Зов Сталкера

                З О В    С Т А Л К Е Р А

                Посвящается А.Тарковскому
                …Здесь не возвращаются тем путем,
                каким приходят.
                1

Черное золото грязи земной
Чавкает вновь под ногами.
Тусклые лампы чадят за спиной.
Лестница сжата шагами.

Поезда слышится дальний гудок.
Вот он проносится рядом.
Дребезг стакана – состава рывок.
Пахнет соляркой и ядом.

Лязг рукомойника. Шелест воды.
Ложка упала уныло.
Тень отделилась от скользкой слюды
Старого, серого мыла.

Быть виноватым всегда без вины
Глупо, старо и не мудро
Село униженным в куст бузины
Детства тюремное утро.

Радио гром. На зарядку подъем.
В форме безликие дети.
Ад коммуналок  и брань перед сном,
Запах похлебки и смерти.

Круглый в земле  глаз стеклянный – секрет.
Поиск таинственной двери,
В мир параллельный без бомб и ракет,
В царство  Тарелок и трелей.

Но почему-то не выйти на свет.
Каждая дверь – пре – ис – под – ня…
Ты бы пошел со мной  в Комнату? – Нет,
Нет. Не сейчас. Не сегодня.

 
                2

Рельсы и дрезина.
Едем в Никуда.
Старая резина.
Тухлая вода.

В такт гудку и звону
Трубы – вдалеке.
Тихо едем в Зону.
Едем налегке.

Утро онемело,
Как в последний раз.
Профиль черно-белый
Третьего из нас.

Три столба и линий
Срез – высоковольт.
Никого. Лишь синий
Поднебесный кольт

Тишины. И Брахмы
День – из темноты.
И уже не пахнут
Душные цветы.

Вой собаки дикой
Долетел до нас.
Здесь лишился крика
Сам Дикообраз.

Троя и Атланта
Видели в ночах
Детский лик мутанта
На его плечах.

Из сгоревшей будки,
Дню наперерез,
Смотрят незабудки
Сквозь осоки срез.

Тишина и мята.
Тишина и путь.
Ног усталых вата.
Камнем страх – на грудь.

Мы идем несмело.
Бункера, мосты.
Взгляд оледенелый.
Гайки и бинты.

Гайка  время режет,
Шаг вперед хранит,
Все мрачней и реже
Яви малахит.
 
Вот пустеет башня.
В луже гнется ил.
Отчего так страшно,
Если не убил.

Нас ведь только трое.
Мы идем туда,
Где следы героя
Стерлись навсегда.

Где рождаясь – пели,
Уходя врасплох.
Где легли недели
На забытый мох.

Чтоб не оступиться,
Не упасть, устав,
В золотые ситцы
Высохших дубрав.

Чтоб не очутиться
Там меж труб и плит.
Медленная птица
Медленно кричит.

И зовет небрежно
За собой она,
Силой центробежной
Вся возбуждена.

Как рука долина
Близко – далека.
Только очень длинной
Быть должна рука…

Стонет в ночь Иуда.
Спит Эдемов сад.
Мы идем – откуда
Нет пути назад.

  3


                Стойте! – Не двигайтесь.
                Зачем вы его остановили?
                А я думал, это Вы…

Амбразура пространства, сжатого до квадрата
Черного – в старой стене дыра.
Мы идем не дыша тихо и виновато,
Будто бы  крик земли не достиг пера.

В каждом движении подобно игре и магу
Тянется вечность и время гнездо плетет.
Зарево меди – сумерек жжет бумагу
И не известно пока – кто из нас дойдет.

Первый из нас, доброволец игры случайной
Вызов изрек и пошел один вперед.
Только ветер возник. И как накипь росы и чая
Иней багровый заката истек как мед.

Стойте! – сработал приказ неизвестно откуда.
И доброволец застыл, сняв кураж и дурь.
Знаете – Время – это такое блюдо,
Где солона начинка любви и горька глазурь.

Где каждый миг не проявлен и ткется снова
Тут же меняясь, основы свои храня.
Где вырывается непроизвольно слово,
И человек забывает про яд огня.

Неуловимо здесь все исчезает, вроде,
И появляется вновь, но в другом витке.
Это экзамен. И Зона равна Природе,
Как  равносильны энергии в их вихревом мотке

Жизни, настроенной на частоту Сократа,
Кантовскую ме – та – фи – зи - ку  –   ночь,
Амбразура пространства, сжатого до квадрата
Черного – комната выхода – прочь…

                4

А может и правда, что здесь живут?
Кто-то спросил, и повисло слово.
И покатились с холста земного
Олово луж и травы уют.

Переглянулись – пустотный парад,
Только туман и оборванных линий
Нервы висят и,  распахнутых лилий,
В центре болот колдовской аромат.

А, может, и правда, что смерть это сон
Медленный сон, содержащий движенье,
Где по ту сторону спит отраженье
Нашей энергии, атом – протон.

Точно такой же живой – до оргазма
Клеточный мир на витке перемен.
Нет, я не умер, моя протоплазма
Снова меняется  кодами  ген.

Чувствуя, я, как  молекул вращенья
Строят тепло в охладевшем мозгу.
Где мне придется принять воплощенье
В следующий раз – на каком берегу?

Будет ли это страна за горами
Белая словно долина небес,
Или мне выпасть  морскими дарами
В дом, где веками покоится Бес.

Мне выбирать не придется, иные
Силы придут и решат мой удел.
Знаю одно будут вновь голубые
Души витать в обрамлении тел

Наших опять – не каких-то – не прочих
С новой программой  - все выше лететь,
Черные дыры в параметрах ночи
Нам не страшны и видны лишь на треть.

Свет ослепительный перемещенья
Всех состояний сольется в одно,
Как нежилое молчит помещенье,
Так разгадать эту грань не дано.

Вот мы идем, охлаждая свой разум
К Комнате той, где хранятся мечты.
Только хотим ли мы бросить все сразу –
Все восхожденья – за миг высоты?

Стоит ли старый прервать уют,
Ритму привычному остановиться -
А, может, и правда, что здесь живут
Слышите, как здесь тревожна птица?


                5

А мне казалось, будто умер он –
Лежал в воде, как смерти пантомима,
Глаза открыты были сквозь неон
Глядели в никуда, темно и мимо.
И падал дождь на щеки и уста.
И этих капель будто он не слышал
Все дождь смывал, как с белого листа,
И крик его души томился свыше 


И падал ниц – на землю, где бинты
И марли их тонули – водоёмом,
Похожим на бассейн и с высоты,
Казавшимся почти что невесомым –
Игрой воды, приглушенной дождем.
Вода в воде, где истина разута,
И в ней лежащий ржавый метроном,
Отсчитывавший ранее минуты

Сырел. И рядом плавали шприцы,
Побитые и с иглами  тупыми.
И механизм часов и стрел концы,
Лежали там и нитями земными,
Веревками времен и перемен
Сплетенные, как водорослей ниткой
Потоками крови и соком вен
Казались непростительной ошибкой.

А он лежал. И был недвижим он.
Водой легло распластанное тело.
И лишь глядел поверх. И капли звон,
Сползая на металл оледенело,
Скользил, цепляя неживой объект
Календаря - разорванного датой –
Листки – обрывки, чей-то пистолет
На дне лежал и был водой зажатый.

Как молчный суд пространства и воды
Крик геометрий, траекторий судеб,
Над векторным распятием Звезды
Над тем, что было, есть и, может, будет
Он размышлял и изучал свой сон,
Любовь вдохнула в душу пламя лиры.
А он лежал. И будто умер он.
Лишь капал дождь с лица – как слезы Мира.



                6

Выйдя из тени  на света резь -
Я прервала свеченье,
Знаешь, мой Сталкер – я тоже здесь
Женщина – Назначенье
Знаю, не взял бы ты сам меня
В этот поход опасный,
Я не предам твоего огня
Путь не пройдет напрасным.

Я лишь с тобой посижу в тиши
Между воды и дыма.
Сколько качанья в такой глуши
Тонет неисправимо.
Я ведь сама подошла на свет
Слез твоих  океанных.
Знаешь, мой Сталкер, а смерти нет,
Просто бывает  странно.

Ты отдыхай и в ответ – молчи,
Ты ведь устал, наверно.
Просто бывает – объём ночи
Кажется пятимерным.
Капли овал – поворот воды
В ней осторожно плавен.
Знаешь, меня привели следы
В мир твоих Зон – Развалин.

Я, заблудившись в лесной глуши,
Вышла на гайки с бинтом
Нет никого, ни одной души
Зоновым  лабиринтом.
Видно не любят сюда бродить
Звери и птицам – страшно.
Можно я буду тебе светить
Сталкер, мне это важно?


Есть у меня за душой свеча,
Белая как  икона.
Я не взяла с собой ни меча
Ни  голосов, ни стона.
Я ведь не знала, что ляжет путь
Пропастью мясорубок.
Длинную спичку опять тянуть
Выпадет  царству юбок.

Бледность лица моего тиха.
Зрение прячет воду.
Знаешь, а я не боюсь греха,
Так как греховна с роду.
Женщиной стала когда-то мать,
Я лишь её предтеча.
Бога я выучилась понимать
С генами слуха и речи.

Знаю, что больно мне и за всех –
Тяжесть вина в сосуде.
Что это значит, не ведать грех,
Если мы просто люди.
Я и теперь все тащу обоз,
Полный добра и сброда.
Только остался один вопрос –
Что ж это есть – Свобода?

Если уже не свободный встав,
Вышел нагой из пепла.
Лопнул под сердцем луны овал
И высота ослепла.
Знаешь, я вижу ночами сон –
Корчится люд от визга,
Прямо с небес раздается звон
И колесница близко.


Тысячу раз пропаду во мгле,
Если слепой увидит.
Были золой и лежать в золе,
Если сошли в Аиде.
Я твою сразу узнаю медь
В скифе иль византийце.
Тысячу раз смогу умереть,
Чтобы помочь убийце

Всё осознать и прийти на казнь,
Буду казненной вместо.
Есть во мне светлая всебоязнь
Истины  поднебесной.
Это не низкий утробный страх,
Вырванный с мясом предков.
Это – огромный и гордый птах
Без номеров и клетки.

Дар уваженья, почтенный код,
Выдохнутый сознаньем.
Видишь, мой Сталкер, твой переход –
Лишь коридор познанья.
Я преклоняюсь пред днем твоим,
Выпитым  без остатка.
Видишь, как тихо мы здесь стоим.
Зона. Дорога. Схватка.

Надо понять и принять удел,
Выйти живым – из броду.
Чтоб, не лишаясь ни душ, ни тел
Вновь обрести свободу.
Чтоб не страшил нас плохой конец,
Судорогой укуса.
Чтобы Терновый расцвел Венец
На голове Иисуса.

Слышишь, как  плоскость момента спит,
Выпуклая  покоем.
Сталкер, я тоже вышла из плит
Вслед за волной и Ноем.
Уровни разных структур и форм
Телу придали свечность.
Тихо сошла с голубых платформ
Станции - Бесконечность,

Чтобы взглянуть на зеленый шар,
Выпавший  странным домом,
Чтобы постигнуть любви пожар
В царствии невесомом.
Знаешь, я знаю короче путь,
Он на границе яви.
Сталкер, пойдем, начинает дуть
Ветер в твоей дубраве
Зоны…

                7
                …А, Вы ничего не хотите?
                А мне и так хорошо.

В память ложится  раздавленный миг,
Так не похожий на сказку.
Помню, как долго вели на постриг
В собственном  доме, на Пасху.
 
Был это долгий, томительный день,
Всё обрело безысходность.
Люди глядели с тоской сквозь плетень,
В лицах таилась холодность.

Кто, испугавшись, закутался в бязь,
Чтобы не выдать покоя.
Многие просто смотрели, боясь
Как бы не взяли с собою.


Только не знали они, что не их
Выбор был нужен  конвою.
В такт   отчеканена  брань часовых
Волчьему, трубному вою.

Плащ колдовской и проклятье в огне,
Шепот и смех за спиною.
Родина бедная – мачеха  мне,
Так и не стала родною.

Я родилась – от  отвесной скалы
И не привязана  корнем.
Мне и земные просторы малы,
Чтобы  остаться покорной.

Я не забуду ни рощ, ни людей,
Бывших когда-то родными.
Слышишь, мой Сталкер, парад лебедей
Стал на мгновение ими.

Я провожаю их грустью небес,
Взглядом  бездомного волка,
Я так привыкла. Мой  выбранный лес
Это  надежда и елка.

Все мои вещи – свеча и стихи.
Смысл – любовь и свобода.
Слышишь, как  стали  мгновенья тихи
Сочные тайной и йодом.

Суть человеков, подобных среде,
Выпала ржавой монетой.
Ядра с нейтронами, яды в еде,
Слова великого Вето

Было положено на берега,
Там, где кисельные реки.
Вот и опять мы решились в бега,
Жалкие пра – человеки.

Только куда, если сердце вразверст,
Вне биомасс и протона,
Если в округе на тысячу верст
Только могилы и Зона…

8
                …Люди не любят          
                говорить о сокровенном.
                Это ни Вас не касается,
                ни меня...

На пороге Комнаты встала тишина.
Крыши нет и небо где-то выше.
Каждому из нас она дана –
Комната, что наши души слышит.

Мы сидим как – будто  замерев,
На пороге будущих открытий,
Чей-то дух касается дерев,
И в крови  блуждает сок наитий.

Каждый ищет  истину свою,
Проходя свой путь темно и тяжко.
Каждый день в страданьях, как в бою,
Только  Вечность кажется монашкой.

Только бы границ не перейти
Комнаты, лежащей  близко, сладко,
Ведь тогда нам правды не найти
Миг ловушек, вышедших  на схватку.

Белый день доказывает явь.
Мы устали быть детьми  Природы.
Перебраться к Свету можно вплавь,
Только  миновав  года и коды.

Надо ждать и помнить о мечте.
Не бояться  - выхода отсюда.
На земной не видно высоте
Сколько душ вне ожиданья чуда.
 
Мы сидим вот так  столетий сто,
За спиной цветут дожди и семя,
На пороге Комнаты  пустой
Лишь вода,
                вода,
                вода   и  Время…

         +    +    +