Отец

Дорога в гору, сзади город,
А впереди – снега, снега…
Отец молчит, не хочет ссоры,
Сын сигарету мнет в руках.

Отец вцепился в руль и мчится,
Мелькают елки да мосты.
Летит девятка словно птица,
Летит в Высоцкий монастырь.

Отец не то, чтоб верил в Бога –
Перекреститься не умел,
А тут, взял сына, и в дорогу,
Тот даже пикнуть не посмел.

И те, кого коснулась лично
Беда такая, все поймут.
Все начиналось, как обычно –
По вечерам пивко и блуд.

Отец ругал в шутливой форме,
И сыну нравилось шутить,
И для него вдруг стало в норме
Под утро пьяным приходить.

Тогда отец забил тревогу –
Гипноз, уколы – всё не впрок,
Пытались заниматься йогой,
Но пил запоями сынок.

Отец отчаялся и плакал
В бессилье: «Да когда же власть
За блеском, за кремлевским лаком
Увидит, что страна спилась!

Стоят ларьки на каждом метре,
И круглосуточно, без сна
Торгуют горюшком и смертью,
Спилась великая страна.

А пиво плещется и льется,
И кажется, что лишь когда
У президента сын сопьется,
Просохнут наши города.

Отцу сказали на работе:
«Езжайте в Серпухов скорей.
Высоцкий монастырь найдете,
Красивый, белый, на горе,

В нем есть чудесная икона,
Которой молится народ
За близких, за друзей, знакомых,
За тех, кто колется и пьёт –

«Неупиваемая чаша»,
На ней - Заступница Руси,
На ней – Целительница наша
С Младенцем Богом. Попроси

Ее помочь, Она поможет,
Ты только сам хоть каплю верь.»
Отца иголками по коже
Пронзило: «Верю я теперь!»

Ему сказали – он поверил,
Как верят дети в то, что мать
Укроет от любого зверя,
Услышит – стоит лишь позвать.

Кто б написал икону эту
Размером где-то до луны,
Чтоб от нее потоки света
Текли во все концы страны,

Чтоб и в Москве, и в Магадане
Все осознали – хватит пить!
Чтобы к Пречистой, словно к маме,
Спешили те, кто хочет жить.