Два метра вдоль, два поперек

Два метра вдоль, два поперек,
Вот такова моя каюта.
Корабль — земля, мой островок
От полубака и до юта.
Стул, стол и жесткая кровать,
Да полка с картами морскими,
Иллюминаторы глядят
В каюту стеклами слепыми.
В ней — запах пота, табака.
В ней — чад рыбацкой, крепкой брани..
Порой зеленая тоска
Мне шепчет тонкими губами:
«Ты одинок, ты позабыт
Среди безбрежья океана...
И сердце злостью холодит
Седая изморось тумана.
Такою хмурою порой,
Когда настанет вечер синий,
Тоска кружит над головой
И сыплет в черный волос иней.


* * *

Ну что мне в небе Южный Крест
У Кергелена иль Георгия,
Когда знакомая мелодия
Мне донеслась с родимых мест.
В ней все мое: и речка Гусь,
И дом, и поле, травинка,
И запах снега, и снежинка...
В ней край мой под названьем Русь.
Там ивы молча у пруда,
Склонившись, моют ветки-косы,
Луга, зеленые покосы,
Как животворная вода.
А здесь у самой кромки льдов,
В холодном царствии пингвинов,
Здесь все меридианы клином
Сошлись со всех материков.
Сюда, где нет штормам конца,
Где вперемешку ветер с солью,
Та песня с радостью и болью
Вошла в рыбацкие сердца.
Над головою Южный Крест
Повис, меня благословляя,
А песня из родного края
Зовет домой — курс на норд-вест.



* * *

Шестнадцать суток носом на волну.
Шестнадцать суток море тычет в зубы.
И на потеху деду Нептуну
Губастый ветер дует в свои трубы.
Тоска зеленная в безделье переход
От Капо — Блана до Калининграда.
И каждый день — длиннющий словно год,
И каждый час — грустнее листопада.
За табунами вспененных валов
Шуршат пески горячие Сахары,
А впереди огнями маяков
Нас манят соблазнительно Канары.
Кровоточит рекламой Лиссабон,
В притоны и корриду, зазывая.
А к норду пламенеет небосклон
Над водами коварными Биская.
Прошли Бискай, Ла-Манш, Па-де-Кале.
В проливах датских лоцмана встречаем.
А в помыслах давно мы на земле,
И в снах тревожных женщин обнимаем.
Теперь до дома нам рукой подать.
Остались за кормою испытанья.
Мы научились терпеливо ждать
С землей короткого рыбацкого свиданья.


* * *

На полках, где книги, жил старый омар.
Рыбак его в море когда-то поймал,
А рядом меч-рыба и рыба-пила,
В сетях паутины — морская игла.
Пузатые крабы со стенок глядят,
И барки, и бриги на полках стоят.
Стремятся они в океанскую даль,
Но держит судьба их, как якоря сталь.
А стрелка компаса все смотрит на норд
И шепчет: — Покинем мы комнатный порт.
Давайте уйдем в голубой океан,
Мы земли увидим неведомых стран,
Увидим небес необъятную даль,
Не жизнь здесь, друзья, а сплошная печаль.
Ну, рыба-свистулька, наверх всех свистать!
Давайте, друзья, якоря поднимать!
Швартовы отдать! Ветром полнится грудь,
Скорее, скорее, друзья мои, в путь!
Дорогу укажет нам верный компас,
Я верю, друзья, нет трусливых средь нас!
А ночь отступала, гася маяки.
Вот солнце подняли с воды рыбаки.
И сразу застыли и краб, и омар
Голландец летучий на якори стал.
Лишь верный компас звал на зюйд и на норд:
– Давайте покинем мы комнатный порт!

* * *

Не подгоняй меня судьба,
Не торопи часы и годы.
Ведь я — дитя морской свободы,
Где сейнеры и теплоходы
Мне домом стали навсегда,
А крышей — голубые своды,
Окном — Полярная звезда.
Не подгоняй меня судьба.
Не торопи своей грозою.
Пока живу, то мне с тобою
Ходить в моря под той звездою,
Что мне не гаснет никогда.
И я тебе весь мир открою,
Моя рыбацкая судьба.

* * *

Окончен рейс. Звенит в карманах
Не только медь и серебро...
Теперь в кафе и ресторанах
Он будет угощать щедро.
И будут песни исполняться!
Коньяк рекой! Шашлык! Икра!
И будут женщины смеяться
С ним беззаботно до утра!
И все бичи друзьями станут,
И три недели будут льстить
Ему, скитальцу океанов,
Что щедро он умеет жить.
И он последний рублик спустит,
И станет грустно и смешно,
Когда швейцар его не пустит
И скажет: «Топай, брат, в кино».
И он похлопает карманы,
В которых свищут сквозняки...
И вновь подастся в океаны
На ловлю рыбы и тоски.



* * *

Норфолк остался за кормой,
А на душе лежит тревога.
Но нас пугает не дорога,
Что обогнула шар земной.

Тревожит нас грядущий бой
В дому, у отчего порога.
И вьются духи Рока злого
Над обездоленной страной.

Отчизну воры продают.
И власть для мафии дают.
И яд напитан в каждом слове.

С моею Родиной — недуг.
Всех злых стихий нас давит круг.
У русской правды — символ крови!



* * *

Когда из странствий я приду домой,
Стряхну с души забвенья паутину,
И память, как заржавленную мину,
Взорву своею собственной рукой.
Приду на берег старого пруда,
Когда-то здесь я промышлял рыбешку,
Купался, загорал и пек в костре картошку..
Сквозь все моря стремился я сюда
Не только памятью, а плотью возвратиться,
Чтоб в роднике живой воды напиться
И сбросить с плеч, как груз, свои года.
И запах детства хлынет на меня,
Замашут лопухи, как слон ушами,
И заколышется волной перед глазами
Зеленый луг, усыпанный цветами..
И я забуду все мои моря.
Я в омут памяти своей нырну несмело,
И все забыл, что на душе болело.
И без компаса, без ветрил тугих
Я уплыву до берегов своих.


* * *

Мой тост за тех, кто выбрал океан,
Не синекуры тепленькие кресла.
Мой тост за тех, кому на суше тесно,
Кому удел морских скитальцев дан,

Кому ломает кости ураган,
Кого секут свирепые норд-весты,
О ком тоскуют жены и невесты,
Кто в тридцать лет седеет, как туман,

Кто принимает радость и беду,
Не плачась на тревожную Судьбу,
Что та порою по живому рубит.

Мой тост за мореходов россиян,
За русский флот, что славой осиян,
Который был, который есть и будет!