Из архивной папки...

ЛГ

Это было давно, только память - архивная папка,
Что всегда под рукой, хоть не очень приметна для глаз.
Разложив по порядку листов пожелтелых охапку,
Написал я для вас свой отнюдь не весёлый рассказ.

Собрались мы на дачу. В багажнике два чемодана.
Я уселся назад, как любитель в дороге поспать.
Только не было сна. Всё казалось фальшивым, обманным:
Лето, солнышко, синее небо, кругом благодать...

На седьмом километре (до нашей деревни сто тридцать)
Я сквозь лёгкую дрёму услышал родительский спор:
"На обочину! - Пьяный водитель.
Чего им не спится",
"Перестроился, фу-ты". Но мчалась во весь свой опор

По чужой полосе нам навстречу громадная фура,
Выжимала за сто, издавая ревящий сигнал,
Но желающих съехать с дороги скопилось до дури,
В этой гуще отец неожиданно забуксовал.

Словно вечность тянулись минуты, на слово поверьте...
Наша "Лада", казалось, успела направо свернуть.
Я подпрыгнул и резко схватился за поручень двери...
И немыслимым чудом в канаву успел сигануть.

Оглушило... Но, блин, я живой, - я подумал во-первых,
"Где рюкзак с чемоданом?" - припомнилось делом вторым.
"Где мои?!" - подытожило скерцо на стянутых нервах...
К костровищу на съезде сквозь сизый удушливый дым

Я добрался на ватных ногах, но суровый ГАИшник
Преградил мне пути: "Здесь авария, ждите патруль".
Все шептались: "Два трупа, и третий, должно быть, мальчишка", -
Резануло по сердцу, надежды состригло под нуль.

Я как зомби, надеясь на чудо, бродил вдоль дороги...
Веря - Бог справедлив, и семью миновала напасть.
Но небесный вердикт огласили чеканные слоги:
"Паспорта уцелели. Мальчишку везите в санчасть".

Потемнело в глазах - я дальнейшее помню размыто.
Я очнулся в палате от боли в отбитой спине.
Седовласый майор ДПС и отряд следопытов
Проводили допрос. Я устал, отвернулся к стене.

После курса лечения я наконец-то поверил,
Что богам не до нас, пополняющих списки сирот...
Надо мною оформил опеку двоюродный деверь,
Стал порой навещать, хоть по горло хватало забот.

Не гадал я - за что?! Я с судьбой безнадежно смирился.
Не способный обратно вернуть тот июньский денёк, 
И за год интерната я жизни на век научился,
Пацаненком изведав всё то, что "большим" невдомёк.

Это было как будто вчера. Время раны не лечит,
Лишь меняет местами тоску и душевный подъём.
В старой церкви со мною грустят поминальные свечи...
А в альбоме - потёртые фото, где были втроём...