О себе. N6. Уолт Уитмен

Горсти травы мне ребенок принес,
пришел за ответом, что дать я не мог.
А что есть трава? – очень мудрый вопрос.
Надежды мой флаг так брошен у ног?

Мне кажется это – божественный дар,
платок ароматов... И брошен он здесь
нарочно. Владелец исчез без следа.
Но нет! В уголке, может быть, имя есть...?

Возможно трава сама как дитя,
младенец растений, иероглиф земли...
И он означает, весь мир очертя,
что равенство всех цветов кожи зачли.

Всех принимают ее рукава,
и тех, кто в достатке, и тех, кто прогнил.
Но видится многим густая трава
прекрасной нестриженой гривой могил...

Быть может, трава просочилась сквозь грудь
юнцов... Я бы мог их, узнав, полюбить.
А может, и старцев решила проткнуть,
младенцев из чрева ростками пробить.

Трава так темна... Неужто ростки
могла породить матерей седина?
Темнее бород стариков языки...
Для крышек у ртов она вдвое темна!

Хотелось бы мне передать ее речь
о том, что однажды всех возродит,
червям не позволит гниенье развлечь, -
малейший росток даже смерть победит!

Горсти травы мне ребенок принес,
пришел за ответом, что дать я не мог.
А что есть трава? – очень мудрый вопрос.
Трава как начало, трава как итог.

2 декабря 2009



Текст оригинала:

Walt Whitman. Song of Myself #6 (Leaves of Grass)

A child said, What is the grass?

A child said, What is the grass? fetching it to me with full
hands;
How could I answer the child?. . . .I do not know what it
is any more than he.

I guess it must be the flag of my disposition, out of hopeful
green stuff woven.

Or I guess it is the handkerchief of the Lord,
A scented gift and remembrancer designedly dropped,
Bearing the owner's name someway in the corners, that we
may see and remark, and say Whose?

Or I guess the grass is itself a child. . . .the produced babe
of the vegetation.

Or I guess it is a uniform hieroglyphic,
And it means, Sprouting alike in broad zones and narrow
zones,
Growing among black folks as among white,
Kanuck, Tuckahoe, Congressman, Cuff, I give them the
same, I receive them the same.

And now it seems to me the beautiful uncut hair of graves.

Tenderly will I use you curling grass,
It may be you transpire from the breasts of young men,
It may be if I had known them I would have loved them;
It may be you are from old people and from women, and
from offspring taken soon out of their mother's laps,
And here you are the mother's laps.

This grass is very dark to be from the white heads of old
mothers,
Darker than the colorless beards of old men,
Dark to come from under the faint red roofs of mouths.

O I perceive after all so many uttering tongues!
And I perceive they do not come from the roofs of mouths
for nothing.

I wish I could translate the hints about the dead young men
and women,
And the hints about old men and mothers, and the offspring
taken soon out of their laps.

What do you think has become of the young and old men?
What do you think has become of the women and
children?

They are alive and well somewhere;
The smallest sprouts show there is really no death,
And if ever there was it led forward life, and does not wait
at the end to arrest it,
And ceased the moment life appeared.

All goes onward and outward. . . .and nothing collapses,
And to die is different from what any one supposed, and
luckier.