Одному

Как же она непросто пишется — эта повесть...
Сгребу все чёрные дыры и надавлю чернил.
Стажем своих агоний я к ней всю жизнь готовлюсь,
чтобы ты, прочитав её, больное заговорил,
чтоб прошептал мне в ухо «светлая. отпускаю.
боли не будет больше. память — навеки — пыль»;
чтоб посмотрел в глаза мне, руки прижал к вискам и
штопанную, залатанную — просто меня любил.
И если придётся заново пройти по кругам — готова.
Чтоб ты никогда не спрашивал насмешливо «что, без дна?»
И я шагну в эту бездну, если придётся — снова.
Воды принесу в ладонях — мёртвой — чтоб ты узнал
вкус (ты, наверно, помнишь — это совиных взглядов
пристальность, это ветер, срывающий тени в пляс,
это когда на плечи — небо своей громадой,
это когда в тумане свет маяка погас).
...Когда мне не будет жалко ни времени, ни себя —
я допишу.  До точки. Чтоб ты наконец-то понял
откуда у монстров сила и где они там сидят.
Я так смертельно устала писать её, эту повесть.