Суровый мой, прекрасный мой, бессмертный!
За тыщу лет, за тыщу вёрст в снегах,
как бы в садах в цвету в дыму рассветном
стоит он, рыжий ус зажав в губах, -
как одинокий страж, закрывши грудью
селенье, что ни живо ни мертво,
а за спиной полощутся хоругви
«Отечество», «Искусство», «Рождество».
По кочкам смёрзшимся, по чернобылью,
очнувшись ото сна, ступила я –
шагнула я к нему, и стала пылью
громада городского бытия.
Видно его, смёрзшиеся кочки, громаду, распадающуюся пылью...,а вас не могу рассмотреть. Как будто всё проходит сквозь вас - и на читателя, как поезд братьев Люмьер. И хотя уклоняешься, но понимаешь, что не раздавило,только тогда видение рассеивается и видно того, кто говорит...
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.