорькою,
Будут пафосом песни и возгласы в сборниках!
Будет длинная проза, поэмы-лесины…
Никогда лишь не будет у матери сына.
Потому и идёт за село, на околицу,
И встаёт на колени, и небу всё молится.
Но не хмурьте бровей, не брюзжите осипло:
Мать ведь молится в небо…. За сокола-сына.
                24 июля 1983 г.,
                г. Харьков

















БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ…





I. “Я ничего не значу
          без любви…”



               ЗОЛОТО
Сяду сейчас и придумаю
Скромную мою и умную,
Добрую мою и славную
Женщину величавую.
Волосы у неё тучкою,
Очи большие, чистые,
Что никого не мучили,
Только лучились пристально.
Губы – рассвет малиновый –
Чуть приоткрыты, влажные.
Олей тебя, Мариною,
Леной зовут – неважно мне.
Дай-ка ладони нежные,
Слово скажи певучее,
Я обниму тебя бережно,
На всей планете лучшую.
Я затаю дыхание,
К ритму сердец прислушаюсь
И уловлю их давнее
Выстраданное радушие.
Это и есть то золото,
Что мы зовем гармонией.
Я о ней грежу смолоду,
Но не поймал, как и молнию.
                26 июня 1994 г.,
                г. Харьков



                ***
Луна зверёнышем игривым
Крадётся вечером под иву,
Где на зазнобу я смотрю
И о любви с ней говорю.
Вдвоём нас видят здесь мальчишки –
Озорники и шалунишки,
Старик вздыхает глубоко, –
Его-то юность – далеко.
А мы целуемся над яром,
Гонимые одним пожаром;
Горят глаза, поют сердца,
«Люблю» мы шепчем без конца.
Потом я в сердце к ней стучу,
Просить запретное хочу…
Она догадлива: в ответ
Мне говорит упрямо: «Нет!»
                4 апреля 1965 г.,
                г. Харьков



                ***
Ныне с Раею, а не с Валею
Я весь вечер танцую, шучу;
Осторожно её взяв за талию,
По широкому кругу лечу.
Как легко мы, как вольно кружимся,
Словно голуби в небе, – парим.
Дорогая, давай подружимся,
Погуляем, поговорим…
Мне ласкать тебя очень хочется,
Взять за плечи, прижать к груди…
Вот уж скоро и вечер закончится, –
И ты скажешь: «Домой проводи!»
Подойдём мы к уснувшему дому,
Где роскошный цветёт палисад,
Где пионов чарующий омут
И пути уже нету назад.
Месяц спрячется тихо за трубы,
Звёзды скроются в ветках берёз; –
Целовать я твои буду губы
И играть светлой прядью волос.
Ночь-услада, дыхание сада –
Всё сольётся в томительный миг;
Твоих сладостных губ помада
Будет также и на моих.
Ты прошепчешь: «Родной мой, милый,
Всходят зори, – пора домой…» –
Обниму тебя с новой силой: – Ты – моя!
– Ты – любимый мой!
                9 июня 1965 г.,
                г. Харьков





                ПИСЬМО
Вечер лёг, серебрясь порошею;
Тишина…
Я грущу без тебя, хорошая,
У окна.
Где ты, милая ласточка,
В этот миг?
Я пишу тебе ласковый,
Нежный стих.
Видно, ты шаг печатаешь
У витрин;
Входят парни в перчатках
В магазин.
Дышат запахом винным, –
Ты не злись,
По привычке к витринам
Повернись.
Да, сегодня хорошая
Стынь-зима!
Да, вокруг запорошены
Парк, дома…
Смена кончилась длинная, –
Ты идёшь.
Дорогая, единая,
Верю: ждёшь.
Растянулись мгновения, –
По рублю…
С каждым днём откровеннее
Я люблю.
                26 декабря 1966 г.,
                г. Кировоград





  ПОСЛАНИЕ ЛЮБИМОЙ
Есть весна, сирени сладость,
Солнце есть в зените неба…
Ну а где ты, сердца радость
И уже почти что – небыль?
Ты осталась как желанье
В городе моём хорошем; –
Мне – одни лишь ожиданья
В развесененной пороше!
Месяц серебрит округу,
Соловей выводит трели; –
Только ты, моя подруга,
Не выходишь на качели.
Я не жду тебя, как прежде,
На заветном перекрёстке;
Лишь осталися надежды,
Как росы на листьях блёстки.
Стали мне дороже лета
Писем ласковые строчки.
Словно ландышей букеты,
Радость мне они пророчат.
Я приеду, как багрянцем
Вспыхнет осень, сбросит листья,
Как дожди унылым танцем
Рябь холодных речек взбыстрят.
Взгляд надежды робкой бросишь,
Грусть в глазах прочтёшь былую, –
Ни о чём меня не спросишь
В нежной страсти поцелуя.
Помнишь, – дали на рассвете
Клятву мы друг другу свято? –
В испытании трёхлетнем
Не забудешь ты солдата?…
Лепестков круженье, вьюга,
И весна, и солнце в небе…
Где ты, милая подруга?
Слышишь ли души молебен?
                16 мая 1967 г.,
                г. Кировоград


            НОРОВИСТАЯ
Ты прошла и лукавым взглядом
Опрокинула все мечты.
Лучше бы оставалась рядом
Воплощеньем земной красоты.
Величавой такой походки
Я не видывал и во сне:
Как под парусом белым лодка
Проплыла на крутой волне.
Я влюблён, но ничуть не сломлен
Невнимательностью твоей;
Всё равно голубой весною
Заколдую изгиб бровей.
Всё равно озорной весною
Наяву ли, во сне, в бреду
Я тебя, золочёную хною,
Среди тысяч других найду.
И пускай ты метелью колкой
Встретишь нежность моей души, –
Я останусь всё тем же Колькой,
Чтоб с тобой ворковать и – жить.
                7 марта 1969 г.
                г. Харьков




   ТОМЛЕНИЕ ЧУВСТВ
Пленяет лето, как настой
Цветов, дурманящих сознанье;
И я, свободный, холостой,
Опять мечтаю о свиданье.
Встречались девушки, да те
Прошли, как ветерок с озоном,
А мне по нраву, чтоб со звоном
Открылась будущность мечте.
Я знаю: уж не в первый раз
В летящем тополином пухе
За мной следят прищуры глаз
Какой-то похотливой шлюхи.
Вот здесь умом и пораскинь:
Такие – не в моей привычке;
И сердце, полное тоски,
Совсем не к ветреной блудничке.
А где-то есть изгиб бровей
И сердце, полное лукавин;
И к биографии моей
Никак их не привлечь руками.
За этой – мне не гнаться вслед,
Не уговаривать на встречу,
Ведь всё равно же скажет нет,
А что я ей потом отвечу?!
В её сознанье – институт;
В мечте – блестящая карьера,
И хватит ей пяти минут –
Найти достойней кавалера.
Ничем не исчерпать мне грусть,
Не побороть и не измерить,
Но надо верить, надо верить:
За счастье скоро подерусь.
Кто виноват? Ведь я и сам
Отверг любовь девчонки юной
И в этом городе чугунном
Я всё же верю чудесам.
Пришёл домой опять один –
В своё казённое жилище,
Как будто в целом мире лишний;
А за окном – шаги, шаги…
                29, 30 июня 1969 г.,
                г. Харьков


   ЦВЕТОК НЕВЕСТЕ
Если идешь к невесте,
Нежностью чувств объят,
Вспомни – у перелеска
Ярко цветы горят.
Чтобы принять счастливо
Звезды из рук зари,
Милой цветок подари
Самый красивый.
                16 июня 1970 г.,
                г. Харьков











             ЗАВИСИМОСТЬ
Я ничего не значу без любви,
Без нежных чувств, без ласк и вдохновения.
Листок бумаги в клочья изорви,
Где рифмы есть, но нет стихотворения.
Всю ночь в траве пылают светляки,
Как пуль трассирующих строчки.
Я ничего не значу без любви,
Как светляки без непроглядной ночи.
Сокрыто имя и дела мои
В другом каком-то имени заветном.
Я ничего не значу без любви,
Как паруса без наполненья ветром.
                16 июня 1970 г.,
                г. Харьков
         ШУМЕЛ ПРИБОЙ
Взыграла в море грозная волна,
В скопленье туч запряталась луна;
И вспыхнул взгляд твой, робкий и тревожный,
Как яркий дрок, пьянящий, придорожный.
И я услышал вздохи валуна…
Ныряла в тучи полная луна.
Шумел прибой и гнулся кипарис,
И ты ресницы опустила вниз
И теребила шёлковый платок,
А я обнять тебя так и не смог, –
Пред хрупкостью твоею я раскис…
Шумел прибой и гнулся кипарис.
Вдруг исподлобья посмотрела ты –
В мерцанье глаз томилися мечты,
И чуть заметно вздрагивали плечи,
Как в ночь творенья вздрагивают свечи.
Ах, сколько в этом было красоты –
Шальная ночь – и трепетная ты!
А завтра снова встретимся с тобой,
И будет снова волны гнать прибой,
Но робость душ пойдёт уже на убыль,
И захмелеют слившиеся губы;
И мы познаем ласки и любовь.
И будет долго волны гнать прибой.
                10 июля 1998 г.,
                г. Харьков







        ВЕСЕННИЙ ЭТЮД
Отзвенели ручьи,
Успокоились, обзавелись жильём птицы.
Зеленым шёлком тянется к солнцу трава,
И ветерок теребит ее кудри.
Стоит запорошенный белым цветением абрикос.
Листочка на нём – пока ни одного,
А цветки так и тянутся к солнцу,
Подставляя ему свои нежные лепестки,
И улыбаются весне и птицам
И, кажется, поют.
Рядом девушка идет –
Каблучки стучат.
Глаз больших голубые лукавинки
Мой покой нарушили.
Плывет белая сумочка,
Стучат каблучки,
И – глаз голубые лукавинки…
Вот возьму и пойду за ней –
Пусть стучат каблучки.
У меня сердце стучит в ритм Весне
И поёт, и рвётся вдогонку.
Рядом – снежинки метелицы абрикосовой
Порхают, кружатся.
Впереди белая сумочка плывет.
Шагаю за ней, спешу,
Чтобы ветерок-озорник не опередил.
А каблучки всё стучат и стучат.
                24 апреля 1967 г.,
                г. Кировоград






           СВИДАНИЕ
Губ твоих горящих лепет,
Тела судорожный трепет,
Сердца перестук;
Страсти до полузабвенья,
Первое повиновенье
Неуменью рук.
Чуть застенчиво, несмело
Ты в глаза мои глядела
В парке над рекой.
Эти плечи, губы, щёки
И волос овсяных локон –
Сердцу не покой.
Не шепчитеся черешни –
Нет виновных здесь и грешных,
Нам ведь хорошо.
Мы спознались с этой новью,
Мы опьянены любовью,
Мы хотим ещё.
Где врождённая наивность,
Где же кроткая невинность,
Милая газель?
Не притворны слезы, всхлипы,
Лунно, сонно, пахнут липы,
Затихает трель.
– Дорогой, желанный, милый,
Родненький, незаменимый,
Будь всегда моим.
Серебрится месяц яркий,
В тихом полуночном парке
Обнявшись сидим.
Не расстаться, не проститься,
Юностью не насладиться
В восемнадцать лет.
В нескончаемых объятьях
Хочется кричать от счастья,…
Но грядёт рассвет.
                17 июня 1967 г.,
                г. Кировоград
                НА КАЧЕЛЯХ
Встаём на качели, летим на качелях, –
Деревья в глазах мельтешат;
Как звук  голосистой виолончели,
Варьирует ветер в ушах.
Такой непонятный – хохочет и плачет
Уже многозвучной струною гитары;
Твое серебристое легкое платье
Вздымает, как крылья, вздымает, как парус.
Лицо пламенеет в беспечном раскале,
И ты улетаешь, как лебедь за стаей.
Порывистый ветер тебя обласкает,
Но ты не исчезнешь, но ты не растаешь.
Нам сладко качаться в объятиях ночи, –
А расставаться и грустно, и жалко…
Ну что ж ты смеёшься в печальные очи?
И что ж ты куражишься, словно русалка?
                29 сентября1969 г.,
                г. Харьков



                ИНЕЙ
Мне всю ночь снились ливни синие,
Что-то душу томило, жгло,
А проснулся – деревья в инее,
В белом инее все село.
Тронул ветку – как пух лебяжий,
Сыплет иней в мои глаза.
Чудным утром ну кто не отважится
О любви своей рассказать?!
Мне так нравится утро зимнее…
Если воздух морозом сжат,
У любимой ресницы длинные
Белым инеем задрожат.
Вот идёт она в сказку дивную
Красотою своей блистать,
А мне кажутся чуть наивными
Озорные её уста.
Как с деревьев весенняя кипень,
Улетают мои года,
И пушится холодным инеем
Не обритая борода.
                17 ноября 1969 г.,
                с. Куреньки



              НА ПОСТУ
Я стерегу ночную тишь
И не позволю растревожить.
Быть может, ты сейчас не спишь,
А села прошлое итожить.
Я вглядываюсь в даль и высь,
Где светят звёзды в бесконечность.
Как будто между нами вечность. –
Услышь меня и отзовись.
Пройди в сиянии луны
Под сень белеющей березы,
Скажи, любимая, серьезно
Через молчанье тишины,
Через мельканье километров
Слова, что были под запретом.
Скажи, желанная: «Ты – мой,
Ты самый близкий и родной».
И крепче я свой автомат
Сожму после дневной работы,
Возьму тебя в свои заботы,
Чтоб ты могла спокойно спать.
                12 ноября 1966 г.,
                г. Ивано-Франковск
                ***
Я в мыслях шёл к тебе наверняка,
Я шёл к тебе, как в город завоёванный,
Но был пленён.







                ***
Небу совсем не больно,
Если его разрывами
Чёрные громы таранят. –
Хрупкая и шаловливая,
Милая, но неприступная
Меня равнодушием ранила.
                10 апреля 1972 г.,
                г. Харьков










          ПОСТИЖЕНЬЕ
Постиг я истину простую,
Любить по-новому учусь:
Люблю тебя и протестую
Против твоих увядших чувств.
                7 февраля 1974 г.,
                г. Харьков
              ПОСЛЕ РАЗЛУКИ
Отцветут деревья белою порошей,
Оттрезвонит лето звонкой канителью –
Я приеду осенью в город мой хороший,
Радуясь багрянцу, лиственной метели.
Ты придёшь с надеждой и улыбкой светлой,
Чтобы душу милому навсегда отдать. –
Будет ясный месяц проплывать над вербой. –
Я на старом месте буду ожидать.
Нежным поцелуем в ласковых объятьях
Мы росу терпенья с наших губ сопьём.
В мире есть влеченья к радостным зачатьям,
Для того на свете издавна живём.
Ты не будешь прежней, ты не будешь кроткой,
Глаз истосковавшихся ты не отведёшь;
Ты пришла своею гордою походкой,
А домой в обнимку с суженым уйдёшь.
И жалеть не будешь о невозвратимом –
Том, что сохраняла, как зеницу глаз,
А теперь решительно отдала любимому
Как одну из истинных девичьих прикрас.
Ветер схватит листья жёлтые в объятья,
Унесёт под клены, бросит на траву. –
Бережно, любимая, ты поправишь платье –
Что впервые с нами сталось наяву?
Всё понятно звёздам, осени и ветру;
Серебрится шёлком смятая трава…
Не кори ты, ветер, девушку за это –
Ни к чему ревнивые бренные слова.
Пусть звенят бокалы, пенясь резвой влагой,
Сладкой и хмельною, – с нею легче жить;
Пусть нам не изменят мудрость и отвага –
Вместе путь тернистый к счастью проложить.
                20 апреля 1967 г.,
                г. Кировоград
                ВСТРЕЧНАЯ
Между чёрных деревьев играет метелица,
И дорога искристою лентою стелется.
И в искусственном свете мелькают снежинки
(над людской суетою) – порхалки, кружилки.
Ну а ты и заметить меня не стараешься,
Лишь с опаской на шорохи шин озираешься.
А на шапку мою, как на шапку Эльбруса,
Серебристые звёзды спускаются густо.
И лицо у меня из пушистого грима. –
Нету сил промелькнуть незамеченным мимо.
Озадачь любопытством лукавое веко, –
Полюбуйся на снежного свет-человека.
Я покинул холодные, дикие горы,
За тобою приехал в заснеженный город.
Как ты часто мне снилась ночами, Принцесса!
– Ты смешной, а не снежный…
Повеса, повеса!…
                17 декабря 1969 г.,
                20 февраля 2005 г.,
                г. Харьков






      В ХМЕЛЬНУЮ НОЧЬ
Когда пронзительно цикады
Поют, – им внемлет тишина,
А вы идти в обнимку рады
В поля, сомлевшие от сна.
Хмельной, неодолимой силой
Влечёт вас к дремлющим стогам.
Она лепечет: «Милый, милый!…»,
Неотвратима, дорога.
Воркует, льнёт; на плечи руки
Кладёт, как огненный капкан…
Ах, что там звёзды, что там звуки! –
Ты – слеп и глух, и в доску пьян.
Тебя как молнией пронзает, –
И кровь уже гудит в висках…
Да разве мыслями ты занят,
Губами прикипев к соскам?!
Ты – весь клубок из дикой страсти,
Она – бушующий пожар.
И вы пока что не во власти
Понять: зачем вам сладкий дар.
Но вот угомонится пламя, –
Ты станешь голову ломать:
– Зачем на шею взял я камень?…
Прости, дружок, – юницу-мать!
           6 августа 1975 г. –  под Лубнами,
                4 марта 2005 г. –  г. Харьков



                ***
От твоей мечты, от моей ли
Терпкие цветы захмелели,
Сладкие цветы приувяли,
Вихри пронеслись над полями…
В сердце затаилась тревога,
Сердце убоялось разлуки, –
Увлекла не меня ли дорога,
И не ты ль протянула мне руки?
Небеса озарялись от счастья,
Целовались влюблённые дали…
Если б я был над горним во власти,
То и ангелы б здесь пролетали.
         10 июля 1998 г., 16 марта 2005 г.,
                г. Харьков
БЕЗОТВЕТНАЯ ЛЮБОВЬ
Там, у моря Белого
Ты меня ждала,
К небесам воздела
Руки – два крыла.
Ты хотела чайкой
Свидеться со мной,
Плакала отчаянно
Под метельный вой.
Ты меня ласкала
В мыслях. – Грешный жар.
Ты в меня вонзала
Мстительный кинжал.
Ты мне раны кутала
В чистые бинты.
С кем ты меня путала,
Любящая – ты?
Может, и достоин
Был я той любви,
Только мир так скроен:
Льдину не зови!
            8 сентября 2001 г.,
                г. Харьков
II. “Ах, этот май неповторимый”





            БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ…
Большой любви неведомо названье…
Где ей аналог, где ей параллель?
Я шёл к тебе на первое свиданье,
Когда уже рукой взмахнул апрель.
Он завещал нам радостные встречи
В тени аллей, обласканных луной;
И поцелуи в соловьиный вечер,
И чувств заветных ливень проливной.
Я шёл к тебе, и веря, и не веря,
Что сам Амур нас осенил крылом,
Не помышлял я о своей манере:
О новом грезить, помнить о былом.
Тот день, как миг, был ласковый и дивный;
Тот миг, как звук был, – тающий вдали…
Под треск небес нас полоскали ливни
И разносили пряности земли.
Пьянил любовью терпкий воздух мая,
Дурманила нахлынувшая страсть!..
Плыл чудный сон, и песня неземная
С высокой сферы в души нам лилась.
                26 января 2002 г.,
                г. Харьков



                ОЖИДАНИЕ
Тебя ожидали поникшие ветви каштана,
Кохана.
И дождь на асфальте горячем выплясывал пьяно,
Кохана.
Задумчивый парк надвигался благоуханно,
Кохана.
Весь город грустил, как влюбленное сердце титана,
Кохана.
А я про себя говорил: «Подожду, ещё рано»,
Кохана.
А я тебя чувствовал невыносимо, как жгучую рану,
Кохана.
Но без тебя проносились автобусы душные мимо,
И без тебя проносились троллейбусы мимо и мимо,
И было томительно и одиноко,
Моя ты любимая.
                28 июня 1972 г.,
                г. Харьков






                ***
Красная кровь от земли и от пота,
И от рябинового куста.
В двадцать пять лет я любил кого-то –
Лгать не позволят Её уста.
Красная кровь на губах, на ланитах,
Или румянец, – точнее сказать.
Были в ту пору мы чувствами слиты,
Счастье светилось у нас в глазах.
Красная кровь на душе закипела –
Без продолженья остался роман.
Годы осыпались колосом спелым...
Ветры бушуют, грохочут грома.
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков





                НЕВЕРНАЯ
Милая, когда мы с тобою встретились,
В солнце и ливнях купалась весна,
Каштаны о нежных рябинах бредили
Шёпотом кроны, дрожью листа.
Громы рассерженно ширкали молнией,
По мостовой щёлкал, прыгая, град;
Мы же с тобою крепко запомнили,
Как разомлевшая пахнет кора.
В дождь под надёжным шатром каштановым
Мы укрывалися, как в шалаше;
И тени сомнений, что станешь обманывать,
Не проносилось в блаженной душе.
В золоте света, в малиновом мареве
Шла ты, величественна и легка,
Счастьем лучились глаза твои карие,
Сладким румянцем горела щека.
Грудь волновалась дыханьем озоновым,
Как в полусне, я тебя обнимал.
– Он её любит, – подруги трезвонили. –
Он её в губы при всех целовал.
Милая, когда мы с тобою рассталися,
Ты растерялась: куда теперь плыть?!
В небе, как ворон, луна распласталася,
А у порога – сплошная полынь...
И не она ли твой ум заморочила,
Взвихрила чувства, сняла тормоза? –
Долго мелькали немилые прочие –
Сердце остыло, поблёкли глаза...
                9 ноября 1997 г.,
                г. Харьков



              ЛИСТОБОЙ
Расплескался золотом листобой.
Я иду по городу не с тобой.
Память пролистала вдруг дни
Те, где вместе были одни
Только осень да мы с тобой,
Парк, скамейка и листобой.
Мы зовём его октябрём...
Если нервы слегка шалят,
Листобой заменяет бром,
Листобой устремляет взгляд
В глубь души, где страстей накал,
Где устав вызревает мой.
Помнишь: тот меня обскакал,
В листопад загулял с тобой?
Но и с ним ты не сберегла
Рук и губ, и сердец огонь.
Видно, то не любовь была,
А всего лишь порыв благой.
С третьим ты заключила брак,
Но упорно идёт молва,
Что тебе он ни друг, ни враг,
А союз ваш – сплошная мгла.
Ты готовишь своих ребят,
Чтоб однажды предать отца;
Вновь тебе в листобой рябят
Обручальные два кольца.
Я хочу на тебя взглянуть,
Без упрёков, без лишних слов,
И раздельно продолжить путь
Наяву и в объятье снов.
В листобой я уйду с другой
Слушать в парке звучанье струн;
Расплескался в ветвях огонь –
Тёплый день золотит листву.
                3 ноября 1991 г.,
                г. Харьков






       СОЛОВЬИНЫЙ МАЙ
Ты был свидетель нашей встречи,
Соловушка; ты пел взахлёб,
А в небе зажигались свечи
И месяц тлел, как уголёк.
И полуночная прохлада
Повелевала: «Обнимай!
Лови летящую усладу,
Благословляй пьянящий май».
Ах, этот май неповторимый! –
С громами, ливнями, теплом…
Я был влюблённым и любимым,
И сердце музыкой жило.
И радость наполняла поры,
И не было пока тревог…
И я предположить не мог,
Что мой приятель – мой же ворог…
                27 июня 1998 г.,
                г. Харьков

        ОБРЕТЕНЬЕ
Четверть века – в разлуке.
С той поры, как ушла,
Не ловил милой руки,
Не касался чела.
Унесла губ кораллы,
Розы нежные щёк...
Мне в душевные раны
Жгучий ветер вошёл.
В роще птицы кричали
О крушенье любви,
Словно кто-то бичами
Бил двоих до крови.
Ни стыда, обиды...
Как я рвался сберечь
Нашей связи флюиды,
Предвкушение встреч!
И надеясь, и веря,
К пепелищу ходил...
Ветер пепел развеял, –
Я – остался один
С незаконченной песней,
Без приюта, огня...
В переулках окрестных
Кто-то звал уж меня.
                15 марта 1998 г.,
                г. Харьков








           ПРЕДПОЧТЕНИЕ
Ты, которую я любил,
Взяла меня да и бросила,
А приглянулся тебе – Крокодил,
Зелёный и стоеросовый.
Был он высок и   в плечах, Что Госпром*,
И мускулист отчаянно…
Не знаю, как ты его потом
Да и на чём качала;
Как ты его баюкала всласть,
Зельем каким поила,
И сколько он смог у тебя украсть
Слов «ненаглядный», «милый»…
Какой Чёрный Кот вас разъединил, 
Я тоже о том не ведаю,
Но стал для тебя он и «скот», и «дебил»,
А ты ему – «сущей ведьмою».
Ах, ты ль не мечтала в зените парить?!
Да вот – заскользила по днищу
И вспомнила вдруг, что мудрец говорил:
  Добра от добра не ищут.
И горько завыла, но локти кусать –
Недостижимое в жизни дело.
Живёшь и жужжишь, как в стакане оса,
Судьбу проклиная осатанело.
Ты, которую я любил,
Лукавой была невестой.
И что ж, как мужик, я тебя не лупил?!
Авось бы и жили вместе!...
                13 ноября 1997 г., 17 августа 2008 г.,
                г. Харьков
*Дом Государственной промышленности в столице Слобожанщины.
III. “Ищу тебя”


                ***
Тебя здесь не было, но ты со мной была!
Телесным образом, палящей страстью жгла.
И тень души твоей над ложем проплывала,
И опускалась вниз, и негой овевала.
Твой взор пленительный, неповторимый лик
Мне в сердце упоительно проник
И вызвал в нём глубинное волненье
И струн невидимых божественное пенье.
И сладость губ, что я вообразил,
Вдруг вызвала увеличенье сил,
И я возник решительным, крылатым,
Как над землёй неукротимый атом.
Ах, как бы сохранить мне этот дух,
Который с явью и мечтой в ладу?!
                7 августа 2000 г.,
                г. Харьков




                ВДВОЁМ
На пажити грешной явлюсь я цветком белоснежным...
Проскачут мустанги, промчится шальная орда,
И огненный смерч унесётся к просторам безбрежным,
Спалив твои сёла и поглотив города.
Развеется пепел – и вновь затрезвонят цикады.
Мелодией этой я был ещё в детстве пленён
И слушал её до рассветной зари языкатой,
Когда засыпает на сонном листке папильон.
Не надо отчаянья, горьких рыданий и всхлипов. –
Приди ко мне в степь и фиалкой поодаль взойди. –
Мы будем стремиться друг к другу желаньем великим,
А что ещё нужно, когда у нас всё впереди?!
                10 мая 1995 г.,
                г. Харьков







                ***
Люблю в потоках электричества
Ловить изгибы милых рук,
Люблю с тобой в политехническом
Расцеловаться на ветру.
Разлукам тайно шлю проклятия;
Люблю твоей натуры ширь,
Люблю тебя в своих объятиях
До бессознания душить.
Люблю твои сплошные шалости
И очень женственную стать.
Но как тебя хоть по случайности,
Хоть на секундочку узнать?
                2 февраля 1974 г.,
                г. Харьков




                ТУМАН
Туман, туман. Какою странною
Берёзка кажется в туман;
Как будто пар завис над ванною,
А в ней прекрасной девы стан.
Сюда войти невольно хочется,
Коснуться чудных лепестков...
Плывёт туман, и тихо рощица
Уходит из объятья снов.
                28 ноября 1991 г.,
                г. Харьков






      В ПОИСКАХ ЛЮБИМОЙ
Остановись, замри! Тебя я годы
Настойчиво, мучительно искал:
Объездил стройки все и все заводы,
И корабли, застывшие у скал.
Я за тобой под землю опускался,
Вбегал в вагон, топтал в степи пырей.
Возможно, ты с другими целовалась –
И я бросался в мыслях на парней.
Я ревновал тебя к янтарным росам,
Когда ты бегала босая на лугу;
А ветрам, заплетавшим русы косы,
Я лишь завидовать по-доброму смогу.
На Алеутах, в тропиках, под Лимой
Ищу тебя…. Дай, путник, прикурить
И помоги мне отыскать любимую. –
Я буду век тебя благодарить…
Ни в дальних сёлах я её не видел,
Ни в белом буйстве харьковских аллей.
Ну, где ты, юности невозвратимой идол,
Неужто нет тебя на всей земле?
                20 декабря 1974 г.,
                г. Харьков
                ***
У августа – медовый колорит:
Луна червонным золотом горит,
И звёзды, что предельно далеки,
Зовут к себе, как в поле васильки.
Сорвать бы их и заплести венок –
Душа желает праздника любимой
И ищет чудодейственный бинокль –
Глядеть, чтоб счастье не промчалось мимо.
                16 августа 1995 г.,
                г. Харьков





        ПОСТИЖЕНЬЕ
Постиг я истину простую,
Любить по-новому учусь:
Люблю тебя и протестую
Против твоих увядших чувств.
                7 февраля 1974 г.,
                г. Харьков





                ***
Я сполохов листвы не погашу,
Не буду звать прихода декабрей.
Пускай дождей не умолкает шум,
Пускай вода разливом у дверей.
Я обойти её не захочу. –
Прыжок – и там! – величествен, красив. –
Доверюсь силе выстраданных чувств,
А если опоздаю, то прости.
Я сделал всё; я не пошёл в обход.
Так помоги мне раны залечить.
Да-да, смешон…. Выходит – Дон Кихот;
Выходит: даром я ломал мечи.
Ну, что ж… Я не жалею…. Пусть метёт;
Пускай срывает ветер жёлтый лист.
Цветение? Оно ещё придет:
Я совестью перед собою чист.
                28 сентября 1978 г.,
                г. Харьков




          МИР НА ДВОИХ
Мы собирали землянику
В пронизанном жарой лесу.
Пить захотим, – к ручью приникнем,
Попросишь, – на руках несу.
Мы отдыхали на поляне
В хмельном, ромашковом стогу.
Я целовал тебя, румяней
До этого не зная губ
И забывая всё на свете
В магических сетях твоих.
Мы радовались, словно дети,
И мир делили на двоих.
Без лишних слов, – какие речи?! –
Мы шли домой – рука в руке. –
На плечи опускался вечер,
Светились звёзды в кузовке.
                18 марта 1984 г.,
                г. Харьков


   ДИВНЫЙ ПРИЗРАК
Две розы на твоей груди
И роза на устах.
Ты говорила: "Погоди,
Я пред тобой чиста".
И ослепительной, как лунь,
Предстала в тот же миг
И повелела: "Поцелуй!"–
И я к устам приник.
И свет померк, и звук замолк,
Когда на шее мне
Замкнула ты живой замок
Двух сильных рук в огне.
И выдохнула: "Мой родной!..
Ты мне судьбой сужён:
С тобой хоть в озеро на дно,
Хоть к чёрту на рожон".
И ветер волосы рванул,
Завихрил и завыл.
Что с нами было – не пойму,
Не ведаю, забыл.
Лишь дивный призрак второпях
Идёт сквозь сон и явь.
В каких неведомых краях
Ты, молодость моя?
                19 марта 1984 г.,
                г. Харьков



         ПЕРВЫЙ СНЕГ
Деревья ещё не разделись:
Осенне вокруг, хорошо.
На что-то напрасно надеясь,
К ним снег на свиданье пришёл.
Он лёг им на хрупкие плечи,
Рябину до краски смутил.
– Ответит ли? Чёт или нечет?
Рябина сказала: "Уйди!"
И липкие, хладные ласки
Отвергла пыланием щёк
И словом неласковым "аспид"
Его отчитала ещё.
Всерьёз возмутилась округа,
И зароптала трава:
– Не надо незваного друга;
– Не рано ль качает права?
Тот снег приходил на разведку.
Он молод был, весел и смел,
Но тёплые крыши и ветки
Его превратили в капель.
                31 октября 1991 г.,
                г. Харьков



         НЕЖНОСТЬ
Как солнечны твои глаза!
Как ласкова улыбка!
Мне хочется тебя назвать
И ласточкой, и рыбкой…
И гладить россыпи волос,
И запах кожи нюхать,
Мечтая, чтобы всё сбылось;
И щекотать за ухом,
И дуть на локон у виска…
Не будь неумолимой,
А то ведь мутная тоска
Прогонит счастье мимо.
                14 января 1997 г.,
                г. Харьков
                ***
Касаться персей огненной рукой,
Лаская слух, скользить по зрелым бёдрам,
Шальные чувства изливать рекой
И к сладкой цели пробиваться твёрдо.
Расцеловать прекрасные глаза,
Пьянеть в истоме, истязая губы,
Познать полузабвенье и азарт
И всё равно, любимая, в долгу быть.
                23 октября 1998 г.,
                г. Харьков






      ГАРМОНИКА
Когда поёт гармоника,
Светла моя душа,
Как вздох берёзки тоненькой,
Как шёпот камыша.
Гармоника-смутьяночка,
Люблю твои басы
И пляски на поляночке
Девчоночки-красы.
Встаёт уж зорька ранняя,
А ты ещё поёшь.
Как сладостно свидание,
Как милостива рожь
Примятая, росистая...
Как радостен восток!
Гармошечка басистая,
Люблю твой голосок.
               11 января 1997 г.,
                г. Харьков
                МЕТЕЛЬ
По мотивам повести А. ПУШКИНА
Мелодия романса Г. СВИРИДОВА
Люблю тебя, а ты – меня,
Любовь сердец сильней огня;
Но только вот отец и мать
Нам не велят союз создать.
Я не богат, не знаменит,
Но я душой тебе открыт;
Во всём уважу я тебя,
До гробовой доски любя.
Метёт метель, кружится снег. –
Толкнул тебя я на побег
И сам спешу к церквушке той,
Где встречусь со своей мечтой.
Кругом поля белым белы,
Передо мной – завесы мглы;
Нигде не вспыхнет свет в окне,
Не озарит дорогу мне.
Ты ждёшь меня у алтаря,
Но я в снегах блуждаю зря;
Гоню коня, секу коня, –
Он не к тебе везёт меня.
Кружится снег, метёт метель…
Я не достиг, – чего хотел.
С другим стоишь ты под венцом
Мертва душой, бледна лицом.
Пусть будет так. – В тоске, в бреду
Я на войну с полком уйду,
Сложу я голову в бою. –
Помянешь ли любовь мою?




Метёт метель, кружится снег.
Зачем он был, ночной побег?
Пускай бы в ночь метель мела,
А ты с зарёй меня б ждала.
                Июль 2000 г.,
                г. Харьков








          ПРОБУЖДЕНИЕ
Из рыхлых мартовских снегов
Душа подснежником восходит,
Стремится к солнышку бегом,
Тепла желает и мелодий.
А меж деревьев – пересвист
Пичужек, воспаривших к свету;
А в каждой почке дремлет лист,
Истосковавшийся по лету.
Душа стряхнёт остатки сна,
Захочет радостью упиться.
А что подарит ей весна?
Журавку? Ласточку? Синицу?
Хочу возвышенной любви –
Она приснилась мне однажды
И сердце увенчала жаждой,
Чтоб и печалью отравить.
Ну а печаль моя светла:
Не омрачит того, кто дорог.
Хоть путь к возлюбленной и долог,
Пройду его, сгорев дотла.
                9 февраля 1998 г.,
                г. Харьков
                ВАСИЛЬКИ
Васильки, васильки у полей золотистых по краю,
Где селенье моё под ветрами и солнцем лежит,
Я вас в сердце давно в негасимый венок собираю
Или нежно кладу на невидимых лет стеллажи.
Васильки заплетали ровесницы в чистые косы,
Васильки у друзей отражались в счастливых глазах,
Когда в страдные дни уходили мы к дальним покосам
И несли к ним сердец и ступней обнажённых азарт.
Аромат васильков источало пшеничное поле,
Их головки  клонились к моим запылённым ногам,
И звенела в ушах от полуденных встреч до отбоя
Двух кузнечиков трель, что катилась от копен к стогам.
Васильки, васильки, вы дрожали при виде косилок;
И терял я покой, когда люди терзали красу,
Но спасти божий дар не всегда находил в себе силы
И за это устраивал чувствам своим самосуд.
Вдоль славянских полей Василисы идут с Василями,
И от светлых удач их стремленья пока далеки,
Но всесильно сквозит аромат васильков над полями,
И согласье сердец им пророчат мои васильки.
                11 октября 1997 г.,
                г. Харьков














                ЛОКОН
У Кощея на горе высокой
В золотом сияющем дворце
За семью замками спрятан локон
В кованном, расписанном ларце.
Как найти тернистую дорогу?
Как скрутить всех, кто туда пришёл,
Чтоб подставить мне не только ногу,
Но и изничтожить в порошок?
Волку и Лисе пошлю услады –
Пусть подскажут действенный обман:
Как мне выкрасть локон милой лады –
Мой незаменимый талисман.
Только лишь возьму его в ладоши, –
Явится мечтательным очам
Девица желанная, хорошая,
О которой грезил по ночам.
Обниму её.… А ну-ка, Серый,
Унеси нас в непроглядный лес!
Я в любовь счастливую поверю,
Как в одно из сказочных чудес.
                18 февраля 2000 г.,
                г. Харьков

IV. Китежанка






                ТАНЕ
Где шалфей цветёт и мята,
Где не шелохнётся воздух, –
Дышит поле ароматом
К звёздам.
Где шмели поют и пчёлы, –
В сказочном венке и лентах
Бродит по полю девчонка –
Лето.
Подойду и на колени
Средь цветов душистых стану.
Как зовут тебя? Елена?
Анна?
Не гордись, ресницы свесив,
И не исчезай, как аист. –
Я ведь лучший летний месяц –
Август.
Я искал тебя и мучил
Сердце в выдуманных тайнах. –
И явилась ты, как лучик,
Таня.
Станут мне теперь ветрищи
И морозы нипочём. –
Верю: ведь не поленишься
Быть лучом.
                10 марта 1984 г.,
                г. Харьков
         СЕМЕЙНЫЙ УЮТ
Колосилась нива при дороге,
Жаворонки пели в вышине,
Словно бы нашёптывали боги:
«Целоваться нужно при луне…»
Целоваться можно где-то в поле,
На реке, в сиреневом саду,
Но не при народе, а тем более –
У детей курносых на виду.
Обними любимую и нежно
Поцелуй, да не гляди в глаза.
В поцелуе обретёшь надежду, –
От любви не побежишь назад.
Чтоб любить, не надо ведь искусства,
В институты шляться ни к чему.
Как любить – подсказывает чувство…
Я и раньше доверял ему.
Я несу домой кефир и булки –
Ждут жена, дочурки, наш очаг.
Я в семейном греюсь закоулке,
Как подсолнух в солнечных лучах.
                25 марта 1992 г.,
                г. Харьков



       КИТЕЖАНКА
Знаю я: тебе не жарко
Было в озере на дне,
Молодая Китежанка,
Что во сне явилась мне.
Тихо вышла по песочку
Сквозь осоку, сквозь камыш
Хохломских супругов дочка... –
Мне в объятья – и дрожишь.
А в лесу вокруг волнушки,
И черника, и цветы,
И стучат, как колотушки,
Дятлы бойко с высоты.
И на солнечной поляне
Гномы в красных колпаках
С синеглазками гуляют,
Обнимая за бока.
Берендей сидит под ёлкой,
Слушая, как Лель поёт,
И из лыковой кошёлки
Ловко клюкву в рот кладёт.
В сосняке скрипит избушка
На куриной, на ноге,
И ученый кот послушно
Служит бабушке Яге.
В чистом небе, словно в сказке,
Лихо подобрав живот,
Змей Горыныч без опаски
Догоняет самолет.
Вдруг качнулася полянка.
Что такое? На простор
Нас выносит с китежанкой
Шитый золотом ковёр.
Путь – на юг, в далекий Харьков. –
Китежанка ожила.
Я тебя целую жарко,
Милая моя жена.
Впереди летят Вакула,
Маргарита, Вельзевул...
Волынянка обманула –
Северянку умыкнул.
                15 мая 1994 г.,
                г. Харьков


                ***
Из жарких недр ты вышла и ко мне
Явилась в полыхающем огне,
А я не смог усилить свой костёр;
Я не обучен был законам гор.
Остался я бесстрастным степняком,
Застигнутым духовным столбняком.
И вот живу, ни плача, ни смеясь;
Карабкаюсь к лучу сквозь хворь и грязь.
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков













             ОБЕРЕГИ
А мы не спим после соблазна, –
Костёр наш только что потух;
Волшебной музыкой органа
Слова твои ласкают слух.
В минуты тишины и неги
Боготворим мы этот шанс,
Когда часы, как обереги,
Над нами молятся за нас.
                6 августа 1993 г.,
                г. Харьков


            ОТЛУЧКА
Мир прекрасен, юн и вечен,
Даже если ум и сердце
От разлуки изнывают.
Мир прекрасен, даже если
Увяданием отмечен
Поздней осени печальной.
За бескрайними полями,
За далёкими лесами,
За широкой Волгой-речкой
Думы тихо обитают.
Мир прекрасен, потому что
Он наполнен и озвучен
Пламенной моей любовью,
Лучезарною мечтою
И тоской унылой, жгучей.
Золотое солнце в небе
Не проглянет, не пробьётся
Сквозь громаду серой мути.
Не пылать костром весёлым
Облетевшим листьям клёна,
Не блистать траве зелёной...
Но и всё же мир прекрасен,
Светел, чист и песней залит,
Потому что за Окою,
За далёкой Волгой-речкой
Друг мой нежный,
Друг сердечный,
Друг мой лучший обитает.
Мир прекрасен, потому что
Торжествует вновь и вновь
Над разлукой, над ненастьем,
Над случившимся несчастьем
Дружба наша и любовь.
                5 ноября 1978 г.,
                г. Харьков
                УПРЁКИ
А ты всё пилишь, пилишь, пилишь,
Как будто нам дано пройти
По-новому и старт и финиш
И рай увидеть впереди.
А смысл увещеваний тот же:
Есть жёны, у кого мужья
Приносят денежек побольше
И птицу лупят из ружья.
И строят за городом дачи,
Имеют множество работ,
И потому их жёны даже
Не знают слова «огород».
Они блаженствуют, как в масле
Домашний сыр. Их жизнь – Эдем.
У них улыбки не погасли,
А руки, как у юных дев.
Вот если б я стихи забросил,
То смог бы многое успеть:
И умыкнуть с дарами осень,
И в «импорт» доченек одеть.
И на себя бы взял обузу
Выкручивать, сушить бельё,
Проворно шинковать капусту,
Безропотно варить бульон,
До блеска выдраить жилище
И комплименты говорить,
Тогда бы ты смогла лет тыщу
Меня за всё боготворить.
Ну а пока весомость слова
Ищу я, отметая хлам,
Ты вновь пилить меня готова –
Не притупляется пила.
                12 февраля 1994 г.,
                г. Харьков




  УСЛОВИЕ ЛЮБВИ
Ты говорила мне не раз,
Что я невыносим,
Что у меня белёсый глаз
И нос, как апельсин;
Что у меня квадратный торс
И зад в два кулака,
Да и умом я не дорос
До Ваньки-дурака.
Но если я вдруг захочу, –
Ты говорила мне, –
И гвоздь в два счёта вколочу,
И расцвету в огне;
И руки золотом блеснут
Мастеровито вдруг,
И для тебя создам уют
После больших разрух.
И ты смогла б меня любить,
Как пашню вороньё,
Когда б я захотел убить
Всё, что во мне – моё.
                12 февраля 1994 г.,
                г. Харьков



             РАЗМОЛВКА
Вы знаете: мне очень одиноко,
Хоть на диване рядом – Тишина.
Струится свет из полуночных окон
И психика моя напряжена.
Я места не могу найти коленям,
Приюта нет скучающим рукам.
Спит Тишина под стенкой, как полено,
Совсем чужая – раз и на века.
К плечу дотронусь, – зашипит и фыркнет,
Прильну ногой, – оскалится, как черт;
Сопит сердито в полутьме сопыркой,
И мимо нас согласие течёт.
Я вспоминаю призабытых женщин,
Что видели желанного во мне,
В чужих огнях как будто не горевших
И не согретых на моём огне.
Но не вернуть того, что за туманом,
Как не обнять актрису из кино.
Былое улыбается гурманам,
А для меня золой занесено.
С постели встану, загляну на кухню,
Из чайника воды в бокал налью
И буду пить, и нежность, словно муху,
В бокале том навечно утоплю.
                29 апреля 1994 г.,
                г. Харьков





             СУМЕЙ ПОНЯТЬ
Мне хочется тебя поцеловать,
Обнять, и приголубить, и утешиться.
Как сладостно, как мило ворковать
Под лампой несгораемого месяца.
Лежать в траве и слушать звон цикад,
И кудри теребить твои шелковые,
Шептать слова признаний невпопад
В полубреду мальчишкой очарованным.
Мне хочется, чтоб ты могла понять,
Чем я живу, к чему мои стремления,
И почему враги в меня палят
Из всех стволов до белого каления;
И чтоб со мной сквозь тернии ты шла
Плечом к плечу, желанная и нежная,
Пред совестью своею не грешна,
Хоть перед богом, может быть, и грешная.
Мы сможем искупить свои грехи;
Любя друг друга, мы ещё исправимся:
Я напишу волшебные стихи,
Исполненные благостного таинства.
И ты меня за них не упрекнёшь,
Не обзовёшь треплом или писакою.
Корить поэта – это ведь грабёж
Перед словесной беспросветной дракою.
                4 марта 1996 г.,
                г. Харьков





                ПОДАРКИ
Приоскольский край – моя отчизна, –
Украины васильковый край...
Ты меня не мучай укоризной –
Ценные подарки выбирай.
Ты их, дорогая, заслужила
Верностью и сладостью речей;
И тебе ж цыганка ворожила,
Что утонешь в шёлке и парче.
Выбирай серёжки и браслеты,
Кольца, клипсы и любой парфум;
Выбирай французское колье ты, –
Всё, что наговаривает ум:
Импортную стенку и кастрюли,
"Хохлому", утюг и бигуди...
Всё, что твои ножки не обули б,
Выбери и в сумку поклади.
Выбирай изысканное платье,
Шубу из бобра, из барана...
Всё куплю тебе, – пускай заплатит
За труды свершённые страна.
                12 октября 1997 г.,
                г. Харьков











                ***
Сяду ангелом на карниз
Рядом с сизыми голубями –
Гляну вверх, гляну кротко вниз:
Не хватает, любовь, тебя мне.
Ноги голые опущу
Над черёмухой, над сиренью…
Отчего же я так грущу,
Когда мир покорён цветеньем?
Это молодость, отзвеня,
Упорхнула, взмахнула ручкой. –
Вот и дедушкою меня
Называет сестрицы внучка.
А душе бы любить, любить
На виду у рябин, у терний…
Серебрится надежды нить
От рассветов до предвечерий.
                16 мая 2001 г.,
                г. Харьков


                ЖЁНЫ ПОЭТОВ
А жёны, как правило, душат поэтов,
Пускай и не так, как Рубцова;
Но всё же от гнева их стонет планета,
Мычит над кормушкой корова.
От их недовольства ломаются ветки
Деревьев ранимого парка,
Бледнеют атлеты, кукожатся детки,
Немеют Женева и Харьков.
От их тирании метаются реки,
Меняя в беспамятстве русла;
От скрипа зубов их забуду навеки,
Что я от рождения русский.
Но тут мне прошепчут тюлень и улитка:
– Забрось ты перо и бумагу!
Заброшу, – и скрипом заплачет калитка,
Жалея поэта-беднягу.
                12 октября 2003 г.,
                г. Харьков



                ***
Осень, давай расцелуемся, –
Не на кого уповать:
По опустевшей улице
Листьев несётся рать.
Как сухари, заскорузли
Чувства моей Зурны.
Лучше б они в капусте
Спрятались, – обнажены.
Я бы пошёл на грядочку, –
Крикнул: «Эй, выходи!» –
И целовал по порядочку
Ягоды на груди.
Грядка вздохнула, съёжилась:
– Ты опоздал слегка, –
Сладкой любви мороженое
Плавится на облаках.
                29 сент., 27 окт. 2003 г.,
                г. Харьков














       БЛАГОВЕРНАЯ
Вся в иголках, вся в когтях…
Кто это? Она, родная!
Посмотрю – пронижет страх,
Прикоснусь – и зарыдаю.
Жалом вертится язык,
Молнией сверкают очи,
Пахнет всплесками грозы,
Громом пахнет…, но – не очень!
Нужен сущий пустячок,
Чтоб её утихомирить:
Гвоздь забить, согнуть крючок,
Марафет создать в квартире.
А ещё диван не мять,
Не плести стихи и прозу…
Вот тогда она уж – роза!
Вся в шипах… ядрёна мать!
                27 июля 2007 г.,
                г. Харьков

                ***
Я от слова «милый» не устал –
Я его давно уже не слышу,
Позабыв, как пылкие уста
Губы жгут пожаром спелых вишен.
Холодна подруга будних лет –
Ледяною овевает стужей.
Для неё мечтающий поэт
Пьяницы отчаянного хуже.
Что за проза – ласку покупать
Стуком молотка, визжаньем дрели?!
Сон придёт, и если сладко спать, 
Явится любовь. И –  обогреет!
                3 августа 2007 г.,
                г. Харьков



























V. “И остался образ её милый”



                ЛЕТО
На изломе лета, на исходе
Сенокосной, вишневой поры
Вдоль и поперёк лесок исходишь...
Оживут под вечер комары.
Лес богат душистой земляникой,
Лес напоен запахом цветов;
И сверкают солнечные блики
Меж деревьев и между кустов.
Что мне комары, коль на опушке
Голосисто пеночка поёт
И резвятся бабочки-подружки,
Совершая тихий перелёт
От цветка к цветку, от ветки к ветке.
А в низинах выпала роса;
И стихи доверчивой брюнетке
Сочинял я разве же не сам?
А она венок себе сплетала,
Целовала в хмельные глаза;
И о чём в тот сладкий миг шептала,
Уж не вспомнить и не рассказать.
И остался образ её милый
В нежном фото, в неизбывном сне:
Вот она с охапкой белых лилий,
Проходя, улыбку дарит  мне...
Что мне комары, когда покоем
Наполняются и тело и душа,
И домой идёшь пшеничным полем,
Где колосья на ветру шуршат?

На изломе лета, на исходе
Золотого солнечного дня
К нам вторая молодость приходит,
Полная творящего огня.
                19 января 1983 г.,
                г. Харьков












      ВОСПОМИНАНИЕ
Ты помнишь – тихие кварталы
Встречали алую зарю?
За смех грудной и губы алы,
За всё тебя благодарю.
Промчались дни, сердца остыли.
Но почему приходят сны?
В тех сновидениях не ты ли
Напоминанием весны?
И явь порой – сплошная рана,
Которую не залечить.
Не потому ли из тумана
Твой нежный голос вновь звучит?
За далью лет и расстояний
Ты помнишь ли ещё меня,
Без торжества, без покаяний
Ушедшее в душе храня?
                Март 1982 г.,
                г. Харьков

              РАЗНОЛЕТЬЕ
Ты смотришь на меня игриво
Прищуром глаз, бесстыдством губ,
Хоть осень мне посеребрила
И выщипала буйный чуб,
А лоб прорезали морщины;
И все суровее мой лик.
Я к слову зрелости "мужчина"
В разгаре августа привык.
И отвечать на зов апреля
Уже преступно и грешно. –
Пускай тебя июнь согреет…
Ну, как – согласна? Хорошо?
                27 сентября 1991 г.,
                г. Харьков







                В МЕТРО
Через рукав нежнейшее тепло
От этой девушки ко мне упрямо шло.
Я даже на неё не мог взглянуть –
Улыбкой проложить к общенью путь.
Всё потому, что супротив меня
Стоял Кадык, усами шевеля.
Его в метро дразнить я не хотел,
Чтоб он мослами не затарахтел.
У мимолётной встречи есть ли смысл?
Узнаешь цену, вот тогда дерись.
                9, 10 мая 1992 г.,
                г. Харьков

                НЕЗНАКОМКА
Вот эта женщина прекрасна и мила,
И хоть я с ней пока не познакомился,
Она меня уже с ума свела,
Как запах трав за городской околицей.
Я суть души её не распознал,
Но уловил глубокое и тайное,
Как синий дым, туманное мечтание,
Открытое внимательным глазам.
Я каждый день теперь чего-то жду,
Которое ведь никогда не сбудется,
И робко улыбаюсь, как дождю
Весенняя разбуженная улица.
                12 декабря 1993 г.,
                г. Харьков








        МЕЧТА И ЯВЬ
У липы листья по весне,
Как нежные ладони.
Под ними в предрассветном сне
От ласки млеют кони.
Вот скоро зашуршит заря
Воробышком по стрехе,
И я, судьбу благодаря,
К любимой буду ехать.
Не знаю, где её страна
И в чем её призванье,
Но мне привиделась она
В сиреневом тумане.
Волос каштановых шелка
Лицо ей обрамляли,
Браслеты на её руках,
Как радуги сияли.
И платье лёгкое колен
Едва-едва касалось,
Мёд губ и глаз небесных плен
Мне сказкою казались.
Открытость ног и гибкий стан
Меня подогревали...
И вот теперь, в пути устав,
Найду её едва ли.
Да и какой резон искать
Мечту в туманном свете?
Не лучше ли жену ласкать,
Когда уснули дети?
                7 сентября 1993 г.,
                г. Харьков





            СЧАСТЛИВОЕ ВРЕМЯ
Любил и боялся, что вдруг потеряю,
Любил и не верил в удачный исход.
Казалось: за рыбкой волшебной ныряю,
А рыбка уходит в глубины невзгод.
Не знал, как рождалась желанная нежность,
Как ласка плескалась, слагались слова.
Но пела весна и смеялась безгрешно,
И счастьем кружилась моя голова.
А ты средь сиреней и яблонь цветущих
Жила воплощеньем прекрасной мечты,
И не было в мире создания лучше,
Чем милая – ты, ненаглядная – ты.
И эта пора возносилась высоткой,
Которой по пояс любой Эверест;
А мир был из света и музыки соткан
На вёрсты вокруг, на полжизни окрест.
То время меня озаряет и ныне
И чувствам поблёкнуть никак не даёт:
Что было кипучим, – уже не остынет,
Что иволгой пело, то гнёздышко вьёт.
                5 апреля 2002 г.,
                г. Харьков



              ВИКТОРИЯ
С твоим ровесником не спорю я,
Но ты рискни побыть со мной,
Моя прелестная Виктория,
Цветок волшебный, неземной.
Ладони дай твои нежнейшие. –
Таких я сроду не ласкал,
Моя негаданная женщина,
Моя осенняя тоска.
Гляжу в глаза твои небесные,
Улыбки затаённо жду,
Сравнимой с утренними песнями,
Открытой солнцу и дождю.
Мне губ твоих прикосновение
Готово душу всколыхнуть,
Взнести на крыльях вдохновения
Или в нирвану окунуть.
И потому я весь в стремлении
Влачиться за тобой во след,
Как это могут делать гении
И не умеет твой сосед.
                9 февраля 1994 г.,
                г. Харьков
       НЕУГАСИМАЯ ЛЮБОВЬ
Какой мне смысл стареть, коль к вечеру
Придет нечаянно любовь?
Зачем умом, тоской отмеченным,
Открещиваться от оков
Горячих чувств, как хмель нагрянувших,
Спрессованных в сплошную страсть?
Зачем мне быть во всём порядочным
И робким, как в пруду карась?
Горят уста – я поцелую их,
В ознобе плечи – обниму,
Последний будто бы пирую миг,
Как бы последний миг живу.
Произнесу слова призывные:
– Любимая, иди за мной!
Тщета надежд, – как волны зыбкие;
Неугасима лишь любовь.
                21 января 1995 г.,
                г. Харьков



         ЛУННАЯ НОЧЬ
Сияет месяц над домами, –
Хоть распечатывай конверт; –
И золотыми галунами
Ложится мне на плечи свет
И в струнах-проводах искрится,
И тихо навевает грусть,
И вспоминаются вдруг лица,
Которым я в любви клянусь
В далекой юности беспечной,
Где дедушка живой и мать,
Где не оплавленные свечи
Не кличут близких отпевать.
Ах, что же я взбрехнул для рифмы?
Ведь я любил всего одну,
Которая любовь на рифы
Вела, чтобы пустить ко дну,
Чтобы душа моя собакой
Скулила, обессилев ждать
Хозяина; он пал в атаке,
Замешкавшись курок нажать.
Стремится лунная дорога,
Стучат чеканно каблуки.
Мне надо бы дойти до бога,
Хоть он и не подаст руки.
Дойти и искренно признаться:
В чем был и не был виноват.
Дохнуло запахом акаций –
И закружилась голова.
                6 мая 1995 г.,
                г. Харьков





          ЛИК ЛЮБВИ
Печальный лик был у любви.
Цвела черёмуха у дома,
И заливались соловьи
Тоской душевного излома.
Струила запахи сирень –
И белопенна, и кровава;
И угнетал дыханье день
Неистребимою отравой.
И обволакивала темь
Боготворимые просторы,
И гиблых мыслей повитель
Давил мне горло.
Но, вздохи худших дней поправ
И чары вёсен,
Возвысил я свой гордый нрав:
Авось, прорвёмся!
                5 июля 1998 г.,
                г. Харьков





           ***
Гвоздики по лужам
Рассыпает дождь.
Если я Вам нужен,
Загляните в ночь,
Где я безутешен,
Где томится станс,
Там я тих и нежен –
Нежностью для Вас.
              4 июля 1998 г.,
                г. Харьков






    НЕЧАЯННОЕ СЧАСТЬЕ
Я стал богатым в одночасье –
Я в золоте листвы тону.
Меня нечаянное счастье
Манит в кленовую страну,
Где лес ещё наполнен светом,
Теплом прощания богат,
Звуча одическим куплетом
Моим языческим богам.
Душа открыта для соблазнов,
И молодость ещё при мне,
И кажется, что светлый праздник
Пребудет вечно на земле.
И я, как в юности, желанен
Девчонке, что с ума сошла.
Я жгу листву и сам желаю
Сгореть в ней песнями дотла.
                13 ноября 1993 г.,
                г. Харьков







                ***
От тебя сияние небесное
Овевает всё, чем я дышу.
Ты явилась милая, любезная…
Я такую смолоду ищу.
Ты сидишь с плечами обнажёнными
В озаренье внутренним огнём,
А вокруг жизнь просто обожжённая, –
Мы её объедем, обогнём.
Что я ни скажу, тебе всё нравится;
Что ни скажешь ты, боготворю.
Ты, моя прелестная красавица,
Заменила солнце и зарю.
Мне тебя рукой коснуться хочется,
А душою я уже прильнул.
Ах, любовь – непознанная лётчица,
Не умчись, снежинками кольнув.
                7 августа 2001 г.
                г. Харьков

      ПРИТЧА О ВОРОБЬЕ
Жил за окошком средь ветвей
Необычайный воробей.
Он чистить пёрышки любил,
Любил он чистить клюв,
И между воробьих-людмил
Желанен был и люб.
Он был ещё не сед, не лыс…
Средь вёсен, лет и зим
Он щеголял в кругу ларис
И был неотразим.
Была у воробья жена
На дереве другом.
Он с ней чирикать не желал
И позабыл свой дом.
К чужой он птице приставал,
Дарил пшено к тому ж,
Когда за червяком летал
Её законный муж.
Он этой горы обещал,
Другой – заморский пляж,
А третьей – дорогих духов,
Помад на макияж.
Не знали больших здесь обид
И злейшего врага
В особенности воробьи,
Носящие рога.
Прелюбодействовал он всласть
И день, и год и два;
Но вот по скверу разнеслась
Колючая молва.
Уже общественность двора
Ведёт такую речь:
– Злодея надо покарать
И выходки пресечь.
Он – интриган и лицемер,
Развратник он и плут;
Заслуживает высших мер,
По меньшей мере, – кнут.
Решеньем не был плут сражён;
О нём он и не знал,
Ведь у одной из чьих-то жён
В ту ночь заночевал.
А утром впору б и уснуть,
Но горло жгло огнём. –
Влетел он в чан воды хлебнуть,
Да и остался в нём.
И вот забытая семья
Хоронит воробья.
Чернеют перья у жены,
Чернеет пух детей;
И смотрят вслед, удивлены,
Любовницы с ветвей.
Уже печальный бугорок
Сплошной травой порос.
Над ним гуляет ветерок,
На нём – охапки роз.
Заботою окружена
Могилка воробья:
Цветы несёт сюда жена
И вся его семья.
Но не найти нам среди роз
Букетов воробьих…
И здесь рождается вопрос:
А кто он был для них?
                11, 20 июля 1983 г.,
                г. Харьков




ЗАКЛИНАНИЕ ЧЬЕЙ-ТО ЖЕНЫ
Не пей, не пей, – козлёнком станешь;
Не пей помногу, милый мой, –
В зелёном сне, в сплошном тумане
Трясти ты будешь бородой.
Не пей, не пей, – приснятся черти,
Посадят на сковороду;
И хоть я защищать приду,
Но не спасти тебя от смерти.
Не пей, не пей. Не засти света! –
Я только лишь тогда живу,
Когда нужна тебе и детям…
Не пей, а то пропьёшь жену!
                27 августа 1983 г.,
                г. Харьков





               КОД ЛЮБВИ
Код любви заложен в лепестках
Незабудки, флокса и левкоя…
Ароматом летний день пропах
В царстве разомлевшего покоя.
Каждой клеткой чувствую тебя,
Ласки шаловливые приемлю.
Мы дружны, как пара голубят,
Взором осеняющая землю.
В многотрудный быт погружены,
Мы готовы к испытаньям стужей,
Верностью хранимые – жены,
И заботой – любящего мужа.
                7 января 2004 г.,
                г. Харьков

             ИМЕНА ЛЮБВИ
Имя твоё – в алых всплесках зари,
Имя моё – в синих росах рассвета…
Солнце восходит, в зените горит, 
Дарит нам лето.
Дарит и нежности крепкий настой,
Знойные ласки,
Чувства пронизывая новизной,
Свежестью – насквозь.
Я полюбил тебя, ладушка, всласть,
Самозабвенно…
Рук твоих, губ твоих, слов твоих власть,
Замкнутость плена…
Я размечтался с тобою дойти
Хоть на край света,
Райские птицы чтоб по пути
Пели нам с веток.
Чтоб окружал нас незлобивый мир
Творчества, вальса…
Чтобы звучаньем свирели и лир
Мир утверждался.
Имя твоё – на скрижалях небес,
Имя моё – с ним повенчано слито.
Внемлет родник им, и поле, и лес,
И росчерк огненный метеорита…
                6 августа 2008 г.,
                г. Харьков







ЛЮБОВЬ И СКВОЗНЯК
В студенческом общежитии влюблённый, остановившись около комнаты своей подруги, хочет открыть дверь. А тут и она – лбом ко лбу – на порог.
  О, горе! Сколько раз можно говорить – не приходи больше?! Разлюбила я тебя.
  Но я и не думал заходить,   отвечает тот обиженно. – Просто шёл мимо, а ты открыла дверь. Сквозняком меня и засосало.
                6 декабря 1979 г., г. Харьков





      БЕРЕГ ЛЮБВИ
Море моё отхлынуло
Сил набираться – вдаль.
Солнце явилось стылое,
Тусклое, хоть рыдай.
Где это было, с кем это? –
Двое и дикий пляж.
Волны плескались с лепетом,
Слизывая макияж.
Чистая, обнажённая –
Сладкий мой мармелад –
Шла ко мне, заворожённая.
Я ль тебе был не рад?!
Всплески загар окатывали
Видимо, неспроста:
Я целовал агатовые
Очи и пил уста.
Сказочным сердце полнилось,
Душу палила страсть.
Мне на всю жизнь запомнился
Хлынувший ливень ласк.
Вздрагивали над берегом
Чайки и облака;
Гладила что-то бережно
Жаждущая рука.
Глазоньки были сомкнуты,
Волосы – на песке;
Разум купался в омуте,
Жилка дрожала в виске.
Года мои сухопутные –
Это тайфун в степи…
Прошлого нити распутывая,
Двигайся – не оступись.
31 марта 2001 г., 14 августа 2008 г.,
                г. Харьков








              И ТЫ ПРИШЛА…
                Из Владимира СОСЮРЫ
И ты пришла. Я ждал тебя так долго.
Мою любовь я, как звезду берёг,
Хотя в душе была, как ночь, тревога
И на часы я посмотреть не мог.
Ночь уходила, за окном синело.
Не мог поднять я своего чела.
Какая страсть в душе моей кипела!
Я ждал тебя, а ты так и не шла.
И день настал. Шумела жизнь широко.
Хотел тебя я встретить очень зло,
И были на устах слова упрёка…
А ты пришла – и сердце расцвело.
И нет уже в душе моей тревоги.
Со мною ты. Настал желанный час.
О, локоны любимой недотроги
И тишина задумчивая глаз!
                12 января 1974 г.,
                г. Харьков





          НЕ ПОГАСНИ МАРЕВОМ…
                Из Владимира СОСЮРЫ
Не погасни маревом, не развейся сном,
облачком приветливым за моим окном.
Не замолкни песней, что молюсь я ей,
не завянь гвоздикой на груди моей.
Садом солнцерадостным, как любимый край,
ты цвети, желанная, и не отцветай.
Музыкою огненной лейся в жилы мне,
чтобы пелось весело, и жилось – вдвойне,
чтобы в сердце нашем пламень не погас,
чтоб потомки звёздные не забыли нас.
                12 января 1974 г.,
                г. Харьков











                ВКРАТЦЕ О СЕБЕ

Родился я 17 декабря 1946 года на Харьковщине – в селе Куреньки бывшего Ольховатского, а теперь Велико-Бурлукского района, граничащего в наших местах с Волоконовским и Валуйским районами Белгородской области России. Председатель сельсовета, бывший фронтовик, тогда сказал моему отцу: «Запишем твоего Кольку первым январём следующего года, чтоб раньше времени – вдруг случится – на войну не загремел…».
В первых познаниях окружающего послевоенного мира пролетели мои дошкольные годы. А в 1954-м началось бесконечное шествие за разноликими знаниями. Прежде всего, в начальную Озернянскую школу. Потом в восьмилетнюю Рубленскую. А в 1962 году (когда в течение трёх последующих лет одновременно получал в Харьковском ГПТУ №11 специальность наладчика токарных автоматов и полуавтоматов) – в средние школы рабочей молодёжи №48 и №7.
Производственную практику в течение всего профессионального обучения я проходил на ХТЗ. Сюда же в 1965 году и направили меня работать автоматчиком четвёртого разряда. Отсюда в сентябре 1966-го проводили служить (рядовым, командиром отделения) в ряды Вооружённых Сил СССР. Здесь же в январе 1969 года предложили занять свободное место резьбошлифовщика. Работал на инструментальном производстве, сотрудничал с заводской газетой «Темп». Осенью её редактор сказал мне: «Первого декабря в ХГУ открывается подготовительное отделение по типу рабфаков для передовых производственников, имеющих стаж, а потом с нового учебного года – и отделение журналистики. Завод даст тебе рекомендацию».Сказано – сделано. Однако желаемую специальность в университете так и не ввели, поэтому «полпреду рабочего класса» пришлось заканчивать отделение русского языка и литературы. Параллельно – и факультет общественных профессий по профилю «журналистика», а также сотрудничать с областными газетами. В 1975 году меня распределили не в один из органов печати, как я просил, а в Валковскую среднюю школу – учить детей украинцев русской словесности, чем я и занимался в течение одного года, пока ни уважили просьбу ХТЗ отпустить меня работать корреспондентом «Темпа».Более трёх лет длились газетные университеты, которые в 1979 году увенчались моим вступлением в Союз журналистов СССР, в
то время – авторитетную и влиятельную профессиональную организацию. В этом же году я сделал новый жизненный вираж и оказался на педагогической ниве в учебном цехе завода. Заведовал в нём районным кабинетом профориентации (который был своеобразным центром методической и воспитательной работы), учил старшеклассников слесарному делу и основам литературного творчества, возглавлял учебную часть – целых девятнадцать лет, пока «школьный завод» ни оказался на грани закрытия. Но тут прозвучал звонок из заводоуправления с приглашением занять должность ответственного секретаря в редакции «Темпа». Не без весомых причин поколебавшись месяц, в начале 1999 года я возвратился в эту газету, где отработал ещё около восьми лет, постоянно выступая на её страницах с проблемно-аналитическими материалами. В этот период некоторое время я возглавлял пресс-службу Генерального директора, поддерживая связь завода с внешним миром.
В годы моей учёбы в ГПТУ было принято Дню рождения союзного государства посвящать разные полезные дела. «Давайте напишем стихи!» – предложил кто-то из однокурсников накануне праздника в многолюдной комнате нашего общежития. Семь или восемь шестнадцатилетних мальчишек склонились тогда над чистыми листами бумаги, но благая затея увенчалась положительным результатом только у меня.
С той поры прошло более сорока лет, которые отмечены для меня постоянными занятиями литературным и журналистским творчеством, участием в работе литературных студий, семинаров; в фестивалях, концертах и вечерах; в литературных встречах и диспутах; в организаторской и педагогической работе на ниве художественного слова. Так что литература для меня – это главное увлечение, праздник и одновременно тяжёлый кропотливый труд, ставший образом и смыслом всей моей жизни, моего духовного существования.

                Николай КУПИН.





                СОДЕРЖАНИЕ

ОГОНЬ И РАССУДОК 3
Со временем беседует простор 3
МОЕМУ  ХАРЬКОВУ 4
Хорош Кавказ, да наш Эсхар не хуже 6
КОРВАЛАН 7
ЖАЖДА ЖИЗНИ 8
У ФИНИША 8
ПОДВИГ 9
Научи меня, Родина, смелым быть и решительным 9
НЕПОВТОРИМОСТЬ 10
СВЯТОЕ И ГРЕШНОЕ 11
ТРУДНИК 11
ЦЕЛЕБНЫЙ ЯД 12
КОШАЧЬЯ ЛОГИКА 13
ВОЗДУШНЫЕ АКРОБАТЫ 14
ЗАКЛИНАНИЕ ЖЕНЫ 15
СИРОТСТВО 15
ОЧЕРЕДЬ ЗА МОЛОКОМ 16
КАННИБАЛАМ ХХ ВЕКА 17
НИКОЛАЙ ОСТРОВСКИЙ 18
ПРАЗДНИКИ 19
МАЯТНИК 19
БЕЗДОМНЫЙ СТЕЙТС 20
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ 22
ОЖИДАНИЕ ЧИСТОТЫ 22
ТРУДОЛЮБИЕ 23
ОГОНЬ И РАССУДОК 24
ХАРАКТЕР 25
НЕДОСТАТКИ 25
СПЛОШНОЙ ТУМАН 27
Колосс на глиняных ногах 28
СПОР У КОЛЫБЕЛИ 28
КАЛЕРКАНДА 29
РАЗДОРОЖЬЕ 29
ЗВЕНЬЯ 30
КОЛДОВСТВО 31
ОКЛЯКЫШ 32
ХОДЬБА ВСЛЕПУЮ 32
ЭТО – РЫНОК? 33
ЗАСТОЙНОЕ ВРЕМЯ 34
СВЕТ В ПУТИ 35
БАЗАР 36
ОБМАН 36
НИЩИЙ 37
РАБСТВО 37
БРАКОНЬЕР 37
СРЕДСТВО ОТ КОМАРОВ 38
Что было рано на заре 39
ТЁЩА 39
ПУТЬ НА ГОЛГОФУ 40
МОЯ ГОЛГОФА 41
НЕИЗДАННЫЙ ПОЭТ 42
БЕЛАЯ ВОРОНА 42
ХОЛОДА 43
ЛЮБОВЬ К ВРАГУ 44
К БЕРЕГУ СЧАСТЬЯ 45
ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР 46
ХРАМ НА БОЛОТЕ 46
ДВУЕДИНСТВО 47
НЕЗАМЕНИМОЕ 48
БЕГ ВРЕМЕНИ 49
ССЫЛКА В ГОРЫ 50
МОТЫЛЁК 50
В ПЛЕНУ 51
МЕДВЕДЬ 52
МИМИКРИЯ 53
ЗЕМНОЙ ПУТЬ 53
КРЫЛЬЯ 54
КУДРЯВАЯ ГОЛОВА 54
Я – раб средь жизненных коллизий 55
Лебединая шея судьбы 55
АПРЕЛЬ 56
ЧЁРНАЯ ПОЛОСА 56
НЕДУХОВНАЯ ПИЩА 57
ГРОЗА У МОРЯ 58
Я живу на Родине, которую 58
ДАВНО ТОШНИЛО… 59
РЯДОМ С ЗАВИСТНИКОМ 60
ЗАРОБИТЧАНАМ НА КРОВИ 61
ЛОГИКА СМУТЫ 61
НОЧНОЕ НЕБО 62
ОСЕННИЕ ПРЕЛЕСТИ 63
Осенний ветер злобно рвёт листву… 64
ОДИНОЧЕСТВО 65
К ЮБИЛЕЮ Оли ЧЁРНОЙ 65
«БЕРЕГИНЯ» 67
НОВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ОНЕГИНА 68
ПОЛТАВА 69
ГЕН МОЛОДОСТИ 70
Уходит поезд мой в Россию 71
И я гулял возле Рейхстага 72
ЛАБАЗНАЯ РУСЬ 73
Стоит день и ночь напряжённо и жарко 74
ТРЁХГЛАВЫЙ ЗМЕЙ НАД УКРАИНОЙ 75
Укротив коня галоп неистовый 75
Я так устал шагать за веком 76
«ПРИКОЛЫ ОТ НИКОЛЫ» 76
ДАЛЬНИЕ ПРЕДКИ 76
ШУТКИ НАТОЩАК 77
ВЗРОСЛЕНИЕ 78
МОКРОЕ МЕСТО 79
Спрашивает вдруг лошица 80
ДРЕМОТА 80
КО ВСПЛЫТИЮ 81
КУМА – ДОРОЖЕ 82
Из Владимира СОСЮРЫ 82
Конь око шальное кроваво прищурил 82
ИЗ ИГОРЯ МУРАТОВА: 83
1. О слово правды, что в душе еси 83
2. ГЛОТОК ВОДЫ 83
ИЗ БОРИСА ОЛЕЙНИКА: 84
О, как мы ревностно клянём тиранов 84
МАТЬ 85


БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ… 86
I. “Я ничего не значу без любви…” 86
ЗОЛОТО 86
Луна зверёнышем игривым 87
Ныне с Раею, а не с Валею 87
ПИСЬМО 88
ПОСЛАНИЕ ЛЮБИМОЙ 89
НОРОВИСТАЯ 91
ТОМЛЕНИЕ ЧУВСТВ 91
ЦВЕТОК НЕВЕСТЕ 93
ЗАВИСИМОСТЬ 93
ШУМЕЛ ПРИБОЙ 94
ВЕСЕННИЙ ЭТЮД 95
СВИДАНИЕ 96
НА КАЧЕЛЯХ 97
ИНЕЙ 97
НА ПОСТУ 98
Я в мыслях шёл к тебе наверняка 99
Небу совсем не больно 99
ПОСТИЖЕНЬЕ 99
ПОСЛЕ РАЗЛУКИ 100
ВСТРЕЧНАЯ 101
В ХМЕЛЬНУЮ НОЧЬ 101
От твоей мечты, от моей ли 102
БЕЗОТВЕТНАЯ ЛЮБОВЬ 103
II. “Ах, этот май неповторимый” 104
БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ… 104
ОЖИДАНИЕ 105
Красная кровь от земли и от пота 105
НЕВЕРНАЯ 106
ЛИСТОБОЙ 107
СОЛОВЬИНЫЙ МАЙ 108
ОБРЕТЕНЬЕ 109
ПРЕДПОЧТЕНИЕ 110
III. “Ищу тебя” 111
Тебя здесь не было, но ты со мной была! 111
ВДВОЁМ 111
Люблю в потоках электричества 112
ТУМАН 112
В ПОИСКАХ ЛЮБИМОЙ 113
У августа – медовый колорит 114
ПОСТИЖЕНЬЕ 114
Я сполохов листвы не погашу 114
МИР НА ДВОИХ 115
ДИВНЫЙ ПРИЗРАК 116
ПЕРВЫЙ СНЕГ 116
НЕЖНОСТЬ 117
Касаться персей огненной рукой 118
ГАРМОНИКА 118
МЕТЕЛЬ 119
ПРОБУЖДЕНИЕ 120
ВАСИЛЬКИ 121
ЛОКОН 122
IV. Китежанка 123
ТАНЕ 123
СЕМЕЙНЫЙ УЮТ 124
КИТЕЖАНКА 124
Из жарких недр ты вышла и ко мне 126
ОБЕРЕГИ 126
ОТЛУЧКА 127
УПРЁКИ 128
УСЛОВИЕ ЛЮБВИ 129
РАЗМОЛВКА 129
СУМЕЙ ПОНЯТЬ 130
ПОДАРКИ 131
Сяду ангелом на карниз 132
ЖЁНЫ ПОЭТОВ 133
Осень, давай расцелуемся 133
БЛАГОВЕРНАЯ 134
Я от слова «милый» не устал 135
V. “И остался образ её милый” 136
ЛЕТО 136
ВОСПОМИНАНИЕ 137
РАЗНОЛЕТЬЕ 138
В МЕТРО 138
НЕЗНАКОМКА 139
МЕЧТА И ЯВЬ 139
СЧАСТЛИВОЕ ВРЕМЯ 140
ВИКТОРИЯ 141
НЕУГАСИМАЯ ЛЮБОВЬ 142
ЛУННАЯ НОЧЬ 142
ЛИК ЛЮБВИ 143
Гвоздики по лужам 144
НЕЧАЯННОЕ СЧАСТЬЕ 144
От тебя сияние небесное 145
ПРИТЧА О ВОРОБЬЕ 146
ЗАКЛИНАНИЕ ЧЬЕЙ-ТО ЖЕНЫ 148
КОД ЛЮБВИ 148
ИМЕНА ЛЮБВИ 149
ЛЮБОВЬ И СКВОЗНЯК 150
БЕРЕГ ЛЮБВИ 150
И ТЫ ПРИШЛА… 151
НЕ ПОГАСНИ МАРЕВОМ… 152
ВКРАТЦЕ О СЕБЕ 153
СОДЕРЖАНИЕ 155




Литературно-художественное издание
КУПИН Николай Иосифович
МИР НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ БЕЗ ЛЮБВИ…
Стихи печатаются в авторской редакции
Фото S+S+s – Я.ру Ин-т и Марины Купиной
Компьютерные набор, предварительная верстка
и оформление обложки М. Н. Купиной
Сдано в набор                Подписано к печати
Формат                Бумага офсетная, печать на ризографе
Гарнитура Book Antiqua              Усл. печ. л.        Усл. – изд. л.
Тираж 300 экз.
Издательство «Кросроуд»
г. Харьков
2009, –  с.160


ISBN
                ББК
МИР НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ БЕЗ ЛЮБВИ



ЛИРИЧЕСКОЕ ДВУКНИЖИЕ





Николай КУПИН







Издательство «Кросроуд»
Харьков
2009


ББК               


Николай КУПИН – известный на Слобожанщине и за её пределами русский поэт. Его оригинальное творчество, искреннее и страстное, находит живой отклик у многочисленных почитателей.
В настоящий сборник лирики харьковчанина вошли стихи, написанные на протяжении четырёх десятков лет. Они отличаются яркой образностью, чёткой логикой развития мысли, тематическим разнообразием проблематики, глубиной проникновения во внутренний мир героев и общественные процессы, авторским стремлением познать и предсказать непростые явления общественной жизни, многообразием художественных средств изображения. Прикасаясь к тончайшим душевным переживаним своих лирических героев, поэт убедительно воссоздаёт гармонию и красоту, а порой и всю глубину драматизма в их отношениях – общественных, бытовых, интимных…
Вот какие отзывы на произведения, включённые в эту книгу, можно найти в Интернете:
  Николай! Ваши стихи просто восхитительны, чисты и непорочны… (Александр Первунинский-Мирный).
  Толково мыслите, Николай (Николай Таиров).
  Чувственно, романтично, открыто и очень нежно написано! (Мария Исаева).
 Замечательно, нежно, лирично… (Николкина). – На музыку просится… (Екатерина Щ).
  … стихи ненадуманные и настоящие. А ещё – простые, свежие, светлые, честные и очень красивые (Ирина Лукашева).
  Стихи, полные энтузиазма и энергии. Поднимают настроение…Потрясающе красиво – заворожили!!! (Анна Подолянская).
  Великолепно – подняли настроение! Благодарю за прекрасные минуты досуга! (Евгений Шамильпан).
  С удовольствием прочитала Ваши стихи. …Жалко, что не все мужчины могут так чувствовать! (Оксана Видмайер).
 … достойно высших похвал (Виллилова).
  Здорово, образность потрясающая! (Лора Тасси).
  Жаль   раньше не читал Вас (Анатолий Кузнецов-Братец).

                ISBN
ОГОНЬ И РАССУДОК












Со временем беседует простор:
И человек, и птица на берёзе,
И травами покрытый косогор, –
Зима и лето, вешний день и осень.
В беседе той – движение глубин,
Желание познать, переиначить,
За пыль и тлен бесценное купить,
Умерить смех, утешить тех, кто плачет.
Я ненароком в этот мир пришёл!
Он был лукав, нахрапист и огромен,
Играл моей доверчивой душой,
Пинал её, давил, но не угробил;
Чтобы она витала над землёй,
Врачуя то, отталкивая это,
И помнила: черёмуха и клён
Растили лиру русского поэта.
Медлительно ведётся разговор, –
Стучат часы, пшеницей всходят дали,
И катится лавина с диких гор, –
И всё вокруг смеётся и скандалит.
                8 ноября 2003 г.,
                г. Харьков

   МОЕМУ  ХАРЬКОВУ
Упрекай и бушуй –
На поверку предивное диво:
О тебе не пишу,
Богоявленный мой и красивый.
О тебе не пишу
(Что-то Божье во мне не искрится), 
Я тобою дышу,
И от истины этой не скрыться.
Я тобою живу:
Ты с рожденья мне кем-то завещан
На заре, на яву
В этом праведном мире, кромешном…
Я с тобою в цехах
И в армейском строю – с автоматом;
На спортивных бегах,
И на стройке, и в песне крылатой…
Я иду по Сумской,
Прозревая тебя до окраин:
Там за Харьков-рекой
ХТЗ мне судьбою подарен,
Там Немышля течёт,
В камышах и кустарниках роясь;
Для кого не в счёт
Эта речка, что детям по пояс.
Но она родила
Пляж у салтовских сонных кварталов;
Но она, как могла,
И меня в зыбких водах болтала;
Но её родники
Поят тракторный, хлебный, кирпичный;
Но у этой реки
Немышлянам живётся прилично:

Чистый воздух, покой,
Петухи распевают на зорях,
И туман под рукой,
И не надобно ехать на море…
Я иду по Сумской…
Здесь когда-то ходили Курчатов,
Гризодубов, Сумцов,
Дунаевский, Есенин, Муратов…
Ты продолжи, мой друг,   
И такое созвездье засветит,
Что увидишь не вдруг:
Аполлон к нам с плеядами едет.
Ты попробуй – сочти, 
И такие засветятся грани,
Что на звёздном пути
Не охватит их взглядом Гагарин…
Харьков – труженик мой,
Садовод, архитектор, генетик,…
Я не знаю такой
Самой лучшей из всех арифметик,
Чтоб заслуги твои
Сосчитать и тебя возвеличить, 
К месту здесь – соловьи,
А меня – увольняйте от спичей.
О тебе не пишу, 
Ты в сосудах моих, капиллярах…
А вокруг – жизни шум,
И звезда над тобой светит яро.
          26 февраля – 2 марта 2008 г.,
                г. Харьков









Хорош Кавказ, да наш Эсхар* не хуже:
Здесь вольно жить, трудиться, отдыхать…
Вот хлынул ливень,   заблистали лужи,
Парует луг, и в небе благодать.
Вот диво-радуга к Донцу-реке склонилась,
Вот поманил Суворовский родник…
И так легко, – сердечная ранимость
Уж не со мной, а достоянье книг.
Я их пишу: о чувствах, о красотах,
О днях вчерашних и грядущем дне…
И рады мне, да и мешает кто-то,
Чтоб я погряз в литературном дне.
Но я держусь, и над бегущим плёсом
Машу веслом,   и вдаль несёт река,
И за жемчужно-солнечным откосом
Мне подставляют крылья облака.
Вокруг мой край – старинный, достославный,
Который возбраняется кромсать.
Он – та же Русь – императив заглавный;
Не звук пустой, а истинная мать.
Она давно сроднилася с Кавказом;
В ней есть Урал, Карпаты и Алтай…
И сладко жить ей с пламенным наказом:
«Всё это Родина моя – мой Отчий край».
                27 апреля (Великдень) 2008 г.,
                г. Харьков
*Посёлок с живописными окрестностями   любимыми местами отдыха харьковчан.








              КОРВАЛАН
Сегодня мне приснился сон:
Во гневе кровь моя пылала,
Когда под колокольный звон
Вели Луиса Корвалана.
В лохмотьях весь, избит и смят;
Сочится кровь под пуловером;
И страстно протестует взгляд,
И снова закипает вера
В расцвет поруганной страны,
Где солнце сбросили в болото…
…Бездушный отпрыск Сатаны
Расстреливать вёл патриота.
Скажите, в чём Ваша вина
И кто нанёс Вам эти раны?…
Во мгле почти что не видна
Была фигура Корвалана.
Я бросился наперерез
(Так поступают на планете) –
И сразу – автоматный треск,
И злая ругань Пиночета.
Потом – разрывы, визг и вой, –
На Корвалана смерч несётся.
А он – застыл, как броневой,
И над подонками смеётся.
И я – с ним, у его плеча; –
Летят в нас бомбы оголтело,
Но громче них – сердца стучат…
За правду, за святое дело.
                С 26 на 27 января 1974 г.,
                г. Харьков



              ЖАЖДА ЖИЗНИ
Человек не хочет умирать
В девятнадцать, тридцать, семьсят пять.
Он у края пропасти уже –
Молодость волнуется в душе.
Как-то ехал я из Туапсе –
К нам в купе вселился старичок.
Он к девчонке весело подсел,
Всё шутил и трогал за плечо.
Речь о жизни, деловую речь
Заводил, заглядывал в глаза.
Я бы тоже смог её увлечь,
Но не смог бы столько ей сказать.
Брал он её руки – погадать.
Был отцовским старикашкин тон,
Был глубинным и беззвучным стон.
Человек не хочет умирать
В девятнадцать, тридцать, семьсят пять.
Он у края пропасти уже, –
Молодость волнуется в душе.
                Осень 1974 г.(?), г. Харьков





              У ФИНИША
Дни пролетают в напряженье дум –
Стремительно – к незримому обрыву;
И человек порой похож на рыбу,
В отчаянье застывшую на льду.
Свои дела закончить не успел:
Возвёл мосты, но не углубил реку;
А многое мечталось человеку,
Но смотришь – он в морщинах, поседел…
Пылает разум, ускоряя ритм. –
Нет, он сейчас не может кануть в Лету.
Так спринтер обрывает ленту, –
И долго изумление царит.
                Лето 1975 г., под Лубнами



                ПОДВИГ
Геройски умер раненый солдат –
Вокруг лишь гильзы да пустые диски,
Да тополя задумчиво грустят
Над ним, как золотые обелиски.
                1976 г.(?), г. Харьков



Научи меня, Родина, смелым быть и решительным,
Научи меня  нежности, доброте научи…
Я порою безвольный, мучительно мнительный,
А в душе заунывная песня звучит.
Пахнет небо ветрами тугими и бойкими,
Хлещет ливень задиристый и молодой.
Отчего ж мы тогда разучились быть стойкими?
Поросли наши души травой-муравой?
Истребитель стремится в лазурь невесомую,
Жаждой неба горят у пилота глаза.
Отчего ж мы себя незаметно просовываем
Сквозь толпу, где уже назревает гроза?
Мы дарили тюльпаны, подобные пламени,
Нашим девушкам; часто твердили – «люблю»;
Выходили на площадь под праздничным знаменем… –
Путь широк был, как на море кораблю.
А теперь почему-то на мель опускаемся.
Где взять свежего воздуха для парусов?
Много времени есть, – чтоб потом не раскаиваться,
Не засовывайтесь на засов.
Всходит красное солнце над дальней окраиной,
Начинается день, призывая на бой.
Я встаю невидимою пулею раненый…
Научи сына, Родина, оставаться собой!
                2 июля 1981 г.,
                г. Харьков





       НЕПОВТОРИМОСТЬ
Всё в этом мире повторимо:
Зима и лето, свет луны,
Плеск набегающей волны,
Простор полей необозримый.
Всё повторимо: гул машин,
Полёт шмеля, зари рожденье,
Рукопожатия мужчин,
Порою – даже заблужденья.
Всё повторимо – ласки рук,
Черты лица, раскаты грома,
Гитары голосистый звук,
Возврат к родительскому дому…
Неповторима лишь любовь
К той, что однажды разлюбил ты.
Неповторимо стынет кровь
В солдате, на войне убитом.
Неповторим – из нас любой,
Хорош ты или очень вреден…
Неповторимо хмурю бровь –
Неповторимо мчится время.
                1 октября 1981 г.,
                г. Харьков



СВЯТОЕ И ГРЕШНОЕ
Во мне есть Бог,
А есть и Вельзевул.
Мой Бог сонлив,
А Чёрт вериги носит.
– Какой ты есть? –
Наверно, совесть спросит.
– Безвольный чуть,
Хоть кое-что и смог.
                17 марта 1982 г.,
                г. Харьков






             ТРУДНИК
Не перед самою охотой
Мой предок насыщал собак;
Не мучился он зевотой
И в лес ходил не натощак.
Он с первым петушиным криком
Встречал рождение зари,
Пил чай вишнёвый с земляникой,
Семейство спящее дарил
Улыбкой нежной и заботой,
И поцелуев не жалел.
Он в жизни многое успел –
Незаменим был на работе,
А в час досуга и затей
Он – фантазёр и чародей.
Меж тем, что было и что будет,
Идут вразвалку ночи, дни…
Кто тем охотникам сродни?
Такие ли мы с вами люди?
Гляжу на мир из-под руки,
Гляжу перед собой открыто:
На берегах одной реки –
Здесь – мы, а там – кто не забыты.
Единая у нас стезя –
Шагать к намеченным просторам,
Где жить вполсилушки нельзя,
Где солнце осеняет взоры…
И я встаю к истоку дня,
Умывшись свежею росою…
Дай, предок, разуму огня,
Чтоб выстроить мосты на совесть.
По ним промчатся сыновья
Туда, где труд всему – начало…
Нас время на весах качает, –
Бездельем не живи, земля!
                5, 6 января 1983 г.,
                г. Харьков





           ЦЕЛЕБНЫЙ ЯД
Нет, Вы, конечно же, не правы,
Что я с каким-то злом знаком; –
А если есть во мне отрава,
То где-то за седьмым замком.
Храню её не для налёта
На тех, кто чист и справедлив,
И отступившее болото
Для нападенья – не мотив.
Не разольётся яд от злобы,
Невинного не поразит; –
Яд – справедлив. Посмотришь в оба:
Вот карьерист, вот паразит,
Вот прихлебатель, вор и бонза…
Когда же этому конец?
Яд, исцели их. В малых дозах
Ты – славный доктор и боец.
Кто заявляет: «Я свободен
От всяких ядов и отрав»,
Тот или попросту не прав,
Иль ни на что уже не годен.
                18 мая 1983 г.,
                Поле совхоза «Эсхар»




       КОШАЧЬЯ ЛОГИКА
Опрокинул котёнок кувшин, –
Разлилось молоко во всю ширь.
Виновато смотрел котофей
На огромный молочный ручей.
Виновато глядел и вздыхал:
– Ах, какой я несносный нахал!
Уж намнёт мне хозяйка бока, –
Не увижу теперь молока.
Но мяукнул на печке отец:
– Разве так поступает храбрец?!
Если лужа у нас велика, –
Поскорей её нужно лакать.
Нет вкуснее, напитка, сынок;
Ну, пожалуйста, сделай глоток.
Насмерть здесь нас никто не забьёт, –
Кто ж от крыс и мышей их спасёт?!
                11 июля 1983 г.,
                г. Харьков


    ВОЗДУШНЫЕ АКРОБАТЫ
Под куполом гарцующего цирка
Такая тишина вдруг воцарилась,
Что слышно, как за выходом, в вольере
Зевает львица,
Как чистит перья после сладкой дрёмы
Хохлатый дрессированный петух.
Под куполом по тонкому канату,
Как будто по прозрачной паутине,
Снуют… ну нет, совсем не паучки. –
Аттракционом правят акробаты –
Отчаянные, дерзкие спортсмены.
У них рельефные, играющие мышцы,
Как чувства матери, надёжны и сильны.
У них сосредоточенная воля
И молодые ясные улыбки
Повелевают цирком и дарят
Ему минуты высшего восторга…
С парнями рядом – грация и юность:
Изящная воздушная сестрёнка.
Союз их, безусловно, удался.
Они такие строят пирамиды,
Что замирает сердце режиссёра,
А публика им внемлет, не дыша.
И публика щадящая боится,
Что не удержит кто-то равновесье –
И разобьются акробаты в прах.
И в них сосредоточено вниманье,
Прежде всего, на том же равновесье.
И коль оно им покорилось, к счастью,
То в зрелищности их не упрекнут.
О, повелительница всякого движенья,
Гроза несносного и мерзкого застоя,
Я пред тобою голову клоню.

Ты вне сомненья, как земная тяга,
Как то, что детям мать необходима,
А дружным всходам – добрая вода.
Не оставляй меня ни днём, ни ночью,
Ни в летний зной, ни в зимние морозы,
Проверенное жизнью равновесье.
Ты мне как мать, как верная жена.
                4 августа 1983 г.,
                г. Харьков – с. Куреньки




      ЗАКЛИНАНИЕ ЖЕНЫ
Не пей, не пей, – козлёнком станешь;
Не пей помногу, милый мой, –
В зелёном сне, в сплошном тумане
Трясти ты будешь бородой.
Не пей, не пей, – приснятся черти,
Посадят на сковороду;
И хоть я защищать приду,
Но не спасти тебя от смерти.
Не пей, не пей. Не засти света! –
Я только лишь тогда живу,
Когда нужна тебе и детям…
Не пей, а то пропьёшь жену!
                27 августа 1983 г.,
                г. Харьков



                СИРОТСТВО
Как часто трудно детям без отца:
За честь борись, за прямизну дороги…
В большую жизнь с отцовского крыльца
Шагнёшь тогда, когда окрепнут ноги.
Вожак у птиц родится из птенца.
Растёт малыш – и возглавляет стаю…
Чем резче боль отсутствия отца,
Тем крепче в жизнь всем существом врастают.
                1975 г.(?),
                г. Харьков




ОЧЕРЕДЬ ЗА МОЛОКОМ
Змеилась очередь-питон
За синеватым чудом века –
Разбавленным молоком.
Ругался в очереди некто
Косноязычным матюгом.
На утренней заре холодной
Питон в зубах держал бидон.
Питон не то, чтоб быть голодным,
Но жаждущим – был питон.
На том питоне – тьма чешуек,
Тьма-тьмущая, штук до двухсот…
Ругался в очереди тот,
Косноязычный, очень шумно.
Пред ним какая-то чешуйка
Бесстыдно втёрлась впереди.
А в бочке иссякала струйка…
– Чего орёшь? К чертям иди!
И нечего таращить зенки, –
По пустяку затеял шум;
На электричку я спешу:
Меня детишки ждут в Введенке.
– А что ж у вас коров не держат? –
За мужичка спросил питон,
Чешуйкой дерзкою рассержен.
И звякнул об асфальт бидон.
– Оно с коровой лучше, вроде,
Но вот попробуй – прокорми…
– А может, вашими людьми
Клубника правит в огороде?!
Бабёнка возразить хотела,
Но нарастал железный шум.
Под ношей напрягая тело,
Она сказала лишь: «Спешу…»
Потом и бочка укатила, –
Питону подвело бока:
Ему сегодня не хватило
Разбавленного молока.
                С 10 на 11 июля 1983 г.,
                г. Харьков





        КАННИБАЛАМ ХХ ВЕКА
Горел костёр – в костёр бросали книги:
Мятежный дым вздымался к облакам,
И над Европой звякали вериги…
Горели Маркс, и Гёте, и Хайям…
Мысль о свободе, равенстве и братстве
Надеялись нацисты истребить
И утвердить на континенте рабство,
И повелителями угнетённых быть.
Свободы мысль тиранам неподвластна –
Она лишь закаляется в огне
И к битве призывает громогласно,
У непокорных вызывая гнев 
Священный гнев к коричневым мундирам,
Священный гнев к тиранам всех эпох.
Мысль, пламенея, управляет миром
И укрощает кованый сапог.
Горел костёр, а искры накоплялись
В громовых тучах, обещавших дождь.
Но вот они под Ельней разыгрались
Зарницами, ввергающими в дрожь.
И вот уж Маркс, Омар Хайям и Гёте
Идут сквозь ливень, молнии и гром,
И к Богу в ужасе взывают готы –
Земля под ними ходит ходуном.
И пусть любые помнят каннибалы,
Решившие костры свои зажечь:
Настигнут их ещё такие баллы,
Что головы посбрасывают с плеч.
                24 июля 1983 г.,
                г. Харьков




          НИКОЛАЙ ОСТРОВСКИЙ
К свободе – цель, и жажда – горяча.
Клокочет жизнь, как раскалённый стронций;
И головы врагов кроит сплеча
Отважный воин – Николай Островский.
Сполна познав, почём же лиха фунт,
Сырой барак, болезнь, грязюку клейкую,
Работает в горячечном тифу,
Голодный, на своей узкоколейке.
Ну, а когда приходит слепота,
В суставах – боль, и к ним не прикоснуться, –
Вдруг закипают на его устах
Слова, как зори, славя Революцию.
       1983 г.? после 27 августа? Перед 4 сентября?
                г. Харьков

              ПРАЗДНИКИ
Не безобразничайте, бражники.
Вам, красноносым, невдомёк,
Что люди выдумали праздники,
Как выстрадали огонёк,
Чтоб встать над серой повседневностью,
Усталости перебороть
И душу преисполнить нежностью
Там, где главенствовала плоть.
Да, люди выдумали праздники
Не для того, чтоб во хмелю
Ругательства горланить разные,
Совать окурки кобелю
В его доверчивую нюхалку,
И, предаваясь кутежу,
Заваливать балкон и кухоньку
Бутылками из-под «жу-жу».
Без праздников мы были б слабыми –
(Работа, кушанье, кровать)
И, незнакомые с усладами,
Смогли б себя осознавать?!
Поэтому уймитесь, пьющие:
На празднике вы не одни.
Ваятелями быть грядущего
Велят нам нынешние дни.
                13 марта 1984 г.,
                г. Харьков



                МАЯТНИК
Он день в работе, ночь – в работе:
Качается туда – сюда.
Вот так бы мне, – то важный кто-то
Мог позавидовать тогда.
Он подчинён тяжёлой ноше;
Свой пульс прослушивать – не глух.
Он малых забавляет кошек,
Пролётных разгоняет мух.
Легчает кладь – он глуше, глуше…
Когда ни петь и не летать,
Он тихо слушает кукушек,
Что счёт ведёт моим летам.
А если он случайно станет,
К нему подтянут снова груз.
Он до мозга костей из стали:
Грузите, – не подует в ус.
Он трудится не на продажу
И пальцы в рот вам не кладёт;
Он из секунд свивает пряжу
И счёт свершениям ведёт.
Он не юродствует, не плачет
В дни карнавалов и атак.
А выговор его – цыплячий:
«Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так…»
                1984 г.,
                г. Харьков





   БЕЗДОМНЫЙ СТЕЙТС
В США под крыльцом Конгресса,
С парадной стороны,
Живёт, как пишет пресса,
Стейтс – ветеран войны…
На вислой раскладушке,
Как в лодке на мели,
Он спит, а над макушкой
Шагают короли:
Дельцы и бизнесмены,
«Акулы» всех мастей…
Здесь тихо стонут стены,
Здесь холод до костей
Осенним ветродуем
Пронзает старика;
И часто негодует
В нём разум. И рука
Сжимается до хруста,
А пальцы в кулаке,
Когда в желудке пусто,
Лежат, как на курке.
И часто деду снится
Арденнов кровь и страх;
И крик во сне, как птица,
Трепещет на устах.
Через тела фашистов
Держал он к Эльбе путь,
И прогремевший выстрел
Ему пришёлся в грудь…
С тех пор промчались годы.
Какой, друзья, скандал! –
Страдал он за свободу,
За Родину страдал,
Работал, как и надо,
Но старость подошла, –
И вот ему в награду –
Законы С.Ш.А.
Он весь оброс долгами,
Не смог свести концов…
И вот он – под ногами,
Под стонущим крыльцом.
                3 января 1986 г.,
                г. Харьков


         ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
Бойтесь душонок особо любезных:
Станет такой вот чиновным слегка, –
Рук не пожмёт, а при случае в бездну
Вас не замедлит столкнуть с бугорка.
Я узнаю их подспудным сознаньем,
Я не нуждаюсь в их патоке слов.
Сколько их перевертней бездарных
В обществе нашем произросло?!
Сколько способных с душонкой холуя
Перед чиновником спины согнут!
Будь ты художником, – не похвалю я:
Не заслужил, если лезешь в хомут.
Лесть выметая из нашего быта,
Мы изгоняем из общества мрак…
Лучше однажды быть сильно побитым,
Чем сомневаться: друг ты иль враг.
                28 февраля 1986 г.,
                г. Харьков



      ОЖИДАНИЕ ЧИСТОТЫ
Я не хирург. Пусть – не стерильность, –
Я жду, как чуда, чистоты.
За ней в огонь и воду ринусь,
Сжигая шаткие мосты.
Чисты поля под белым снегом,
Чисты после дождя кусты,
Чисты дрозды, а между веток
Чисты просветы высоты.
А вон идёт в бобре, в ратине
Интеллигент. Видать, не глуп;
Но приглядитесь: в нём Скотинин
Ещё не умер, Скалозуб…
Он в меру, вроде бы, начитан,
И предприимчив, загорясь;
Он, видите ли, всем учитель,
Хоть в нём просвечивает грязь.
Неосторожно тронь, – и сели
Польются из него рекой;
Он многое накаруселит
Своею грязною рукой.
Его и хлоркой не отмоешь; –
Единый выход – оскопить.
Быть может, он потом не сможет
Таких же свинтусов плодить.
Я чистоты жду, как прозренья:
Хребет ни перед кем не гну,
Но поклоняюсь без зазренья
Добру, открытости, огню.
                18 февраля 1984 г.,
                г. Харьков




          ТРУДОЛЮБИЕ
Тот, кто рано спать ложится
И в последний миг встаёт, –
Не ахти какая птица,
Не ахти какой полёт
Совершит она, сорвавшись
С утеплённого гнезда…
Я не знаю: в небе нашем
Светит ли её звезда
Или теплится лучина –
Тусклый, хилый огонёк…
Неужели невдомёк,
Что не сможешь стать мужчиной,
Если дремлешь, как сурок.
Что не сотворится личность
От похрапыванья всласть…
Как же так могло случиться,
Что и надо мною власть
Обретает Храповицкий –
Вялый и презренный гость?
В горло б гостю – рукавицу
Или мамонтову кость!
Ни к чему лежать в подушках,
По-обломовски балдеть,
А потом, как погремушка,
О делах своих греметь.
Если хочешь быть орланом, –
Поднимайся – чуть заря.
На заре петух горланит,
Новый день боготворя.
Разбуди того, кто дрыхнет
И пускает пузыри.
Тот, кто дрыхнет, –
Станет рыхлым;
Но его ты не жури;
А впряги быстрей в работу
И поблажек не давай. –
Только волею и потом
Добывают каравай!..
                16 марта 1984 г.,
                г. Харьков




            ОГОНЬ И РАССУДОК
Нас ночью сжигает бушующий пламень,
А днём осаждает холодный рассудок.
Для встречи с врагом запасаем мы камень,
А, взвесив всё, гасим горячую удаль.
Бессонье нам дерзкие планы внушает:
– Ты этак решил, значит, всё так и будет.
А солнце взметнётся и их разрушает,
Точней, выверяет, но вовсе не губит.
И кажется, будто на коромысле
Два друга-соперника цепко повисли:
В одном ведре – страсти, в другом ведре – мысли
Бранятся и сходятся на компромиссе.
И мы с теми вёдрами топаем дальше:
Сажаем сады, хлеб для выпечки месим…
Мы люто не любим зазнайства и фальши
И утверждаемся на равновесье.
                27 марта 1984 г.,
                г. Харьков



                ХАРАКТЕР
Не буду бисер перед свиньями –
Как ни визжат они – метать;
Не буду перьями павлиньими
Их лежбища подметать.
Доверюсь выстраданной совести, –
Чист, указующ этот жест.
Их сущность покажу я в повести, –
Не выдаст Бог, – свинья не съест!
                29 марта 1984 г.,
                г. Харьков



        НЕДОСТАТКИ
Не отрицаю недостатки:
В моих владеньях есть они,
Как худосочные лошадки,
Как тлеющих костров огни.
Иду по жизни, как по краю
Обрыва в яр, в тартарары,
Себя упрёками караю
За эти дымные костры.
И падаю у вершины,
И губы рассекаю в кровь,
И о призвании мужчины
Вдруг забываю – вновь и вновь.
А всё виной былинка-воля
За то, что шепчет мне теперь
Какой-то меланхолик-червь:
– Ты неразумен, слаб и болен.
И всё я слушаю, чудак.
– Ну что ж, не так – и пусть не так.–
А чаще закрываю уши
И возражаю, – знай меня! –
Я кочегарил у огня,
Я зарево раздул над сушей
И был отважен на волне,
Как полководец – на войне.
Так вот, лошадки-недостатки,
Не побоюсь я и коня,
Пасущегося у огня;
Взлечу в седло – ногою в стремя.
Скачи, мой добрый конь, скачи.
Ушам насвистывает время,
Из-под копыт, как калачи,
Взлетают комья. Всё в порядке! –
Душа надежду обрела…
Лечу по жизни, – ждут дела.
                14 ноября 1984 г.,
                г. Харьков




       СПЛОШНОЙ ТУМАН
Туман такой, что сказкой кажутся
И улица моя, и дом,
И даже ассы не отважатся
Машины гнать во весь опор.
И от порога, словно призраки,
Уходим мы в сплошную муть.
Повсюду листопада признаки…
Захочешь веточку пригнуть –
Закружатся листы багряные
(Их осень к тленью привела),
И за углом вдруг вспыхнут рдяные
Рябиновые факела.
И на тропе в листву зароешься
Неосторожною ногой.
Здесь клён, как бы после побоища,
Дрожит потрёпанный, нагой.
Его росою предрассветною
Омыл сусанинец-туман –
Колдун, преследуемый ветрами,
Осенний сказочный шаман.
Причуд его боятся путники, –
С той блажью я и сам знаком:
Столбы он превращает в спутники,
Кусты – в собак или волков.
И жаль,– когда он вдруг рассеется, –
Всё станет на свои места:
Ветряк – так это ж просто мельница;
На ветках не огни – листва.
И на душе всё так же буднично:
Спешу к друзьям, плетусь к врагам.
И, словно бы блудница, улица
Нагая падает к ногам.
                12 октября 1985 г.,
                г. Харьков
Колосс на глиняных ногах,
Тебя теперь не существует.
Такой в стране у нас размах,
Такие ветры в парус дуют,
Такие катятся валы,
Что нужно быть всегда на гребне;
А если так, то не волынь,
А если слаб, в борьбе окрепни;
Не окажись под буруном,
Не отсидись в зелёной тине
И думай только об одном:
Чего мы в жизнь не воплотили.
                15 января 1986 г.,
                г. Харьков



    СПОР У КОЛЫБЕЛИ
Я появился в этом мире,
Когда ложились люди спать.
Мой голос прозвучал в эфире…
– Ну и крикун! – сказала мать.
– Ну и трибун! – сказал папанька
И ловко завязал пупок.
– Да-да, болтун! – вмешалась нянька,
Слегка потеребив платок.
Не вытерпела и сестрёнка,
На палец навивая чуб:
– Хоть и кричит братишка звонко,
Но выйдет из него молчун.
А я, разумный и спесивый,
В их странный спор так и не встрял.
Они меня не раскусили,
Хоть каждый был немного прав.
                18 февраля 1986 г.,
                г. Харьков
      КАЛЕРКАНДА
Я питаюсь калеркандой*
И доволен, словно слон.
Мне борща теперь не надо,
Ни к чему наполеон;
Что мне масло или мясо,
Что мне пышный каравай
И волчанские колбасы?
Калерканду подавай.
Люди бегают по рынку, –
Ищут яйца, ищут рыбку.
Сбились, бедные, с «копыт».
Я ж – и калеркандой сыт.
Мне на будущей неделе
Обещает верный друг
Привезти опять из Дели
Калерканды целый тюк.
А иного уж не надо:
Мне и царский стол претит,
Потому что калерканда
Убивает аппетит.
           *Калерканда – растение,
произрастающее в Индии.
Средство для похудения.
Пожуёшь два листочка, –
и целую неделю есть не хочется
                7 октября 1991 г.,
                г. Харьков



         РАЗДОРОЖЬЕ
Мне в душу кто-то клин забил
Безжалостной рукой,
А вырвать клин уж нету сил,
Нет силищи такой.
Раскол прошёл через мой ум
И возмутил мне кровь;
Под бременем тяжёлых дум
Я нахожусь порой.
И в лицемерии меня
Не смейте упрекнуть. –
Пусть даже вырастет пеня,
Пока ищу я путь.
                16 октября 1991 г.,
                г. Харьков


             ЗВЕНЬЯ
Я покупатель и клиент,
Я пассажир и пациент,
Я зритель и болельщик. –
Куда ни ткнусь, – товаров нет,
Ни обращусь, – вниманья нет,
И… любящих нет женщин.
Жена – и та всегда ворчит,
Как бы в ручье вода журчит
И булькает сердито;
Она мне ставит всё на вид,
Распоряжаться норовит
С времён палеолита.
Я притязания терплю,
Случается, – цветы дарю
И сыплю комплименты;
И даже если крепко сплю,
Я наш союз боготворю,
Отнюдь не конгруэнтный.
Всё в жизни, всё переплелось,
Что и сбылось и не сбылось,
И ждёт ещё свершенья:
Радушье переходит в злость,
Экватор окружает ось, –
Всё, всё имеет звенья.
Я мелкий гномик и силач,
Я вдохновитель и трепач; –
Живу не безоружен:
Отстал, – вдруг устремляюсь вскачь,
В обидах – отвращаю плач, –
Кому-то я ведь нужен.
В стране вершится кавардак:
Дела идут совсем не так,
И нет пока просвета.
Но я зову вас в авангард,
Я верю в праведность атак,
Как парус верит в ветер.
                25 декабря 1991 г.,
                г. Харьков



            КОЛДОВСТВО
По закону голода, по закону
Я пришёл к желанному гастроному
И купил нечаянно хвост селёдки
У торговой барышни, у молодки.
Поучала краля не без улыбки,
Поучала краля не без кокетства:
– Если хочешь, милый мой, рыбки,
Отправляйся, сладкий мой, к экстрасенсу.
Он плавник и хвост околдует,
Спинку и живот озадачит:
До севрюжины он их раздует,
До севрюжины и не иначе.
То-то будет ушица на славу:
Накормил полподъезда – и баста.
И заметь, мой родной, – на халяву,
И пойми, дорогой, – без шахрайства.
                26 декабря 1991 г.,
                г. Харьков

             ОКЛЯКЫШ
Есть русское слово «оклякыш» –
Загубленный пекарем хлеб.
Наешься такого и рявкнешь,
И станешь опасным, как вепрь.
Ты вспоминать будешь бога
И клясть хлебопёкову мать,
Что сына пустила в дорогу,
Но не смогла воспитать.
Ворует он сахар и масло
И дрожжи несёт на базар,
И всё ему кажется мало,
Когда закипает азарт.
Хоть каравай, хоть коврижка
Доступны нам редко, порой.
У нас каждый третий воришка,
А может быть, каждый второй.
Прилипла болезнь, как экзема:
Захочешь спастись – не сбежать,
Пока воровская система
Нам будет в затылок дышать.
                27 января 1992 г.,
                г. Харьков



           ХОДЬБА ВСЛЕПУЮ
Порочит внук известного писателя…
Егор Гайдар, что заварил ты вдруг?
Да неужели было обязательно
Морить людей, как непотребных мух?!
Пошёл стопами Валентина Павлова
Крутить шарманку оголтелых цен;
Ты стал судьбы громкофамильным баловнем,
Чтоб посадить людей на эспарцет?
И привести к духовному убожеству
Тех, кто рождён и петь, и танцевать,
Писать стихи и разбираться в тождествах,
И на рыбалку до света вставать?
Твои реформы, чисто авантюрные,
Несём мы на придавленных плечах,
Как у Стены Кремлёвской раньше с урнами
Процессии шли мимо Ильича.
Уйди; скажи: «Ошибся я, товарищи,
Попал по недомыслию впросак»…
Спасать Отчизну надо от пожарища,
Где друг на друга – сытый и босяк…
Порочит внук Аркадия Петровича,
Реформам диким слепо поклонясь,
А люди наблюдают не без горечи,
Как Родину дельцы толкают в грязь.
                4 февраля 1992 г.,
                г. Харьков





        ЭТО – РЫНОК?
Промгигант стремился в рынок
И, конечно, оплошал.
Слышите: уже надрывно
Стонут руки и душа.
В стрессе – прессовый, и кузня
Плачет пламенем в печах;
И спецовки заскорузли
У рабочих на печах.
Не хватает шлангов, крышек,
Уплотнителей, колёс…
Ты куда нас, дикий рынок,
По ухабинам завёз?
Убежали от России,
А в Европу не вползли;
Всю одежду износили, –
Скоро высохнут мозги.
Чахнут дети на диете, –
Холодильники пусты…
Те, кто за грабёж в ответе, –
Не голодны, не грустны;
Замахнулись на советы:
Нужен жуликам престол.
Господа, потише едьте, –
Не взорвался бы котёл!
                24 февраля 1992 г.,
                г. Харьков





            ЗАСТОЙНОЕ ВРЕМЯ
– В застойное время мы ели получше
И одевались отнюдь не в руньё.
– Зато ведь свобода сегодня, голубчик!
– Свобода – считаешь? Ну что ты?! Враньё!
Попробуй-ка пикнуть в своём коллективе, –
Там мигом покажут тебе на порог,
Объявят ленивым и дефективным,
Зарплату разделят твою, как пирог.
В застойное время мы книги читали
И в студиях спорили до хрипоты. –
Теперь вон театры позакрывали,
А стадионы – у мертвой черты.
В застойное время мы чувство познали:
Любимыми быть и кого-то любить. –
Теперь у нас волосы повыпадали,
И мрак беспросветности всюду клубит.
Застойное время как точка отсчёта:
Нам очень хотелось карабкаться вверх,
Но наши ступени обрушивал кто-то,
И вышло всё, видите, курам на смех.
                26 февраля 1992 г.,
                г. Харьков







              СВЕТ В ПУТИ
Подъём душевных сил закончен, –
Дела опять идут на спад,
И снова надо мной хохочут
Завистник и дегенерат.
Прилив – отлив, луна и солнце;
Улыбка – облачная грусть…
Пусть будет так. Я не за бронзу
Для бюста скорбного дерусь.
Но всё же я хочу, чтоб слово,
Поступок, дело, добрый взгляд
Остались не пустой половой,
А тем, что в сердце сохранят.
И это будет пусть не компас,
Но звёздочка на их пути,
Мимо которой так не просто
Проехать, проскакать, пройти…
Она взойдёт теплом и светом
И сделает их чуть добрей.
День завтрашний – почти что слепок
Из наших поворотных дней.
                27 апреля 1992 г.,
                г. Харьков

                БАЗАР
Я прошёл недавно по базару,
Потолкался среди пёстрых толп,
Насмотрелся всяческих товаров,
А купить – ну ничего не смог.
Цены бешено меня кусали, –
Я же нервничал и, маскируя злость,
Думал, как дельцы нас обкорнали,
Возведя глумленье в ремесло.
Я жалел народ, живущий в мраке,
Ставший в одночасие рабом,
Что творит добро для вурдалаков
Светлым разумом, натруженным горбом.
Кулаки мои вдруг зароптали,
Как потенциальный динамит.
Неужели без больших баталий
Нашу жизнь уже не изменить?!
                До и 18 июля 1992 г.,
                г. Харьков





            ОБМАН
Вола зовут не пиво пить
Убожества творцы, –
Он воду будет им возить,
А погонять – дельцы.
В ярме он жилы надорвёт,
Чтоб мироед расцвёл.
Вампиры с пивом хлещут мёд, –
Народ – мычит, как вол.
                3 августа 1992 г.,
                г. Харьков

           НИЩИЙ
Просит дед себе обед –
Жалкую подачку;
У него давно уж нет
И гроша в заначке.
Сбросил деда в нищету
Горбачёвский Август:
Господа жуют кету –
Деду шлют баланду.
               3 августа 1992 г.,
                г. Харьков




         РАБСТВО
Облупили, как яичко,
Власа «демократы»:
Даже на проезд, на спички
Не дали зарплату.
Быть тебе слугой до гроба,
Русский мужичина;
Темнота твоя и робость –
Этому причина.
                3 августа 1992 г.,
                г. Харьков





               БРАКОНЬЕР
Я, к сожалению, не знаю:
Кто утром шастал на пруду,
Кто погасил на небокрае
Осенних радостей звезду.
Ловил он рыб, обогащаясь,
Нам не оставив ничего,
Чтоб мы, как в колесе, вращались
Вокруг него, вокруг него.
Он под вербой запрятал сети
В корнях, в невидимой норе
И удалился на рассвете,
На разгулявшейся заре.
Животной жадностью охвачен,
Он завтра вновь не будет спать,
Чтоб, для себя ища удачу,
Нещедрый пруд наш прочесать.
                23 августа 1992 г.,
                с. Куреньки





     СРЕДСТВО ОТ КОМАРОВ
Если день погожий негой залит:
Нету ветра, холода, жары, –
Налетают – и нещадно жалят –
Тучами (с болота) комары.
Опытный, старательно одетый,
Но комашек слыша голоса,
Я беру и натираю дэтой
Руки и лицо – на два часа.
Комарьё пищит и налетает,
Только ж дэта воли не даёт; –
Значит, можно брынькать на гитаре,
Развлекая северный народ;
Можно забрести за терминалы, –
Целовать зазнобу – не вопрос –
Всем назло летающим нахалам
И пищащим в зарослях волос.
Комарью, пожалуй, дам я кукиш…
Странно, да? Но не кривите рож:
Главное, – меня уж не укусишь,
А тем более, не загрызёшь.
                6 октября 1992 г.,
                г. Харьков




Что было рано на заре,
То вечером не повторится,
Когда и мир весь постарел,
И в сумерках родные лица…
Петух горластый не кричит,
Но жутко сыч на крыше стонет,
И торжествуют палачи,
И, кажется, меня хоронят.
Но я зажгу, зажгу огни
В лампаде, в печке, на поляне;
И, может, близкие мои
Меня, когда уйду, помянут.
                10 ноября 1993 г.,
                г. Харьков



                ТЁЩА
Мне очень жаль, что тёща вдалеке;
Была бы рядом, разуму б учила…
Но не приехать к внукам  налегке:
Неблизкий путь   весомая причина.
Вдали она страдает от тоски
И дочке шлёт при случае посылку,
А в ней для зятя летние носки,
Или трусы, или вина бутылку.
Связала прочно с тёщей зятя нить…
Презрев хандру и всякую усталость,
Он должен так жену боготворить,
Чтоб на неё пылинка не упала.
                27 ноября 1993 г.,
                г. Харьков





          ПУТЬ НА ГОЛГОФУ
Я умру, а ты живи и здравствуй,
Но пока прожить мне дай сто лет. –
Буду молодой я и прекрасный,
И к тому ж – отчаянный поэт.
Женщины, готовые к атаке,
Будут мне улыбками сиять. –
В жарком споре, в вероломной драке
Победит Гремучая Змея.
Победит Капризная Зануда, –
На таких мне, кажется, везёт:
Увлекусь я ею и забуду
Зелень трав, голубизну озёр.
Я забуду, как слагают рифмы, –
И меня судьбина бросит зло
На коварно спрятанные рифы,
Где винты ломались и весло;
Где медузы устремлялись в судно
Через брешь в отсеке носовом,
Где никто не думал о простуде,
Оказавшись в судне, за бортом.
Кровь моя останется в кораллах,
Где мальками отмель мельтешит,
Чтобы песня снова зазвучала,
Вспыхивая искрами души.
И пойду, как Иисус по морю. –
Ждёт меня Голгофа впереди,
Потому что часто на мозоли
Наступал я тем, кто навредил.
                5 февраля 1994 г.,
                г. Харьков





            МОЯ ГОЛГОФА
Российская Голгофа – у Кремля;
Моя Голгофа – это мой характер.
В песчинках звёзд купается Земля, –
На звёздах тех, то Эверест, то Кратер.
Я снова слово истины сказал
И им надежды хрупкие разрушил
И в кратер уготованный упал,
Как будто бы дичок слетает с груши.
Всё чаще фальшь звучит вокруг меня. –
Заткнуть бы уши и сидеть над книжкой;
Но я иду на линию огня
Опровергать лгуна или лгунишку.
И вот меня в обойме с шантрапой
Ведут казнить по каменистой стёжке, –
Маячит крест  над проклятой тропой
И плачет дол, как взвод после бомбёжки.
А я, презрев объявленную смерть
И гордо голову задрав над бренным миром,
Срываю маски – князь ты или смерд –
И распаляю палача с секирой.
                5 апреля 1994 г.,
                г. Харьков

          НЕИЗДАННЫЙ ПОЭТ
Неизданный поэт, ты не робей, –
Плюнь на пристрастья критиков и ябед,
На публику иди. Так воробей
Летит на зов черёмуховых ягод.
Талант созрел, – вручи его толпе. –
В ней ;есть, пожалуй, истинный ценитель.
Слова озвучит он и будет петь,
Прядя мелодий огненные нити.
Стихи есть для услады как десерт,
Есть – как бальзам на ноющие раны.
Со сцен пускай звучат они, с кассет,
Идут в поля, в забой и в рестораны.
А ты опять выхаживай слова,
Грей сердцем их и светом аллегорий;
И понесёт их к сонмищам молва, –
Где есть потребность в праведном глаголе.
                24 июля 1994 г.,
                г. Харьков



            БЕЛАЯ ВОРОНА
Я – белая ворона. Посмотрите,
Как я одет, как мыслю, чёрт возьми!
Я, бросив всё, порой бегу на митинг, –
Аж пятки колет жадными гвоздьми.
Аж ёкает в потёмках селезёнка,
Аж встречный ветер хлёстко бьёт в глаза.
Мне хочется с трибуны, палка-ёлка,
Такое принародно вдруг сказать,
Чтоб уши задымились у премьера,
У президента чтоб случился тик,
Чтоб от завидок лопнула мегера,
Оценивая длинный мой язык.
Я в шляпе еду на велосипеде,
Одев небрежно смокинг выходной.
А кто указ мне?! Разве я не денди?!
Мне и жены достаточно одной,
Ведь не могу я, как богач в Ираке,
Держать гарем – сметану ж я не ем,
Да и влюбляются в меня одни лишь бяки,
Кочующие в Мекку, в Вифлеем.
Сижу, как сыч, когда вокруг хохочут,
И хохочу, когда вокруг молчат,
И сочиняю складно только ночью,
А днём не стою даже рифмача…
У тех дворцы, а я не сляпал дачу.
Мне из-за дыр штиблеты уж не жмут.
И не юнец я, но свою удачу
Жду, как царя карающего шут.
Я – белая ворона. Извините,
Что вздор с трибуны вздумал я нести.
Я так хочу, чтоб нас связали нити
С тем обществом, где Чацкие в чести.
                7, 8 ноября 1994 г.,
                г. Харьков





                ХОЛОДА
Три месяца зимы и межсезонье…
Не спрашивай, зачем озябла ель,
Зачем синицы за окном трезвонят
И тянет ночь метели канитель;
Зачем дожди зализывают раны
На бестелесном образе души,
Зачем народ мой боги покарали,
Задор его и счастье заглушив.
Три месяца зимы и межсезонье, –
Туман, разлад и не видать ни зги,
И нет весны на близком горизонте,
И не целуют зори колоски;
И тащится телега по дороге, –
Соперничает с золотом бензин,
И снова отменяются уроки, –
Мороз детишек до костей пронзил;
И зуб на зуб не попадёт в ознобе,
И завтракать зазноба не зовёт,
И в зеркале ты не атлет, а зомби,
Который за околицей живёт.
Оцепенело сердце на излёте,
Но где-то уж подспудно бьётся нерв:
Пока на мельницу зимы вы воду льёте,
Готовится к прыжку протеста лев.
                27 декабря 1994 г.,
                г. Харьков





           ЛЮБОВЬ К ВРАГУ
Люблю врага за то, что он покоя
Мне не даёт ни день, ни два, ни век,
За то, что ловит на любом проколе
И вероломством бьёт по голове.
Нет, это не влюблённость мазохиста
И не всеядное пристрастие котов: –
Сражусь я с неприятелем раз триста –
И после этого на всё уже готов.
Готов сражаться с Цербером и Монстром,
Лису и ту готов перехитрить;
Готов скрипеть талантливей, чем Ойстрах,
И, как Есенин, страстно петь и пить.
Люблю вражонка личного застоя. –
Он на рожон стремится вновь и вновь.
Я с ним борюсь – и радостней застолье
Мне оттого, и пламенней любовь.
                10 февраля 1995 г.,
                г. Харьков



     К БЕРЕГУ СЧАСТЬЯ
Пуховики под белым небом,
Деревьев белый маскарад…
Всю ночь лепила белым снегом
Природа призрачный наряд.
Пройдёт лишь день – и он растает,
В низины плавно уплывёт.
И снова будничность простая
Уныло водит хоровод.
Рвануться бы за контур круга
И бесшабашно прошагать
В простор, где завывает вьюга,
Где можно голову сломать…
Но тем и хороша стихия,
Что силы все и нервы все
Сливаются в узлы лихие –
Идти наперекор грозе.
Идти, в любовь свою поверив
К Отчизне, к ближнему, к врагу;
И трезвым быть в часы феерий,
И счастья ждать на берегу.
                10 февраля 1995 г.,
                г. Харьков





          ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР
Чёрный ворон на суку посидит,
Прошумят и дожди, и ветра.
Глядь – уж солнце к закату летит;
Кто-то машет косой у двора.
Не маши, не маши, не маши…
Кыш ты, ворон, не каркай, лети!
Надо много ещё совершить
На коротком тревожном пути.
Мысли зрели, пока ты сидел,
Хищно звери бродили вокруг,
И творился сплошной беспредел
У преддверия бурь и разрух.
И стонала в загоне душа. –
Сколько было в том стойбище душ:
С милым рай на полу шалаша? –
Это байки чиновных кликуш.
Без портков, без лаптей, без угла –
У заката заблудшего дня…
Как ты, старая рухлядь, могла
Замахнуться косой на меня?
                12 июля 1995 г.,
                г. Харьков



         ХРАМ НА БОЛОТЕ
Мне душу терзали в Храме науки,
Семью обрекали на верные муки:
Я должен был дать им, чего не имею,
А если имею, то дать не умею.
И даже умея, как можно отдать,
После чего всей семье голодать?
А не отдать, то сидеть у корыта,
Которое мерзостью быта разбито.
И будет отдавший твердить: «Он тупой.
Не сдал он экзамены пред нищетой,
Не сдал он экзамен и перед богатством…
Придётся ему на верёвке болтаться».
Я вдруг рассердился, напряг кулаки,
Но на кликушу не поднял руки. –
Как важно сегодня умней быть кого-то,
Чтоб одолеть наших будней болото!
                5 сентября 1996 г.,
                г. Харьков






            ДВУЕДИНСТВО
Душа моя не вышла из пелёнок:
Наивна и доверчива совсем,
Как маленький, неопытный чертёнок,
Бегущий по сверкающей росе.
Его никто пока что не боится;
Его готовы сцапать – и в мешок.
Ни рожки не помогут, ни копытца,
Когда над ним завяжут ремешок.
Душа в плену у инфантильных истин;
Но вдруг её коснётся яркий луч,
Чёрт всё узнает о людской корысти
И в мир шагнёт, коварен и могуч.
И воспылает неуёмной местью,
И ярость обратит на тех, кто крал,
Кто покупал за доллары невесту
И на беде униженных играл.
Чёрт саданёт по темечку мздоимца,
Дельца, что строит на костях дворцы,
Будь тот неимоверно важной птицей,
Записанной корыстью в подлецы.
Чёрт там силён, где бестелесен Ангел,
Он там поможет, где забыл нас Бог;
Чёрт не посланец С.Ш.А. и Англий –
Он на родной земле родиться смог
И воплотиться в душу правдолюбца,
И ищет место в небе над страной…
Все ль человеки в тесный круг сойдутся,
Когда поладят Ангел с Сатаной?
                25, 28 октября 1996 г.,
                г. Харьков






      НЕЗАМЕНИМОЕ
«Я б хотел быть сыном
 матери-еврейки», –
                Б. Чичибабин.
Что за блажь – стать сыном
Немки ли, еврейки…,
Если рядом стынут
Таньки и Емельки,
Если рядом голод,
Смута и болезни,
Если давят слово
И порочат песню,
Если нету денег
Дочери на блузку,
Если гибнет гений?!..
Я хочу быть русским! –
Сыном заземлённым
Матери-славянки;
Не менять знамёна
По команде янки,
На себя взять бремя –
Мир спасти от бестий
Не во имя премий,
А во имя чести,
А во имя лада
На земле славянства…
Мне менять не надо
Маму и гражданство.
            20 декабря 1996 г.,
                г. Харьков






           БЕГ ВРЕМЕНИ
Бес хочет власти, Бог – любви,
А я хочу добра и света.
Стремятся в гавань корабли –
Покоя им в походе нету.
Ребёнок учится играть,
Замужняя – варить обеды;
Гранильщик высекает грань,
Певунья выдаёт куплеты.
В движенье – весь подлунный мир:
В нём всё рождается и гибнет…
Вот я краюху отломил,
Вот суп жена сварила рыбный –
И, значит, – завтра не умрём,
Работать будем и учиться.
Как быстро наше время мчится
Сквозь смех и плач, сквозь писк и рёв!
                30 января 1997 г.,
                г. Харьков

              ССЫЛКА В ГОРЫ
Плыла Луна и пропадала в тучах,
Как перепёлка в непролазной ржи,
И разносился по небу могучий
Рёв самолёта – генератор лжи.
Куда не поверни чердак наплечный,
Везде гудит: и тут, и там – во мгле;
И шею натрудившуюся лечит
Ночной любви горячий гобелен.
А в мозговых изгибах стонет буря,
Скрещеньем ног, скольженьем рук горда.
Тот, кто в ночных решеньях брови хмурит,
С восходом солнца – рушит города.
Растут тюльпан и дрок на пепелище,
И лижет берег жадная волна; –
Она и днём и ночью совесть лижет
И гложет бок страдальца-валуна.
И дышат нервы призрачным сигналом…
От всплеска интуиций есть ли прок,
Когда уста цветком раскрылись алым,
А к ним дыханья липнет мотылёк?
Горят глаза в косматинах ладоней
И прозревают будущего мрак.
Кто замысел простых стихов не понял,
Пусть точит ум над пропастью в горах.
                3 января, 2 февраля 1997 г.,
                г. Харьков




                МОТЫЛЁК
Я – хрупкий мотылёк, порхающий в ущелье
Между хребтов веков, в просветах чёрных туч.
Моя душа давно томится здесь, как в келье,
Лишь изредка бодрит её творящий луч.
Мне не дано орлом подняться над горами,
С презреньем наблюдать, как пенный ручеёк,
Звеня и извиваясь, хохлится парами,
Как черпает горянка воду на чаёк.
Как мимолётен день, как мелочны деянья!
На мой жестокий век не наложу печать.
Мне недоступны мысль и истинные знанья,
Чтоб на любой вопрос сумел я отвечать.
Не научу юнца возвыситься над веком,
Не одарю зазнобу чарами любви…
Я – хрупкий мотылёк, рождённый человеком,
Меня простым сачком пытаются ловить.
Но пылкая душа проходит сквозь капканы
И прожигает нити бренного сачка.
Мой вызов не созрел, но мне сдаваться рано
И рано рассуждать о вечном свысока.
                12, 13 февраля 1997 г.,
                г. Харьков





                В ПЛЕНУ
Надежды в грунт ушли с дождями,
А может, с ветром унеслись.
Сижу, как поп-раскольник, в яме,
На стенах у которой слизь.
А солнце где-то заблудилось –
Не греет, не зовёт на пир.
И, как божественную милость,
Оглодки мне суёт вампир.
И взгляду страждущему тесно, –
Не прозревает он ни зги…
Сидит вампир над ямой в кресле
И, чавкая, речёт мне: «Сгинь!»
Но стену я, как крот, пророю
И кресло в щепки разнесу…
Полезно дерзким быть порою,
Чтоб людям возвратить весну.
                5 марта 1997 г.,
                г. Харьков



                МЕДВЕДЬ
Я родился медведем сиволапым
В глухом лесу, вдали от деревень.
На мне лежит былых столетий тень
И древних предков неизбывный запах.
Я к людям шёл всегда сквозь бурелом,
Клочки души на сучьях оставляя.
Мне говорили: «У тебя – апломб»,
Или язвили: «Клоуна валяешь».
Но я – не клоун, я всегда – медведь,
Потомок гордый гордого народа.
Я так реву, как лес учил реветь…
И у меня без примесей порода.
Я тех люблю, кто искренен и прям,
Кто шерсть свою в часы невзгод не красит,
Кто не пасётся на чужих полях,
Не грабит пруд, что искони карасий.
Медвежий дух мой будет у сынов, –
В нём естество и терпкость первородства,
Поэтому нас и сломить не просто,
Не потряся уклад наш до основ.
Сейчас, терпя шальные перегрузки,
Я не хочу, чтоб подставной шакал
Себя медведем русским называл
И, маскируясь, клеветал на русских.
                17 сентября 1997 г.,
                г. Харьков
                МИМИКРИЯ
Коль ты берендей, – будь берендеем;
Притворяться русским – это свинство.
Заревут над миром батареи –
Скользкой ложью в мире не прикрыться.
Если ты хорош, – тебя полюбят;
Если прям, – тебя всегда уважат;
Голову задаром не отрубят,
Хлеб к застолью дёгтем не намажут.
От рожденья все чисты и милы –
Вероломство не гуляет в генах.
Это лишь потом растут гориллы,
Лисы хитромудрые, гиены…
Оборотнем быть – всегда постыдно:
В масках лгут, паскудничают, грабят…
Маски носят нравственные быдла,
Будь ты воин, небожитель, рабби.
Милый берен, сбрось с себя личину, –
Ивановых без тебя хватает.
На земле славянской нет причины
Содержать свою персону втайне.
                24, 25 сентября 1997 г.,
                г. Харьков








            ЗЕМНОЙ ПУТЬ
Душа имела в детстве два крыла. –
Её в полёт моя мечта звала.
Я воспарил и устремился вдаль;
Летел и пел. Вдруг – стенка и – удар.
И ливнем искры брызнули из глаз –
Попытка дерзкая совсем не удалась.
Сложил я крылья, волю дал ногам…
Трудна дорога, но и – дорога;.
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков




              КРЫЛЬЯ
Крылу, пружинящему справа,
О левом – мыслить не дано.
Жизнь настоящая – отрава,
Жизнь будущая – не вино.
Но всё-таки лететь придётся
И зреть ненастный горизонт.
В просветах туч вдруг вспыхнет солнце
И ёкнет сердце, – повезло!
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков




     КУДРЯВАЯ ГОЛОВА
Когда-то голова кудрявой
И на моих плечах была.
Я с нею мог идти за славой
И на амурные дела.
Но голова не помогала…
Звенел на улице апрель,
И вопрошал какой-то малый:
– А есть ли воля? Есть ли цель?
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков

Я – раб средь жизненных коллизий, –
Оковы на моих руках;
Я, в общем-то, – ходячий прах,
Всё уповающий на лизинг.
Преуспевающий делец
Взирает на меня спесиво,
Зато, бывает, жалкий льстец
Бокал подсовывает с пивом.
А мир по-прежнему един;
И странно: я в нём что-то значу.
Мой ученик поймал удачу, –
Но для него я – господин.
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков




Лебединая шея судьбы,
Как хрупка ты и как ты изящна!
То, что будет – тяжёлый быт;
То, что было, – янтарь и яшма.
Даль потрескалась от тоски.
Чем залить её – водкой, пивом?
Всё жужжат у окна старики:
– Жили сытно мы и красиво…
Ах, у счастья мерила нет –
Познаём новый день в сравненье:
Мне не дали в купе билет –
Что ж, есть локти и есть колени.
У судьбы на виду – звонарь.
Лупит в колокол он сердито…
Мне не хочется жить, как встарь,
Мне не хочется брать кредиты.
                5 июля 1998 г.,
                г. Харьков
                АПРЕЛЬ
Дождь плещется и пахнет огурцами;
И странно так – на улице апрель;
И мальчики по лужицам гасают,
Захлюпанные, дождика мокрей.
А мне тревоги душу полосуют:
– Придёт ли солнце? Станет ли теплей?
Вон и грачи горласто голосуют,
Сбивая с веток старой жизни прель.
Всё почернело, вымерло, истлело…
Сквозь прах пробьются ль нового ростки?
Восстанет ли затравленное дело,
Отверженных спасая от тоски?
Весна придёт. Ей никуда не деться!
Но как нам утвердиться без утрат,
Чтобы резвилось радостями детство,
Чтоб даже старец солнышку был рад?!
                11, 12 апреля 1999 г.,
                г. Харьков







       ЧЁРНАЯ ПОЛОСА
                Брату Сергею
Уже цветут каштаны и сирень,
А яблони и вишни облетели,
Как будто бы, умаявшись, метели
Легли и задремали у дверей.
Уже оделся в зелень абрикос,
Уже жасмин неповторимым духом
Овеял ветви вётел и берез,
И шёпот трав уже коснулся слуха.
В густых ветвях запели соловьи
И куковать готовится кукушка,
И солнцем переполнена опушка,
Зовущая гуляющих к любви.
А мне досталась горькая печаль,
Рождённая тяжёлой хворью брата…
Да разве сердце в чём-то виновато,
Готовое за беды отвечать?!
Я их беру и, сгорбившись, несу,
Скорблю, тоскую, сопереживаю.
Я сам себя как будто пожираю,
Сквозь чёрную кочуя полосу.
Да, не весна мне, а лихая участь…
Так повелось на страждущей земле:
Блеснёт тогда святой удачи лучик,
Когда от горя ты уж захмелел.
                30 апреля, 3 мая 1999 г.,
                г. Харьков





     НЕДУХОВНАЯ ПИЩА
Мои дочурки, видимо, глупы:
По пятницам, когда я безработный,
Вменяют мне в обязанность супы
Варить и насыщать их дух голодный.
Да разве дух супами ублажишь,
Витающий под сводами вселенной?!
Мечтает о высоком даже мышь,
Когда оно – крупа в шкафу настенном.
                14 мая, 6 июля 1999 г.,
                г. Харьков


           ГРОЗА У МОРЯ
В берег – с разгона. Брызги – к платанам…
Бесится моря простор.
Вон и потоки зарокотали
Грозным предвестием с гор.
Там колесница несётся над яйлой,
Молнии мечет Перун.
Люди с испуга – под одеяла,
Звери – в сырую нору.
Но в подсознании теплится: «Надо
Дерзко шагнуть в грозоверть!» –
В противодействии – сердцу отрада,
Даже когда это – смерть.
                ***
Отбесится гроза – и радуга зависнет,
И будем пить, ликуя, сладостный озон!
И то, что представлялось самым ненавистным,
Дождиком прольётся, ласковым, как сон.
                29 августа 1999 г.,
                г. Харьков




Я живу на Родине, которую
Разорвали гномы на куски.
Я её жалею, очень хворую
От жестокой боли и тоски.
Я не знаю, что сложить получится,
Что слепить, пришить и заживить.
Ходит по земле моей разлучница,
Чтоб раствор соляный в раны лить.
Жёлтая, как смерть, она, зубастая, –
Я гнусней не видывал лица.
Руль дадут ей – тут она уж властная
И сродни бандитам, подлецам.
Жадная, надменная, коварная;
В каждом случае – мутант, хамелеон;
И кишит, как станция товарная,
Алчущим ворьём со всех сторон.
Выжечь её могут гнев и полымя,
Только где же столько взять огня?
Где? Да у тебя и у меня:
Пламенем восходит – правда голая.
                19 ноября 2001 г.,
                г. Харьков





         ДАВНО ТОШНИЛО…
Давно тошнило от его «уроков»,
Но я терпел и лишь потом сказал,
Глядя в его липучие глаза:
– Какая ж ты занудная сорока!
И он взревел, как взгретый кипятком;
Сжав кулаки, рванулся мне навстречу,
Да вмиг обмяк: а если вдруг отвечу
Ему зубодробильным кулаком!
Взамен он волю мерзким дал словам:
Ползли они гадюками из пасти,
Ведь пастырь их ничем не рисковал,
Прикрытый безнаказанностью власти.
Он вспомнил о понятии «шантаж», –
Велел ему размяться и согреться…
Потом, в автобусе, грыз нервно карандаш
И тёр ладонью скачущее сердце.
Мерещились инфаркт отца и мать,
Убитая разгулом диабета…
А мог бы нрав свой дикий обуздать,
Чтоб с ужасом не вспоминать об этом!
Я ж возвращался через парк пешком,
Пульс замедляя пением мажорным.
Зачем свёл, Бес, меня ты с подлюком
В подлунье многолюдном и просторном?!
                2 мая 1999 г  – 29 ноября 2003 г.,
                г. Харьков







       РЯДОМ С ЗАВИСТНИКОМ
О, как же мне тяжко живётся и пишется!
Что это – пеплом покрылась душа?
Ни видные дяди, ни скромные пигалицы
Книгой моей перед сном не шуршат.
Не поднимусь я на сцену огромную,
В сумерки зала не брошу стихи, –
Стал на пути с осьминоговой мордою
Некто, сварганенный из требухи.
Как ядовит он, коварен и мстителен, –
Сети расставил, – возьми-ка прорви!
Смотрят коллеги – невольные зрители:
В споре – безлики, бесцветны – в любви.
Не прилетит мне на помощь метафора,
И тетиву не натянет гротеск…
Сам поднатужусь и выберусь на гору,
Где и простор есть, и солнечный блеск.
Сильные крылья расправит фантазия…
Образы снова ловлю на лету, –
Бес интригует…. Да, ну его – азия! –
Лепит – цензуру, плетёт – клевету…
Сам же, как муха, в сетях трепыхается,
Сильному смотрит завистливо в рот
                29, 30 января 2005 г.,
                г. Харьков


     ЗАРОБИТЧАНАМ НА КРОВИ
Какая правда в гусеницах танков?
Зачем мы топчем землю не свою?
У нас есть Киев, Белгород и Харьков…
За них мы дрались в праведном бою;
Являли миру жертвенность, геройство, –
Благословляли нас и лес, и дол…
Душа славян давно имеет свойство –
Сечь головы тому, кто к нам пришёл
Закованным в тяжёлые доспехи…
Мы ж выходили драться налегке
И выдавали пришлым на орехи,
За ярость не судимые никем.
А тут другое дело: мы вломились
В чужой простор – за чуждый интерес…
Попавший в плен, какая тебе милость
Под хлябями разорванных небес?!
Какая выручка тебе, какая помощь,
Когда кипит аборигена гнев,
Секущий покорителя, как овощ,
Пред грозной силой не оторопев?!
Приспешником явившись под Багдадом,
Ты и в Отчизне будешь холуём,
Неумный воин, прихлебатель НАТО,
Которое агрессором зовём.
                4 января 2004 г., 3 ноября 2005 г.,
                г. Харьков




     ЛОГИКА СМУТЫ
Одни ломалися на старте,
Другие шли и шли вперёд
В патологическом азарте
И будоражили народ.
Их гнали ненависть и воля
Ниспровергать и власть, и медь*,
И утвеждаться в ореоле
Под звуки «Прочь!», под крики «Гэть!»
Всё в смутный час перемешалось:
И простодушие, и спесь,
Цинизм, стяжательство и жалость,
И всепрощение, и месть…
И покачнулися устои
И следом разлетелись в прах,
И полное сошло в пустое, 
И встал над нищим олигарх,
И не кончаются раздоры, 
Вновь светят Смольный и Сиваш…
И скоро, скоро, очень скоро
Восстанет раб, чтоб взять реванш.
                18 ноября 2006 г.,
                г. Харьков





        НОЧНОЕ НЕБО
Звезда дрожит на расстоянье
Неисчислимого – для Вас.
Она, наверное, взвилась,
Не думая об одеянье.
И вот, совсем обнажена,
Мигает вожделенным глазом,
Как сладострастная жена,
Приговорённая к экстазам.
Звезда, звезда, постичь твой жар
Могу лишь чувственно-горячим
Стремленьем, слышащим и зрячим,
С орбиты в гости забежав.
Дарю тебе всё, что схватил
Средь дня, гремящего, как выстрел:
И пыль неведанных светил,
И собственных прозрений мысли,
И трепет тела в темноте…
Оно чего-нибудь да стоит
Среди холодных звёздных тел –
Живое, страстно-непростое…
Пока бежал я, чуть простыл;
Но будет нам теперь на радость
Любви целительная сладость
И ясный месяц – Звёздный сын.
                20 января 2003 г.,
                г. Харьков





  ОСЕННИЕ ПРЕЛЕСТИ
Это тебе только кажется,
Что осень – плохая пора,
Что ветер над рощей куражится,
А небо – сплошная дыра,
Которая хлюпает хлябями,
Фырчащими у дренажей,
Ощерясь решётками рябыми
При виде промокших бомжей.
У осени есть свои прелести…
Ты слышишь размеренный хруст?
Да это же движутся челюсти
По жёстким пелёнкам капуст.
Им внемлют румяные яблоки,
Зубам отдавая свой сок,
Чтоб не были бабушки дряблыми,
А с деда – не падал песок…
У осени всё предусмотрено:
Она накопила багаж
И обслюнявила мокрыми
Губищами химкарандаш.
А он весь ушёл в арифметику –
Цыплят, раззадорясь, считать,
Да так, чтоб и худшие медики
Смогли грипп куриный унять.
                17 октября 2005 г.,
                г. Харьков









Осенний ветер злобно рвёт листву…
О, как стареть природе не хотелось!
А было время: и цвело, и пелось,
И счастье излучалось за версту.
Бурлил в стволах и гибких ветках сок,
Клонился клён к избраннице осине;
И дни неслись весёлым колесом –
С мечтой о дочке, о преславном сыне.
Была пора, дарящая плоды,
Кремнистая вперёд вела дорога
По городам и весям молодым –
К высоким целям, осенённым Богом.
И что ж теперь ты, ветер, рвёшь наряд,
Ведёшь посев уныния и сплина?
Не вопреки ль тебе горит калина
И дарит дерзновения заряд?
                25 октября 2005 г.,
                г. Харьков

                ОДИНОЧЕСТВО
Меня как ржа, съедает одиночество,
Мне часто снится, что я холостяк;
Душа заброшена, и ей приюта хочется.
Давно пора искать его. А как?!
Плеснёт волна и подпитает творчество,
Но в этом море чаще всего – штиль;
И агрессивно веет одиночество
На тыщу вёрст, на бесконечность миль.
А где ж моя назначенная спутница?
В каком обличье Бог её прислал?
Молчит Земля и безучастно крутится,
И гложет душу серая тоска.
                28 января 2008 г.,
                г. Харьков




К ЮБИЛЕЮ Оли ЧЁРНОЙ
Ты доросла до двух пятёрок!
А сколько ж было их тогда
В твои цветущие года
В том ВУЗе, что и ныне дорог?!
Он нас поставил на крыло,
Добавил сил – парить без риска,
Как раньше Царское Село
Отцу Словесности Российской.
Была ты видной среди нас…
Какой была, такой осталась:
Твой светлый разум не угас,
И сила воли не сломалась.
А знания и мастерство
Ты юным с щедростью даруешь
И обаянием чаруешь,
Чтоб в душах воцарить родство.
Ах, Оля – милый человек!
Ну чем бы стал наш Пятый Русский
Без тысячи твоих опек?!
Рассыпался б по тропкам узким?
Распорошился бы? В туман
Ушёл Созвездьем Андромеды?!
А так – везде наши приметы:
Вот вам – юрист, вот – меломан,
Учитель, депутат народный,
Библиотекарь благородный,
Вот   журналист, вот – секретарь…, 
Все в сборе мы, как было встарь,
В те факультетские года,
Когда учили мы словесность,
Приобретая полновесность –
Опору жизни – навсегда.
… Мы – вместе!   Ты нас созвала!
Так пусть звенят бокалы братства
И тосты наши без лукавства
Над тихой пристанью стола!
А ты – будь счастлива с Мариной
И с теми, что ещё придут
В домашний тёплый твой приют
И назовут Бабусю милой.
Ты ведь достойна их любви…
Придёт и Тот! Колдуй, зови!!!
                14 февраля 2008 г.,
                г. Харьков







            «БЕРЕГИНЯ»*
                Любе ЧУБ-ЩЕРБАК
Ты из тех, кто в горящую избу…
Да из тех, что коня на скаку….
Ну а как ты растила харизму,
Берегиня? Какой опекун
Прививал состраданье малышке,
Культивировал ген доброты,
И какие читал тебе книжки,
Чтоб о людях заботилась ты?
Жизнь трудна, – ты её испытала
Ещё в детстве, в Донецком краю,
И невзгоды с лихвою впитала
В незакрытую душу свою.
Потому у тебя под присмотром
Мать без мужа, сиротский приют,
И не знающий радостей отрок,
Где родные бранятся и пьют.
Потому-то в житейскую ниву
Ты бросаешь добра семена,
Чтоб росла наша смена счастливой,
Чтоб из сумерек вышла страна.
…«Берегиня» сегодня – юница:
Ей пятнадцать, и жизнь впереди.
Пусть же радость прильнуть не боится
И к твоей, Люба, чуткой груди!
                30 сентября 2008 г.
     *Ассоциация женских организаций.






НОВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ОНЕГИНА
«Но поздно.Тихо спит Одесса»,   А. С. ПУШКИН
Уж поздно. Тихо спит Одесса;
И Николаев, и Херсон,
И Харьков видит третий сон…
Не спит лишь Львов. Какого беса
Жжёт предрассветные огни?!
Кому, зачем нужны они?!
Дозвольтэ, вин готуе свято,
Припомнив Круты, Конотоп…
Его завзятые ребята
Москве хотят заехать в лоб;
Швырнуть хотя б ей соль  на раны,
Чтоб их немного растравить,
Коль нету сил в верёвку свить
Или скрутить её в бараний…
А море Чёрное шумит,
Лаская русскую эскадру,
Волной окатывая карту,
Которую рвёт динамит
По навороченным границам…
Но это лишь во сне приснится,
А в явь не надо допускать
Любой раздрай, ядрёна мать!
И – ездить на курорт в Одессу,
Где русский в милости язык;
Не посягать на её прессу,
Решительно являя лик
Лишь человеческий народам,
Не потакать тому, кто продан,
Кому вдруг НАТО подавай,
Как новобрачным – каравай,
И козырь – карточным колодам…

Я меньше суток жил в Одессе –
Простой турист, не одессит.
Меж мной и матушкой  завеса
Незримых лет давно висит.
И хочется её порвать,
Куяльник разыскать под вечер.
И, как зажгутся в небе свечи,
Забраться в сонную кровать,
Чтоб дрязги подлых лет проспать.
                11, 12 июня 2008 г.,
                г. Харьков








              ПОЛТАВА
Ты – Пётр Великий, я – твоя Полтава.
Я тихо слёзы горькие глотала,
Боясь за сыновей, когда грозил нам швед.
Ты защитил меня и подарил букет
Отважных чувств. И плюнула Ивану
Я в тот же миг в лукавое лицо.
Он не был нам ни братом, ни отцом,
Ни благодетелем для бедного народа.
Не знали мы, ни матушка природа
Коварней типа, чем наш вурдалак.
Он продал Русь-украйну за пятак
Варяго-шведам, думая о славе,
О том, что русичей в прах раскромсает Карл
В одном бою, в одной ночной облаве.
Недаром ведь он жён у близких крал
(Для похоти одной – и гнал на плаху
Тех, кто корил его), но в судный день дал маху
И в панике удрал в туземные края.
С тех пор его отвергла Родина моя
И ждёт, как солнышка, славянского единства:
Шагов от Киева – Москве навстречу, Минску…
А мысль о НАТО чтоб, как муху, гнал,
За Русь сплочённую наполнив свой бокал.
                22 августа 2008 г.,
                г. Харьков



               ГЕН МОЛОДОСТИ
Старость придёт не за тем, чтоб пыхтеть:
  Опять у меня давление…
Если пыхтеть, не замедлит и смерть.
Так ставь же, дружок, на гения!
Он прочно в тебе от рожденья засел,
А ты его и не заметил –
Твой прадедок гены пустил в засев,
Да их разметелил ветер.
Воинственный ген покорил Карфаген,
Находчивый – Русь возвысил,
А ген – галицийский абориген
Плодит плесневелые мысли.
Он вякает: «Гэть звидсиля, москали,
Прямуйтэ в свою Московию!...»
(Как будто мало ему земли
Меж Львовом, Донецком, Ольвией).
Но есть ещё ген, что бежит по росе,
Груз лет загоняя в творчество…
Ты внемли ему – не дразни гусей:
Лепи из себя Высочество.
                3 – 5 ноября 2008 г.,
                г. Харьков

Уходит поезд мой в Россию,
А я гляжу печально вслед:
Меня как будто откусили
От той страны, какой уж нет.
От той родной, что разорвали
Агонизировать в кусках,
Чтоб на грохочущем вокзале
Меня замучила тоска.
Со дней тотального разора
Мне не за что купить билет,
Чтоб ехать к близким в дальний город.
А раньше мог    и на крыле…
Гудели мощные турбины,
Внизу – клубились облака,
Поля пестрели и долины,
И к небу дыбилась река.
И дальше встречные просторы
Манили – что там впереди?!
Но вдруг из ящика Пандоры
Попёрло: начали вредить
Нам новоявленные слуги.
В них алчность била через край.
Они всё предали разрухе
С девизом подлым: «Обирай!»
Дообирались, доделились…
Теперь уж НАТО каблуком
Свою оказывает милость.
Ты, современник, с ней знаком
По Югославии, Багдаду…
Зачем же лезть в кровавый блок,
Когда и дома нету ладу,
А новых фюреров   как блох?!


Уходит поезд в зарубежье, 
Кордон построила корысть,
Чтоб бескорыстным неизбежно
Его – взорвать, или – прогрызть!
    1 января 1999 г., 21 ноября 2008 г.,
                г. Харьков






И я гулял возле Рейхстага –
Прогуливался, но… не бра-а-л!
Над куполом не вешал флага,
  Ура-а! – победно не орал.
Топтал асфальт Унтер ден Линден
Брёл к Шпрее, втиснутой в гранит;
Следы войны на стенах видел, 
Их бюргер для детей хранит.
«Сороковые – роковые…»
Ах, сколько наших здесь солдат
Легло в годины штурмовые,
Чтоб прекратить агрессий ад!
А дома – голосили вдовы;
Сирот – с тех пор не сосчитать.
Одолевая быт кондовый,
Им слёзы выпало глотать
И напрягать пупы и спины,
Чтоб выползти из нищеты,
Порой в соху вместо скотины
Впрягаться, исходя в поты;
Стирать до жгучих ран мозоли,
Сдавать державе продналог…
Встречая-провожая зори,
Ты – много смог, он – много смог!
Всё вынесли мы, одолели,
Туристами в Берлин пришли.
И вот гуляем по аллее,
Где наши в штыковую шли.
С казахом рядом и грузином 
Любым, кто жил в СССР,
Где распрями нас не грузили
На почве наций. И пример
Мы подавали всем народам,
Как жить в согласии одном
И вместе, вопреки невзгодам,
Отстраивать единый дом,
Который ныне развалили
Для мародёрских грабежей
И миру старому явили
Хапуг, предателей, бомжей;
Путан, сирот, миллиардеров,
СПИД, наркоту, туберкулёз;
На обдирательстве – карьеру,
На диком рабстве – ливни слёз…
Да-а, мы гуляли по Берлину –
Лет тридцать семь тому назад!
Теперь всем миром гнут нам спину,
И бьют под дых, и бьют под зад…
                16 – 21 ноября 2008 г.,
                г. Харьков





     ЛАБАЗНАЯ РУСЬ
Возникла из праха Лабазная Русь,
Купцов, что клопов, наплодила.
Клопище кричит: «Вот на шею взберусь –
Попью твоей крови, Данила!»
Взобрался, напился… Как хряк, ожирел 
Теперь бы его – и на сало,
Но он до того одичал, озверел,
Что рявкнул: «А мне ещё мало!»
И всё подметает на страдном пути
В утробу – бездонную прорву…
Как липу, раздеть нас ему не претит
Единожды, да и повторно…
А мы его терпим, хотя и ворчим,
Горлянку заткнуть не рискуя.
И кто ж нас безволью такому учил,
Кто вымесил глину такую?!
Из нас налепили свистулек, горшков,
Огнём прокалили – и в лавку.
Продаст всё купчина и будет таков,
Хоть гавкай потом, хоть не гавкай…
Лабазная Русь угнетает наш дух,
И гонит на бойню стяжатель-пастух.
               13 ноября 2008 г., 13 января 2009 г.,
                г. Харьков






Стоит день и ночь напряжённо и жарко
В песках раскалённых ажурная арка.
Под нею паломники мутным потоком
Плывут к мифотворческим стенам Востока.
Им вера мозги измотала безбожно,
Иссохли их горла, скукожилась кожа,
Но всё ж, кто живым возвратится оттуда,
Невинно солжёт: «Я увидел там чудо…»
                22 января 2009 г.,
                г. Харьков

ТРЁХГЛАВЫЙ ЗМЕЙ НАД УКРАИНОЙ
Во мраке солнце Украины –
Парит над ней Трёхглавый Змей.
Его из туч не выбить клином:
Он всё коварней и наглей.
В руины превратил заводы
И в пепел – дивные поля;
Паскудит души год за годом
Древлян, радимичей, полян…
Уносит молодых в загранку –
Трухлявым памперсы менять…
Глаза разлепишь спозаранку –
Он тут как тут, ядрёна мать!
Всё мародёрит, каннибалит,
Без устали кровище пьёт, 
Он ею до пределов налит…
Ну, кто ж его с небес собьёт?!
Почил наш богатырь Илюша,
Ушёл Алёша на отбой.
Никула Селяниныч, слушай:
А не подняться ль нам с тобой?!
                10 января 2009 г.,
                г. Харьков






Укротив коня галоп неистовый,
Потушив пожар, чтоб длилась жизнь,
Баба пьёт стаканами ребристыми,
Яростно кляня капитализм.
                22 января 2009 г.,
                г. Харьков

                * * *
Я так устал шагать за веком, 
Он – на виду, а я – во мгле.
Вдали петух прокукарекал,
Чтоб вновь расшевелиться мне.
Клубится дым, туманный, серый,
Ломает тусклые лучи
Моих надежд и хрупкой веры:
  Раздал! А можно ль получить?!
Ушло вперёд младое племя –
Забыло напрочь старика.
А он вздохнул и… что-то лепит –
На миг, назначенный векам.
                30 октября 2008 г.,
                г. Харьков




«ПРИКОЛЫ ОТ НИКОЛЫ»



    ДАЛЬНИЕ ПРЕДКИ
Идёт Адам – в боку дыра:
Ребра нет у Адама;
Но нету худа без добра –
С Адамом рядом дама.
Крутые бёдра, грудь полна
(Путь без шипов и терний) –
Прекрасна Ева и скромна,
И, к счастью, нет соперниц.
Адам-красавец ей сродни
В наивной, кроткой силе.
Так бесконечно б длились дни,
Но рай – не без рептилий.
За ними ударяет Змей, –
То справа он, то слева:
– Вкусите, милые, скорей,
Вкусите-ка от древа.
Вкусили. Стыд вдруг обрели.
Лист фиговый сорвали,
Слегка прикрылись, обнялись
И дальше пошагали.
Кумекал недовольный Бог
И, от стыда сгорая,
Колеблясь, он, однако, смог
Их выдворить из рая
На землю грешную, туда,
Где свары есть и сечи,
И где без тяжкого труда
Себя не обеспечишь.
В какой-то день, в какой-то миг
Они дождались деток…
Мне говорят: один из них –
Мой самый дальний предок.
                21 декабря 1991 г.,
                г. Харьков





   ШУТКИ НАТОЩАК
Заведу себе козу.
Ну, а где же? На балконе?
На балконе только кони
Могут вольно жить в тазу.
Могут жить они в глазу
Беззаботно, шаловливо…
Ну, подумаешь ли – зуд
Вызывают жёсткой гривой,
Бьют хвостами по зрачку
И копытом – в роговицу…
Но зато я захочу
И на них поеду в Ниццу.
Кони снимутся в кино
И сюда вернутся – кони;
Въедут в дом через окно,
Прыгнут в тазик на балконе;
Будут, словно огурцы,
В ароматном плыть рассоле –
Кобылицы, жеребцы,
Не брыкаясь и не ссорясь.
Всё! Простите за бузу. –
Я вам пел от голодухи,
Недооценив козу,
Что живёт – в носу и в ухе
И жужжит там, как оса.
Я же, проявляя нежность,
Буду всласть её сосать,
Прославляя нэзалэжность.
           16, 18 сентября 1993 г.,
                г. Харьков





        ВЗРОСЛЕНИЕ
Вокруг лишь поле и яры,
Бугры и маленькие хаты,
Да в небе облак волохатый
И запредельные миры.
А я босой и беззащитный. –
Колючка в пятке и пока
Не снятся мне окорока
И борщ наваристый и сытный.
И рот не в силах произнесть
Призывности хорал крылатый,
И голуби над белой хатой
От господа даруют весть.
Живот побуркивает глухо, –
Он ведает одну лишь песнь:
Ребёнок чаще хочет есть,
Чем обветшалая старуха.
Но Бог рассудит нас двоих:
Свят-дух дороже антрекота.
Старуху мучает зевота;
Во мне уже восходит стих,
Во мне уже проснулась плоть…
В сей миг одно теперь спасенье –
Пойти дровишек наколоть,
Чтоб отогнать в ночи виденья.
Но вот плывёт сквозь дымку стан
И губы маком розовеют,
И размечталося устам
Алкать в порыве грозовея.
А над губой пушок возник. –
Неужто воцарилась юность
И мне украдкой улыбнулась?
Как зыбок мимолётный лик!
                17 ноября 1995 г.,
                г. Харьков



МОКРОЕ МЕСТО
Звенела над ухом
Какая-то гадость,
Но хлопнул я глухо,
И что же осталось?
      1 сентября 1998 г.,
                г. Харьков
Спрашивает вдруг лошица:
– Не пора ль нам спать ложиться?
– А куда?
– Да хоть на стол…
Ты же буйвол холостой.
Отвечает он лошице:
– Для начала съесть бы шницель,
Выпить красного вина,
Чтоб у нас была война.
На войне нужны герои,
Как в Арденнах, как у Трои
В битве страшной – до утра, –
Но без крови, без утрат.
– Только где достать тот шницель?!
– В ресторан слетай-ка птицей,
Прихвати там и портвейн,
Да побольше, – не робей!
Всё свершилось, всё готово:
Долго колобродил пир;
На него сам Казанова,
С куртизанкой, приходил.
А когда настало утро, –
Все свалились – кто куда;
И за ними златокудрый
Херувимчик наблюдал.
                16 января 2006 г.,
                г. Харьков




              ДРЕМОТА
Дремота моя, дремота,
Пожалей лежебоку грешного,
Перейди-ка быстрей на Федота –
Труженика прилежного.
Дай дела все закончить начатые, –
Перейди на Михайла, Якова,
Хоть на мышь, хоть на гуся лапчатого,
Лишь бы только Она не вякала.
                12 июня 2006 г.,
                г. Харьков





          КО ВСПЛЫТИЮ
Лежу на дне, пуская пузыри,
Когда заря над озером горит,
Когда светило, свесив в воду ноги,
Считает дней пустопорожних вздохи.
Забыл я всё: концерты в УКЦ*,
Клуб Визбора и пляж на Журавлёвке…
Лежу на дне, как крокодил в яйце,
Как камень, пришпандёренный к верёвке.
Никто меня не дёрнет и не пнёт,
Не упрекнёт в бездействии презренном…
Да кто я им – обаполок, пенёк?!
Зачем якшать себя со старым хреном?!
А если так,   пожалуй, лучше встать,
На берег всплыть – за синей птицей мчаться,
Шпынять апатию, сказания писать, 
Достукаться, добиться, домычаться!
И по-воловьи впрячься в борозду…
Придёт пора – зазолотится нива,
И колос путеводную звезду
Усом укажет, кланяясь учтиво.
              27 ноября 2006 г. – 21 июля 2007 г.,
                г. Харьков
                *Украинский культурный центр



       КУМА – ДОРОЖЕ
Ты сказала» Я тебя хочу!»,
А в ответ бульвар, залитый светом,
Вдруг приткнулся к сладкому плечу
И синицы запищали с веток.
Что тут сталось,   не вообразить:
У прохожих запылали лица,
Заскрипели в окнах жалюзи,
Проскакала с ржаньем кобылица;
Наклонился с неба Водолей,
Скорпион твой пульс клешнёй пощупал…
Ты взмолилась: «Милый, пожалей:
Свалится теперь и неба купол.
Защити меня от диких мук
И скорей накрой горячим телом!»
Я ж рванулся защищать куму –
Пристрастно, хмельно, осатанело.
                30 октября 2008 г.,
                г. Харьков




                Из Владимира СОСЮРЫ
Конь око шальное кроваво прищурил, –
Ударом трамвая хребет перебило…
Трамвай – на минуту… и вот укатил он
Трудиться, бесчувственный по натуре.
Кто слышал, как плачут, рыдают подвески,
когда колесо режет горло и ногу…
Так конь одинокий хрипеньем и плеском
Отчаянно звал лошадиного бога.
А в луже вишнёвой, густой от мороза
Тонули снежинки, – коню не мерещилось…
Конь плакал… и мёрзли, тряслись его слёзы…
Но вот рядом с ним оказалася женщина.
Стройна и встревожена, в форменном платье, –
помедлив немного, блеснула наганом:
в глаза, что слезились, – железо и пламень!..
А в небе снежинки качалися пьяно.
А в небе заря разлепила плакаты,
а мимо – поющая рота с вокзала…
Коня увезли…. Только видел, как жадно
Кровавую лужу собака лизала.
                Перевод 1985 г.,
                г. Харьков





                ИЗ ИГОРЯ МУРАТОВА:
1. О слово правды, что в душе еси
И в свет выходишь ты не закорюкой,
Будь добрым людям настоящим другом,
Пророком счастья, веяньем красы.
И если не судилось буруном, –
Хоть частью будь его: в коловороте
Под штормовым постройся полотном.
И каплей в море – только не в болоте.
                4 июля 1983 г.,
                г. Харьков




              2. ГЛОТОК ВОДЫ
Он, как Тантал, не избежавший мук,
Аж корчится, воды заслышав звук.
Речь родника или журчанье крана
Неисцелимую растравливает рану.
И что Тантал в потусторонней мгле?
В аду извечном этот на земле.
Досчитывать он счастлив был бы дни
В пустыне той, что адищу сродни,
Железный сок высасывать из фляжки,
В кровь губы искромсав от лютой жажды,
Как грех ужасный, крест его беды –
Один глоток концлагерной воды.
Пять дней его гестаповцы пытали,
Пять дней воды и капли не давали,
Чтоб за пароль, за смерть, – с кем дружен был,
Больную рану в горле рассушил.
И день шестой – то был граничный срок…
Не знали земляки его из Мены,
Что всё-таки он сделал свой глоток,
Один глоток – за пару слов измены.
                4 июля 1983 г.,
                г. Харьков





                ИЗ БОРИСА ОЛЕЙНИКА:
О, как мы ревностно клянём тиранов,
А им-то всё – как мёртвому баклага:
Лежат себе усохшими таранями
В повыцветших ракушках саркофагов.
Двадцатый век отважно и сурово
Былых богов разоблачил без лени,
Зато пред новоявленными – снова
Ползёт демократично на коленях.
А сфинксы, как всегда, скрывают тайны
В язвительном очертанье ртов…
И вообще: коль не было б рабов,
Неужто появились бы тираны?
                2 июля 1983 г.,
                г. Харьков
                МАТЬ
Подождите, поэты! Не надо, я требую…
Вышла мать на крыльцо, загляделася в небо.
Мать высокая очень, святы её мысли.
На плече гнётся радуга коромыслом.
Сквозь эфир ободряюще льются прогнозы.
Мать беззвучно глотает солёные слёзы.
Мать не очень-то верит научным обзорам:
Нет точнее, чем сердце, пока что прибора.
И тревога ей льдинкой на сердце ложится:
«Вдруг из космоса сын мой не возвратится?»
О, тогда он для хлопцев – извечною зорькою,
Будут пафосом песни и возгласы в сборниках!
Будет длинная проза, поэмы-лесины…
Никогда лишь не будет у матери сына.
Потому и идёт за село, на околицу,
И встаёт на колени, и небу всё молится.
Но не хмурьте бровей, не брюзжите осипло:
Мать ведь молится в небо…. За сокола-сына.
                24 июля 1983 г.,
                г. Харьков

















БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ…





I. “Я ничего не значу
          без любви…”



               ЗОЛОТО
Сяду сейчас и придумаю
Скромную мою и умную,
Добрую мою и славную
Женщину величавую.
Волосы у неё тучкою,
Очи большие, чистые,
Что никого не мучили,
Только лучились пристально.
Губы – рассвет малиновый –
Чуть приоткрыты, влажные.
Олей тебя, Мариною,
Леной зовут – неважно мне.
Дай-ка ладони нежные,
Слово скажи певучее,
Я обниму тебя бережно,
На всей планете лучшую.
Я затаю дыхание,
К ритму сердец прислушаюсь
И уловлю их давнее
Выстраданное радушие.
Это и есть то золото,
Что мы зовем гармонией.
Я о ней грежу смолоду,
Но не поймал, как и молнию.
                26 июня 1994 г.,
                г. Харьков



                ***
Луна зверёнышем игривым
Крадётся вечером под иву,
Где на зазнобу я смотрю
И о любви с ней говорю.
Вдвоём нас видят здесь мальчишки –
Озорники и шалунишки,
Старик вздыхает глубоко, –
Его-то юность – далеко.
А мы целуемся над яром,
Гонимые одним пожаром;
Горят глаза, поют сердца,
«Люблю» мы шепчем без конца.
Потом я в сердце к ней стучу,
Просить запретное хочу…
Она догадлива: в ответ
Мне говорит упрямо: «Нет!»
                4 апреля 1965 г.,
                г. Харьков



                ***
Ныне с Раею, а не с Валею
Я весь вечер танцую, шучу;
Осторожно её взяв за талию,
По широкому кругу лечу.
Как легко мы, как вольно кружимся,
Словно голуби в небе, – парим.
Дорогая, давай подружимся,
Погуляем, поговорим…
Мне ласкать тебя очень хочется,
Взять за плечи, прижать к груди…
Вот уж скоро и вечер закончится, –
И ты скажешь: «Домой проводи!»
Подойдём мы к уснувшему дому,
Где роскошный цветёт палисад,
Где пионов чарующий омут
И пути уже нету назад.
Месяц спрячется тихо за трубы,
Звёзды скроются в ветках берёз; –
Целовать я твои буду губы
И играть светлой прядью волос.
Ночь-услада, дыхание сада –
Всё сольётся в томительный миг;
Твоих сладостных губ помада
Будет также и на моих.
Ты прошепчешь: «Родной мой, милый,
Всходят зори, – пора домой…» –
Обниму тебя с новой силой: – Ты – моя!
– Ты – любимый мой!
                9 июня 1965 г.,
                г. Харьков





                ПИСЬМО
Вечер лёг, серебрясь порошею;
Тишина…
Я грущу без тебя, хорошая,
У окна.
Где ты, милая ласточка,
В этот миг?
Я пишу тебе ласковый,
Нежный стих.
Видно, ты шаг печатаешь
У витрин;
Входят парни в перчатках
В магазин.
Дышат запахом винным, –
Ты не злись,
По привычке к витринам
Повернись.
Да, сегодня хорошая
Стынь-зима!
Да, вокруг запорошены
Парк, дома…
Смена кончилась длинная, –
Ты идёшь.
Дорогая, единая,
Верю: ждёшь.
Растянулись мгновения, –
По рублю…
С каждым днём откровеннее
Я люблю.
                26 декабря 1966 г.,
                г. Кировоград





  ПОСЛАНИЕ ЛЮБИМОЙ
Есть весна, сирени сладость,
Солнце есть в зените неба…
Ну а где ты, сердца радость
И уже почти что – небыль?
Ты осталась как желанье
В городе моём хорошем; –
Мне – одни лишь ожиданья
В развесененной пороше!
Месяц серебрит округу,
Соловей выводит трели; –
Только ты, моя подруга,
Не выходишь на качели.
Я не жду тебя, как прежде,
На заветном перекрёстке;
Лишь осталися надежды,
Как росы на листьях блёстки.
Стали мне дороже лета
Писем ласковые строчки.
Словно ландышей букеты,
Радость мне они пророчат.
Я приеду, как багрянцем
Вспыхнет осень, сбросит листья,
Как дожди унылым танцем
Рябь холодных речек взбыстрят.
Взгляд надежды робкой бросишь,
Грусть в глазах прочтёшь былую, –
Ни о чём меня не спросишь
В нежной страсти поцелуя.
Помнишь, – дали на рассвете
Клятву мы друг другу свято? –
В испытании трёхлетнем
Не забудешь ты солдата?…
Лепестков круженье, вьюга,
И весна, и солнце в небе…
Где ты, милая подруга?
Слышишь ли души молебен?
                16 мая 1967 г.,
                г. Кировоград


            НОРОВИСТАЯ
Ты прошла и лукавым взглядом
Опрокинула все мечты.
Лучше бы оставалась рядом
Воплощеньем земной красоты.
Величавой такой походки
Я не видывал и во сне:
Как под парусом белым лодка
Проплыла на крутой волне.
Я влюблён, но ничуть не сломлен
Невнимательностью твоей;
Всё равно голубой весною
Заколдую изгиб бровей.
Всё равно озорной весною
Наяву ли, во сне, в бреду
Я тебя, золочёную хною,
Среди тысяч других найду.
И пускай ты метелью колкой
Встретишь нежность моей души, –
Я останусь всё тем же Колькой,
Чтоб с тобой ворковать и – жить.
                7 марта 1969 г.
                г. Харьков




   ТОМЛЕНИЕ ЧУВСТВ
Пленяет лето, как настой
Цветов, дурманящих сознанье;
И я, свободный, холостой,
Опять мечтаю о свиданье.
Встречались девушки, да те
Прошли, как ветерок с озоном,
А мне по нраву, чтоб со звоном
Открылась будущность мечте.
Я знаю: уж не в первый раз
В летящем тополином пухе
За мной следят прищуры глаз
Какой-то похотливой шлюхи.
Вот здесь умом и пораскинь:
Такие – не в моей привычке;
И сердце, полное тоски,
Совсем не к ветреной блудничке.
А где-то есть изгиб бровей
И сердце, полное лукавин;
И к биографии моей
Никак их не привлечь руками.
За этой – мне не гнаться вслед,
Не уговаривать на встречу,
Ведь всё равно же скажет нет,
А что я ей потом отвечу?!
В её сознанье – институт;
В мечте – блестящая карьера,
И хватит ей пяти минут –
Найти достойней кавалера.
Ничем не исчерпать мне грусть,
Не побороть и не измерить,
Но надо верить, надо верить:
За счастье скоро подерусь.
Кто виноват? Ведь я и сам
Отверг любовь девчонки юной
И в этом городе чугунном
Я всё же верю чудесам.
Пришёл домой опять один –
В своё казённое жилище,
Как будто в целом мире лишний;
А за окном – шаги, шаги…
                29, 30 июня 1969 г.,
                г. Харьков


   ЦВЕТОК НЕВЕСТЕ
Если идешь к невесте,
Нежностью чувств объят,
Вспомни – у перелеска
Ярко цветы горят.
Чтобы принять счастливо
Звезды из рук зари,
Милой цветок подари
Самый красивый.
                16 июня 1970 г.,
                г. Харьков











             ЗАВИСИМОСТЬ
Я ничего не значу без любви,
Без нежных чувств, без ласк и вдохновения.
Листок бумаги в клочья изорви,
Где рифмы есть, но нет стихотворения.
Всю ночь в траве пылают светляки,
Как пуль трассирующих строчки.
Я ничего не значу без любви,
Как светляки без непроглядной ночи.
Сокрыто имя и дела мои
В другом каком-то имени заветном.
Я ничего не значу без любви,
Как паруса без наполненья ветром.
                16 июня 1970 г.,
                г. Харьков
         ШУМЕЛ ПРИБОЙ
Взыграла в море грозная волна,
В скопленье туч запряталась луна;
И вспыхнул взгляд твой, робкий и тревожный,
Как яркий дрок, пьянящий, придорожный.
И я услышал вздохи валуна…
Ныряла в тучи полная луна.
Шумел прибой и гнулся кипарис,
И ты ресницы опустила вниз
И теребила шёлковый платок,
А я обнять тебя так и не смог, –
Пред хрупкостью твоею я раскис…
Шумел прибой и гнулся кипарис.
Вдруг исподлобья посмотрела ты –
В мерцанье глаз томилися мечты,
И чуть заметно вздрагивали плечи,
Как в ночь творенья вздрагивают свечи.
Ах, сколько в этом было красоты –
Шальная ночь – и трепетная ты!
А завтра снова встретимся с тобой,
И будет снова волны гнать прибой,
Но робость душ пойдёт уже на убыль,
И захмелеют слившиеся губы;
И мы познаем ласки и любовь.
И будет долго волны гнать прибой.
                10 июля 1998 г.,
                г. Харьков







        ВЕСЕННИЙ ЭТЮД
Отзвенели ручьи,
Успокоились, обзавелись жильём птицы.
Зеленым шёлком тянется к солнцу трава,
И ветерок теребит ее кудри.
Стоит запорошенный белым цветением абрикос.
Листочка на нём – пока ни одного,
А цветки так и тянутся к солнцу,
Подставляя ему свои нежные лепестки,
И улыбаются весне и птицам
И, кажется, поют.
Рядом девушка идет –
Каблучки стучат.
Глаз больших голубые лукавинки
Мой покой нарушили.
Плывет белая сумочка,
Стучат каблучки,
И – глаз голубые лукавинки…
Вот возьму и пойду за ней –
Пусть стучат каблучки.
У меня сердце стучит в ритм Весне
И поёт, и рвётся вдогонку.
Рядом – снежинки метелицы абрикосовой
Порхают, кружатся.
Впереди белая сумочка плывет.
Шагаю за ней, спешу,
Чтобы ветерок-озорник не опередил.
А каблучки всё стучат и стучат.
                24 апреля 1967 г.,
                г. Кировоград






           СВИДАНИЕ
Губ твоих горящих лепет,
Тела судорожный трепет,
Сердца перестук;
Страсти до полузабвенья,
Первое повиновенье
Неуменью рук.
Чуть застенчиво, несмело
Ты в глаза мои глядела
В парке над рекой.
Эти плечи, губы, щёки
И волос овсяных локон –
Сердцу не покой.
Не шепчитеся черешни –
Нет виновных здесь и грешных,
Нам ведь хорошо.
Мы спознались с этой новью,
Мы опьянены любовью,
Мы хотим ещё.
Где врождённая наивность,
Где же кроткая невинность,
Милая газель?
Не притворны слезы, всхлипы,
Лунно, сонно, пахнут липы,
Затихает трель.
– Дорогой, желанный, милый,
Родненький, незаменимый,
Будь всегда моим.
Серебрится месяц яркий,
В тихом полуночном парке
Обнявшись сидим.
Не расстаться, не проститься,
Юностью не насладиться
В восемнадцать лет.
В нескончаемых объятьях
Хочется кричать от счастья,…
Но грядёт рассвет.
                17 июня 1967 г.,
                г. Кировоград
                НА КАЧЕЛЯХ
Встаём на качели, летим на качелях, –
Деревья в глазах мельтешат;
Как звук  голосистой виолончели,
Варьирует ветер в ушах.
Такой непонятный – хохочет и плачет
Уже многозвучной струною гитары;
Твое серебристое легкое платье
Вздымает, как крылья, вздымает, как парус.
Лицо пламенеет в беспечном раскале,
И ты улетаешь, как лебедь за стаей.
Порывистый ветер тебя обласкает,
Но ты не исчезнешь, но ты не растаешь.
Нам сладко качаться в объятиях ночи, –
А расставаться и грустно, и жалко…
Ну что ж ты смеёшься в печальные очи?
И что ж ты куражишься, словно русалка?
                29 сентября1969 г.,
                г. Харьков



                ИНЕЙ
Мне всю ночь снились ливни синие,
Что-то душу томило, жгло,
А проснулся – деревья в инее,
В белом инее все село.
Тронул ветку – как пух лебяжий,
Сыплет иней в мои глаза.
Чудным утром ну кто не отважится
О любви своей рассказать?!
Мне так нравится утро зимнее…
Если воздух морозом сжат,
У любимой ресницы длинные
Белым инеем задрожат.
Вот идёт она в сказку дивную
Красотою своей блистать,
А мне кажутся чуть наивными
Озорные её уста.
Как с деревьев весенняя кипень,
Улетают мои года,
И пушится холодным инеем
Не обритая борода.
                17 ноября 1969 г.,
                с. Куреньки



              НА ПОСТУ
Я стерегу ночную тишь
И не позволю растревожить.
Быть может, ты сейчас не спишь,
А села прошлое итожить.
Я вглядываюсь в даль и высь,
Где светят звёзды в бесконечность.
Как будто между нами вечность. –
Услышь меня и отзовись.
Пройди в сиянии луны
Под сень белеющей березы,
Скажи, любимая, серьезно
Через молчанье тишины,
Через мельканье километров
Слова, что были под запретом.
Скажи, желанная: «Ты – мой,
Ты самый близкий и родной».
И крепче я свой автомат
Сожму после дневной работы,
Возьму тебя в свои заботы,
Чтоб ты могла спокойно спать.
                12 ноября 1966 г.,
                г. Ивано-Франковск
                ***
Я в мыслях шёл к тебе наверняка,
Я шёл к тебе, как в город завоёванный,
Но был пленён.







                ***
Небу совсем не больно,
Если его разрывами
Чёрные громы таранят. –
Хрупкая и шаловливая,
Милая, но неприступная
Меня равнодушием ранила.
                10 апреля 1972 г.,
                г. Харьков










          ПОСТИЖЕНЬЕ
Постиг я истину простую,
Любить по-новому учусь:
Люблю тебя и протестую
Против твоих увядших чувств.
                7 февраля 1974 г.,
                г. Харьков
              ПОСЛЕ РАЗЛУКИ
Отцветут деревья белою порошей,
Оттрезвонит лето звонкой канителью –
Я приеду осенью в город мой хороший,
Радуясь багрянцу, лиственной метели.
Ты придёшь с надеждой и улыбкой светлой,
Чтобы душу милому навсегда отдать. –
Будет ясный месяц проплывать над вербой. –
Я на старом месте буду ожидать.
Нежным поцелуем в ласковых объятьях
Мы росу терпенья с наших губ сопьём.
В мире есть влеченья к радостным зачатьям,
Для того на свете издавна живём.
Ты не будешь прежней, ты не будешь кроткой,
Глаз истосковавшихся ты не отведёшь;
Ты пришла своею гордою походкой,
А домой в обнимку с суженым уйдёшь.
И жалеть не будешь о невозвратимом –
Том, что сохраняла, как зеницу глаз,
А теперь решительно отдала любимому
Как одну из истинных девичьих прикрас.
Ветер схватит листья жёлтые в объятья,
Унесёт под клены, бросит на траву. –
Бережно, любимая, ты поправишь платье –
Что впервые с нами сталось наяву?
Всё понятно звёздам, осени и ветру;
Серебрится шёлком смятая трава…
Не кори ты, ветер, девушку за это –
Ни к чему ревнивые бренные слова.
Пусть звенят бокалы, пенясь резвой влагой,
Сладкой и хмельною, – с нею легче жить;
Пусть нам не изменят мудрость и отвага –
Вместе путь тернистый к счастью проложить.
                20 апреля 1967 г.,
                г. Кировоград
                ВСТРЕЧНАЯ
Между чёрных деревьев играет метелица,
И дорога искристою лентою стелется.
И в искусственном свете мелькают снежинки
(над людской суетою) – порхалки, кружилки.
Ну а ты и заметить меня не стараешься,
Лишь с опаской на шорохи шин озираешься.
А на шапку мою, как на шапку Эльбруса,
Серебристые звёзды спускаются густо.
И лицо у меня из пушистого грима. –
Нету сил промелькнуть незамеченным мимо.
Озадачь любопытством лукавое веко, –
Полюбуйся на снежного свет-человека.
Я покинул холодные, дикие горы,
За тобою приехал в заснеженный город.
Как ты часто мне снилась ночами, Принцесса!
– Ты смешной, а не снежный…
Повеса, повеса!…
                17 декабря 1969 г.,
                20 февраля 2005 г.,
                г. Харьков






      В ХМЕЛЬНУЮ НОЧЬ
Когда пронзительно цикады
Поют, – им внемлет тишина,
А вы идти в обнимку рады
В поля, сомлевшие от сна.
Хмельной, неодолимой силой
Влечёт вас к дремлющим стогам.
Она лепечет: «Милый, милый!…»,
Неотвратима, дорога.
Воркует, льнёт; на плечи руки
Кладёт, как огненный капкан…
Ах, что там звёзды, что там звуки! –
Ты – слеп и глух, и в доску пьян.
Тебя как молнией пронзает, –
И кровь уже гудит в висках…
Да разве мыслями ты занят,
Губами прикипев к соскам?!
Ты – весь клубок из дикой страсти,
Она – бушующий пожар.
И вы пока что не во власти
Понять: зачем вам сладкий дар.
Но вот угомонится пламя, –
Ты станешь голову ломать:
– Зачем на шею взял я камень?…
Прости, дружок, – юницу-мать!
           6 августа 1975 г. –  под Лубнами,
                4 марта 2005 г. –  г. Харьков



                ***
От твоей мечты, от моей ли
Терпкие цветы захмелели,
Сладкие цветы приувяли,
Вихри пронеслись над полями…
В сердце затаилась тревога,
Сердце убоялось разлуки, –
Увлекла не меня ли дорога,
И не ты ль протянула мне руки?
Небеса озарялись от счастья,
Целовались влюблённые дали…
Если б я был над горним во власти,
То и ангелы б здесь пролетали.
         10 июля 1998 г., 16 марта 2005 г.,
                г. Харьков
БЕЗОТВЕТНАЯ ЛЮБОВЬ
Там, у моря Белого
Ты меня ждала,
К небесам воздела
Руки – два крыла.
Ты хотела чайкой
Свидеться со мной,
Плакала отчаянно
Под метельный вой.
Ты меня ласкала
В мыслях. – Грешный жар.
Ты в меня вонзала
Мстительный кинжал.
Ты мне раны кутала
В чистые бинты.
С кем ты меня путала,
Любящая – ты?
Может, и достоин
Был я той любви,
Только мир так скроен:
Льдину не зови!
            8 сентября 2001 г.,
                г. Харьков
II. “Ах, этот май неповторимый”





            БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ…
Большой любви неведомо названье…
Где ей аналог, где ей параллель?
Я шёл к тебе на первое свиданье,
Когда уже рукой взмахнул апрель.
Он завещал нам радостные встречи
В тени аллей, обласканных луной;
И поцелуи в соловьиный вечер,
И чувств заветных ливень проливной.
Я шёл к тебе, и веря, и не веря,
Что сам Амур нас осенил крылом,
Не помышлял я о своей манере:
О новом грезить, помнить о былом.
Тот день, как миг, был ласковый и дивный;
Тот миг, как звук был, – тающий вдали…
Под треск небес нас полоскали ливни
И разносили пряности земли.
Пьянил любовью терпкий воздух мая,
Дурманила нахлынувшая страсть!..
Плыл чудный сон, и песня неземная
С высокой сферы в души нам лилась.
                26 января 2002 г.,
                г. Харьков



                ОЖИДАНИЕ
Тебя ожидали поникшие ветви каштана,
Кохана.
И дождь на асфальте горячем выплясывал пьяно,
Кохана.
Задумчивый парк надвигался благоуханно,
Кохана.
Весь город грустил, как влюбленное сердце титана,
Кохана.
А я про себя говорил: «Подожду, ещё рано»,
Кохана.
А я тебя чувствовал невыносимо, как жгучую рану,
Кохана.
Но без тебя проносились автобусы душные мимо,
И без тебя проносились троллейбусы мимо и мимо,
И было томительно и одиноко,
Моя ты любимая.
                28 июня 1972 г.,
                г. Харьков






                ***
Красная кровь от земли и от пота,
И от рябинового куста.
В двадцать пять лет я любил кого-то –
Лгать не позволят Её уста.
Красная кровь на губах, на ланитах,
Или румянец, – точнее сказать.
Были в ту пору мы чувствами слиты,
Счастье светилось у нас в глазах.
Красная кровь на душе закипела –
Без продолженья остался роман.
Годы осыпались колосом спелым...
Ветры бушуют, грохочут грома.
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков





                НЕВЕРНАЯ
Милая, когда мы с тобою встретились,
В солнце и ливнях купалась весна,
Каштаны о нежных рябинах бредили
Шёпотом кроны, дрожью листа.
Громы рассерженно ширкали молнией,
По мостовой щёлкал, прыгая, град;
Мы же с тобою крепко запомнили,
Как разомлевшая пахнет кора.
В дождь под надёжным шатром каштановым
Мы укрывалися, как в шалаше;
И тени сомнений, что станешь обманывать,
Не проносилось в блаженной душе.
В золоте света, в малиновом мареве
Шла ты, величественна и легка,
Счастьем лучились глаза твои карие,
Сладким румянцем горела щека.
Грудь волновалась дыханьем озоновым,
Как в полусне, я тебя обнимал.
– Он её любит, – подруги трезвонили. –
Он её в губы при всех целовал.
Милая, когда мы с тобою рассталися,
Ты растерялась: куда теперь плыть?!
В небе, как ворон, луна распласталася,
А у порога – сплошная полынь...
И не она ли твой ум заморочила,
Взвихрила чувства, сняла тормоза? –
Долго мелькали немилые прочие –
Сердце остыло, поблёкли глаза...
                9 ноября 1997 г.,
                г. Харьков



              ЛИСТОБОЙ
Расплескался золотом листобой.
Я иду по городу не с тобой.
Память пролистала вдруг дни
Те, где вместе были одни
Только осень да мы с тобой,
Парк, скамейка и листобой.
Мы зовём его октябрём...
Если нервы слегка шалят,
Листобой заменяет бром,
Листобой устремляет взгляд
В глубь души, где страстей накал,
Где устав вызревает мой.
Помнишь: тот меня обскакал,
В листопад загулял с тобой?
Но и с ним ты не сберегла
Рук и губ, и сердец огонь.
Видно, то не любовь была,
А всего лишь порыв благой.
С третьим ты заключила брак,
Но упорно идёт молва,
Что тебе он ни друг, ни враг,
А союз ваш – сплошная мгла.
Ты готовишь своих ребят,
Чтоб однажды предать отца;
Вновь тебе в листобой рябят
Обручальные два кольца.
Я хочу на тебя взглянуть,
Без упрёков, без лишних слов,
И раздельно продолжить путь
Наяву и в объятье снов.
В листобой я уйду с другой
Слушать в парке звучанье струн;
Расплескался в ветвях огонь –
Тёплый день золотит листву.
                3 ноября 1991 г.,
                г. Харьков






       СОЛОВЬИНЫЙ МАЙ
Ты был свидетель нашей встречи,
Соловушка; ты пел взахлёб,
А в небе зажигались свечи
И месяц тлел, как уголёк.
И полуночная прохлада
Повелевала: «Обнимай!
Лови летящую усладу,
Благословляй пьянящий май».
Ах, этот май неповторимый! –
С громами, ливнями, теплом…
Я был влюблённым и любимым,
И сердце музыкой жило.
И радость наполняла поры,
И не было пока тревог…
И я предположить не мог,
Что мой приятель – мой же ворог…
                27 июня 1998 г.,
                г. Харьков

        ОБРЕТЕНЬЕ
Четверть века – в разлуке.
С той поры, как ушла,
Не ловил милой руки,
Не касался чела.
Унесла губ кораллы,
Розы нежные щёк...
Мне в душевные раны
Жгучий ветер вошёл.
В роще птицы кричали
О крушенье любви,
Словно кто-то бичами
Бил двоих до крови.
Ни стыда, обиды...
Как я рвался сберечь
Нашей связи флюиды,
Предвкушение встреч!
И надеясь, и веря,
К пепелищу ходил...
Ветер пепел развеял, –
Я – остался один
С незаконченной песней,
Без приюта, огня...
В переулках окрестных
Кто-то звал уж меня.
                15 марта 1998 г.,
                г. Харьков








           ПРЕДПОЧТЕНИЕ
Ты, которую я любил,
Взяла меня да и бросила,
А приглянулся тебе – Крокодил,
Зелёный и стоеросовый.
Был он высок и   в плечах, Что Госпром*,
И мускулист отчаянно…
Не знаю, как ты его потом
Да и на чём качала;
Как ты его баюкала всласть,
Зельем каким поила,
И сколько он смог у тебя украсть
Слов «ненаглядный», «милый»…
Какой Чёрный Кот вас разъединил, 
Я тоже о том не ведаю,
Но стал для тебя он и «скот», и «дебил»,
А ты ему – «сущей ведьмою».
Ах, ты ль не мечтала в зените парить?!
Да вот – заскользила по днищу
И вспомнила вдруг, что мудрец говорил:
  Добра от добра не ищут.
И горько завыла, но локти кусать –
Недостижимое в жизни дело.
Живёшь и жужжишь, как в стакане оса,
Судьбу проклиная осатанело.
Ты, которую я любил,
Лукавой была невестой.
И что ж, как мужик, я тебя не лупил?!
Авось бы и жили вместе!...
                13 ноября 1997 г., 17 августа 2008 г.,
                г. Харьков
*Дом Государственной промышленности в столице Слобожанщины.
III. “Ищу тебя”


                ***
Тебя здесь не было, но ты со мной была!
Телесным образом, палящей страстью жгла.
И тень души твоей над ложем проплывала,
И опускалась вниз, и негой овевала.
Твой взор пленительный, неповторимый лик
Мне в сердце упоительно проник
И вызвал в нём глубинное волненье
И струн невидимых божественное пенье.
И сладость губ, что я вообразил,
Вдруг вызвала увеличенье сил,
И я возник решительным, крылатым,
Как над землёй неукротимый атом.
Ах, как бы сохранить мне этот дух,
Который с явью и мечтой в ладу?!
                7 августа 2000 г.,
                г. Харьков




                ВДВОЁМ
На пажити грешной явлюсь я цветком белоснежным...
Проскачут мустанги, промчится шальная орда,
И огненный смерч унесётся к просторам безбрежным,
Спалив твои сёла и поглотив города.
Развеется пепел – и вновь затрезвонят цикады.
Мелодией этой я был ещё в детстве пленён
И слушал её до рассветной зари языкатой,
Когда засыпает на сонном листке папильон.
Не надо отчаянья, горьких рыданий и всхлипов. –
Приди ко мне в степь и фиалкой поодаль взойди. –
Мы будем стремиться друг к другу желаньем великим,
А что ещё нужно, когда у нас всё впереди?!
                10 мая 1995 г.,
                г. Харьков







                ***
Люблю в потоках электричества
Ловить изгибы милых рук,
Люблю с тобой в политехническом
Расцеловаться на ветру.
Разлукам тайно шлю проклятия;
Люблю твоей натуры ширь,
Люблю тебя в своих объятиях
До бессознания душить.
Люблю твои сплошные шалости
И очень женственную стать.
Но как тебя хоть по случайности,
Хоть на секундочку узнать?
                2 февраля 1974 г.,
                г. Харьков




                ТУМАН
Туман, туман. Какою странною
Берёзка кажется в туман;
Как будто пар завис над ванною,
А в ней прекрасной девы стан.
Сюда войти невольно хочется,
Коснуться чудных лепестков...
Плывёт туман, и тихо рощица
Уходит из объятья снов.
                28 ноября 1991 г.,
                г. Харьков






      В ПОИСКАХ ЛЮБИМОЙ
Остановись, замри! Тебя я годы
Настойчиво, мучительно искал:
Объездил стройки все и все заводы,
И корабли, застывшие у скал.
Я за тобой под землю опускался,
Вбегал в вагон, топтал в степи пырей.
Возможно, ты с другими целовалась –
И я бросался в мыслях на парней.
Я ревновал тебя к янтарным росам,
Когда ты бегала босая на лугу;
А ветрам, заплетавшим русы косы,
Я лишь завидовать по-доброму смогу.
На Алеутах, в тропиках, под Лимой
Ищу тебя…. Дай, путник, прикурить
И помоги мне отыскать любимую. –
Я буду век тебя благодарить…
Ни в дальних сёлах я её не видел,
Ни в белом буйстве харьковских аллей.
Ну, где ты, юности невозвратимой идол,
Неужто нет тебя на всей земле?
                20 декабря 1974 г.,
                г. Харьков
                ***
У августа – медовый колорит:
Луна червонным золотом горит,
И звёзды, что предельно далеки,
Зовут к себе, как в поле васильки.
Сорвать бы их и заплести венок –
Душа желает праздника любимой
И ищет чудодейственный бинокль –
Глядеть, чтоб счастье не промчалось мимо.
                16 августа 1995 г.,
                г. Харьков





        ПОСТИЖЕНЬЕ
Постиг я истину простую,
Любить по-новому учусь:
Люблю тебя и протестую
Против твоих увядших чувств.
                7 февраля 1974 г.,
                г. Харьков





                ***
Я сполохов листвы не погашу,
Не буду звать прихода декабрей.
Пускай дождей не умолкает шум,
Пускай вода разливом у дверей.
Я обойти её не захочу. –
Прыжок – и там! – величествен, красив. –
Доверюсь силе выстраданных чувств,
А если опоздаю, то прости.
Я сделал всё; я не пошёл в обход.
Так помоги мне раны залечить.
Да-да, смешон…. Выходит – Дон Кихот;
Выходит: даром я ломал мечи.
Ну, что ж… Я не жалею…. Пусть метёт;
Пускай срывает ветер жёлтый лист.
Цветение? Оно ещё придет:
Я совестью перед собою чист.
                28 сентября 1978 г.,
                г. Харьков




          МИР НА ДВОИХ
Мы собирали землянику
В пронизанном жарой лесу.
Пить захотим, – к ручью приникнем,
Попросишь, – на руках несу.
Мы отдыхали на поляне
В хмельном, ромашковом стогу.
Я целовал тебя, румяней
До этого не зная губ
И забывая всё на свете
В магических сетях твоих.
Мы радовались, словно дети,
И мир делили на двоих.
Без лишних слов, – какие речи?! –
Мы шли домой – рука в руке. –
На плечи опускался вечер,
Светились звёзды в кузовке.
                18 марта 1984 г.,
                г. Харьков


   ДИВНЫЙ ПРИЗРАК
Две розы на твоей груди
И роза на устах.
Ты говорила: "Погоди,
Я пред тобой чиста".
И ослепительной, как лунь,
Предстала в тот же миг
И повелела: "Поцелуй!"–
И я к устам приник.
И свет померк, и звук замолк,
Когда на шее мне
Замкнула ты живой замок
Двух сильных рук в огне.
И выдохнула: "Мой родной!..
Ты мне судьбой сужён:
С тобой хоть в озеро на дно,
Хоть к чёрту на рожон".
И ветер волосы рванул,
Завихрил и завыл.
Что с нами было – не пойму,
Не ведаю, забыл.
Лишь дивный призрак второпях
Идёт сквозь сон и явь.
В каких неведомых краях
Ты, молодость моя?
                19 марта 1984 г.,
                г. Харьков



         ПЕРВЫЙ СНЕГ
Деревья ещё не разделись:
Осенне вокруг, хорошо.
На что-то напрасно надеясь,
К ним снег на свиданье пришёл.
Он лёг им на хрупкие плечи,
Рябину до краски смутил.
– Ответит ли? Чёт или нечет?
Рябина сказала: "Уйди!"
И липкие, хладные ласки
Отвергла пыланием щёк
И словом неласковым "аспид"
Его отчитала ещё.
Всерьёз возмутилась округа,
И зароптала трава:
– Не надо незваного друга;
– Не рано ль качает права?
Тот снег приходил на разведку.
Он молод был, весел и смел,
Но тёплые крыши и ветки
Его превратили в капель.
                31 октября 1991 г.,
                г. Харьков



         НЕЖНОСТЬ
Как солнечны твои глаза!
Как ласкова улыбка!
Мне хочется тебя назвать
И ласточкой, и рыбкой…
И гладить россыпи волос,
И запах кожи нюхать,
Мечтая, чтобы всё сбылось;
И щекотать за ухом,
И дуть на локон у виска…
Не будь неумолимой,
А то ведь мутная тоска
Прогонит счастье мимо.
                14 января 1997 г.,
                г. Харьков
                ***
Касаться персей огненной рукой,
Лаская слух, скользить по зрелым бёдрам,
Шальные чувства изливать рекой
И к сладкой цели пробиваться твёрдо.
Расцеловать прекрасные глаза,
Пьянеть в истоме, истязая губы,
Познать полузабвенье и азарт
И всё равно, любимая, в долгу быть.
                23 октября 1998 г.,
                г. Харьков






      ГАРМОНИКА
Когда поёт гармоника,
Светла моя душа,
Как вздох берёзки тоненькой,
Как шёпот камыша.
Гармоника-смутьяночка,
Люблю твои басы
И пляски на поляночке
Девчоночки-красы.
Встаёт уж зорька ранняя,
А ты ещё поёшь.
Как сладостно свидание,
Как милостива рожь
Примятая, росистая...
Как радостен восток!
Гармошечка басистая,
Люблю твой голосок.
               11 января 1997 г.,
                г. Харьков
                МЕТЕЛЬ
По мотивам повести А. ПУШКИНА
Мелодия романса Г. СВИРИДОВА
Люблю тебя, а ты – меня,
Любовь сердец сильней огня;
Но только вот отец и мать
Нам не велят союз создать.
Я не богат, не знаменит,
Но я душой тебе открыт;
Во всём уважу я тебя,
До гробовой доски любя.
Метёт метель, кружится снег. –
Толкнул тебя я на побег
И сам спешу к церквушке той,
Где встречусь со своей мечтой.
Кругом поля белым белы,
Передо мной – завесы мглы;
Нигде не вспыхнет свет в окне,
Не озарит дорогу мне.
Ты ждёшь меня у алтаря,
Но я в снегах блуждаю зря;
Гоню коня, секу коня, –
Он не к тебе везёт меня.
Кружится снег, метёт метель…
Я не достиг, – чего хотел.
С другим стоишь ты под венцом
Мертва душой, бледна лицом.
Пусть будет так. – В тоске, в бреду
Я на войну с полком уйду,
Сложу я голову в бою. –
Помянешь ли любовь мою?




Метёт метель, кружится снег.
Зачем он был, ночной побег?
Пускай бы в ночь метель мела,
А ты с зарёй меня б ждала.
                Июль 2000 г.,
                г. Харьков








          ПРОБУЖДЕНИЕ
Из рыхлых мартовских снегов
Душа подснежником восходит,
Стремится к солнышку бегом,
Тепла желает и мелодий.
А меж деревьев – пересвист
Пичужек, воспаривших к свету;
А в каждой почке дремлет лист,
Истосковавшийся по лету.
Душа стряхнёт остатки сна,
Захочет радостью упиться.
А что подарит ей весна?
Журавку? Ласточку? Синицу?
Хочу возвышенной любви –
Она приснилась мне однажды
И сердце увенчала жаждой,
Чтоб и печалью отравить.
Ну а печаль моя светла:
Не омрачит того, кто дорог.
Хоть путь к возлюбленной и долог,
Пройду его, сгорев дотла.
                9 февраля 1998 г.,
                г. Харьков
                ВАСИЛЬКИ
Васильки, васильки у полей золотистых по краю,
Где селенье моё под ветрами и солнцем лежит,
Я вас в сердце давно в негасимый венок собираю
Или нежно кладу на невидимых лет стеллажи.
Васильки заплетали ровесницы в чистые косы,
Васильки у друзей отражались в счастливых глазах,
Когда в страдные дни уходили мы к дальним покосам
И несли к ним сердец и ступней обнажённых азарт.
Аромат васильков источало пшеничное поле,
Их головки  клонились к моим запылённым ногам,
И звенела в ушах от полуденных встреч до отбоя
Двух кузнечиков трель, что катилась от копен к стогам.
Васильки, васильки, вы дрожали при виде косилок;
И терял я покой, когда люди терзали красу,
Но спасти божий дар не всегда находил в себе силы
И за это устраивал чувствам своим самосуд.
Вдоль славянских полей Василисы идут с Василями,
И от светлых удач их стремленья пока далеки,
Но всесильно сквозит аромат васильков над полями,
И согласье сердец им пророчат мои васильки.
                11 октября 1997 г.,
                г. Харьков














                ЛОКОН
У Кощея на горе высокой
В золотом сияющем дворце
За семью замками спрятан локон
В кованном, расписанном ларце.
Как найти тернистую дорогу?
Как скрутить всех, кто туда пришёл,
Чтоб подставить мне не только ногу,
Но и изничтожить в порошок?
Волку и Лисе пошлю услады –
Пусть подскажут действенный обман:
Как мне выкрасть локон милой лады –
Мой незаменимый талисман.
Только лишь возьму его в ладоши, –
Явится мечтательным очам
Девица желанная, хорошая,
О которой грезил по ночам.
Обниму её.… А ну-ка, Серый,
Унеси нас в непроглядный лес!
Я в любовь счастливую поверю,
Как в одно из сказочных чудес.
                18 февраля 2000 г.,
                г. Харьков

IV. Китежанка






                ТАНЕ
Где шалфей цветёт и мята,
Где не шелохнётся воздух, –
Дышит поле ароматом
К звёздам.
Где шмели поют и пчёлы, –
В сказочном венке и лентах
Бродит по полю девчонка –
Лето.
Подойду и на колени
Средь цветов душистых стану.
Как зовут тебя? Елена?
Анна?
Не гордись, ресницы свесив,
И не исчезай, как аист. –
Я ведь лучший летний месяц –
Август.
Я искал тебя и мучил
Сердце в выдуманных тайнах. –
И явилась ты, как лучик,
Таня.
Станут мне теперь ветрищи
И морозы нипочём. –
Верю: ведь не поленишься
Быть лучом.
                10 марта 1984 г.,
                г. Харьков
         СЕМЕЙНЫЙ УЮТ
Колосилась нива при дороге,
Жаворонки пели в вышине,
Словно бы нашёптывали боги:
«Целоваться нужно при луне…»
Целоваться можно где-то в поле,
На реке, в сиреневом саду,
Но не при народе, а тем более –
У детей курносых на виду.
Обними любимую и нежно
Поцелуй, да не гляди в глаза.
В поцелуе обретёшь надежду, –
От любви не побежишь назад.
Чтоб любить, не надо ведь искусства,
В институты шляться ни к чему.
Как любить – подсказывает чувство…
Я и раньше доверял ему.
Я несу домой кефир и булки –
Ждут жена, дочурки, наш очаг.
Я в семейном греюсь закоулке,
Как подсолнух в солнечных лучах.
                25 марта 1992 г.,
                г. Харьков



       КИТЕЖАНКА
Знаю я: тебе не жарко
Было в озере на дне,
Молодая Китежанка,
Что во сне явилась мне.
Тихо вышла по песочку
Сквозь осоку, сквозь камыш
Хохломских супругов дочка... –
Мне в объятья – и дрожишь.
А в лесу вокруг волнушки,
И черника, и цветы,
И стучат, как колотушки,
Дятлы бойко с высоты.
И на солнечной поляне
Гномы в красных колпаках
С синеглазками гуляют,
Обнимая за бока.
Берендей сидит под ёлкой,
Слушая, как Лель поёт,
И из лыковой кошёлки
Ловко клюкву в рот кладёт.
В сосняке скрипит избушка
На куриной, на ноге,
И ученый кот послушно
Служит бабушке Яге.
В чистом небе, словно в сказке,
Лихо подобрав живот,
Змей Горыныч без опаски
Догоняет самолет.
Вдруг качнулася полянка.
Что такое? На простор
Нас выносит с китежанкой
Шитый золотом ковёр.
Путь – на юг, в далекий Харьков. –
Китежанка ожила.
Я тебя целую жарко,
Милая моя жена.
Впереди летят Вакула,
Маргарита, Вельзевул...
Волынянка обманула –
Северянку умыкнул.
                15 мая 1994 г.,
                г. Харьков


                ***
Из жарких недр ты вышла и ко мне
Явилась в полыхающем огне,
А я не смог усилить свой костёр;
Я не обучен был законам гор.
Остался я бесстрастным степняком,
Застигнутым духовным столбняком.
И вот живу, ни плача, ни смеясь;
Карабкаюсь к лучу сквозь хворь и грязь.
                29 июня 1998 г.,
                г. Харьков













             ОБЕРЕГИ
А мы не спим после соблазна, –
Костёр наш только что потух;
Волшебной музыкой органа
Слова твои ласкают слух.
В минуты тишины и неги
Боготворим мы этот шанс,
Когда часы, как обереги,
Над нами молятся за нас.
                6 августа 1993 г.,
                г. Харьков


            ОТЛУЧКА
Мир прекрасен, юн и вечен,
Даже если ум и сердце
От разлуки изнывают.
Мир прекрасен, даже если
Увяданием отмечен
Поздней осени печальной.
За бескрайними полями,
За далёкими лесами,
За широкой Волгой-речкой
Думы тихо обитают.
Мир прекрасен, потому что
Он наполнен и озвучен
Пламенной моей любовью,
Лучезарною мечтою
И тоской унылой, жгучей.
Золотое солнце в небе
Не проглянет, не пробьётся
Сквозь громаду серой мути.
Не пылать костром весёлым
Облетевшим листьям клёна,
Не блистать траве зелёной...
Но и всё же мир прекрасен,
Светел, чист и песней залит,
Потому что за Окою,
За далёкой Волгой-речкой
Друг мой нежный,
Друг сердечный,
Друг мой лучший обитает.
Мир прекрасен, потому что
Торжествует вновь и вновь
Над разлукой, над ненастьем,
Над случившимся несчастьем
Дружба наша и любовь.
                5 ноября 1978 г.,
                г. Харьков
                УПРЁКИ
А ты всё пилишь, пилишь, пилишь,
Как будто нам дано пройти
По-новому и старт и финиш
И рай увидеть впереди.
А смысл увещеваний тот же:
Есть жёны, у кого мужья
Приносят денежек побольше
И птицу лупят из ружья.
И строят за городом дачи,
Имеют множество работ,
И потому их жёны даже
Не знают слова «огород».
Они блаженствуют, как в масле
Домашний сыр. Их жизнь – Эдем.
У них улыбки не погасли,
А руки, как у юных дев.
Вот если б я стихи забросил,
То смог бы многое успеть:
И умыкнуть с дарами осень,
И в «импорт» доченек одеть.
И на себя бы взял обузу
Выкручивать, сушить бельё,
Проворно шинковать капусту,
Безропотно варить бульон,
До блеска выдраить жилище
И комплименты говорить,
Тогда бы ты смогла лет тыщу
Меня за всё боготворить.
Ну а пока весомость слова
Ищу я, отметая хлам,
Ты вновь пилить меня готова –
Не притупляется пила.
                12 февраля 1994 г.,
                г. Харьков




  УСЛОВИЕ ЛЮБВИ
Ты говорила мне не раз,
Что я невыносим,
Что у меня белёсый глаз
И нос, как апельсин;
Что у меня квадратный торс
И зад в два кулака,
Да и умом я не дорос
До Ваньки-дурака.
Но если я вдруг захочу, –
Ты говорила мне, –
И гвоздь в два счёта вколочу,
И расцвету в огне;
И руки золотом блеснут
Мастеровито вдруг,
И для тебя создам уют
После больших разрух.
И ты смогла б меня любить,
Как пашню вороньё,
Когда б я захотел убить
Всё, что во мне – моё.
                12 февраля 1994 г.,
                г. Харьков



             РАЗМОЛВКА
Вы знаете: мне очень одиноко,
Хоть на диване рядом – Тишина.
Струится свет из полуночных окон
И психика моя напряжена.
Я места не могу найти коленям,
Приюта нет скучающим рукам.
Спит Тишина под стенкой, как полено,
Совсем чужая – раз и на века.
К плечу дотронусь, – зашипит и фыркнет,
Прильну ногой, – оскалится, как черт;
Сопит сердито в полутьме сопыркой,
И мимо нас согласие течёт.
Я вспоминаю призабытых женщин,
Что видели желанного во мне,
В чужих огнях как будто не горевших
И не согретых на моём огне.
Но не вернуть того, что за туманом,
Как не обнять актрису из кино.
Былое улыбается гурманам,
А для меня золой занесено.
С постели встану, загляну на кухню,
Из чайника воды в бокал налью
И буду пить, и нежность, словно муху,
В бокале том навечно утоплю.
                29 апреля 1994 г.,
                г. Харьков





             СУМЕЙ ПОНЯТЬ
Мне хочется тебя поцеловать,
Обнять, и приголубить, и утешиться.
Как сладостно, как мило ворковать
Под лампой несгораемого месяца.
Лежать в траве и слушать звон цикад,
И кудри теребить твои шелковые,
Шептать слова признаний невпопад
В полубреду мальчишкой очарованным.
Мне хочется, чтоб ты могла понять,
Чем я живу, к чему мои стремления,
И почему враги в меня палят
Из всех стволов до белого каления;
И чтоб со мной сквозь тернии ты шла
Плечом к плечу, желанная и нежная,
Пред совестью своею не грешна,
Хоть перед богом, может быть, и грешная.
Мы сможем искупить свои грехи;
Любя друг друга, мы ещё исправимся:
Я напишу волшебные стихи,
Исполненные благостного таинства.
И ты меня за них не упрекнёшь,
Не обзовёшь треплом или писакою.
Корить поэта – это ведь грабёж
Перед словесной беспросветной дракою.
                4 марта 1996 г.,
                г. Харьков





                ПОДАРКИ
Приоскольский край – моя отчизна, –
Украины васильковый край...
Ты меня не мучай укоризной –
Ценные подарки выбирай.
Ты их, дорогая, заслужила
Верностью и сладостью речей;
И тебе ж цыганка ворожила,
Что утонешь в шёлке и парче.
Выбирай серёжки и браслеты,
Кольца, клипсы и любой парфум;
Выбирай французское колье ты, –
Всё, что наговаривает ум:
Импортную стенку и кастрюли,
"Хохлому", утюг и бигуди...
Всё, что твои ножки не обули б,
Выбери и в сумку поклади.
Выбирай изысканное платье,
Шубу из бобра, из барана...
Всё куплю тебе, – пускай заплатит
За труды свершённые страна.
                12 октября 1997 г.,
                г. Харьков











                ***
Сяду ангелом на карниз
Рядом с сизыми голубями –
Гляну вверх, гляну кротко вниз:
Не хватает, любовь, тебя мне.
Ноги голые опущу
Над черёмухой, над сиренью…
Отчего же я так грущу,
Когда мир покорён цветеньем?
Это молодость, отзвеня,
Упорхнула, взмахнула ручкой. –
Вот и дедушкою меня
Называет сестрицы внучка.
А душе бы любить, любить
На виду у рябин, у терний…
Серебрится надежды нить
От рассветов до предвечерий.
                16 мая 2001 г.,
                г. Харьков


                ЖЁНЫ ПОЭТОВ
А жёны, как правило, душат поэтов,
Пускай и не так, как Рубцова;
Но всё же от гнева их стонет планета,
Мычит над кормушкой корова.
От их недовольства ломаются ветки
Деревьев ранимого парка,
Бледнеют атлеты, кукожатся детки,
Немеют Женева и Харьков.
От их тирании метаются реки,
Меняя в беспамятстве русла;
От скрипа зубов их забуду навеки,
Что я от рождения русский.
Но тут мне прошепчут тюлень и улитка:
– Забрось ты перо и бумагу!
Заброшу, – и скрипом заплачет калитка,
Жалея поэта-беднягу.
                12 октября 2003 г.,
                г. Харьков



                ***
Осень, давай расцелуемся, –
Не на кого уповать:
По опустевшей улице
Листьев несётся рать.
Как сухари, заскорузли
Чувства моей Зурны.
Лучше б они в капусте
Спрятались, – обнажены.
Я бы пошёл на грядочку, –
Крикнул: «Эй, выходи!» –
И целовал по порядочку
Ягоды на груди.
Грядка вздохнула, съёжилась:
– Ты опоздал слегка, –
Сладкой любви мороженое
Плавится на облаках.
                29 сент., 27 окт. 2003 г.,
                г. Харьков














       БЛАГОВЕРНАЯ
Вся в иголках, вся в когтях…
Кто это? Она, родная!
Посмотрю – пронижет страх,
Прикоснусь – и зарыдаю.
Жалом вертится язык,
Молнией сверкают очи,
Пахнет всплесками грозы,
Громом пахнет…, но – не очень!
Нужен сущий пустячок,
Чтоб её утихомирить:
Гвоздь забить, согнуть крючок,
Марафет создать в квартире.
А ещё диван не мять,
Не плести стихи и прозу…
Вот тогда она уж – роза!
Вся в шипах… ядрёна мать!
                27 июля 2007 г.,
                г. Харьков

                ***
Я от слова «милый» не устал –
Я его давно уже не слышу,
Позабыв, как пылкие уста
Губы жгут пожаром спелых вишен.
Холодна подруга будних лет –
Ледяною овевает стужей.
Для неё мечтающий поэт
Пьяницы отчаянного хуже.
Что за проза – ласку покупать
Стуком молотка, визжаньем дрели?!
Сон придёт, и если сладко спать, 
Явится любовь. И –  обогреет!
                3 августа 2007 г.,
                г. Харьков



























V. “И остался образ её милый”



                ЛЕТО
На изломе лета, на исходе
Сенокосной, вишневой поры
Вдоль и поперёк лесок исходишь...
Оживут под вечер комары.
Лес богат душистой земляникой,
Лес напоен запахом цветов;
И сверкают солнечные блики
Меж деревьев и между кустов.
Что мне комары, коль на опушке
Голосисто пеночка поёт
И резвятся бабочки-подружки,
Совершая тихий перелёт
От цветка к цветку, от ветки к ветке.
А в низинах выпала роса;
И стихи доверчивой брюнетке
Сочинял я разве же не сам?
А она венок себе сплетала,
Целовала в хмельные глаза;
И о чём в тот сладкий миг шептала,
Уж не вспомнить и не рассказать.
И остался образ её милый
В нежном фото, в неизбывном сне:
Вот она с охапкой белых лилий,
Проходя, улыбку дарит  мне...
Что мне комары, когда покоем
Наполняются и тело и душа,
И домой идёшь пшеничным полем,
Где колосья на ветру шуршат?

На изломе лета, на исходе
Золотого солнечного дня
К нам вторая молодость приходит,
Полная творящего огня.
                19 января 1983 г.,
                г. Харьков












      ВОСПОМИНАНИЕ
Ты помнишь – тихие кварталы
Встречали алую зарю?
За смех грудной и губы алы,
За всё тебя благодарю.
Промчались дни, сердца остыли.
Но почему приходят сны?
В тех сновидениях не ты ли
Напоминанием весны?
И явь порой – сплошная рана,
Которую не залечить.
Не потому ли из тумана
Твой нежный голос вновь звучит?
За далью лет и расстояний
Ты помнишь ли ещё меня,
Без торжества, без покаяний
Ушедшее в душе храня?
                Март 1982 г.,
                г. Харьков

              РАЗНОЛЕТЬЕ
Ты смотришь на меня игриво
Прищуром глаз, бесстыдством губ,
Хоть осень мне посеребрила
И выщипала буйный чуб,
А лоб прорезали морщины;
И все суровее мой лик.
Я к слову зрелости "мужчина"
В разгаре августа привык.
И отвечать на зов апреля
Уже преступно и грешно. –
Пускай тебя июнь согреет…
Ну, как – согласна? Хорошо?
                27 сентября 1991 г.,
                г. Харьков







                В МЕТРО
Через рукав нежнейшее тепло
От этой девушки ко мне упрямо шло.
Я даже на неё не мог взглянуть –
Улыбкой проложить к общенью путь.
Всё потому, что супротив меня
Стоял Кадык, усами шевеля.
Его в метро дразнить я не хотел,
Чтоб он мослами не затарахтел.
У мимолётной встречи есть ли смысл?
Узнаешь цену, вот тогда дерись.
                9, 10 мая 1992 г.,
                г. Харьков

                НЕЗНАКОМКА
Вот эта женщина прекрасна и мила,
И хоть я с ней пока не познакомился,
Она меня уже с ума свела,
Как запах трав за городской околицей.
Я суть души её не распознал,
Но уловил глубокое и тайное,
Как синий дым, туманное мечтание,
Открытое внимательным глазам.
Я каждый день теперь чего-то жду,
Которое ведь никогда не сбудется,
И робко улыбаюсь, как дождю
Весенняя разбуженная улица.
                12 декабря 1993 г.,
                г. Харьков








        МЕЧТА И ЯВЬ
У липы листья по весне,
Как нежные ладони.
Под ними в предрассветном сне
От ласки млеют кони.
Вот скоро зашуршит заря
Воробышком по стрехе,
И я, судьбу благодаря,
К любимой буду ехать.
Не знаю, где её страна
И в чем её призванье,
Но мне привиделась она
В сиреневом тумане.
Волос каштановых шелка
Лицо ей обрамляли,
Браслеты на её руках,
Как радуги сияли.
И платье лёгкое колен
Едва-едва касалось,
Мёд губ и глаз небесных плен
Мне сказкою казались.
Открытость ног и гибкий стан
Меня подогревали...
И вот теперь, в пути устав,
Найду её едва ли.
Да и какой резон искать
Мечту в туманном свете?
Не лучше ли жену ласкать,
Когда уснули дети?
                7 сентября 1993 г.,
                г. Харьков





            СЧАСТЛИВОЕ ВРЕМЯ
Любил и боялся, что вдруг потеряю,
Любил и не верил в удачный исход.
Казалось: за рыбкой волшебной ныряю,
А рыбка уходит в глубины невзгод.
Не знал, как рождалась желанная нежность,
Как ласка плескалась, слагались слова.
Но пела весна и смеялась безгрешно,
И счастьем кружилась моя голова.
А ты средь сиреней и яблонь цветущих
Жила воплощеньем прекрасной мечты,
И не было в мире создания лучше,
Чем милая – ты, ненаглядная – ты.
И эта пора возносилась высоткой,
Которой по пояс любой Эверест;
А мир был из света и музыки соткан
На вёрсты вокруг, на полжизни окрест.
То время меня озаряет и ныне
И чувствам поблёкнуть никак не даёт:
Что было кипучим, – уже не остынет,
Что иволгой пело, то гнёздышко вьёт.
                5 апреля 2002 г.,
                г. Харьков



              ВИКТОРИЯ
С твоим ровесником не спорю я,
Но ты рискни побыть со мной,
Моя прелестная Виктория,
Цветок волшебный, неземной.
Ладони дай твои нежнейшие. –
Таких я сроду не ласкал,
Моя негаданная женщина,
Моя осенняя тоска.
Гляжу в глаза твои небесные,
Улыбки затаённо жду,
Сравнимой с утренними песнями,
Открытой солнцу и дождю.
Мне губ твоих прикосновение
Готово душу всколыхнуть,
Взнести на крыльях вдохновения
Или в нирвану окунуть.
И потому я весь в стремлении
Влачиться за тобой во след,
Как это могут делать гении
И не умеет твой сосед.
                9 февраля 1994 г.,
                г. Харьков
       НЕУГАСИМАЯ ЛЮБОВЬ
Какой мне смысл стареть, коль к вечеру
Придет нечаянно любовь?
Зачем умом, тоской отмеченным,
Открещиваться от оков
Горячих чувств, как хмель нагрянувших,
Спрессованных в сплошную страсть?
Зачем мне быть во всём порядочным
И робким, как в пруду карась?
Горят уста – я поцелую их,
В ознобе плечи – обниму,
Последний будто бы пирую миг,
Как бы последний миг живу.
Произнесу слова призывные:
– Любимая, иди за мной!
Тщета надежд, – как волны зыбкие;
Неугасима лишь любовь.
                21 января 1995 г.,
                г. Харьков



         ЛУННАЯ НОЧЬ
Сияет месяц над домами, –
Хоть распечатывай конверт; –
И золотыми галунами
Ложится мне на плечи свет
И в струнах-проводах искрится,
И тихо навевает грусть,
И вспоминаются вдруг лица,
Которым я в любви клянусь
В далекой юности беспечной,
Где дедушка живой и мать,
Где не оплавленные свечи
Не кличут близких отпевать.
Ах, что же я взбрехнул для рифмы?
Ведь я любил всего одну,
Которая любовь на рифы
Вела, чтобы пустить ко дну,
Чтобы душа моя собакой
Скулила, обессилев ждать
Хозяина; он пал в атаке,
Замешкавшись курок нажать.
Стремится лунная дорога,
Стучат чеканно каблуки.
Мне надо бы дойти до бога,
Хоть он и не подаст руки.
Дойти и искренно признаться:
В чем был и не был виноват.
Дохнуло запахом акаций –
И закружилась голова.
                6 мая 1995 г.,
                г. Харьков





          ЛИК ЛЮБВИ
Печальный лик был у любви.
Цвела черёмуха у дома,
И заливались соловьи
Тоской душевного излома.
Струила запахи сирень –
И белопенна, и кровава;
И угнетал дыханье день
Неистребимою отравой.
И обволакивала темь
Боготворимые просторы,
И гиблых мыслей повитель
Давил мне горло.
Но, вздохи худших дней поправ
И чары вёсен,
Возвысил я свой гордый нрав:
Авось, прорвёмся!
                5 июля 1998 г.,
                г. Харьков





           ***
Гвоздики по лужам
Рассыпает дождь.
Если я Вам нужен,
Загляните в ночь,
Где я безутешен,
Где томится станс,
Там я тих и нежен –
Нежностью для Вас.
              4 июля 1998 г.,
                г. Харьков






    НЕЧАЯННОЕ СЧАСТЬЕ
Я стал богатым в одночасье –
Я в золоте листвы тону.
Меня нечаянное счастье
Манит в кленовую страну,
Где лес ещё наполнен светом,
Теплом прощания богат,
Звуча одическим куплетом
Моим языческим богам.
Душа открыта для соблазнов,
И молодость ещё при мне,
И кажется, что светлый праздник
Пребудет вечно на земле.
И я, как в юности, желанен
Девчонке, что с ума сошла.
Я жгу листву и сам желаю
Сгореть в ней песнями дотла.
                13 ноября 1993 г.,
                г. Харьков







                ***
От тебя сияние небесное
Овевает всё, чем я дышу.
Ты явилась милая, любезная…
Я такую смолоду ищу.
Ты сидишь с плечами обнажёнными
В озаренье внутренним огнём,
А вокруг жизнь просто обожжённая, –
Мы её объедем, обогнём.
Что я ни скажу, тебе всё нравится;
Что ни скажешь ты, боготворю.
Ты, моя прелестная красавица,
Заменила солнце и зарю.
Мне тебя рукой коснуться хочется,
А душою я уже прильнул.
Ах, любовь – непознанная лётчица,
Не умчись, снежинками кольнув.
                7 августа 2001 г.
                г. Харьков

      ПРИТЧА О ВОРОБЬЕ
Жил за окошком средь ветвей
Необычайный воробей.
Он чистить пёрышки любил,
Любил он чистить клюв,
И между воробьих-людмил
Желанен был и люб.
Он был ещё не сед, не лыс…
Средь вёсен, лет и зим
Он щеголял в кругу ларис
И был неотразим.
Была у воробья жена
На дереве другом.
Он с ней чирикать не желал
И позабыл свой дом.
К чужой он птице приставал,
Дарил пшено к тому ж,
Когда за червяком летал
Её законный муж.
Он этой горы обещал,
Другой – заморский пляж,
А третьей – дорогих духов,
Помад на макияж.
Не знали больших здесь обид
И злейшего врага
В особенности воробьи,
Носящие рога.
Прелюбодействовал он всласть
И день, и год и два;
Но вот по скверу разнеслась
Колючая молва.
Уже общественность двора
Ведёт такую речь:
– Злодея надо покарать
И выходки пресечь.
Он – интриган и лицемер,
Развратник он и плут;
Заслуживает высших мер,
По меньшей мере, – кнут.
Решеньем не был плут сражён;
О нём он и не знал,
Ведь у одной из чьих-то жён
В ту ночь заночевал.
А утром впору б и уснуть,
Но горло жгло огнём. –
Влетел он в чан воды хлебнуть,
Да и остался в нём.
И вот забытая семья
Хоронит воробья.
Чернеют перья у жены,
Чернеет пух детей;
И смотрят вслед, удивлены,
Любовницы с ветвей.
Уже печальный бугорок
Сплошной травой порос.
Над ним гуляет ветерок,
На нём – охапки роз.
Заботою окружена
Могилка воробья:
Цветы несёт сюда жена
И вся его семья.
Но не найти нам среди роз
Букетов воробьих…
И здесь рождается вопрос:
А кто он был для них?
                11, 20 июля 1983 г.,
                г. Харьков




ЗАКЛИНАНИЕ ЧЬЕЙ-ТО ЖЕНЫ
Не пей, не пей, – козлёнком станешь;
Не пей помногу, милый мой, –
В зелёном сне, в сплошном тумане
Трясти ты будешь бородой.
Не пей, не пей, – приснятся черти,
Посадят на сковороду;
И хоть я защищать приду,
Но не спасти тебя от смерти.
Не пей, не пей. Не засти света! –
Я только лишь тогда живу,
Когда нужна тебе и детям…
Не пей, а то пропьёшь жену!
                27 августа 1983 г.,
                г. Харьков





               КОД ЛЮБВИ
Код любви заложен в лепестках
Незабудки, флокса и левкоя…
Ароматом летний день пропах
В царстве разомлевшего покоя.
Каждой клеткой чувствую тебя,
Ласки шаловливые приемлю.
Мы дружны, как пара голубят,
Взором осеняющая землю.
В многотрудный быт погружены,
Мы готовы к испытаньям стужей,
Верностью хранимые – жены,
И заботой – любящего мужа.
                7 января 2004 г.,
                г. Харьков

             ИМЕНА ЛЮБВИ
Имя твоё – в алых всплесках зари,
Имя моё – в синих росах рассвета…
Солнце восходит, в зените горит, 
Дарит нам лето.
Дарит и нежности крепкий настой,
Знойные ласки,
Чувства пронизывая новизной,
Свежестью – насквозь.
Я полюбил тебя, ладушка, всласть,
Самозабвенно…
Рук твоих, губ твоих, слов твоих власть,
Замкнутость плена…
Я размечтался с тобою дойти
Хоть на край света,
Райские птицы чтоб по пути
Пели нам с веток.
Чтоб окружал нас незлобивый мир
Творчества, вальса…
Чтобы звучаньем свирели и лир
Мир утверждался.
Имя твоё – на скрижалях небес,
Имя моё – с ним повенчано слито.
Внемлет родник им, и поле, и лес,
И росчерк огненный метеорита…
                6 августа 2008 г.,
                г. Харьков







ЛЮБОВЬ И СКВОЗНЯК
В студенческом общежитии влюблённый, остановившись около комнаты своей подруги, хочет открыть дверь. А тут и она – лбом ко лбу – на порог.
  О, горе! Сколько раз можно говорить – не приходи больше?! Разлюбила я тебя.
  Но я и не думал заходить,   отвечает тот обиженно. – Просто шёл мимо, а ты открыла дверь. Сквозняком меня и засосало.
                6 декабря 1979 г., г. Харьков





      БЕРЕГ ЛЮБВИ
Море моё отхлынуло
Сил набираться – вдаль.
Солнце явилось стылое,
Тусклое, хоть рыдай.
Где это было, с кем это? –
Двое и дикий пляж.
Волны плескались с лепетом,
Слизывая макияж.
Чистая, обнажённая –
Сладкий мой мармелад –
Шла ко мне, заворожённая.
Я ль тебе был не рад?!
Всплески загар окатывали
Видимо, неспроста:
Я целовал агатовые
Очи и пил уста.
Сказочным сердце полнилось,
Душу палила страсть.
Мне на всю жизнь запомнился
Хлынувший ливень ласк.
Вздрагивали над берегом
Чайки и облака;
Гладила что-то бережно
Жаждущая рука.
Глазоньки были сомкнуты,
Волосы – на песке;
Разум купался в омуте,
Жилка дрожала в виске.
Года мои сухопутные –
Это тайфун в степи…
Прошлого нити распутывая,
Двигайся – не оступись.
31 марта 2001 г., 14 августа 2008 г.,
                г. Харьков








              И ТЫ ПРИШЛА…
                Из Владимира СОСЮРЫ
И ты пришла. Я ждал тебя так долго.
Мою любовь я, как звезду берёг,
Хотя в душе была, как ночь, тревога
И на часы я посмотреть не мог.
Ночь уходила, за окном синело.
Не мог поднять я своего чела.
Какая страсть в душе моей кипела!
Я ждал тебя, а ты так и не шла.
И день настал. Шумела жизнь широко.
Хотел тебя я встретить очень зло,
И были на устах слова упрёка…
А ты пришла – и сердце расцвело.
И нет уже в душе моей тревоги.
Со мною ты. Настал желанный час.
О, локоны любимой недотроги
И тишина задумчивая глаз!
                12 января 1974 г.,
                г. Харьков





          НЕ ПОГАСНИ МАРЕВОМ…
                Из Владимира СОСЮРЫ
Не погасни маревом, не развейся сном,
облачком приветливым за моим окном.
Не замолкни песней, что молюсь я ей,
не завянь гвоздикой на груди моей.
Садом солнцерадостным, как любимый край,
ты цвети, желанная, и не отцветай.
Музыкою огненной лейся в жилы мне,
чтобы пелось весело, и жилось – вдвойне,
чтобы в сердце нашем пламень не погас,
чтоб потомки звёздные не забыли нас.
                12 января 1974 г.,
                г. Харьков











                ВКРАТЦЕ О СЕБЕ

Родился я 17 декабря 1946 года на Харьковщине – в селе Куреньки бывшего Ольховатского, а теперь Велико-Бурлукского района, граничащего в наших местах с Волоконовским и Валуйским районами Белгородской области России. Председатель сельсовета, бывший фронтовик, тогда сказал моему отцу: «Запишем твоего Кольку первым январём следующего года, чтоб раньше времени – вдруг случится – на войну не загремел…».
В первых познаниях окружающего послевоенного мира пролетели мои дошкольные годы. А в 1954-м началось бесконечное шествие за разноликими знаниями. Прежде всего, в начальную Озернянскую школу. Потом в восьмилетнюю Рубленскую. А в 1962 году (когда в течение трёх последующих лет одновременно получал в Харьковском ГПТУ №11 специальность наладчика токарных автоматов и полуавтоматов) – в средние школы рабочей молодёжи №48 и №7.
Производственную практику в течение всего профессионального обучения я проходил на ХТЗ. Сюда же в 1965 году и направили меня работать автоматчиком четвёртого разряда. Отсюда в сентябре 1966-го проводили служить (рядовым, командиром отделения) в ряды Вооружённых Сил СССР. Здесь же в январе 1969 года предложили занять свободное место резьбошлифовщика. Работал на инструментальном производстве, сотрудничал с заводской газетой «Темп». Осенью её редактор сказал мне: «Первого декабря в ХГУ открывается подготовительное отделение по типу рабфаков для передовых производственников, имеющих стаж, а потом с нового учебного года – и отделение журналистики. Завод даст тебе рекомендацию».Сказано – сделано. Однако желаемую специальность в университете так и не ввели, поэтому «полпреду рабочего класса» пришлось заканчивать отделение русского языка и литературы. Параллельно – и факультет общественных профессий по профилю «журналистика», а также сотрудничать с областными газетами. В 1975 году меня распределили не в один из органов печати, как я просил, а в Валковскую среднюю школу – учить детей украинцев русской словесности, чем я и занимался в течение одного года, пока ни уважили просьбу ХТЗ отпустить меня работать корреспондентом «Темпа».Более трёх лет длились газетные университеты, которые в 1979 году увенчались моим вступлением в Союз журналистов СССР, в
то время – авторитетную и влиятельную профессиональную организацию. В этом же году я сделал новый жизненный вираж и оказался на педагогической ниве в учебном цехе завода. Заведовал в нём районным кабинетом профориентации (который был своеобразным центром методической и воспитательной работы), учил старшеклассников слесарному делу и основам литературного творчества, возглавлял учебную часть – целых девятнадцать лет, пока «школьный завод» ни оказался на грани закрытия. Но тут прозвучал звонок из заводоуправления с приглашением занять должность ответственного секретаря в редакции «Темпа». Не без весомых причин поколебавшись месяц, в начале 1999 года я возвратился в эту газету, где отработал ещё около восьми лет, постоянно выступая на её страницах с проблемно-аналитическими материалами. В этот период некоторое время я возглавлял пресс-службу Генерального директора, поддерживая связь завода с внешним миром.
В годы моей учёбы в ГПТУ было принято Дню рождения союзного государства посвящать разные полезные дела. «Давайте напишем стихи!» – предложил кто-то из однокурсников накануне праздника в многолюдной комнате нашего общежития. Семь или восемь шестнадцатилетних мальчишек склонились тогда над чистыми листами бумаги, но благая затея увенчалась положительным результатом только у меня.
С той поры прошло более сорока лет, которые отмечены для меня постоянными занятиями литературным и журналистским творчеством, участием в работе литературных студий, семинаров; в фестивалях, концертах и вечерах; в литературных встречах и диспутах; в организаторской и педагогической работе на ниве художественного слова. Так что литература для меня – это главное увлечение, праздник и одновременно тяжёлый кропотливый труд, ставший образом и смыслом всей моей жизни, моего духовного существования.

                Николай КУПИН.





                СОДЕРЖАНИЕ

ОГОНЬ И РАССУДОК 3
Со временем беседует простор 3
МОЕМУ  ХАРЬКОВУ 4
Хорош Кавказ, да наш Эсхар не хуже 6
КОРВАЛАН 7
ЖАЖДА ЖИЗНИ 8
У ФИНИША 8
ПОДВИГ 9
Научи меня, Родина, смелым быть и решительным 9
НЕПОВТОРИМОСТЬ 10
СВЯТОЕ И ГРЕШНОЕ 11
ТРУДНИК 11
ЦЕЛЕБНЫЙ ЯД 12
КОШАЧЬЯ ЛОГИКА 13
ВОЗДУШНЫЕ АКРОБАТЫ 14
ЗАКЛИНАНИЕ ЖЕНЫ 15
СИРОТСТВО 15
ОЧЕРЕДЬ ЗА МОЛОКОМ 16
КАННИБАЛАМ ХХ ВЕКА 17
НИКОЛАЙ ОСТРОВСКИЙ 18
ПРАЗДНИКИ 19
МАЯТНИК 19
БЕЗДОМНЫЙ СТЕЙТС 20
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ 22
ОЖИДАНИЕ ЧИСТОТЫ 22
ТРУДОЛЮБИЕ 23
ОГОНЬ И РАССУДОК 24
ХАРАКТЕР 25
НЕДОСТАТКИ 25
СПЛОШНОЙ ТУМАН 27
Колосс на глиняных ногах 28
СПОР У КОЛЫБЕЛИ 28
КАЛЕРКАНДА 29
РАЗДОРОЖЬЕ 29
ЗВЕНЬЯ 30
КОЛДОВСТВО 31
ОКЛЯКЫШ 32
ХОДЬБА ВСЛЕПУЮ 32
ЭТО – РЫНОК? 33
ЗАСТОЙНОЕ ВРЕМЯ 34
СВЕТ В ПУТИ 35
БАЗАР 36
ОБМАН 36
НИЩИЙ 37
РАБСТВО 37
БРАКОНЬЕР 37
СРЕДСТВО ОТ КОМАРОВ 38
Что было рано на заре 39
ТЁЩА 39
ПУТЬ НА ГОЛГОФУ 40
МОЯ ГОЛГОФА 41
НЕИЗДАННЫЙ ПОЭТ 42
БЕЛАЯ ВОРОНА 42
ХОЛОДА 43
ЛЮБОВЬ К ВРАГУ 44
К БЕРЕГУ СЧАСТЬЯ 45
ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР 46
ХРАМ НА БОЛОТЕ 46
ДВУЕДИНСТВО 47
НЕЗАМЕНИМОЕ 48
БЕГ ВРЕМЕНИ 49
ССЫЛКА В ГОРЫ 50
МОТЫЛЁК 50
В ПЛЕНУ 51
МЕДВЕДЬ 52
МИМИКРИЯ 53
ЗЕМНОЙ ПУТЬ 53
КРЫЛЬЯ 54
КУДРЯВАЯ ГОЛОВА 54
Я – раб средь жизненных коллизий 55
Лебединая шея судьбы 55
АПРЕЛЬ 56
ЧЁРНАЯ ПОЛОСА 56
НЕДУХОВНАЯ ПИЩА 57
ГРОЗА У МОРЯ 58
Я живу на Родине, которую 58
ДАВНО ТОШНИЛО… 59
РЯДОМ С ЗАВИСТНИКОМ 60
ЗАРОБИТЧАНАМ НА КРОВИ 61
ЛОГИКА СМУТЫ 61
НОЧНОЕ НЕБО 62
ОСЕННИЕ ПРЕЛЕСТИ 63
Осенний ветер злобно рвёт листву… 64
ОДИНОЧЕСТВО 65
К ЮБИЛЕЮ Оли ЧЁРНОЙ 65
«БЕРЕГИНЯ» 67
НОВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ОНЕГИНА 68
ПОЛТАВА 69
ГЕН МОЛОДОСТИ 70
Уходит поезд мой в Россию 71
И я гулял возле Рейхстага 72
ЛАБАЗНАЯ РУСЬ 73
Стоит день и ночь напряжённо и жарко 74
ТРЁХГЛАВЫЙ ЗМЕЙ НАД УКРАИНОЙ 75
Укротив коня галоп неистовый 75
Я так устал шагать за веком 76
«ПРИКОЛЫ ОТ НИКОЛЫ» 76
ДАЛЬНИЕ ПРЕДКИ 76
ШУТКИ НАТОЩАК 77
ВЗРОСЛЕНИЕ 78
МОКРОЕ МЕСТО 79
Спрашивает вдруг лошица 80
ДРЕМОТА 80
КО ВСПЛЫТИЮ 81
КУМА – ДОРОЖЕ 82
Из Владимира СОСЮРЫ 82
Конь око шальное кроваво прищурил 82
ИЗ ИГОРЯ МУРАТОВА: 83
1. О слово правды, что в душе еси 83
2. ГЛОТОК ВОДЫ 83
ИЗ БОРИСА ОЛЕЙНИКА: 84
О, как мы ревностно клянём тиранов 84
МАТЬ 85


БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ… 86
I. “Я ничего не значу без любви…” 86
ЗОЛОТО 86
Луна зверёнышем игривым 87
Ныне с Раею, а не с Валею 87
ПИСЬМО 88
ПОСЛАНИЕ ЛЮБИМОЙ 89
НОРОВИСТАЯ 91
ТОМЛЕНИЕ ЧУВСТВ 91
ЦВЕТОК НЕВЕСТЕ 93
ЗАВИСИМОСТЬ 93
ШУМЕЛ ПРИБОЙ 94
ВЕСЕННИЙ ЭТЮД 95
СВИДАНИЕ 96
НА КАЧЕЛЯХ 97
ИНЕЙ 97
НА ПОСТУ 98
Я в мыслях шёл к тебе наверняка 99
Небу совсем не больно 99
ПОСТИЖЕНЬЕ 99
ПОСЛЕ РАЗЛУКИ 100
ВСТРЕЧНАЯ 101
В ХМЕЛЬНУЮ НОЧЬ 101
От твоей мечты, от моей ли 102
БЕЗОТВЕТНАЯ ЛЮБОВЬ 103
II. “Ах, этот май неповторимый” 104
БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ… 104
ОЖИДАНИЕ 105
Красная кровь от земли и от пота 105
НЕВЕРНАЯ 106
ЛИСТОБОЙ 107
СОЛОВЬИНЫЙ МАЙ 108
ОБРЕТЕНЬЕ 109
ПРЕДПОЧТЕНИЕ 110
III. “Ищу тебя” 111
Тебя здесь не было, но ты со мной была! 111
ВДВОЁМ 111
Люблю в потоках электричества 112
ТУМАН 112
В ПОИСКАХ ЛЮБИМОЙ 113
У августа – медовый колорит 114
ПОСТИЖЕНЬЕ 114
Я сполохов листвы не погашу 114
МИР НА ДВОИХ 115
ДИВНЫЙ ПРИЗРАК 116
ПЕРВЫЙ СНЕГ 116
НЕЖНОСТЬ 117
Касаться персей огненной рукой 118
ГАРМОНИКА 118
МЕТЕЛЬ 119
ПРОБУЖДЕНИЕ 120
ВАСИЛЬКИ 121
ЛОКОН 122
IV. Китежанка 123
ТАНЕ 123
СЕМЕЙНЫЙ УЮТ 124
КИТЕЖАНКА 124
Из жарких недр ты вышла и ко мне 126
ОБЕРЕГИ 126
ОТЛУЧКА 127
УПРЁКИ 128
УСЛОВИЕ ЛЮБВИ 129
РАЗМОЛВКА 129
СУМЕЙ ПОНЯТЬ 130
ПОДАРКИ 131
Сяду ангелом на карниз 132
ЖЁНЫ ПОЭТОВ 133
Осень, давай расцелуемся 133
БЛАГОВЕРНАЯ 134
Я от слова «милый» не устал 135
V. “И остался образ её милый” 136
ЛЕТО 136
ВОСПОМИНАНИЕ 137
РАЗНОЛЕТЬЕ 138
В МЕТРО 138
НЕЗНАКОМКА 139
МЕЧТА И ЯВЬ 139
СЧАСТЛИВОЕ ВРЕМЯ 140
ВИКТОРИЯ 141
НЕУГАСИМАЯ ЛЮБОВЬ 142
ЛУННАЯ НОЧЬ 142
ЛИК ЛЮБВИ 143
Гвоздики по лужам 144
НЕЧАЯННОЕ СЧАСТЬЕ 144
От тебя сияние небесное 145
ПРИТЧА О ВОРОБЬЕ 146
ЗАКЛИНАНИЕ ЧЬЕЙ-ТО ЖЕНЫ 148
КОД ЛЮБВИ 148
ИМЕНА ЛЮБВИ 149
ЛЮБОВЬ И СКВОЗНЯК 150
БЕРЕГ ЛЮБВИ 150
И ТЫ ПРИШЛА… 151
НЕ ПОГАСНИ МАРЕВОМ… 152
ВКРАТЦЕ О СЕБЕ 153
СОДЕРЖАНИЕ 155




Литературно-художественное издание
КУПИН Николай Иосифович
МИР НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ БЕЗ ЛЮБВИ…
Стихи печатаются в авторской редакции
Фото S+S+s – Я.ру Ин-т и Марины Купиной
Компьютерные набор, предварительная верстка
и оформление обложки М. Н. Купиной
Сдано в набор                Подписано к печати
Формат                Бумага офсетная, печать на ризографе
Гарнитура Book Antiqua              Усл. печ. л.        Усл. – изд. л.
Тираж 300 экз.
Издательство «Кросроуд»
г. Харьков
2009, –  с.160


ISBN
                ББК