Из письма Ксюше Приморской.. о философии

Мне теперь очень стыдно за все, что я здесь написала. Наверное, такое можно доверять все-таки только дневнику. Но это все для того, чтобы сказать: между мной и философией нет ничего общего. Философия – это, вообще, для меня нечто непонятное (наподобие науки). Она всегда стремится объяснить мир, но всякая созданная его система тут же опровергается жизнью. Если я тебе и написала тогда, что все вещи являются совсем не тем, что мы видим, так это от искреннего удивления и оттого, что я тогда поняла эту мысль. Но я вовсе не носилась с ней и не тыкала ей никого и скоро забыла ее. Ведь мир все равно такой, каким мы его видим! Он такой для нас, но кроме нас ведь никого нет! Просто так получилось, что два события в моей жизни получили название «философ» и «философия». Но это совершенно случайно! И я вовсе не склонна к философствованию, как к некому роду умственных игр и «витанию в облаках». Я не совсем согласна с твоей мыслью, что действительность и наша внутренняя жизнь так резко противоречат друг другу. У меня последнее время с действительностью очень хорошие отношения. Более того, я не приняла бы никакой другой мир, кроме этого. Исключение составляет только то, что создали люди, но эти чудовищные символы сами в большинстве своем из области нереального. Например, внешний Аид наших больших городов и жизнь, которую люди ведут в ней. Разве это закон природы? Нет, это закон истории. Теперь мы: нам больше нравятся лес и поля и старые маленькие домики (к примеру), и тихая светлая жизнь. Мы не понимаем тех, кто не видит безумия той жизни. Но «правда жизни» и опыт наших родителей говорят: «Вы еще мечтательницы и идеалистки. Чтобы выжить в этой жизни, нужно принять ее законы: жизнь такова, какая она есть; от вашего желания ничего не изменится». Вопрос: кто из нас прав? Кто видит реальность? А кто обманывает сам себя? Не есть ли городская жизнь чудовищный самообман? Допустим, мы в меньшинстве, а большинство людей будут думать по-иному и так будет всегда: так что же из этого? Мы должны примириться с обманом, но почему мы должны признавать его тотальность? Его превосходство? И, особенно, превосходство для себя?
1998г.
И так во всем. Мои мечты всегда отражение реальности и сама реальность. А иначе откуда бы им взяться? Но реальность – это ведь не только то, что мы можем увидеть и пощупать. И уж тем более, не только то, что придумали и признали люди за свой закон. Наши мысли и чувства – это тоже реальность. И мир вокруг нас – это только наш мир. Почему мы должны позволять, чтобы чуждые принципы руководили нашей жизнью, и без того такой короткой?
Я только не поняла, о чем ты говоришь. Вечные принципы любви и добра и величайшая ценность жизни – с этим бы я и не стала спорить. Но кто не согласился бы с таким опытом? Что же тогда такое жуткое, что я должна принять, чтобы выжить?
Возможно, мы не поняли друг друга. Во всем виновата эта фраза – «Все или ничего». Но я употребила ее совсем в другом смысле. Приходит день (и это случается с каждым) и то, что раньше было просто, становится темным и непостижимым. Люди всегда ради чего-то жили, на что-то надеялись. Верующие – на Бога и рай (только я все равно не понимаю, зачем нужен ад). Атеисты – на светлое будущее, а жили они ради жизни на земле. Но им говорили: «А что, если каждая жизнь обречена на смерть? Значит, ради смерти?» Разве это правильно – так говорить? Но в этот день – хоть на мгновение – рушились все надежды. Точнее, они становились обманутыми. И тогда становились недостаточными ссылки на то, что «другие верят», что «опыт жизни говорит». Обманутые надежды требуют точного доказательства («Все»). И уже никакие земные блага их не удовлетворят: им нужна Вечность («Все»). Или смерть – Ничего. Эти мгновения ужасны. Но я писала только об этих мгновениях: это я чувствовала тогда. А ты, наверное, подумала, что это моя философия. Но это было бы чудовищно! И если бы мне сказали такое, я бы возмутилась до глубины души.
Такие минуты не проходят даром. И то, что ты называла «философией» было не  желание казаться умнее и возвышеннее, а ужасная и жестокая необходимость, отчаянные поиски выхода, только и всего. Но можно ли найти выход? Да, ты права: жизнь – чертовски сложная штука. И ничего нельзя доказать, и ничего нельзя узнать, и нет никаких истин – да, да, да! Но опыт… Причем здесь опыт? Если бы все полагались на опыт, то не было бы  вообще ничего. Человек на то и человек: он рожден на свет, чтобы «мыслить и страдать»; конечно теплее, уютнее и благополучнее было бы  спрятаться за опыт – но имеем ли мы на это право? Но что значит этот опыт? Господство обыденности? Куда уйдет от нас обыденность? – мы всегда успеем насладиться ею. Не жизнь существует для обыденности, а обыденность для жизни. И пока есть возможность жить в возвышенном, зачем отказываться от нее? Стихи, и музыка, и любовь – не ради ли этого человек делает все остальное? В конечном итоге, то, что наслаждение движет человеческим обществом, признают все…
Но, может быть, этот опыт говорит, что жизнь прекрасна, что надо жить и радоваться жизни без всяких умозаключений и доказательств? Что надо растить детей и варить обед, и убираться, и иметь яблоневый сад, а по вечерам – читать книги и смотреть телевизор? А все остальное – ерунда? Но я полностью согласна с этим: другого выхода и нет (Только я, конечно, не стала бы заключать жизнь в эти рамки, а предоставила бы ей полные права). Но пришла я к этому, разумеется, не через опыт. Когда так много ищешь, надеешься и желаешь, то все равно приходишь к выводу, что кроме жизни в этом мире ничего нет! И тогда во сто крат больше любишь жизнь, которая так мгновенна. И тогда не хочешь больше ничего знать, а хочешь только жить. И тогда не будешь больше ждать счастья, потому что счастье – вот оно, здесь! И тогда уже будет наплевать на успех в жизни: что это такое? Достичь чего-то, добиться уважения, известности? Это – только удовлетворенное тщеславие, стоит ли тратить на это жизнь? Выйти удачно замуж? Но почему нельзя просто иметь ребенка и жить с любимым (или одной): зачем посягать на его и свою свободу? Заработать много денег? Боже мой, зачем? Квартира, машина, мебель, одежда, еда? Но мне не нужно всего этого в размере больших денег. Честное слово, я жила бы в однокомнатной квартире, ела бы хлеб с молоком и спала бы на полу – и была бы счастлива. И дело не в максимализме: я раньше ужасно страдала оттого, что мы живем в грязной, старой, холодной квартире – а теперь мне здесь очень хорошо. Дело в том, какими глазами смотреть на мир.