За табачным киоском...

За табачным киоском картонное кладбище
ста языков,
и возня воробьев, и роскошество стекол побитых
и пены,
сообщающее о победе калош над ордой
каблуков
и о скупости автора этой не слишком затейливой
сцены.

Разве что человек побежит и споткнется. А может,
свисток,
милицейский свисток перережет пронзительно глотку безмолвью.
Или девочка в шубке короткой украдкой пойдет
на каток,
снегурками начертит большие цветы и дыханьем
наполнит.

Только лед отступил, как и все, что однажды должно отступить.
И под черной землей замышляется жизнь и шевелится
семя.
А полям еще хочется спать, а реке уже хочется
пить
из огромного неба и мучает жажда делиться
со всеми.

Раскрывается свет, словно главная книга забытых
времен,
и читается вслух, и звучат голоса в унисон
и распевно.
А запетая песня о том, что однажды мы все же
умрем,
оказалась, как жизнь, коротка и, как смерть, весела
и мгновенна.