***

Я заблудилась, темно, зябко, страшно,
Не в полдень, не в закат, а страшной ночью.
Брела по полю и сминала кашку,
И стало ясно, бог здесь не поможет.

Вдаль устремлялся взор, но было тесно
В пространстве темном, душном, с небом сажным.
Откуда незнакомая мне местность?
Вопрос такой же глупый, как и важный.

Счет потеряла времени, пространству,
Казалось, вслед гнались за мною черти.
Не удивилась,  и не показалось странным –
Среди пристанища стою я смерти.

Кресты! Кругом кресты с холмами глины,
Здесь грешники – душа их в ад упала.
А тех душа, которые невинны,
 На небесах, и к черту не попала.

Вот холм старухи, долго покряхтела
Ты на земле, пора и в преисподнюю.
Пусть не имела все, чего хотела,
Но нарушала правила господни.

Землицы кучка рядом, столь малая,
Только младенец уместиться может.
За что скосила смерть его, не знаю,
И совесть старую отнюдь не гложет.

Но, что это за холм? Высокий, свежий,
И крест на нем дубовый, светлый, крепкий,
Иль юноша там похоронен нежный,
Или святой, столь в нашей жизни редкий?

Но затхлая на нем краюха хлеба,
Кувшин с водой, давно на дне зацветшей,
Как вдруг, взошла луна на низком небе,
Нет, я не верю! Нет же!


Наверное, я от пути устала,
Конечно, это бред и страха сказка.
Я долго думала и на колени встала
Как - будто повинуясь чьей указке.


Луна плыла по небу, мутным светом
Мне освещая надпись на могиле.
И выжжены на мрачном древе этом
И имя, и года моими были.

Я не была ни гением, ни честным,
Но бедным обывателем раздетым.
И, вовсе мне не показалось лестным,
Что умерла непризнанным поэтом.

Что ж, мне теперь лежать в земле отныне,
Греметь костями, быть с червями в дружбе.
Я буду вечно жить в сырой могиле,
И плакать обо мне совсем не нужно.