У. Шекспир. Сонеты 41-44

 СОНЕТ 41

Те мелкие обиды, в свободе что находим,
Когда от сердца твоего бываю я отвержен, –
Твоим годам и красоте они вполне подходят,
Поскольку искушениям ты всё ещё подвержен.
Ты – мягок, и поэтому ты будешь побеждён,
Красив ты, и поэтому захваченным ты будешь;
И разве сможет тот, кто женщиной рождён,
Пред женским зовом устоять и не отдать ей душу?
Увы мне! Но ты мог бы мирок мой обойти,
И осадить свою красу и юность истовую,
Чьё буйство уж способно туда тебя вести,
Где вынужден ты будешь сгубить двойную истину:

Её – к себе её склоняя красой своею жгучею,
Свою – своею красотой ко мне недобрым будучи.


  СОНЕТ 42

Что ты владеешь ею – не всё моё в том горе,
И всё ж сказать возможно, что я её люблю;
Но что тобой владеет она – своей слезою
Любовную потерю, что ранит, окроплю.
Любовники-обидчики, так вас я оправдаю:
За то её ты любишь, что я люблю её;
И за меня мой друг, её хваля, страдает,
Если в меня она обиду вдруг метнёт.
Коль я её теряю – в том выгода любви:
Её теряя, друг нашёл мою потерю;
Они нашли друг друга, я ж потерял двоих,
И оба этот крест на плечи мне воздели.

Но вот же радость: с другом я неразделим;
О, сладкая иллюзия, что ею я любим!


  СОНЕТ 43

Мои глаза тогда ясней, когда я их закрою,
Ибо весь день им видятся нестоящие вещи;
Когда ж я сплю – во сне они полны тобою,
И тёмное виденье во тьме мне ясно блещет.
О, как бы ты, чья тень все тени просветляет,
Сумел бы формой тени своей сформировать
Днём ясным то виденье, что ярче дня сверкает,
Коль тень твоя способна слепым глазам сиять!
И как мои глаза счастливы были б тем,
Что смотрят на тебя при свете дня живого,
Когда и мёртвой ночью твоя видна им тень,
Что сквозь тяжёлый сон с ними пройти готова!

Все дни мне ночью кажутся – не вижу я тебя,
Когда ж во сне мне видишься – мне ночь светлее дня.



   СОНЕТ 44

Была бы мыслью сущность плоти моей бренной –
Губительная даль мне б не была преградой;
Тогда, презрев пространство, унёсся б я мгновенно
За все границы дальние, чтоб быть с тобою рядом.
Не важно было бы тогда, что я стою ногами
На той земле, что ныне всех дальше от тебя,
Поскольку мысль прыткая над сушей и морями
В миг может перепрыгнуть, куда желаю я.
Но, ах! Изводит мысль меня, что я – не мысль,
Не одолеть прыжком мне даль, что ты прошёл;
Но я настолько создан  лишь из воды, земли,
Что вынужден, стеная, терпеть досуг времён,

Не достигая медленной сей сутью ничего,
Лишь слёзы горькие роняя от горя своего.